Гора Снежного Лиса

Прошло два дня с момента пробуждения Наруто ото сна. Мальчишка в основном набирался сил, ел и отдыхал. Вокруг него постоянно суетились. Сначала это были лишь Сакура с Хинатой, затем и другие служанки-прислужницы дворца стали заглядывать к золотоволосому мальчишке. Нару был со всеми улыбчив и весел, но только единицы видели, что эта улыбка слишком вымученная и ненастоящая. Неджи понимал своего друга и пытался, как мог поддержать. Вампиры-братья, словно чувствовавшие настроение мальчишки, старались его развлечь. А Какаши, также видевший неестественную веселость, пока не вмешивался, считая, что и без него найдутся утешители. Из разговоров слуг, а также девушек-духов, Нару понял, что посольство вампиров прибыло по важному вопросу. Именно поэтому мальчишка пока не мог встретиться со своим дедом. Курама Смотрю на дивный пейзаж, открывающийся из окон моих покоев. Все в снегу. Деревья в инее, белоснежные просторы моих огромных владений. Какой мирный пейзаж. Вот только война, а точнее даже просто бойня пока продолжается… где-то продолжается и нужно это прекращать… Голубое небо. Сегодня солнце выглянуло и заставило снег блестеть и искриться. Наверное, это малодушно с моей стороны, но я всеми силами стараюсь оттянуть момент встречи с ним… с моим внуком… с сыном Кушины… Поэтому и нахожу любой предлог. Те же собрания с вампирами. А ведь на этих собраниях я лишь слушаю их пререкания между собой. Проблема нас, долгоживущих и почти бессмертных, в том, что мы слишком долго принимаем решения, слишком окостенели… Ну, вот, я снова думаю о чем угодно, но не о нем. Меня снедает любопытство и в то же время терзает страх: какой он? Похож ли на мою драгоценную дочь?.. Все, Курама, хватит! Предсказывать и видеть варианты будущего – это одно, а вот вершить настоящее – совсем другое! Возьми себя в руки! Как-никак не первое тысячелетие живешь! *** В просторной светлой комнате, освещенной солнечным светом, возле окна в дивном шелковом кимоно стоял Великий Огненный Кицунэ Курама, или как его еще называли Девятихвостый Курама, Кьюби Курама. Для кицунэ иметь девять хвостов – это большое значение и огромная сила. Прекрасный молодой мужчина с алыми длинными волосами, трепещущими будто на ветру, был невозмутим внешне. Он смотрел на пейзаж за окном, стоя в тишине. Затем, что-то решив, он резко повернулся, отчего взметнулись широкие рукава и полы верхнего ярко-красного кимоно. Ткань блеснула в свете солнечных лучей, а кьюби прошел к резному высокому креслу возле столика. Он лишь на мгновение прикрыл свои необыкновенные ярко-янтарного цвета глаза, глаза цвета пламени. Кьюби мысленно позвал своего верного слугу и подчиненного, оборотня Какаши. Тут же в дверь постучались и вошли: - Прошу прощения, господин, - прозвучал голос склонившегося в поклоне Хатаке, - Я услышал ваш зов. - Встань, Какаши-сан, - раздался мягкий голос Курамы. – Я знаю, в моем дворце есть еще один гость, помимо посольства. – Не спросил, а констатировал кицунэ. - Я собирался вам доложить, Курама-сама. После метели я нашел на краю ваших владений мальчика. Он говорит, что является сыном Кушины-сан. На его деревню напали, смерти своих родителей он не видел, но Кушина-сан за ним так и не пришла. Мальчик просил о встрече с вами. - Ты можешь его привести ко мне. - Как прикажете, Курама-сама. – Какаши вновь поклонился и повернулся, чтобы выйти, однако был остановлен кьюби: - Почему же ты не задашь свой вопрос, Какаши-кун? – с искрами интереса в глазах спросил Курама. - Простите, господин, но неужели Кушина-сан действительно погибла? - Хатаке, я, к сожалению, не могу ответить на твой вопрос. Моя связь с дочерью не пропадет даже после ее смерти, поэтому не могу сказать, в этом ли материальном мире она, или уже в другом, духовном. - Благодарю вас, Курама-сама, и еще раз прошу прощения. Я приведу сейчас Наруто-куна. Сереброволосый оборотень-песец быстро покинул комнату, оставив своего господина наедине со своими мыслями. - Наруто-кун говоришь… - пробормотал кьюби, - Водоворот, значит. Через несколько минут Хатаке вернулся с маленьким мальчиком вместе. Золотоволосый с яркими сине-голубыми глазами – мальчишка совершенно не был похож на Кушину, дочь Курамы, отчего кицунэ внутренне несколько разочаровался. Но вот упрямый взгляд этих ярких бирюзовых глаз девятихвостого заинтриговал. - Мама мне сказала прийти сюда, к вам, на Белую Гору, - нагло, без приветствия начал говорить мальчишка, - Я дал обещание и пришел. Но я не обещал, что останусь здесь и не