простые люди

      В первый день путешествия Криденс едва помнит себя, бросается на любое движение и пытается утопиться в полынье.       На второй день путешествия Криденс выбирается из холода в тепло и соревнуется с серой обезьяной кто кого переглядит.       На третий день путешествия Криденс стоит на палубе, морской ветер треплет его волосы. Пальцами он сжимает синий манжет шерстяного пальто, всё ещё боясь, что если отпустит, то снова станет чёрным облаком.        — Через два дня мы будем в Британии. Я там на неделю, потом мне надо будет уехать. Ты хочешь поехать со мной или остаться ждать меня дома?       «Или» — очень короткое слово, но сейчас оно кажется самым важным во всём мире. У Криденса есть выбор.        — Мне надо в Италию. Ты когда-нибудь был в… Ох. Точно. Прости.        — Я знаю язык, — Криденс удивлён. Он не думал, что это когда-нибудь пригодится для чего-то, кроме переговоров в колбасной лавке или чтения церковных текстов. — Я бы хотел поехать с вами, мистер Скамандер.        — Ньют. Просто Ньют.       «Просто Ньют» не проходит таможню по прибытии в Британию. «Просто Ньюта» ждёт в порту закрытый со всех сторон автомобиль. Водителя автомобиля «просто Ньют» приветствует «Снова здравствуйте, министр», и если Криденс хоть что-то хоть в чём-то понимает, Ньют совсем, совсем не прост.       У Ньюта — три дома. Один из них находится в Лондоне и называется «берлога». Там живут Ньют и его брат, глава магического правопорядка Британии, «Ох, пожалуйста, просто Тесей». Второй дом — родительский. Мадам Скамандер ездит верхом и летает на чём угодно, начиная от пони и метлы и заканчивая, наверное, драконами, хотя Криденс всё ещё ни одного не видел. Мистером Скамандером так и некого называть, потому что какого-то ещё мистера Скамандера, кроме Ньюта и его брата, попросту нет. Зато есть табун полуптиц-полуконей, с которыми можно раскланиваться. Третий дом Ньюта похож на его чемодан, только гораздо больше. Открытый зоосад среди деревьев, болот, пустынь, гор и зарослей кустарников. И кажущийся очень маленьким на фоне некоторых животных деревянный трёхэтажный дом в центре огороженного волшебной пеленой леса. Ни один из трёх домов Ньюта Криденсу не нравится.       В Шотландии, где живёт мадам Скамандер, очень много снега и очень холодно. Криденс смотрит на поднимающиеся у горизонта горы и думает, что здесь ещё ничего, а вот там он бы точно не хотел оказаться. Перед отъездом из Британии Ньют берёт его с собой в путешествие по каминной сети, где кружит до тошноты, но хотя бы не сдавливает со всех сторон, и они оказываются среди этих самых гор — в маленькой долине, над которой нависает огромный замок. Смотреть в ту сторону страшно, Криденсу кажется, что замок зовёт его, и он отворачивается от окна, вперивается в тарелку, где под слоями капусты, моркови и репы спрятаны кусочки ароматной баранины.       Третий волшебник за их столом даже более рыжий, чем «просто Тесей». Этого зовут «просто Альбус», и Криденс чувствует, как становятся дыбом волосы на затылке каждый раз, когда тот смотрит в его сторону. В голове, не под волосами, а под самым черепом, щекотно.        — Альбус, уйми своё любопытство, — говорит Ньют строго, и щекотка прекращается.        — Прости. Когда думаешь купить ему палочку? Если затянуть с обучением, будет рецидив.        — Хотел поискать в Италии.        — Наполи?        — Да. Отвезу подарки для старого Ника.       Криденс давится репой. Впрочем, если Ньют дружит с министром, брат главного магического полицейского, сын очень могущественной ведьмы, владелец весьма впечатляющего зверинца и носит в кармане крылатую смерть, то почему бы ему не быть на короткой ноге с самим чёртом? «Просто Альбус» улыбается так, будто Криденс не кашляет пережёванной репой, а сказал что-то смешное.       В Италии тепло. Криденса почти не тошнит после кружения в международном камине, но это только потому, что нечем. Даже на самых узких улочках так красиво, что Криденс постоянно отстаёт и теряется от петляющего по ним Ньюта и чуть не пропускает момент, когда тот ныряет в незаметную низкую арку и скрывается за тёмно-красной дверью. Дверь врастает в стену и начинает бледнеть прямо на глазах, но вдруг снова распахивается, Ньют хватает Криденса за руку и втягивает внутрь. Множество лесенок и поворотов спустя они оказываются в огромном гулком зале, заполненном стеллажами с книгами до расписного потолка. Нарисованные люди и животные следят за ними, буквально преследуя от коридора до дальней стены. Эта дверь не пытается слиться со стеной, зал за ней не такой огромный, как предыдущий, но тоже был бы гулким, если бы в нём было меньше трубок, колб, удивительных приборов и огромных гобеленов.        — Здравствуйте, молодые люди, — приветствует их пухлый старичок, улыбается Криденсу и переходит на итальянский: — Мне льстит сравнение, но меня просто зовут Николас, и я просто подзадержался на этом свете.       Криденс ловит себя на том, что улыбается в ответ, и, кажется, это первый хороший знакомый Ньюта, не имеющий никакого особого поста и не несущий никакой опасности. Просто хороший добродушный старичок-итальянец с большим запасом вина и сладостей.        — Останетесь до Рождества? У меня есть знакомый мастер, но Лео теперь делает палочки только под заказ, потому что ему негде их хранить.       