***
Да, я поступил. Поступил и переехал в город моей мечты. Отец даже согласился снимать мне небольшую квартиру-студию, так как знает, что я не очень лажу с окружающими меня людьми. Да, я был преисполнен ожиданий на лучшее! Ну да, конечно, верьте мне больше. Это перед отцом я выглядел счастливым донельзя. Первое время я правда пытался. Пытался подружиться с другими. Пытался насладиться учебой. Пытался снова начать петь. Я пытался. Изо всех своих остаточных сил. Но чем больше я старался, тем отчетливее понимал, что слишком слаб для таких подвигов. Поэтому сначала я перестал пытаться подружиться хоть с кем-то и снова остался один на один с самим собой. Благо музыка и книги снова стали неотъемлемой частью моей жизни, они спасали. Сосредоточившись на одной лишь учебе, я осознал, что я жалок. Я не учился. Да, я ходил на все лекции, даже на те, куда никто больше не ходил. Даже когда болел я не пропускал пары. Я делал все работы, которые задавались на дом. Я писал и переписывал контрольные по математике. Я разбирался в ненавистном программировании, даже на курсы какие-то записался и регулярно посещал, потому что абсолютно не понимал этот предмет. Вник с суть химии, которую никогда в школе не слушал, предпочитая почитать или послушать музыку. Никто ведь не предупреждал, что инженеры учат химию! Зачем вообще? Но чем ближе к сессии, тем четче я чувствовал себя опустошенным, разбитым и ни на что негодным. Руки опускались. Жить совершенно не хотелось. Каждый раз выключая по утрам будильник, я не мог заставить себя подняться с кровати. Из-за этого стал ставить будильник сначала на десять, потом на пятнадцать, а после и вовсе на полчаса раньше, так как подниматься становилось все сложнее и сложнее. Через какое-то время не только подъем, но и отход ко сну стал проблемой. Я не мог уснуть. Как бы не ворочался, чтобы не делал. Никак. И я начал читать. Зрение ухудшилось, пришлось покупать очки. А поспать мне удавалось лишь три-четыре часа за пару суток. Я забывал ел ли я за день хоть что-нибудь. Забывал, звонил ли отцу. Выпадал из реальности, когда ехал в метро, из-за чего часто проезжал нужную станцию и приходилось тратить неумолимо бегущее время на то, чтобы вернуться обратно. Однажды я задумался о том, что я в Нью-Йорке. Не в Лайме. Нет. Это был Нью-Йорк. Вот он я. Стою на оживленной улице и смотрю на многообразие уличной рекламы, плакатов и тому подобную ерунду. Я был в городе своей мечты. И я медленно сходил с ума и умирал. Осознание этого пришло ко мне так внезапно, что слезы сами потекли из глаз прямо среди улицы. Я быстро смахнул с щек непроизвольные капли и быстро зашагал в сторону университета, поправляя вечно спадающую сумку. Перебегая очередную дорогу я услышал громкий гудок и, повернув голову, увидел небольшой красный автомобиль, после чего почувствовал небольшой удар головой о тротуар и отключился. Очнулся я уже на больничной койке. Голова неумолимо болела и левая рука была загипсована. Осторожно осмотрев помещение, я заметил миниатюрную темноволосую девушку, сидящую на стуле рядом со мной. Я аккуратно прикоснулся к ее плечу, потому что девушка, видимо, задремала. От моего прикосновения она сразу же открыла глаза и облегченно выдохнула. Как только я вгляделся в ее лицо, то понял, что это была Рейчел — девушка с моего потока. Она быстро тараторила извинения, говоря, что на толику секунды отвлеклась посмотреть на время и не заметила меня. Спустя какое-то время мне все же удалось вытолкать ее из палаты и отправить на учебу. Она заверила меня, что придет завтра. Обязательно придет. И, виновато улыбнувшись, вышла. После этого мы с Рейчел виделись регулярно на протяжении двух недель, что я провел в больнице из-за небольшого сотрясения. Мы подружились. Она оказалась довольно хорошим человеком, но большой болтушкой. Хотя мне было приятно разговаривать с кем-то помимо себя и книг. Она приносила мне конспекты, которые я изучал и пытался понять, пока она рассказывала, что происходит