~~* * *~~
Когда начальное изумление после появления кубов выветривается, первый поступок Курта – генеральная уборка. Он сосредоточенно и тщательно вылизывает всю квартиру, отправляя в утиль каждую обнаруженную коробочку. Сам их исполненный таинственности и простоты вид вызывает в нём неприятие и острое недовольство. Курт не может объяснить эти подозрительные предметы и кривит губы при любом их упоминании: «Безвкусица». В отличие от остальных людей по миру, Курт отказывается тащить кубы в дом и своим сожителям не позволяет делать это. Данный элемент декора не приходится ему по нутру, так что в их квартире на коробочки – жесточайший запрет. Впрочем, ни Блейн, который тоже в восторг от кубов не приходит, ни Сантана, по натуре безразличная ко всяким беспричинно модным штучкам, не горят желанием нарушать это табу. Так что, коробочки оказываются вне их домашнего существования. И Курт выглядит крайне довольным этим фактом.~~* * *~~
Блейн проводит бесконечно много времени на репетициях – теперь это подготовка к шоу Кассандры Джулай, и он выкладывается ради этого очень сильно. Оставаясь дома наедине со своими собственными трудами, Курт берёт часть домашних обязательств бой-френда на себя, хозяйничая вместе с Сантаной, потому что Блейн тренируется крайне серьёзно, практически без выходных, и физически оказывается очень вымотан к вечеру. Однако на протяжении дня, даже не будучи рядом с Куртом лично, Блейн много ему пишет. Как и, стоит отдать ему должное, Чендлер. Впрочем, если сообщения от Блейна – исключительно личные, они много значат для сердца Курта, то переписка с Чендлером – это нечто принципиально иное. Хотя, тоже по-своему заставляет Курта улыбаться.~~* * *~~
Поначалу его агент ограничивается лишь обсуждением нюансов их совместной работы, но через некоторое время их беседы выходят за рамки только лишь рабочих моментов. К восторгу Курта, они много обсуждают литературу – как творчество прежних клиентов Хейла, весьма именитых теперь, так и подающие большие надежды произведения самого Курта. От оказываемой Чендлером поддержки его таланта молодой писатель буквально расцветает. Несколько вечеров Курт делает попытки показывать Блейну пышущие восхищением и расцвеченные комплементами сообщения от Чендлера, но тот, весьма терпеливо отмалчиваясь первое время, затем всё-таки отмечает лаконично: - Мне не нравится этот парень. И Курт свои попытки оставляет. Он не понимает негативного отношения Блейна к литературному агенту, с которым Курту часто приходится тесно общаться в связи с подвижками в деле его публикации, однако, видя дискомфорт бой-френда, решает пойти навстречу. Так что Курт просто перестаёт по собственной инициативе как-либо афишировать любые свои (самые невинные, заметьте!) контакты с Хейлом.~~* * *~~
Как-то, в конце сентября, Чендлер вытягивает Курта на прогулку. Тот не покидал пределов своей комнаты уже несколько дней, упорно шлифуя завершающую часть текста, и, кажется, уже успел забыть, как выглядит внешний мир, поэтому Чендлеру не нужно долго упрашивать. Курт хватается за возможность выйти наружу в хорошей компании и соглашается. Они немного гуляют, разговаривая о книгах и музыке, а затем, переходя на более личные темы, отправляются перекусить в небольшое уютное кафе, менее остальных забитое кубами. На часах около трёх после полудня, беседа, давным-давно начавшая приобретать всё более дружеские черты, движется плавно и оживлённо, и Блейн звонит Курту именно тогда, когда Чендлер заканчивает какую-то свою особенно забавную шутку. Курт всё ещё не успевает отсмеяться, отвечая на вызов. Разумеется, Блейн не может не услышать этого и не поинтересоваться, что именно его так развеселило. Безо всякой задней мысли, Курт объясняет ситуацию – о том, как стал дома едва ли не на стену лезть, и как Хейл спас его, жертвуя своим временем и мило развлекая. Блейн слушает его рассказ внимательно, ни разу не перебив. Затем, немного помолчав, он почему-то тихо интересуется – как кажется Курту, немного невпопад: - Я бы очень хотел проводить с тобой больше времени, ты же знаешь? - Конечно, дорогой, – соглашается Курт, чуть удивлённый в душе подобным вопросом. – Но у тебя есть важная работа, ты очень занят. Я всё понимаю и не в обиде. И это действительно так. Да, ему хотелось бы видеть Блейна чаще, чем по полчаса за поздним ужином и утрами перед тем, как тот убежит на свои репетиции (проведённое вместе ночное время не считается, так как либо они оба спят после изматывающего трудового дня, либо Курт занят писательством, а Блейн спит один). Но Курт отдаёт себе отчёт – в их абсолютно несовпадающем нынче расписании есть резон. Они оба – в самом начале. Карьеру не построить из пустоты, тут требуется крепкий фундамент, чтобы возвести который, обоим нужно усердно работать. Только так их начинания удадутся со временем. Курт знает, что должен позволить настоящему положению вещей оставаться в таком состоянии, ибо это – жизненная необходимость. Пускай даже в душе он уже безумно скучает по Блейну, хотя тот ещё не уехал. Пускай Курт догадывается, что это чувство взаимно. Но что они могут поделать пока? - Значит, всё в порядке, Курт? – спрашивает Блейн, снова крайне странно. – Мы…справляемся? - Вне всяких сомнений, – подтверждает тот. – Мы вместе, живём в Нью-Йорке. Ты танцуешь, я пишу. Это то, о чём мы мечтали. - Ага, – отзывается его бой-френд. Есть вероятность того, что Курту лишь слышится лёгкая неуверенность в его тоне, и он намеренно цепляется за эту вероятность. – Я люблю тебя. - Я тебя тоже люблю. Увидимся вечером? - Я…буду поздно. - Не настолько, чтобы я отказался повторно подогреть для тебя ужин. – Улыбается Курт и – улыбается ещё ярче, когда улавливает по голосу Блейна, как тот, наконец, постепенно расслабляется: - Спасибо, радость моя. Тогда, до вечера.~~* * *~~
