Missio — Can i exist
— Лидия? Могу войти? Скажу, что после двух часов полнейшего спокойствия и мертвой тишины, звук скрипучей, открывающейся двери в сочетании с хриплым от усталости голосом матери жуткое представление. Так что я едва ли удержалась, чтобы не подпрыгнуть, но разве это может пугать после двух раз пребывания под прицелом? Ответ был бы сомнителен. — Ох, ну конечно. Я мигом прикрыла частью пледа работы её учеников и попыталась изобразить беспечность. Как жаль, что все мои попытки состроить из себя хорошую актрису колебались в промежутке между «достаточно плохо, чтобы вызвать скорую» и «сравнительно неплохо для сомнения». — Мы не можем так вечно ссориться, а потом неделями молчать, — скромно пробормотала Натали, усаживаясь на кровать. — Милая, я даже не в курсе, что у тебя происходит. И, должно быть, я ужасная мать… — Нет, — резко, но в то же время мягко прервала я. — Тогда тебе стоит знать, что у тебя плохая дочь, которая не посчитала нужным сообщить о некоторых важных вещах. — Каких например? — с интересом бросила она, уставляясь на меня. Говорить было сложнее, и сейчас я мысленно продумывала пути обхода состояния шока и ужаса. Я ведь ещё сама где-то в этой стадии, сколько времени потребуется ей? Началом послужило «не помню, когда это все началось, но я встретила парня». Далее я едва ли осознавала, что мои губы были плотно поджаты, что взглядом искала помощи у целого ничего, что иными словами — молчала. — Увидела цвета? — подтолкнула она. — Верно? — Да, — согласно кивнула. Может быть, начать издалека не такая уж плохая идея. — Это было потрясающе, мам. Просто не описать словами, и я даже уверена, что видела этот мой любимый… фиолетовый. Любить фиолетовый по оттенку серого практически невозможно, как и любые другие вещи, связанные с цветами. А вот по звучанию самого слова — запросто. Я уставилась на мать и поняла, что больше не ощущала преград в общении. По крайней мере, пока я не дошла до главных частей. — Но они пропали. И я больше не вижу ничего из подобного, — тихо пробормотала. — Я не помнила это на следующий день, но после стали возникать повторы. И я почти уверена, что в самом деле видела цвета, но все, что у меня есть — детектив и ощущение прекрасного во время проявления. Если этот парень моя судьба, почему же я не могу видеть цвета постоянно? В чем проблема? Почему государство не предусмотрело такие случаи и не создало что-то типа фонда помощи. Зато есть чертов закон, запрещающий находить это решение не самостоятельно. — Если бы фонд был, — невесело ухмыльнулась Натали. — Ты бы туда не обратилась. — Но я хотя бы предположила, что смогу туда пойти, — уклончиво ответила, улыбаясь. — Ты не хочешь спросить, что думает об этом твой детектив? — она убрала мой плед на стул и легла рядом. — Зачем все усложнять? — Это звучит просто, — поджала губы, утыкаясь в подушку. — Но мы не можем быть соулмейтами, когда меня раздражает его характер и наоборот. — Может быть, в этом весь смысл? — нежно улыбнулась мама. — Или ты смотришь не туда. — Я уже просто не хочу никуда смотреть, — раздраженно фыркнула. — Тогда не смотри, — мама пожала плечами, расслабленно откинувшись на спинку кровати. — Возможно, ты думаешь об этом так много, что не успеваешь дать волю чувствам. Цвета не заставляют нас любить людей, они лишь указывают на твоего человека. Просто отпусти это и пусть все идёт, как должно. Если это не тот парень, то хорошо, значит кто-то другой. Если это он… возможно, это будет поводом посмеяться и появится желание дать себе в прошлом неплохую пощечину за такое поведение друг с другом. Но ведь это не всё? — Не всё, — я угрюмо кивнула, вмиг переставая радоваться решению проблемы. — Меня так затянуло, что я не увидела границы между выдумкой и реальностью. Стайлз хотел отвезти меня домой, но ему пришлось взять меня с собой. Мне показалось, что ему угрожает опасность, но я ошиблась. Возможно, ты видела новости про художника-убийцу и то, как он умер. Когда я побежала в здание, я совсем не думала о том, что он может угрожать мне или что я могу всё испортить. Это логично просто до безумия, но… я просто посчитала нужным сказать тебе, что впервые была под дулом пистолета. Натали