Hail Captain America!

Как холодно в карцере секретной базы «Гидры», Барнс знал не понаслышке. И маломальскими удобствами каземат также не блистал. Ни нар, ни туалета здесь не было, и Баки пришлось разместиться на голом полу и не так давно справить нужду в углу. Шершавые тёмные стены, испещрённые неглубокими трещинами, словно надвигались на узника, напоминая о его незавидной судьбе. Да и размеры камеры не радовали: по три метра в длину и ширину и два в высоту. А постоянно мигающая люминесцентная лампочка над железной дверью, за неимением окон единственным выходом из этого смрадного помещения, дико действовала на нервы. Баки сидел на полу, касаясь стены спиной и дрожа от озноба. Он прижал ноги к груди и обнял себя руками, уткнувшись носом в колени. Хотелось есть и спать, но Барнс силился не задремать, иначе он боялся совсем окоченеть. Из одежды на нём были только тонкие треники. Сволочь Рамлоу даже носки и трусы отобрал прежде, чем сунуть его в карцер. «Не замёрзнешь! Ты ж Зимний солдат!» - ржал Брок, запирая дверь. Барнс лишь показал ему средний палец в ответ через панорамный глазок, от чего Рамлоу расхохотался ещё больше. Нет, Баки не сердился на него, в конце концов Брок всего лишь исполняет приказ. Просто было обидно, что в этот раз он так глупо попался. Барнс уже почти свалил из страны, но всё же какого-то лешего «Гидра» вычислила местонахождение беглеца, и бойцы Рамлоу повязали его прямо в аэропорту. Внезапно дверной засов противно лязгнул, и Баки точно вынырнул из забытья, повернув голову на звук. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге показалась до боли знакомая фигура. Ну, безусловно, Барнс ломал комедию, когда в той уличной схватке спросил: «Какой ещё Баки?», а после делал вид, что не помнит своего друга, Стива Роджерса. Он всё помнил, всё: от начала и до конца. Никакие медикаменты, высоковольтные электрические разряды, гипноз и бог знает какие ещё пытки не смогли стереть из мозга Барнса воспоминания о бруклинском дрище, который никогда не отступал, даже если это ему грозило чуть ли не смертью. Всё, на что оказались способны прихлебатели «Гидры», так это всего лишь запрограммировать Баки на исполнение их грязных делишек, но не на полное зомбирование его личности. - И какого хрена ты забыл в Бухаресте? – спросил незваный гость и шагнул в камеру. Тотчас дверь за ним захлопнулась, но не закрылась на замок. В эту секунду Баки прикинул, что это его шанс совершить ещё одну попытку побега, но между ним и свободой стоял никто иной, как Капитан Америка. - Мать твою. А тут холоднее, чем я предполагал, - произнёс Стив как-то буднично, словно они с Барнсом вели светскую беседу. - Пардонь, что не включил отопление, - буркнул Баки. Роджерс рассмеялся. - Как пиздато, что ты не утратил чувство юмора. Барнс состроил кислую мину и оглядел Стива с головы до ног. На нём был не тот костюм, который привыкли видеть «Мстители» и жители Земли, в колере американского флага, а тот, который, как ни странно, был ему более привычен: тёмно-серое обтягивающее обмундирование, а вместо звезды на груди – красная эмблема «Гидры». Роджерс неспеша приблизился к Баки и встал возле, облокотившись о стену и глядя на него сверху вниз. Барнс поёжился под его внимательным взором. - Так чего ты решил в сраную Румынию податься? А? – опять поинтересовался Стив, но Баки снова ответил молчанием на этот вопрос. Роджерс засунул руку в карман и выудил оттуда пачку сигарет и зажигалку. - Будешь? – предложил он «угощение» заключённому. - Премного благодарен, но нет, - отвернулся Барнс. - Ну как хочешь, - пожал плечами Стив и закурил. Через несколько секунд каземат наполнил аромат дорогих сигарет, другие Роджерс не курил. Да-да, как это ни удивительно, но Стив на самом-то деле был не таким пай-мальчиком, каким его все знали. Его настоящего, без прикрас, знал лишь Баки, если не учитывать ещё нескольких двойных агентов «Гидры» и организации «Щ.И.