Время смены года

От Dracore Kien: кайлакс, ER, вечный трудоголик!Хакс, G. Когда снаружи каюты позвонили, Хакс переборол желание не открыть. У той части состава, что сейчас не дежурила, полным ходом шел праздник смены года, и если хоть кто-то из них осмелился сейчас оторвать его от работы и решить поздравить... Хакс встал, дошел до двери и глянул на экран видеофона. Снаружи, к его удивлению, стоял Кайло. Генерал вдавил кнопку открытия и скрестил руки на груди. - Ты как будто не рад меня видеть, - голос сквозь вокодер звучал монотонно, но Хакс как наяву услышал обиду. Кайло прошел мимо, бесцеремонно отодвинув плечом. - У меня тонна работы, - генерал приподнял со стоявшей у двери тумбы пустой контейнер из-под энергетика. - Видишь? - Угу, - ухнул из-под шлема Кайло, только после этого оборачиваясь. Он сбросил капюшон, дотянулся до затылка - и снял маску, открывая и впрямь недовольное лицо. - Хакс, на праздную неделю принято отдыхать. На то она и праздная. Генерал глянул на хроно над входом и невозмутимо ответил: - До полуночи еще полминуты. Рен сделал сложное выражение лица, примерно обозначавшее: "ты серьезно?" вместе с "что за чушь!". Только сейчас Хакс обратил внимание на то, что тот держал в руке датапад. - Не говори, что ты решил мне что-то подарить и делаешь это лично вместо того, чтобы переслать по интеркому, - предупредил он. - Не хочешь? - фыркнул Кайло и уже открыл рот, чтобы сказать: "ну и не надо", как Хакс успел встрять: - Хочу. Рен посмотрел на хроно поверх его головы - там время уже успело перевалить за стандартную полночь - и включил датапад, поворачивая его к генералу и замирая: - С наступлением нового года. На экране крупным шрифтом было напечатано: "Послушный я на две недели" и, чуточку ниже: "Я не зову тебя Армитажем целый месяц". - Как щедро с твоей стороны, - усмехнулся Хакс и шагнул ближе, чтобы обнять Рена за щеки. - Пожалуй, я начну использовать этот подарок прямо сейчас. От Rammstein Engel: ТраунПеллеон, ER, Романтика, садоводство, G. Биииип. Биииип. Бииииип. БИИИИИП. В первые секунды ора будильника Гилад ненавидел весь мир, а этот треклятый аппарат - особенно. Не будь этот аппарат датападом, давно бы раскрошил и с облегчением отправился бы досыпать. "Конечно, не отправился бы," - шепнул ему уставший разум, и волей-неволей капитан согласился с ним. Иногда Гиладу казалось, что он уже самостоятельно мог бы вставать ежечасно каждую ночь - настолько въелась эта привычка. Сонный капитан подхватил маленькие ножнички одной рукой, а второй взял фляжку с энергетиком. Спасительная жидкость каждый раз минут на пять превращала Гилада во что-то разумное и двигающееся. На столе его терпеливо ждала причина его еженощных мучений. В маленьком низком горшке четвертую неделю росло карликовое дерево ч'ала, за которым и ухаживал капитан. Поборов зевоту, ножничками он подрезал зародившиеся было почки и пару лишних синеватых листочков, чтобы крона деревца оставалась по-прежнему ровной и аккуратной. Затем Гилад примерился и немного изогнул пластмостальной каркас из тонкой проволоки, что оплетала ствол и вынуждала дерево расти под углом, выпрямляясь только к кроне. Дерево ответило недовольными всплесками фиолетовых волн по всей чувствительной коре. - Терпи, немного осталось, - буркнул Пеллеон и себе, и дереву, и пополз обратно спать, с обреченностью глянув на датапад, где хроно отсчитывало пятьдесят минут до следующего будильника. Капитан уже ненавидел выбранный им сорт дерева - карликовая ч'ала росла быстро и требовала буквально ежечасного ухода. И если во время смен Пеллеон мог еще с неохотой довериться дроиду или регулярно убегать с поста на минутку-другую, то во внесменное время он заставлял себя вставать каждый раз и самостоятельно придавать деревцу нужную форму. В одном ему повезло. На этой неделе наступило время празднования нового года, и он смог немного расслабиться. Химера висела над Корусантом, куда и ушла на заслуженный отдых большая часть экипажа, и Пеллеон имел достаточно возможностей, чтобы отходить с мостика и приглядывать за ч'ала. За день до конца отдыха дерево дало первые бутоны. Пеллеон направил их повыше и обрезал лишние, чтобы из каждой миниатюрной кроны торчал только один цветок, и с облегчением добавил в почву фитогормон, останавливающий рост и стимулирующий цветение. Пухлые бутоны медленно наполнялись соком, пока капитан заботливо освобождал ствол от проволоки и проверял его на крепость, аккуратно надавливая на кору. Та заливалась красным и фиолетовым, но форма дерева сохранялась, и стояло оно прочно. Пока Пеллеон напоследок тратил целый час, подрезая края листочков, бутоны покраснели и скоро уже должны были раскрыться. Поэтому капитан Химеры натянул китель, собрался и подхватил горшок, покидая каюту с ним. Его путь лежал на второй мостик. Хоть сейчас хроно и показывало позднее время, Пеллеон был уверен, что Траун все еще там. Гранд-адмирал вообще предпочитал оттуда не выбираться и ни разу еще не спустился на Корусант. Гилад полагал, что ему не хотелось смотреть на пьющих и отдыхающих имперцев. И Пеллеон его более чем понимал. Ну и само