в университете и у нее самой. Однажды вместе с ней пришел ее парень Финн, с которым мы на удивление быстро поладили. Я как-то рассказал им почему я при всей своей ненависти к точным наукам оказался в подобном университете. - Зачем ты делаешь это, если это заставляет тебя страдать, - спросил меня Финн и тем самым поставил в тупик. Я открывал и закрывал рот, не зная, что ему ответить. А он лишь понимающе улыбнулся и положил руку мне на плечо. - Бросай и делай то, что хочется тебе, а не твоему отцу. Родители, вне всяких сомнений, важны и мы должны их уважать, но это твоя жизнь, приятель. Ты в Нью-Йорке! Дерзай! Сразу же после выписки из больницы я забрал документы из университета. На эмоциях. Просто взял и сделал, не задумываясь на этот раз ни о чем и забывая ненавистное «надо». Спустя пару дней я нашел работу в книжном магазине и сразу же ее полюбил. Книги были моим пристанищем на протяжении многих и долгих лет. Магазинчик был пусть и небольшим, но очень уютным. Я расставлял книги, сортировал доставки, работал на кассе, убирался после закрытия, считал выручку. Я был единственным работником и сильно уставал. Но это была очень приятная усталость. Я начинал понимать, в чем заключается счастье. А через месяц, когда я получил свою первую зарплату, я рассказал отцу, что бросил университет. Я ожидал разочарованных вздохов-выдохов, но отец лишь спросил чем я занимаюсь. Я все ему рассказал и он даже не разозлился, сказав, что если я чувствую, что так должно быть, то значит это правильно. Я впервые заплакал от счастья, а не от прожигающей изнутри пустоты и от всей души благодарил папу за то, что тот все понял и даже согласился первое время помогать материально, если мне потребуется. Я все так же продолжал общаться с Рейчел и Финном. Они познакомили меня со своими друзьями. Паком, Куинн и Мерседес. Так и собралась наша небольшая, но очень дружная компания. Мы гуляли вместе, веселились, тусовались. Из-за Пака я впервые напился. С Куинн мы вместе придумывали фасоны для одежды, она училась на дизайнера. А у Мерседес получилось возродить мой голос и мы часто пели вместе. Все они приняли меня. Даже когда узнали, что я гей. Я никогда до этого не был так счастлив. Где-то через полгода, когда у меня был стабильный доход, пусть и небольшой, ко мне приехал отец. Мы гуляли целый день, а вечером папа куда-то ушел, а я сходил в магазин и купил продуктов, чтобы приготовить вкусный ужин. Отец вернулся, когда я уже закончил и все блюда стояли на небольшом кухонном столе. Открыв дверь, я заметил на руках папы необычной окраски щенка, которого он, улыбаясь, протягивал мне, вспоминая как еще в детстве я выпрашивал у него верного друга. Я взял щенка на руки и сразу же влюбился в своего маленького Цербера. Жизнь налаживалась необычайно быстро. Я ходил на работу вместе с Цербером, благо хозяйка ничего против послушных щенков не имела. Я продолжал встречаться с друзьями с завидной регулярностью. Я стал моделью для какой-то зачетной работы Куинн и она шила костюмы в приятном нервном предвкушении. С Мерседес мы часто пели везде, где только представлялась возможность. Меня пригласили на свадьбу Рейчел и Финна. Пак учил меня играть на гитаре, по-доброму смеясь над моими тщетными попытками. А однажды я увидел его. Он зашел в книжный магазин и, посмотрев мне прямо в глаза, тепло улыбнулся, слегка кивнув головой, приветствуя. Цербер, заметив мою заинтересованность, начал забавно вилять хвостиком и я подумал, что было бы неплохо, если бы у Цербера появился второй хозяин, а у меня парень. С милой улыбкой на губах я подошел к парню и начал разговор, засматриваясь в такие красивые орехового цвета глаза.***
Да, моя жизнь перестала быть зияющей черной дырой в моей груди и стала чем-то действительно значимым. И мне совсем не обязательно было знать, что после той неудачной попытки перебежать дорогу до университета, после того, как меня сбила небольшая красная машина, я впал в кому, из которой так до сих пор и не вышел.