Т.». Это был умный, расчётливый, амбициозный, хладнокровный ублюдок с неплохими актёрскими способностями. Пожалуй, даже Локи позавидовал бы его таланту перевоплощения и умению водить столько людей за нос. Это было именно лицедейство, а не раздвоение личности, и Стив прекрасно с этим справлялся. И, кстати, Капитан Америка пыхтит куревом, как паровоз, пьёт за десятерых и ругается так, что портовые грузчики покраснеют от смущения, если услышат его отборнейшую брань. А ещё кэп иногда трахает Баки, и это не мешает ему крутить нескончаемые интрижки с кем попало. А ведь когда-то Стив Роджерс был совсем иным. До той проклятой сыворотки, что вколол ему Авраам Эрскин. С того момента, как считал Баки, всё пошло наперекосяк. Уходя на фронт, Барнс простился с тщедушным юнцом, в груди которого билось благородное сердце, но во время спасательной операции он увидел перед собой могучего солдата с прогнившим нутром. «Гидра» уже тогда пустила свои ядовитые щупальца в душу Роджерса, а он и не возражал. - Ты жестокий, Баки. Очень жестокий сукин сын, - вдруг проговорил Стив после недолгого молчания, гоняя во рту сигарету. - Кто бы говорил, - съехидничал Барнс, кинув взгляд на собеседника из-под длинных грязных волос, упавших на лицо. - Да, ты бесчувственный и бессердечный. Пидорас, одним словом, - сказал Роджерс. – Вот какого хрена, ты меня вытащил из реки, когда я уже почти копыта отбросил? Ненавидишь меня – так и не лезь, дай окочуриться. Но нет, ты всё равно выпендрился. Знал же, что как только я приду в себя, то найду твою задницу и снова отымею тебя во все дыры. Мазохизм же! Ты вообще мне напоминаешь этих грёбаных «Мстителей». Меня каждый раз блевать тянет, когда приходится идти на их сходку. Я прям собакой Павлова себя чувствую. Только услышу про них, сразу сортир на ум приходит. - Я надеялся, что рано или поздно ты всё же перестанешь быть… Таким… - как-то виновато промолвил Баки. - Таким? Каким таким? – усмехнулся Стив. – Тем заморышем, которого в подворотне едва ли не член заставляли сосать? Или, может, тем, которого не брали в армию? Хотя, ты же знаешь, я сам рвался, несколько медкомиссий прошёл, и всё без толку, везде сливали в канализацию. А потом что? Ну укололи меня, а в итоге тоже на хую вертели. Вместо фронта послали с целым кордебалетом швалей, от которых за милю несло сифилисом и абортами, что-то впаривать каким-то пиздоболам. И я должен был этому радоваться? Визжать от счастья и вилять хвостом, как обоссаный щенок? - Нет, Стив, я не это имел в виду, - Барнс поднялся и взглянул ему в глаза. – Я понимаю, что тебе обидно. И я сожалею, что твои мечты и стремления потерпели крах, но ведь всё можно переиграть… - Переиграть?.. – перебил собеседника Роджерс и выдохнул ему прямо в лицо сигаретный дым. – Ты до сих пор не понял? Мы же столько раз это обсуждали. Баки, заруби себе на носу: я благодарен «Гидре», что меня вытащили из этого дерьма, мне дали цель в жизни, подарили смысл существования. Когда как якобы замечательные людишки, чтоб они все сдохли, пальцем не пошевелили, дабы понять и принять меня. Кстати, это и к «Мстителям» относится. Ведут себя, словно грёбаные спасители человечества, а на самом деле они все ещё хуже меня. Романова, Старк, Тор… Если хорошенько порыться в их грязном белье, то куча говна вывалится. Но при этом им честь и хвала, и любить их надо, несмотря на их прошлые грехи! Баки вздохнул и пробормотал безнадёжно и едва слышно: - Стив, я так больше не могу. Пожалуйста, пристрели меня… Роджерс на секунду опешил. Он сдвинул брови, медленно вытащил недокуренную сигарету изо рта и в следующее мгновение, когда Барнс ничего ещё не успел сообразить, затушил её о голое плечо брюнета, с силой вдавливая бычок в кожу. Баки привык к мучениям, но в этот раз было скорее неожиданно, чем больно. Он громко вскрикнул и отскочил от Стива, машинально стряхивая с себя бычок и пепел. - Ты что делаешь?! Совсем спятил?! – Барнс зло посмотрел на Роджерса и прикрыл ладонью рану. - Я спятил?!! – заскрежетал зубами Стив, вытаращив глаза. – Я?!! Он в один момент налетел на Баки и, сбив его с ног, повалил наземь. - Что ты там вякаешь?! Что я с катушек слетел?! Да ну?! А ты, видимо, забыл, что это я тебя спас, когда ты с поезда свалился! Если бы я не сообщил «Гидре», тебя никто бы не нашёл! А если бы и нашёл, то ты либо вскоре окочурился, либо всю свою оставшуюся жизнь в собственном дерьме ворочался! Кому, по-твоему, нужен безрукий парализованный инвалид?! Я, вполне