собой, первым, что увидел вошедший без препятствий капитан, была очередная голограмма какого-то жутковатого монстра, рогами раздирающего добычу. - Рад, что вы зашли, капитан, - поприветствовал его голос Трауна из-за спинки кресла, по другую сторону которого медленно кружилась еще одна голограмма очередного произведения искусства. - Я бы хотел, чтобы вы послушали про творчество хисаари. Этот мирный народ удивительно много своих эмоций воплощает в насилии. - Я с радостью, - чуток соврал Пеллеон, подавляя зевок и подходя ближе к массивному креслу, - но могу я для начала кое-что сделать? - Конечно, капитан. Пеллеон замялся, останавливаясь за спинкой, и начал издалека: - В день, считающийся началом отсчета нового года, в последнее время стало модно дарить друг другу подарки. - Не говорите мне, что вы поддались моде и приготовили что-то и мне, - с легкой усмешкой поинтересовался Траун, воспользовавшись секундной заминкой в речи Пеллеона. - Ну поддался, и что? - пробурчал немного обиженный в глубине души капитан и вышел вперед, показывая наконец венец своего садоводческого умения. Бутоны окончательно покраснели и постепенно раскрывались на фоне синих крон листьев, пока по стволу от каждого звука разбегались фиолетово-красноватые круги. Траун замер, во все глаза смотря на деревце, и одним пальцем нажал на подлокотник кресла, разом сворачивая все многочисленные голограммы. Пеллеон тут же забыл всю обиду и возгордился - теперь он и его ч'ала завладели всем вниманием гранд-адмирала. - Оно прекрасно, - тихо сказал Траун и поднял взгляд на довольного Пеллеона. - К сожалению, я не подготовил вам ничего в ответ. Он расправил плечи и легко улыбнулся: - Могу предложить вам свое внимание на эту ночь. - Отличная идея, - фыркнул Пеллеон, подходя и водружая горшок прямо на колени Трауна. Тот сразу обхватил его обеими ладонями и вопросительно поднял бровь. - Присмотрите за ним, - Гилад кивнул на деревце, - он привык быть в центре внимания. А я, с вашего позволения, пойду спать. - Глаз от него не отведу. Благодарю вас, - склонил голову Траун, и сонный и счастливый Пеллеон отправился к возлюбленной кровати. От Dracore Kien: таркренник, ER, немного крэк, возможный ООС!Таркин, R. Кренник вошел в кабинет Таркина бочком. Морально, по крайней мере, точно. Он совершенно не был уверен, зачем понадобился в то время, когда остальные офицеры, не бывшие на дежурстве, сейчас пьянствовали в достроенных столовых Звезды Смерти. Ничего удивительного в том, что Таркин не пил с ними. Орсон вообще мог представить только, как тот касается губами бокала и делает мелкий глоток какого-нибудь изысканного набуанского вина исключительно у себя за закрытыми дверями в одиночестве или с высокопоставленными гостями. - Губернатор? - привычно позвал он Таркина по предпочитаемому титулу. Уилхафф молча поманил Орсона двумя пальцами к своему столу и оторвал взгляд от датапада, когда тот приблизился. - Нижний ящик, слева, - сказал он. - Подарок, который подходит вашей натуре. В первый раз используете прямо здесь и сейчас. Кренник подозрительно воззрился на Таркина, а тот вместо того, чтобы вернуться к чтению, продолжил спокойно смотреть в ответ. Не оставалось ничего, кроме как подчиниться, и директор в абсолютной тишине обошел стол и коснулся пальцами нужной кнопки на панели. Из стола со щелчком выехал нижний ящик, предоставляя Креннику возможность наклониться и извлечь что-то, закутанное в толстую оболочку из пампласта. Что-то длинное и гнущееся, когда Орсон повертел это в руках. Если следовать образу мысли Таркина насчет самого Кренника, это что-то было для того, чтобы пихать внутрь. Судя по длине - пихать очень глубоко. - Я бы предположил, что это... - начал директор, но натолкнулся взглядом на взгляд Таркина, замолчал и послушно принялся разворачивать. Кренник знал, что гранд-мофф не терпит никакой грязи не из собственных уст, а потому решил не злить его лишний раз, не будучи на сто процентов уверенным, что внутри. Но он оказался прав в своих догадках: в упаковке и вправду прятались черно-серые анальные шарики, расположенные на упругой цепочке на немаленьком расстоянии друг от друга, явно чтобы каждый чувствовался лучше и ярче. Кренник уже был готов выразить свое напускное удивление столь неприличному подарку от столь утонченного аристократа, как Таркин, - когда взгляд его упал на странно знакомую вогнутость на одном из шариков. Орсон сдвинул брови и вгляделся... только чтобы осознать, что не один, а каждый из этих шариков сделан в форме миниатюрных Звезд Смерти. В первый и последний раз в жизни директор потерял дар речи, а на его лице проступила совершенно неописуемая смесь изумления, раздражения и даже негодования, смешанных с восхищением и полнейшим пониманием всей иронии. - Выражение вашего лица является лучшим, что я видел в этом году, - сообщил Таркин, как-то странно и непривычно кривя губы. Креннику еще потребовалось время, чтобы понять, что гранд-мофф пытается не смеяться. - Я счастлив, что могу вам, столь настырному и неугомонному, наконец это сказать, - продолжил Уилхафф. - Засуньте ваш проект себе в задницу, директор.