резко привстала на локтях, хмуро и строго оглядывая меня. Злилась ли она? Безусловно, да и я не могла не понять её. Суровый взгляд менялся то на более устрашающий, то на смятение. — Почему ты не поговорила об этом со мной в тот день? — наконец выдала она, едва успокоившись. — Ты бы погибла там, если бы что-то пошло не так. Ты хотя бы это понимаешь? — Здесь и проблема, — прохрипела я, принимая сидячее положение. — Я не думаю о том, что могла бы погибнуть. И если бы хоть кому-нибудь действительно угрожала опасность в тот момент, я бы бросилась снова. Или уделила чуть больше времени на обдумывание. Про второй раз в кафе я умолчала намеренно. Все же некоторые вещи родителям знать не стоит, и, как бы мы ни доверяли друг другу, с этого момента я решила, что если и рассказывать, то максимально важное и существенное. Вор посажен, все живы. Разве есть повод волноваться? Куча. Большая куча проблем бы могла свалиться в любой момент на нас, ведь люди не застрахованы ни от чего. Но важно было только «сейчас». Думать о каком-то нереальном «возможно» было страшно, от того и не хотелось. — Лидия, ты даже не работаешь в полиции. Ты простой человек и должна чуточку больше переживать о своей смерти. И тем более, когда есть люди, которым ты совсем не безразлична. Идя в следующий раз на риск, подумай, что станет со мной? Я останусь одна, и дом будет пустовать, увешанный твоими картинами — единственным цветным воспоминанием, помимо фото. Даже те твои новые знакомые. Да, может они ещё не так близки с тобой, но когда-нибудь смерть невинного приносила радость нормальным людям? Я совсем не вижу смысла читать ещё кучу нотаций, тебе уже не шестнадцать. Просто помни о том, что есть кто-то, кроме тебя. Кто-то, кому ты можешь быть важна. Я согласно кивнула, утыкаясь в объятия матери. Все же ей больше не о чем переживать. Возвращаться в этот мир я не собиралась, он не принадлежал мне. Куда лучше вернуться к прежней жизни. Сейчас я хотела верить, что это было возможно. — Спасибо, что проверила контрольные, — тихо пролепетала она, и я усмехнулась. Ужасное актерское мастерство.***
The weeknd — trust issues
— Спасибо, что пришла, Лидия, — благодарно улыбнулась Марта — управляющая. — Такого не случалось ранее, теперь надеюсь, что не случится позже. Сегодня мы работаем до обеда, поэтому и зарплата будет немного урезана. Извини за это, но я не могу ничего поделать. — О, не страшно, — отмахнулась я, вежливо улыбаясь. — Я здесь не только лишь ради денег. Хотя, вообще-то, это могло быть ложью. Зачем же ещё людям ходить на работу? Я и Марта здесь были не одни. Как я и думала, Эллисон больше не работала официанткой, поэтому её фартук сейчас даже не висел где-нибудь одиноко возле шкафчиков. Вероятнее всего, тот в химчистке. Но были и другие работники, чья смена должна была начаться завтра, но уж точно не сегодня. — Я Джордан, — вскинула голову, уставляясь на парня. Тот самый, кого я перепутала впервые. — Мы виделись, верно? Что вдруг потянуло тебя с клиентов в официантки, если не секрет? — Меня зовут Лидия, — дружелюбно начала я, но после вспомнила, чем закончился в итоге подобный разговор с Эллисон. Только бы не на те же грабли! Поэтому тихо и отстраненно добавила, — Мартин. Прости, мне нужно идти. Я не думала, что он сильно расстроился. В конце концов, у парня есть девушка, так что разговор со мной был, очевидно, из вежливости. Жаль, что своё «очевидно» я включаю лишь в бесполезных остальным ситуациях. Кафе пустовало до самого обеда, никто не желал быть ограбленным, или того хуже — убитым. Именно поэтому я довольно удивилась, слыша в противоположной стороне зала мелодичный перезвон колокольчиков над дверью. Раньше их здесь не было, и теперь это своеобразная система безопасности до тех пор, пока не смогут установить более современную аппаратуру. Быстрым шагом Джексон сократил расстояние между ним и Мартой, по всей вероятности для заполнения документов или чего-то подобного. Знать я могла многое, но уж точно не все в мире, и угадывать мысли, действия людей получалось всегда с переменным успехом. Вот тебе и рабочий день. Всего три клиента, и один из них явно не собирался заказывать что-то. — Лидия? — послышалось