здоровый, никому на хрен не сдался, а перед тобой все плясали бы?! Да?! – Роджерс сжал ладонями запястья Барнса, придавив его сверху всем своим телом, и прошипел, глядя в испуганные очи. – Это я здесь решаю: жить тебе или умереть! Усёк, блядь?! - Ты что творишь? Отпусти меня! – Баки попытался вырваться, но не было возможности даже шевельнуться. - Не рыпайся! – шикнул на него Стив. – Ты сейчас не в лучшей форме. Когда в последний раз ты ел? И, наверняка, не прочь бы на боковую отправиться. А я, как видишь, полон сил. И если захочу, то с лёгкостью переломаю тебе хребет. Так что расслабься и получай удовольствие, шлюха! И в следующий миг Роджерс впился требовательным и властным поцелуем в губы Барнса. Тот замер и в панике уставился на него, затаив дыхание и стиснув зубы. А Стив облизывал языком его губы и старался проникнуть им внутрь. Он буквально сверлил Баки глазами, будто гипнотизировал. Они оба не сводили друг с друга взгляда, как бы играя "кто кого переглядит". Первым сдался Баки. Он прикрыл веки и открыл рот, впуская влажный язык Стива. Тот не преминул воспользоваться, и уже скоро Барнс почувствовал, как Роджерс ласково играется с его языком. Баки вообще считал, что Стив целуется лучше всех на свете, но, с другой стороны, прямо-таки ненавидел его манеру набрасываться с намерением перепихнуться в самом неподходящем месте в самое неподходящее время. Но Роджерсу явно было плевать на эти, как он сам говорил, предрассудки и комплексы. Он делал с Барнсом что хотел, как хотел и когда хотел, остальное его не волновало. Натешившись вдоволь, Стив оторвался от припухших губ партнёра и осклабился, рассматривая его пунцовые скулы. - Тебе же это нравится, - насмешливо сказал Роджерс. - Отвали! - огрызнулся Баки. - И от этого тоже отвалить? – Стив положил ладонь на его пах и сжал. – Да ты уже готов ноги передо мной раздвинуть. Неужели обязательно ломаться, точно мокрощёлка? Барнс глухо застонал от такого, далеко не нежного, прикосновения и закатил глаза. Это подействовало на Роджерса, как красная тряпка на быка. Стив тотчас сорвал треники с Баки и, наклонившись, заглотил его вставший член до самого основания. Баки будто подбросило над полом. Он выгнулся в спине, подаваясь в рот любовника, и вцепился бионической рукой в светлые волосы. Барнс кусал нижнюю губу, чтобы не закричать от наслаждения, но Роджерс и так знал все его привычки и уловки. Баки может до последнего противиться, но его тело было очень честным и искренне реагировало на самые смелые ласки, а Стив крайне чутко ощущал всё, что происходит с любовником, и откровенно пользовался этим. Барнс тяжело дышал и прилагал поистине титанические усилия, чтоб не провалиться вновь в этот сладкий омут, но Роджерс будто с цепи сорвался. Стив старательно вылизывал его орган, точно повторяя кончиком языка рисунок набухших кровеносных сосудов, и дразнил уздечку и головку губами, доводя Баки до полуобморока. Барнс задыхался и хватал ртом воздух. Внизу живота всё жгло, а от поясницы вверх по позвоночнику пробегали электрические разряды. В голове от блаженства густился туман, и Баки где-то на грани сна и яви промолвил: - Ещё немного… Я уже скоро… Стив тут же выпустил изо рта его член и ответил: - Кончишь, когда я тебе это позволю. Роджерс с лёгкостью перевернул Барнса на живот и с вожделением стиснул руками его упругие ягодицы. Баки зашипел, недовольный тем, что отсрочили его оргазм, но Стив, смачно шлёпнув ладонью по ягодице, «успокоил» любовника: - Не воняй. Сейчас всё будет. Роджерс расстегнул ширинку на штанах, обнажая свой твёрдый и мокрый от смазки член, и в ту же секунду резко вогнал его в зад Барнса. В первые мгновения немой крик застыл на губах Баки от жуткой боли. Слёзы брызнули из его глаз, а тело словно пронзило молнией. Стив любил брать его на сухую и не разработав, подобно изголодавшемуся животному. Он говорил, что ощущения от такого секса более острые, и не слушал Барнса, когда тот, превозмогая боль, пытался его вразумить. Вот и в этот раз Роджерс всё глубже проталкивался в задний проход партнёра, а тот буквально выл от мучений. Стив вонзал член нетерпеливо, рвано, жёстко, не обращая внимания на жалкие просьбы Баки остановиться или хотя бы