***
- Как дела с Эвеном? - голос врача привлек внимание парня, заполнявшего необходимые бланки, до которых все никак не мог добраться из-за долгого дежурства у кровати Эвена. - Все, вроде, отлично, - ответил Вальтерсен. - Ты как? - Я тоже. Вот собираюсь погулять с ним. Врач удивленно поднял брови, вынуждая парня залиться краской. - Нет, вы не о том подумали, - затараторил парень, а доктор улыбнулся. - А о чем я подумал? - мистер Андерсен пытался маскировать смех под кашель, отчего Исак краснел все сильнее. - Мы просто погуляем в парке. Ему не навредит свежий воздух. Сами же видели, какая погода чудесная, - стал оправдываться парень, а доктор понимающе кивал, не прекращая улыбаться. - Я заполнил, - пытаясь перевести тему, немного обиженный Исак всучил мужчине стопку бумаг. - Не злись, парень. Это хорошая идея, - он ободряюще похлопал Вальтерсена по плечу. Впервые за несколько дней Исак мог вздохнуть полной грудью, ощущая приятное тепло внутри, а не боль и волнение за тех, кто ему дорог.***
- Соня, любые горькие таблетки становятся слаще, когда их даёшь ты, - совершенно искренне говорил Эвен, вызывая противоречивые чувства у Исака. С одной стороны, парень готов часами слушать этот приятный, уже такой родной голос, а с другой - в душе поселилось ощущение, отдаленно напоминающее ревность, потому что этот заливистый смех и лестные слова были адресованы не ему. Разбираться, что значат чувства к своему пациенту, не было времени, потому что он уже стоял в палате, а взгляд Эвена нашел его. На звук открывающейся двери повернулась и Соня, почувствовавшая себя неловко. Она оставила последние указания по поводу препаратов и поспешно удалилась, одарив напоследок парней доброй улыбкой. - По-моему, она на меня запала. Утверждение заставило сердце Исака сжаться, но он внешне никак не выразил этих чувств, разве что саркастично закатил глаза. - Ревнуешь? - Конечно, - недовольно отозвался парень, - Соня незаслуженно заняла мое место. Раньше я был лучшей медсестрой, помогал пациентам принимать лекарства. Эвен прыснул от смеха из-за возникшего в подсознании образа Исака в женском белом халате с красным крестом на груди. - Полагаю, ты был лучшим, - он подмигнул, - но почему же сейчас ты не занимаешься этим? - Ты просто не представляешь, каким великолепным я был в этой области. Меня буквально умоляли оставить эту вакансию для других, менее талантливых работников. Чего не сделаешь, когда просит сам главврач? Беззаботный разговор расслаблял, раскрепощал. Исак почувствовал себя спокойнее, ревность, или что это было, постепенно отступала. Парни становились все ближе. - Может продемонстрируешь свои навыки? - Ты разве не все выпил? - Нет, осталась таблетка из той желтой баночки. - Тебе подать воду или..? - Вода не нужна. Дело в другом. Руки не слушают меня, совсем не поднимаются, - медленно говорил Эвен. Исак испугался, что парень чувствует себя хуже, но позже понял, к чему тот клонит. - Не мог бы ты положить ее прямо сюда, - он немного приподнял язык, намекая, как лучше помочь с принятием лекарства. Исак осознавал, насколько интимным может показаться этот способ помочь пациенту, но медленно стал подходить к кровати. Эвен не отрывал взгляда, а Исак чувствовал себя более, чем неловко, но отступать ему хотелось еще меньше. Вальтерсен осторожно открыл баночку и достал небольшую капсулу. Дрожащими руками он поднес ее к губам Эвена, который получал удовольствие от такой заботы. В голове Исака проскользнули воспоминания об одной из вечеринок, когда его друзья принимали таблетки, чтобы расслабиться, но сам процесс доставлял огромное удовольствие. Он усмехнулся своим мыслям, когда в памяти всплыла картина, как две девушки обменивались таблетками, используя только язык. Что ж, весьма соблазнительно. Щеки начинали розоветь от воспоминаний, что не ускользнуло от пристального взгляда Эвена. Он решил, что обязательно изобразит это на бумаге с помощью особой палитры, стараясь передать так, чтобы каждая черта и каждый цвет были близки к оригиналу. Исак осторожно положил таблетку на