Отключившись, Курт ещё несколько секунд сидит, уставившись на телефон в своей ладони и пытаясь понять что-то важное, что оказалось по какой-то причине упущено им в суматохе последних недель. - Курт? – окликает его кто-то, и только тогда юноша вспоминает, что находится здесь не один, а с Чендлером. – Что-то не так? - Если честно, я точно не знаю. – Задумчиво отвечает Курт, прежде чем продолжить – уже очень решительно. – Но я придумаю, как это исправить, в любом случае. Чендлер смотрит на него, увлечённо прикидывающего что-то в уме, и украдкой вздыхает. Проклятье, у него с Куртом просто нет шансов. Никаких. Эх.~~* * *~~
Возвращаясь тем вечером в их квартиру ближе к одиннадцати часам, Блейн думает, что, вероятно, ему следует как-то загладить вину перед любимым. Извиниться за своё поведение днём, потому что ведь очевидно: его страхи за их отношения – необоснованны. Как необоснованно и подспудно жалящее чувство, что возникает где-то в грудной клетке Блейна при одной только мысли об этом агенте, что так подозрительно активно крутится рядом с Куртом. Конечно же, причины подобного внимания к молодому автору – исключительно деловые, - убеждает Блейн сам себя, пытаясь успокоиться. Да и, если рассуждать здраво, глупо сомневаться в Курте. Вот Блейн и отчаянно пытается этого не делать, совсем-совсем.~~* * *~~
Когда Блейн заходит внутрь, по первому впечатлению дом кажется пустым. Закрыв за собой дверь, Блейн недоумённо оглядывается в матовой тьме, пытаясь понять, что происходит. Но прежде, чем он успевает позвать Курта, тот появляется из полумрака с самым загадочным видом. Чуть запнувшись о подставку для зонтиков, Курт довольно-таки благополучно добирается до вошедшего и быстро целует его: - Привет, незнакомец. - Тебе привет, – тут же отвечает Блейн и пытается поймать его поцелуй, чтобы продлить, но Курт отстраняется, чтобы негромко уведомить с очаровательной серьёзностью: - Сантана ушла с парочкой коллег на какую-то вечеринку. Её не будет до утра. - Потрясающая новость, – отзывается Блейн, его губы сами собой растягиваются в улыбке. – Так мы одни? - О да. Всё, что захочешь, почти где угодно, на любой громкости. Всю ночь! – подчёркивает Курт со значением и оплетает талию бой-френда руками, поглаживая поясницу. – Если, конечно, ты не возражаешь против моего общества. - Твоё общество как нельзя кстати, – Блейн снова тянется поцеловать Курта, но тот кокетливо увёртывается, подставляя скулу вместо губ, из-за чего Блейн с наносным недовольством бормочет. – Меня интересует только, почему ты ждал меня одетым? - М-м-м, я… – мурлычет Курт и нарочно льнёт ближе, – не был вполне уверен. Вдруг бы ты вернулся голодным… или снова слишком уставшим… или просто не в настроении… - Хмм? – Блейну как-то удаётся одновременно и выразить свою иронию касательно последнего предположения, и стянуть с Курта майку, не сбив с его носа очки. - Ну, а вдруг? – хмыкает тот. – Всё может быть. - Не в моём случае. Я всегда в настроении для тебя. Блейн делает третью попытку по-настоящему поцеловать Курта, и она оказывается успешнее остальных лишь тем, что, заставив Курта отступить, он весьма ловко роняет их обоих на пол в коридоре. Боже, благослови подставку для зонтиков, такую уместную в том, чтобы путаться под ногами. Потому как новое положение нравится Блейну до крайности. - Почему ты такой грациозный, когда танцуешь, и такой неуклюжий в остальное время? – задаётся вопросом Курт, оказавшись под Блейном. Тот смеётся, зацеловывая его лицо и шею, затем всё-таки выдаёт вместо ответа: - А почему ты всё ещё в очках? - Работал, пока ждал твоего прихода. – Поясняет Курт, попутно разбираясь с ремнём на джинсах Блейна, пока тот оказывает ответную услугу. – Забыл снять. Если мешают, я могу… - Нет, знаешь, оставь пока. – Вдруг просит Блейн. – Пусть побудут ещё немного. Руки Курта замирают на секунду. – Очки, Блейн, вот правда? Из бескрайне огромного выбора… маленьких сексуальных странностей, тебя возбуждают именно… мои очки? - Когда они на тебе – да. – Признаёт тот охотно, после чего напоминает. – И вообще, мы тут разговаривать улеглись, или?.. - Или, – мудро выбирает Курт, и дразнит лёгкими прикосновениями рук и губ, наслаждаясь воплощением собственного плана не меньше, чем непосредственный объект его.~~* * *~~
Когда на восходе Сантана прокрадывается домой после удавшейся ночи, ей в глаза сразу же бросается перевёрнутая подставка с живописно рассыпанными зонтами, а также разрозненные детали верхней одежды – в коридоре, и в гостиной, и у входа в комнату мальчишек. - Да-а-а, – говорит Сантана сама себе, показательно щёлкая языком. – Ты мой должник, Курт Хаммел. Ещё какой должник.