Don't Let Me Down

Холодный душ по утрам бодрит невероятно. Для Исака это вошло в привычку еще в детстве. Утром он стоял в узкой душевой кабинке, упираясь о стену обеими руками. Капли стекали по его обнаженному телу, вызывали мурашки, легкую дрожь, но Исак твердо уверен, что ему этого мало. Душ бодрил, охлаждал чувства, внезапно нахлынувшую обиду и злость. Поспать парню удалось от силы часа три. Воспоминания о вчерашнем вечере и незаконченный разговор не давали ему покоя. Лицо Эвена возникало сразу же, стоило Исаку лишь закрыть глаза. Всю ночь он метался по своей постели, меняя положение, надеясь, что бесконечные попытки хоть немного поспать увенчаются успехом. Обернувшись после душа в теплый махровый халат, когда-то подаренный мамой, Исак прошёл на кухню, но недовольно поморщился при мысли о завтраке. Кофе - это единственное, что сейчас способен принять его организм. Исак долго думал о том, что произошло. Он разобрал вчерашний разговор вдоль и поперек. Пытаясь разобраться, что стало причиной этой глупой ссоры, он задался вопросом, что этот парень вообще значит для него. Скорее всего Эвен даже не помнит об этой ссоре, а Исак сейчас накручивает себя, теряется в догадках, строит теории. В конце концов кофе был допит и Исак начал собираться на работу, пытаясь предположить, какой будет их сегодняшняя встреча. Эвен не спал всю ночь, что для него не в новинку. В голове звучала фраза, заставляющая органы разрываться, вызывающая злосчастный ком в горле. "Нам лучше расстаться сейчас..." Эвену было обидно и больно. Парень никогда не слышал такие слова в свой адрес. Только дело было не в том, что Исак задел его самолюбие. Эвену стало ясно, почему многие люди ломаются, услышав эту фразу, почему страдают. Ребята знакомы всего ничего, но Исак успел занять место в его сердце, причем так глубоко, что избавиться от него будет сложно. Да и Эвен не готов. Он осознал, что его тянет к парню. Тянет так, как никогда ни к кому не тянуло. Между ними возникло сразу некое понимание, которое дало Эвену надежду на что-то счастливое, светлое и вполне осуществимое. А сейчас он сминал в своих ладонях белое одеяло, уставившись в одну точку. Его внимание привлек рисунок, одиноко висевшей на двери. Эвен тут же вспомнил удивленный взгляд Исака и в животе разлилась приятная истома, вызванная возникшим образом. Как же Эвен хотел увидеть сейчас этого парня, объясниться, попросить прощение, если нужно. Он сделает все, лишь бы Исак на него не злился. Внезапно ему в голову пришла мысль, которая порядком напугала. Вдруг Исак откажется от него, а он ничего не успеет сделать? Не особо размышляя, он вскочил с кровати и направился к двери с единственным верным, как ему казалось, решением: найти Исака прямо сейчас. Он рывком открыл дверь и врезался в Вальтерсена, который из-за столкновения чуть не потерял равновесие, но, благодаря быстрой реакции Эвена, устоял на ногах и не заметил, как оказался в объятиях парня. Тот тяжело дышал, глядя прямо в глаза взволнованному Исаку и бережно, но крепко держал его за талию. Время, в течение которого они молча стояли, не разрывая зрительный контакт, заняло секунд десять, но для парней показалось вечностью. - Далеко собрался? - Исак хотел придать своей интонации серьезности, потому что он все-таки врач, от которого сбегает пациент, но это имело обратный эффект. Напряжение спало и на лицах парней появились улыбки. - Я? Нет, и я совсем не планировал побег, - серьезным тоном говорил Эвен, но улыбка засияла от этого лишь ярче. Неловкость вернулась, когда взгляд Найшейма скользнул по губам Исака. Тот сразу же вспомнил, что находится в объятиях парня. Он даже не был против, но со стороны это, наверное, выглядело не так безобидно, как он себе представлял. Несмотря на дисциплину, царившую в клинике, всегда есть те, кто готов посплетничать. Тем более молодой человек не был обычным пациентом. Некоторые медсестры сразу оценили его привлекательность и вежливость. Своей улыбкой он покорил много сердец. Кто знает, может Исак тоже не исключение? Вальтерсен убрал свои руки с плеч Эвена и переместил на его ладони. Эта попытка вырваться из цепкой хватки старшего могла закончиться вновь неудачей, потому что