где-то сзади. Я обернулась, мысленно надеясь, что это была не очередная нотация по поводу моего бездумного поступка. Эй, я вообще-то сегодня собиралась провести день подальше от всех расследований и прочего! Да и для всех лучше, если и всю жизнь целиком. — Я слышал, тебе тренер нужен, — его фраза заставила меня одновременно выдохнуть и испугаться. Джексон не тот парень, которого я могла бы очаровать за три секунды. В чем я, собственно, и не нуждалась, и чего не произошло. — С чего ты… ты что, следишь за Стайлзом? Думаю, этого паренька куда больше бы удовлетворило моё замешательство и обращение на «вы», но и атаковать его внезапными порывами язвительных комментариев не хотелось. Я не разглядывала его ранее более пристально, но в этот раз невольно подметила фирменную рубашку от Etro, хорошо уложенные тёмные волосы, так что мне даже за свои сегодня стало стыдно. Больше одежды привлекали только острые скулы, невольно вытягивающие его худое лицо. Странно было видеть его в роли защитника закона, а не основателем крупного бизнеса, проводившего время от времени денежные махинации. Тем не менее я неосознанно решила для себя, что Стилински привлекал меня больше, хотя и уступал по многим параметрам Джексону. — Прости, но трудно избегать подобного, находясь на рабочем месте около двенадцати часов, — хмыкнул он, прислоняясь плечом к стене. — На минус первом этаже? — скептически заметила я. — Ну допустим, мне и правда нужен тренер. Я скорее поверю, что ты меня убьешь там, чем научишь чему-либо. — Ты выглядишь раздражающей, — пожал плечами. — Но я могу научить тебя драться. А у меня поднимется рейтинг в списке хороших дел. — Хороших дел? — я хохотнула, удивленно рассматривая его. — Зачтется у шефа именно так, если я хочу премию, — пояснил тот, закатывая глаза. Будто бы я знала. По его внешнему виду я бы сказала, что премия, как и зарплата, у парня весьма приличные, но высказывать своё мнение на этот счет могло быть ошибкой. Скорее дело было в его отношении к этому, быть может что-то вроде психологических комплексов, удушающих его своим «недостаточно хорошо» каждый раз. — Ты либо соглашаешься, либо нет. — Ладно! — Сегодня я буду там в семь независимо от тебя. Хочешь — приходи. — И это называется помощью?!***
Kaleo — way down we go; missio — can i exist
— На имя Уиттмора, — пожалуй, я переборщила со звучностью. Сухость в голосе больше походила на строгость. На часах было около пяти, когда я оказалась в приёмной. Джексон вряд ли ещё свободен, да и я не собиралась идти к нему. Уж общих тем у нас найдётся немного, в этом я была уверена больше, чем в том, что не встречу здесь Эллисон или Скотта. Хуже того… — Лидия? — я сжала в руках тонкую кожаную материю сумки от волнения. — Ты к Эллисон? Она сейчас не здесь. — Не совсем, — нервно улыбнулась я Стайлзу. — К Джексону. Это же не проблема, верно? — Нет, — он пожал плечами, разворачиваясь, чтобы уйти, но застыл на месте спустя три шага и один неполный. — А зачем? — Ты говорил, что мне нужно с кем-то тренироваться. Он сам предложил помощь, так что если ты скажешь, что он никакой не детектив или офицер полиции, и мне вообще не стоит с ним общаться, я охотно поверю, — я привстала с кресла, подходя чуть ближе. — Вообще-то не стоит, — нехотя согласился тот. — Но это больше твоё дело, чем мое. Ты можешь подождать и в моём кабинете. — О, спасибо, но здесь весьма мягкие кресла и к тому же не за… — я указала пальцем куда-то за свою спину и, обернувшись, поняла, что оно не свободно вовсе. Я не видела никакой проблемы в том, чтобы прождать его коллегу стоя, прогуляться где-то, но слова бездумно и непринужденно сорвались с уст куда быстрее, — ладно, спасибо большое. Теперь я уже не путалась в многочисленных поворотах, хотя никаких отделов более не знала, кроме как этого. Мы зашли внутрь, и я мысленно пообещала себе молчать все два часа, надеясь, что ничего не помешает этому. Но обещание тут же было нарушено и даже не мной: — Думал, ты позвонишь Эллисон за помощью с тренировками. — Хотела. Но я не… Джексону я могу не доверять спокойно или не питать к нему дружеских чувств и тогда все тренировки не более чем взаимовыгодная сделка. Я не хотела ввязывать её в