Примирение

      1       — Долохов, я же просил тебя более явно волочиться за Элен, не то самые проницательные поймут, что роман у тебя не с графиней Безуховой, в девичестве Курагиной, а с её братом, а ты вчера не был у неё на вечере!       — Курагин, прости, у меня были дела.       — Не смеши, какие у тебя могут быть дела? Опять в чате сидел, «Реал» крыл и «Барсу» превозносил?       — А вот и нет: несколько часов по скайпу Вронского утешал.       — А что с Вронским? — любопытствует красавец Курагин.       — Да понимаешь, (*) Крыму электричество отключили — Каренина туда с генераторами и послали, Анна Вронскому эсэмэску «уехал», он ей — «еду», и тут его вызывают в министерство обороны и приставляют сопровождающим к ну оочень важному лицу, да на целую неделю — вот он и в грустях.       — Гм, «важное лицо»… Опять Керри в Россию приехал?       — Фи, Керри, — презрительно кривит губы Долохов. — Бери выше: инопланетный правитель.       — Это как? — недоумевает туповатый Анатоль. — Это откуда?       — Да я и сам не просёк, какая-то чертовщина. Он живёт в башне утренней зари из греческой мифологии, рядом стоит башня верховного в римской, только это не он, а она, и всё это находится в японском городе, японкой и создано, а рядом расположился Мидас, только это не фригийский царь, а город.       — Долохов, ты же сегодня только шампанское пил, — подозрительно смотрит на любовника Курагин.       — Вот-вот, и, пока до водки не дошли, давай приступим к делу. Ну иди же ко мне, не злись: завтра же проторчу у Элен весь вечер.       Спальня. Постель. Занавес.       2       — Алёша, ты? Как удалось вырваться?       — Анна, ты одна?       — Да, конечно.       — Ты не представляешь, как всё удачно сложилось. Думал, за неделю не развяжусь, а мой высокопоставленный красавец Ясон Минк заказал тройку, и мы поехали в премилый охотничий домик за городом.       — Охотничий домик? — ревниво спрашивает Анна.       — Да, но не сердись, он показал мне, где он расположен, чтобы я через неделю смог за ним заехать, а сам постучался в дверь, которую ему открыл такой же дивный красавец, как и он сам. Тогда Ясон закричал: «Рауль!»       — Какой Рауль? Виконт де Бражелон? — Анна интересуется всё так же подозрительно.       — Да нет, четыре фандома в мини-фике — это слишком. Это был другой Рауль, и Ясон остался с ним, а я, как видишь, у твоих ног.       — Алёша… — глаза Анны лучатся любовью, она душой и телом в охотничьем домике с теми высокими золотоволосыми красавцами…       — Анна… — очи Алексея горят желанием. «К Стиве не стоит: всё разболтает, да и толстоват он, а вот к Яшвину надо приглядеться: и красив, и молод, и смел — вот где великая страсть должна таиться. Решено: дерзну», — обещает сам себе Вронский.       Спальня. Постель. Занавес.       3       — Рауль!       — Ясон, ты? Входи, коли пришёл… — Второй консул в замешательстве, вообще-то он и обругал, и изменил, и убежал, а милый Яся его нашёл — ну разве можно такого не простить? — Какими судьбами?       — Мама на реабилитацию в пансионат путёвку вручила.       — А здесь что — пансионат? — Рауль и рад бы пококетничать, помучить и посопротивляться, но его руки уже усаживают Ясона в кресло, сжимают холодные пальчики, и Второй дышит на них и тает от любви. — Замёрз?       Ясон расслабляется: в домике ни Орфея, ни Катце, а от Рики ещё на Амои удалось отвязаться — никто не нарушит его с Раулем лирическое уединение.       — Конечно. — Руки Первого в плену, и он оплетает бёдра Второго ногами. — Согреешь?       — Как ты меня нашёл?       — Мама рассказала. Уля, ну к чему ненужные подробности? Простил? Ну хочешь, Дэрила на кусочки нарежу и шашлык пожарю?       — Сначала я из тебя фарш сделаю.       Спальня. Постель. Старинные часы остановились: вторые сутки их никто не заводит, руки не доходят. Приятную возню под одеялом нарушает сигнал комма. Звонок не умолкает, Рауль чертыхается, вылезает из-под одеяла и берёт аппарат.       4       — Рауль, я не знаю, что ты ввинтил в геном кракозябры, только она заговорила, сказала, что не будет без тебя есть, и объявила голодовку. Так что возвращайся немедл… — страстное воззвание Орфея прерывается, так как к нему в кабинет врывается Аиша и вцепляется в эсбэшные кудри.       — Розик, извини, я ничего такого, — сконфуженно оправдывается Зави.       — Разберёмся! — Аиша выхватывает у Орфея комм и проясняет ситуацию: — Врёт он всё, кракозябра ничего не говорила, Рики её стаутом напоил, и она лыка не вяжет.       — Бедная! Ей же вредно! — волнуется Рауль. — Она только мышьяк и цианистый калий хорошо переносит, а мухоморы и стаут… — и толкает Минка в бок: — Опять твой черномазый!       — Ты не волнуйся, Рауль! Мы сейчас ей опохмел устроим, — успокаивает Розен. — Вы отдыхайте, ребята, отдыхайте. С зайцами наперегонки побегайте, медведей разгоните, волков половите. На связи! — разъединяется и оборачивается к Орфею: — Ну-с, вопрос «кто сверху?» сегодня не стоит?       — Розик, Раулю я так… из вредности… Я же тебя люблю.       — Вот и проверим.       Спальня. Постель. Занавес.       5.       — Уль, опять этот Орфей к тебе пристаёт! А Аиша что наплёл?       — Что с Зави и кракозяброй похмеляется. И ещё что-то о зайцах и медведях, только я плохо понял. Гидеон предупреждал, что связь барахлить будет. Так на чём мы остановились?       — Не помню.       — И я со счёту сбился.       — Тогда начнём сначала?       — Всегда готов!       Спальня. Постель. Занавес.