язык. Эвен нарочно еле заметно задел его палец, вынуждая Исака еще больше покраснеть. Непрерывный зрительный контакт пробуждал в обоих парнях взаимные чувства, от которых Исак отчаянно бежал, потому что боялся, а Эвен не хотел обременять Вальтерсена, прекрасно понимая, что его диагноз не шутка. Исак отвернулся, закрывая крышкой баночку с таблетками и убирая ее на место. - Тебе хватит минут десять, чтобы собраться? - спрашивает Исак, снова поворачиваясь к Эвену, на что тот вопросительно приподнимает бровь. Исак поясняет, - Ну, мы же идем гулять? Или ты передумал? - Да, да, идем, - кивает головой Эвен.***
Сад всегда привлекал внимание парня, казался ему чем-то невероятным, достойным того, чтобы изобразить его на картине, не упуская ни одной детали. Он делал небольшие зарисовки карандашом, сидя на подоконнике вечером, разглядывая высокие деревья и низкие кустарники, сухую траву и поникшие цветы. Жизнь в саду медленно угасала, но Эвен не грустил, потому что знал, что рано или поздно придет весна, разбудив каждую травинку и вдохнув жизнь. Однако этот день стал, действительно, подарком. Земля немного прогрелась под теплыми лучами солнца, поэтому казалось, что трава готова прямо сейчас вылезти наружу сквозь трещины в земле. Солнце было везде, освещая каждый уголок сада, воробьи устраивали бои, а какие-то дети заливисто смеялись. - Тебе не холодно? - спросил Исак, глядя на куртку Эвена, которая не внушала доверия. Парень боялся, что Найшейм еще настолько слаб, что любой ветерок может стать причиной простуды. - Нет, отлично, - Эвен был по-настоящему счастлив, оглядываясь по сторонам, словно вокруг было много прекрасного. Исак наблюдал за парнем, улыбка которого была ярче самого солнца. Он так забавно выглядел, когда щурился от солнечных лучей, а сердце Исака начинало быстрее стучать. - Может присядем, - предложил Вальтерсен, после не особо длинной прогулки и разговора обо всем. Беседа получилась непринужденной, отчего волнение и тревога последних дней уступали место радости и счастью. - Да, конечно, - Эвен падает на скамейку, невольно хватая за руку Исака и потянув на себя. Вальтерсен опаляет горячим дыханием кожу на шее Эвена. Исак не решается поднять взгляд, но от такой близости дыхание парней сбивается, и оба чувствуют мелкую дрожь. Исак бледнеет, когда их взгляды сталкиваются. Кажется, что Эвен готов увидеть, что происходит у парня внутри, хотя тот отчаянно пытается все скрыть. Их интимный момент прерывается мячом, возникшим, казалось, из ниоткуда. Они отрываются друг от друга: Исак поспешно, словно боясь совершить ошибку, Эвен не хотя, осознавая, что его безумно тянет к Исаку. - Спасибо, - ответил какой-то мальчишка лет пяти, которому Исак отдал его мяч, и убежал обратно к родителям. - Забавный он, - вдруг сказал Эвен после неловкой паузы. Исак вопросительно посмотрел на парня, а Найшейм пояснил: - На тебя чем-то похож, тоже очень милый, когда улыбается. Из Исака вырвался нервный смешок, но он был рад, что парень не заострил внимание на том, что сейчас произошло. Правда, осознав, что Эвен назвал его милым, вновь засмущался. - А еще ты милый, когда краснеешь. Исак смутился чуть больше и поспешил отвернуться, но его подбородка мягко коснулась чужая рука, отчего мурашки пробежали по его коже. - Не отворачивайся от меня, Исак. Мне, правда, это нравится. Ты мне нравишься, - тише выдал Эвен, не отрывая взгляд от врача, который иногда посматривал на его губы. Исак изо всех сил боролся с желанием раствориться в поцелуе с парнем, но эти губы отчаянно его манили, а тихий голос с хрипотцой гипнотизировал. Телефон в кармане выдал знакомую мелодию, а Исак не знал, как реагировать: то ли радоваться, то ли проклинать звонящего, который разрушил еще один идеальный момент. На экране высветилось имя друга, и Исак, извинившись, ответил на звонок, пытаясь прийти в себя, утихомирить бурю чувств в душе. Он знал, что придется вернуться к Эвену, к разговору, к их прогулке, но все это лучше делать, когда сердце бьется спокойнее, а сам Исак будет в состоянии нормально дышать.