вернусь обратно. Мальчишка чуть выпятил нижнюю губу и скрестил руки на груди, а взгляд его так и полыхал упрямством. Песец Какаши был в шоке от того, что с его господином, с Великим Курамой-сама, разговаривают таким тоном. Он уже хотел одернуть мальчишку если не сейчас, то уж сказать после того, как их, безусловно, выставят за дверь, но эти мысли также оборвались от еще одного шокирующего события – Великий Кьюби Курама громко рассмеялся. Если сначала Курама был настроен несколько недоброжелательно к мальцу, то вот после этой выходки все сомнения канули в лету. А всего лишь потому, что именно такими же жестами: с выпяченной нижней губой и сложенными в упрямстве на груди руками, заявляла о своих требованиях маленькая Кушина-тян в детстве. Пусть Наруто и был, по всей видимости, внешне копией своего отца, но вот характер он унаследовал явно от матери – от любимой дочки Курамы Кушины-тян. - А-ха-ха! - Что в этом смешного? – насупился еще больше малыш. – Я сказал, что уйду, значит уйду! - Теперь я абсолютно уверен в том, что в тебе течет кровь кицунэ. – Курама резко встал и подошел к мальчишке. Опустившись перед ним на колени, кьюби обнял и прижал к себе Наруто. - Да вы!.. да вы!.. – не мог подобрать слов Нару, - Вы!.. я вас не знаю!.. Вы… - Я твой дед, хотя лучше называй меня Курамой. Я же буду звать тебя своим лисенком, согласен, Наруто? – мягко улыбнулся кьюби, почувствовавший, будто камень с души упал от того, что признал в этом забавном взъерошенном золотоволосом мальчишке свою кровь. Курама слишком сильно переживал глубоко в себе уход Кушины из дома в мир людей. Поэтому неосознанно ухватился за новую возможность в виде этого мальчишки. - Лисенком? – искренне удивился Нару, - Меня так только мама называла… иногда… Совершенно непроизвольно бирюзовые глаза наполнились слезами. Почему-то стало так горько, Наруто вспомнилось прощание с мамой. А тут еще и молодой мужчина, так на нее похожий с такими же волосами, и даже с тем же запахом. - Мама… - пробормотал Наруто. Кьюби печально улыбнулся и прижал мальчишку к себе. Вскоре тот рыдал в объятьях такого незнакомого, но родного дедушки, который даже и не выглядел, как подобает выглядеть деду. Какаши, пребывавший некоторое время в недоумении, понял, что теперь он лишний и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь: «Я уже подумал, что придется мальчонку пристраивать самому. Удивительное дело! На моей памяти Курама-сама так смеялся, только когда рядом была Кушина-тян… Хотя этот мальчонка действительно ее чем-то напоминает… Родная кровь вернулась домой, но ведь это не отменяет причины. Похоже, вскоре действительно будет война…». *** В тот же день Наруто поселили в крыле личных покоев Курамы-сама, в бывших комнатах Кушины. Наруто, не ожидавший от себя такой плаксивости, дулся на улыбчивого кьюби, считая того виноватым. Мальчишка все никак не мог воспринимать этого молодого внешне человека своим дедом, почему-то Курама казался Наруто кем-то вроде доброго дяди, брата его мамы, причем почему-то в сознании Нару именно младшего брата мамы. Наруто чувствовал себя рядом с кицунэ легко, поэтому и не стеснялся показывать все свои эмоции, и в настоящий момент это было возмущение. По указанию Курамы Сакура и Хината были приставлены личными служанками к его лисенку. Какаши же, выполнявший и обязанности дворецкого, лишь с невозмутимым видом следил за процессом подготовки слугами новых покоев молодому господину. Известие о том, что у Великого Кьюби неожиданно объявился внук, несколько удивило вампирское посольство, оказавшееся не в курсе последних событий, ведь наследники клана Учиха не посчитали нужным просвещать остальных вампиров. Прошла неделя с момента признания Наруто сыном Кушины. Мальчишка полностью оправился и пришел в себя, но своих намерений Нару не забыл. Поэтому однажды утром за ранним завтраком с Курамой Нару заявил: - Ку-тян, - обратился мальчишка к кицунэ. Когда Нару так впервые назвал Кураму-сама, Какаши, оказавшийся поблизости чуть не получил сердечный приступ: как это так, называть Великого Девятихвостого Огненного Кицунэ уменьшительным детским именем??? Ну а сам Курама лишь вновь рассмеялся и позволил Нару так себя называть и дальше. – Ку-тян, я хочу домой. Я уверен, что мама ждет меня. Она просто не смогла прийти и ждет меня там. Курама серьезно посмотрел на внука, понимая, что переубедить его будет слишком сложно, и даже если мальчишка согласится, то сделает все равно по-своему. - Что же, лисенок, мы сделаем все, как ты хочешь.