это, сомневаюсь, что ей нужно от меня общение и дальше. — У тебя ведь не много друзей было? — Было больше одного. В школе даже целые… — Несомненно. А про настоящих? — Я похожа на загнанную серую мышь? Вопросы отпали, но Стайлз почему-то слегка улыбнулся, пожимая плечами. Шесть лет отсутствия школьного интереса и духа соперничества делали меня более бесхребетной и одинокой в глазах других людей. Тем не менее опровергнуть или подтвердить эти предположения я не могла. Забивая пустое пространство во времени, я вытащила небольшой альбом и карандаш. Поначалу хотелось изобразить что-то лёгкое и непринужденное вроде букета цветов, ромашкового поля, даже простую кружку чая, но невольно выводила округлую форму, приобретавшую очертания чьего-то лица. Спустя пару минут я стала понимать, что рисовала Стайлза. Вернее, пока это был лишь незаполненный овал, но потратив ещё усердных пятнадцать минут — можно сказать о черновике что-то большее. Мне нравилось уделять внимание прорисовке его носа и уж тем более не терпелось перейти к более мелким деталям. Время от времени я ловила себя на том, что улыбалась, ведь вдохновение на подобные вещи приходило чуть чаще, чем дети теряли веру в Санту в возрасте трёх лет. Посмотрев на Стайлза ещё раз, я остановилась, поймав его взгляд на себе. — Слишком громко? — кисть руки застыла над бумагой, и я невольно распахнула глаза. Нелепое молчание повисло между нами, пока Стайлз не покачал головой, отворачиваясь. Я напряженно вернулась к рисованию, выводя новые детали с ощущением, что за мной наблюдали. Стилински устало потер переносицу, выходя из кабинета. Вернулся он нескоро, минут через пять (застыв в одном положении, любая минута — вечность). Я взглянула на его стол, находившийся в беспорядке. Человек, приводивший порядок в жизни людей, не мог навести его в своей. Постепенно я находила минусы — как очевидные, так и не очень — в его работе. — Всё хорошо? — тихо спросила, откладывая карандаш. — Более чем, — с лёгкостью ответил парень, с усердием заполняя новые листы. Иногда мне казалось, что вся его работа больше куча документов, нежели интересные дела. И, честно говоря, я бы не удивилась, будь это правдой. С трудом удалось заставить себя вернуться к рисованию. Когда я уставилась на него в следующий раз, он с интересом наблюдал за моими действиями. Судя по тому, что он ничем не был занят, расслабленно подпирая голову руками, я решила, что сидел детектив так не одну минуту. Было странно не заметить, ведь я несколько раз пыталась подправить рисунок, ссылаясь на «оригинал». Стайлз немедленно отвёл взгляд, ища что-то на своём столе. Думала, что-то несуществующее. Парень усмехнулся моему замешательству, и я жутко хотела разозлиться, но радость вытесняла все негативные эмоции. Ведь именно её я испытывала, замечая истинные цвета. Каждый раз как новый, ведь все предыдущие я не помню. Вместо того, чтобы привычно озираться по сторонам, я слегка улыбнулась Стайлзу, даже не будучи уверенной, что сознательно хотела ему показать свои эмоции. Парень так же не оглядывался, отвечая взаимной улыбкой. И всего лишь на чертову секунду я почувствовала теплоту не только в красках, но и в душе, успела пожалеть, что так быстро приняла решение уйти от Стайлза, Эллисон, Скотта… и Джексона, который ждал внизу. Будильник на телефоне об этом вежливо напомнил, и я вовремя взяла себя в руки, закрывая альбом вместе со всеми его цветами в реальной жизни. Выражение лица Стайлза вмиг изменилось на отсутствующее или скорее нейтральное, но перед этим я совершенно случайно уловила, как тот скривился. Злость ли то была, или он так сильно не переносил Уиттмора, я понять не смогла. Да и не нужно это вовсе. Этот момент, как и мой рисунок на первой странице, — очередной незаконченный набросок, которому не суждено было стать завершенным. Смело можно выбросить в мусор, но делать бы я этого не стала. На выходе из кабинета я в спешке поблагодарила Стайлза, нечаянно бросив на прощание «до встречи». Но наше «до встречи» никогда уже не должно было произойти намеренно. Пусть идёт своим путём. Тем не менее уже за закрытой дверью слышала приглушённое «увидимся». Стайлз тоже не понимал, что ошибся.Или ошибалась я.