казалось, будто между парнями сверкнули искры, когда пальцы Исака коснулись кожи Эвена. Приближающиеся шаги и смех молодых медсестер заставили парней дернуться и войти в палату. Исак торопливо последовал к окну, словно его сейчас волновал пейзаж за стеклом. Слегка приоткрыв шторы, он обнаружил открывшийся его взору двор и небольшой парк, расположившийся чуть дальше. Он видел, как по дорожкам, усыпанным гравием, бродила какая-то молодая пара. Парень активно жестикулировал, явно что-то объясняя девушке, внимание которой, без сомнений, было сосредоточено на друге. Эвен ухмыльнулся сосредоточенности Исака и уселся на кровати. - Как дела? Исак повернулся и встретился с выжидающим взглядом Эвена. - Мм? Все хорошо. А ты как чувствуешь себя? - Ооо, все отлично, - протянул Эвен Такой ответ после бессонной ночи был бы полной ложью. Эвен привык говорить неправду. Так было проще. Не надо объяснять, почему у него дрожат руки, искать причины бессонницы и отвратительного душевного состояния. Ложь - отличный способ прекратить бессмысленные вопросы людей, которые, спрашивая, даже не планировали получать ответ. Для них важным было лишь задать вопрос, а дальнейшее их не волновало. Поначалу парень обижался, потому что поверхностное отношение родителей к нему задевало его чувства. С возрастом он привык к эгоизму окружающих, их притворной вежливости и жалким попыткам казаться заинтересованными в его жизни. Эвен был одинок. В одной из самых дорогих школ, среди толпы таких же детей богатых родителей он не мог найти хотя бы одного настоящего друга. В шумных клубах он наблюдал, как молодое поколение травит свой организм алкоголем, сигаретами и наркотиками. Видел, но никогда не уподоблялся им, как бы сильно ему не хотелось сделать больно тем, кто якобы о нем заботится. В детстве он много плакал, потому что ему не хватало родительской заботы и любви, в подростковом возрасте он начал понимать, что его чувства никого не волнуют, поэтому все время лишь вежливо улыбался, но всех своих чувств никому не показывал. Обнаружив психическое расстройство, он наконец привлек внимание родителей, но их заботы хватило лишь на то, чтобы технично сплавить сына лечиться в какой-то клинике. Свое решение они объясняли заевшими фразами, от которых Эвена тошнило. "Это для твоего блага, сынок", "Здесь тебе помогут". Конечно, Эвен не верил в правдоподобность этих речей, но, лишь встретив Исака, ощутил, что в нем что-то изменилось. Он действительно поверил, что картина его будущего приобрела светлые тона. Перспектива лишиться всего этого напугала его и чуть ли не подтолкнула к безрассудным поступкам. Поэтому Эвен решил, что Исак - это тот, кого он никогда не будет обманывать. Сказанная им фраза была правдой, потому что парень испытал облегчение, когда увидел Исака в своей палате. - Отлично, - после некоторой паузы ответил Исак. - Я готов лечиться. Обычная фраза, но именно она вернула атмосферу прошлого разговора, однако уже более спокойную. - Я схожу за медкартой, - Исак направился к двери, но голос Эвена заставил его замереть и медленно повернуться. - Соглашусь, что у меня были мысли уйти отсюда. Если честно, я был уверен, что не останусь тут. Я ожидал, что у меня будет врач, который будет смотреть на меня как на избалованного сыночка богатых родителей, который еще и биполярен. Но ты дал мне надежду на то, что станешь для меня не просто врачом. Ты станешь тем, кому я смогу доверять. Он замолчал, а Исак не говорил ничего, словно чувствовал, что парень не закончил. Спустя минуту затянувшейся паузы Эвен тихо добавил: - Я хотел, чтобы ты стал моим другом. Исак стоял около двери, не зная, что сказать. Ему безумно хотелось обнять парня, словно демонстрируя, что он его не оставит. Исаку лучше всех известно, как жесток этот диагноз, но покориться ему - значит, опустить руки, показать свою слабину. А Исак устал сдаваться и терять любимых. - Ты справишься, - сказал наконец Исак, нарушив давящую тишину в палате. - Мы справимся. И больше ни слова. Лишь взгляд, полный благодарности, и стук закрывшейся двери. Исак не появлялся в палате весь день, но Эвен, хоть и тосковал, все равно был рад, потому что действительно поверил в то, что помощь уже близко.