двигаться не так быстро. Роджерса чрезвычайно заводил вид Барнса, когда он скулит, как побитая собака. Так и хотелось его отлюбить, вывернув едва ли не наизнанку. Когда Стив наконец протиснулся в задницу Баки на всю длину, он наклонился к самому уху любовника и прошептал: - Тебе от меня не сбежать. Ты мой, Джеймс Бьюкенен Барнс. И так будет до самой смерти. Твоей или моей. Барнс уже мало что осознавал, но эти слова застряли в его голове, как заноза под кожей. Он уже был не в силах что-либо говорить или сопротивляться. Он просто валялся распластанным на грязном полу и покорно принимал в себя яростные толчки Роджерса. От нестерпимой боли его тело обмякло, и теперь ему казалось, что всё это происходит не с ним. Стив и так никогда не был нежным, а сегодня будто озверел и вдалбливался в него с каким-то остервенением. Роджерс так усердно и неистово сношал Барнса, что вскоре из ануса закапала кровь, а его член окрасился в красный. Стив и сам понимал, что перегибает палку, но ничего не мог с этим поделать. В его мозгу будто что-то щёлкнуло, и теперь он не мог контролировать самого себя. - Ты же мой друг, Баки. Мой единственный друг, - заполошно бормотал Роджерс, зарывшись лицом в тёмные локоны. – Ну почему ты хочешь от меня сбежать? Я тебе надоел? Я не удовлетворяю тебя? Прошу, пожалуйста, не бросай меня, я же тогда тебя не бросил. Я же тут совсем один. Я не смогу без тебя жить. Баки, я люблю тебя… Ты всё, что у меня есть… Не убегай больше, пожалуйста… Сначала Барнс ничего не понял из его речи, но, когда до него дошло, он истерически засмеялся. Слёзы текли по его щекам, а Баки хохотал, как безумный. Слова застряли у него в горле, и всё, что ему оставалось, это просто лежать и скорбеть об их общей несчастной судьбе. Стив целовал его шею и затылок и, как заведённый, повторял: «Люблю, люблю, люблю…» Когда их возбуждение достигло апогея, они кончили практически одновременно, забрызгав спермой пол карцера и друг друга. Роджерс крепко обнял Барнса, нашёл его губы и запечатлел на них чувственный поцелуй. Баки внезапно подумалось, что сейчас с ним не жестокий насильник, который измучил его почти до бессознательного состояния, а хрупкий и квёлый мальчишка из Бруклина, который печётся о благе других больше, чем о своём собственном. Барнс закрыл глаза и ответил на этот сладкий и головокружительный поцелуй. *** Стив осторожно нёс Баки на руках по коридору. Все солдаты «Гидры», что по пути встречались им, выпрямлялись по стойке «смирно» и отдавали обоим честь. Роджерс откровенно игнорировал их всех, а Барнс положил голову на плечо любовника и, опустив веки, почти заснул. - У меня есть план, - внезапная реплика Стива вывела Баки из полудрёмы. - План? – переспросил он. – Что за план? - Как раз и навсегда расправиться с ебучими «Мстителями», - отозвался Роджерс и недобро ухмыльнулся. - О, Боже… Какой же я дурак… - негромко произнёс Барнс и возвёл глаза к потолку. – Ты никогда не изменишься. Даже ради кого-то. А Стив продолжил, пропустив мимо ушей горькие слова Баки: - Есть один человек из Заковии, некий полковник Гельмут Земо. С его помощью, да и с твоей тоже, мы похороним кучку этих выродков. - А я тут зачем нужен? – нахмурился Барнс, почуяв неладное. Роджерс бросил на него хитрый взгляд. - Ты ещё помнишь свой код? А протокол от шестнадцатого декабря девяносто первого? Баки встрепенулся и в страхе пролепетал: - Ты не посмеешь… - Не волнуйся, не брошу я тебя. У меня всё под контролем, - улыбнулся Стив. – Тебя немного подлатают, прочистят мозги в очередной раз и отправят в какую-нибудь захудалую европейскую страну. Типа, ты залёг на дно после инцидента с членососом Пирсом. Куда ты там хотел усвистать? В Будапешт? - Бухарест, - поправил его Барнс. - Точно, постоянно их путаю, - зубоскалил Роджерс. – Ну так вот. Поедешь туда, отдохнёшь, подрочишь на местную порнушку. А я всё устрою как надо и после вернусь за тобой. - Это всё, что мне нужно знать? – спросил Барнс. - Пока, да, - кивнул Стив. Баки обречённо выдохнул. - Да не ссы ты, - тепло проговорил Роджерс у двери в медицинский отсек. – Я никуда тебя не отпущу и никому не отдам. Я всегда буду с тобой. Ты же самый дорогой мне человек, Баки. Несмотря ни на что…