Они остаются. Ньют снимает половину дома на окраине, но они даже не хранят там вещи, которые все помещаются в небольшой кошель у Ньюта на поясе. Утром они доходят до парка и аппарируют каждый раз в новый город. Ньют водит Криденса за собой, зачитывает по памяти исторические статьи о домах, улицах и памятниках, кормит в маленьких семейных ресторанчиках и кафе. Криденсу всё ещё неловко ничем не отплачивать за заботу и совсем нечем возместить траты теперь, когда он даже не может предложить помощь с уборкой и готовкой, но Ньют только отмахивается. Таинственный мастер Лео присылает портал вечером двадцать третьего, так что утром перед Рождеством Криденс учится бриться заклинанием.        — Альбус предлагал начать с левиосы и манящих, но твоя способность к сосредоточению в улучшении не нуждается.       Именно в этот момент Криденс выкашивает длинную полосу от виска до затылка.        — Очень смело, — замечает Ньют, запускает руку по локоть в кошель, выуживает оттуда пузырёк. — Открой рот и думай о желаемой длине волос.       Клочковатая борода снова «украшает» лицо Криденса, в подмышках покалывает, волосы полностью скрывают уши. Со второго раза получается нормально побриться. Волосы он оставляет.       В этот день они гуляют по Неаполю. Итальянцы жгут свечи; почти в каждом окне, во дворике или прямо на мостовой перед дверью стоят вертепы, сценки Рождества. Теперь Ньют ходит за Криденсом, мечущимся от одного вертепа к другому, заходит следом за ним в церкви, терпеливо ждёт, пока тот налюбуется очередной кукольной сценкой. Они надолго задерживаются на узкой улочке среди лавочек с резными куклами, и Ньют покупает для Криденса очаровательную Марию. Вместо обеда они жуют сладкую выпечку, но потом наступает время ужина, и Ньют внезапно сообщает, что их ждут Николас с женой.       Где-то между огромным окороком и гусем над камином звенит колокольчик, из взметнувшегося зелёным пламени появляется знакомая фигура, и Криденс первым порывом поднимается навстречу, а потом выхватывает палочку, но между ними моментально оказывается Ньют, который бросается к гостю с раскрытыми объятиями.        — Умотался за сегодня. Ты не мог хотя бы одно Рождество провести дома, рыжая ты муховёртка?! Или хотя бы оставить парня? У меня с собой гора подарков.       Мистер Грейвз обнимает Ньюта, хлопает по спине и плечам, потом отстраняет и оглядывает с ног до головы.        — Ну, цел, одет, и хорошо, — он наконец-то замечает всё ещё направленную в его сторону палочку Криденса и ухмыляется ему через стол: — Рад снова видеть тебя, Криденс.       В глазах у Криденса щиплет от слёз, палочка выбрасывает сноп искр; он не помнит, как сам оказывается в крепких объятиях и прижимается горящим лицом к затянутому в шёлк плечу.        — Со мной поздороваешься, Перси? — спрашивает рядом тоже поднявшаяся из-за стола Перенелла, и Криденса мягко отстраняют.        — Счастливого Рождества, бабушка, месьё Фламель.       Суматоха прекращается, мистер Грейвз усаживается между ним и Ньютом и смотрит на них обоих так, будто уже не чаял увидеться. Отправленный в вынужденный отпуск до конца следствия, он вслух мечтает вернуться в свой кабинет и навести порядок в департаменте, где внезапно все решили, что слово Мадам Министр значит больше его прямого запрета, пусть даже его лицо и носил беглый маньяк.       После ужина их троих вежливо выпроваживают, но Криденс успевает заметить, как «просто Ник» облачается в костюм Санта Клауса, и ничуть не удивляется — кажется, он исчерпал лимит потрясений до конца жизни.       Утром в гостиной обнаруживается ёлка, которой там точно не было, когда они вернулись вечером. Под ёлкой гора подарков, и Криденс, пока никто не видит, подбрасывает туда два своих свёртка — маленьких и совсем простых на фоне ярких коробок. Когда он снова заходит в гостиную, неся кофейник и поднос с хлебом и мясом, Ньют целуется с мистером Грейвзом, и над ними нет никакой омелы. Хорошее настроение улетучивается.        — Доброе утро, Криденс, и счастливого Рождества! — Ньют ничуть не смущён тем, что он застал их целующимися, и на мгновение Криденс думает, что ему показалось.       Губы на его губах тёплые, чуть влажные и очень настойчивые. Если это традиция — магов вообще или Ньюта лично, — Криденсу она очень нравится, как и поцелуй.       А потом они завтракают и разворачивают подарки, и внезапно оказывается, что почти все — ему, а для мистера Грейвза и Ньюта среди пачек открыток всего два свёртка — от Криденса. Ньют отдаёт мистеру Грейвзу что-то живое и пушистое.        — Я не буду передавать Тине через тебя поцелуй, я ревнивый, — смеётся он, и Криденс тоже смеётся, потому что теперь он знает, что подарить красивой доброй женщине, открывшей для него, что быть магом — совсем не стыдно и не страшно.        — Передайте от меня, — говорит он и целует мистера Грейвза, пока страх не пересилил радость. Тот не отстраняется, но и не отвечает, и Криденс всё же пугается и прерывает поцелуй.        — Каков нахал, а? Сколько он с тобой? Две недели? А был такой скромный мальчик.       Мистер Грейвз аппарирует прямо из гостиной — у него трансатлантический портал через час и недообнятая бабушка. Теперь, когда они остались вдвоём с Ньютом, Криденс перебирает подарки, хотя на самом деле хочет ещё обниматься и целоваться.       Много лет спустя он ловит себя на том, что представляется «просто Криденс» и улыбается, вспоминая это Рождество.