Underneath

Впервые маленький Курт почувствовал это в восемь лет. Он находился около здания школы и ждал своего отца, который обычно забирал его после уроков. Наблюдая за другими ребятами, родители которых уже прибыли и сейчас улыбались вместе со своими детьми, юный шатен жаждал поскорее вернуться домой, к любимой маме. Вот за поворотом показалась знакомая черная машина, что остановилась рядом с Куртом через пару мгновений. Малыш сразу же запрыгнул за заднее сидение и, поцеловав отца в щеку, пристегнул ремень безопасности. Неуютно давящая тишина в машине совсем не нравилась пареньку, и он с непониманием смотрел на своего отца, который молча вел машину. Но не в сторону дома. Остановившись около больницы, Берт вышел из машины и, открыв заднюю дверь, сел в салон рядом с сыном. Рассказав шатену, что его мама попала в больницу из-за небольшого сотрясения, полученного в результате автокатастрофы, и что она обязательно поправится, Берт сжал маленькую ладошку сына, поддерживая начавшего уже было сильно переживать паренька. Все также державшись за руки они зашли в палату к красивой женщине с оттенком волос чуть светлее, чем у Курта. Она нежно улыбнулась, увидев двух своих самых любимых мужчин. Успокоив плачущего малыша и пообещав, что скоро поправится, Элизабет аккуратно вытерла мокрые дорожки с щек своего сына, не зная, что обещание свое она так и не выполнит. «Небольшое сотрясение» не произошло без осложнений и ночью женщина скончалась. И тогда Курт впервые почувствовал, как от его сердца откололся маленький кусочек. Малыш стал замкнутым, пропал яркий блеск голубых глаз, потускнела надежда на счастливую жизнь. Казалось, что маленький Курт сразу же повзрослел на несколько лет. В попытках вернуть сыну счастливую улыбку, Берт стал его поддержкой. Всегда и во всем. И тогда Курту удалось вернуть осколок от своего сердца на законное место. Время шло, малыш рос и начинал понимать, что он отличается от обычных мальчишек его возраста. Его не интересовали машинки, солдатики и игры в войнушки. Вместо этого он любил проводить время со своим отцом или учиться готовить, рисовать в своем альбоме эскизы нарядов или смотреть мюзиклы. Курт не ощутил этого, но, когда его начали дразнить и обзывать, другой кусочек его хрупкого сердца начал понемногу выбиваться из общей картины. В свои неполные шестнадцать мальчик признался отцу, что девочки его не интересуют, с замиранием сердца ожидая его реакции. Берт лишь легко улыбнулся, говоря, что давно знает об этом, но благодарит сына за то, что тот сам ему все рассказал, при этом аккуратно смахнув слезы с глаз ребенка. Берт не знает, что своим одобрением он возвращает непослушный осколок на место. Курт меняет свое второе имя в память о своей матери. Курт Элизабет Хаммел, который безумно скучал по своей любимой маме, вспоминая ее нежные объятия и слова, полные любви, становится предметом для насмешек в собственной школе. Ежедневные толчки, обливания слашем, грубые слова и отвращение, читающееся в глазах некоторых учеников, угнетало Курта, постепенно вгоняя парня в депрессию. Но ко всему ведь можно привыкнуть, особенно когда никто не пытался помочь, несмотря на слезные просьбы, предпочитая закрывать глаза на подростковую жестокость. И Курт привык. Он научился терпеть и делать вид, что ему абсолютно все равно. Равнодушие делало его сильным. По крайней мере, подросток так думал, не замечая, что непослушный осколок все же откололся от ранимого сердца, и, падая, с тихим звоном разбился. Каждый день в школе становится похожим на Ад. Люди начинают пугать Курта, а общество все яснее и яснее обретает очертания голодного чудовища, готового в любой момент вновь вырвать кусок мягкой плоти из юного тела. Страх буквально сковывает парня и однажды он не находит в себе сил выйти из родного дома, так и замерев около входной двери, держа руку над ручкой. Панически оглядывая предмет, разделяющий его и внешний мир, парень громко выдыхает и бегом возвращается в свою комнату, залезая под одеяло и позволяя слезам сказываться по его бледным щекам. Берт с печалью в глазах смотрит на свернувшегося в клубочек сына и дает ему время прийти в себя. С каждым прошедшим днем дом все больше и больше и больше напоминает Курту защищенную крепость, где никто его не обидит, а внешний мир пугает все сильнее и сильнее. Плотные шторы в комнате парня всегда задернуты. А поселившийся в душе страх ни на секунду не оставляет его. Берт советуется со многими врачами и Курту приходится начать принимать несколько видов таблеток, чтобы утихомирить его страхи. И это помогает. Спустя какое-то время парень снова может выходить на улицу. Но очень недалеко. Проходит год, прежде чем Курт снова переступает порог старшей школы, где все движется своим чередом. Под конец дня парню даже начинает казаться, что все на самом деле не так уж и страшно и что последние пару лет он сможет отучится в этом злополучном месте, но очередной резкий толчок в шкафчик и ненавистное «Леди Хаммел» заставляет его лишь осесть на холодный пол и прижать к груди ноги. Как мантру, повторяя про себя «Нельзя подвести папу, он ведь так старается», Курт достает из сумки набор из разных таблеток и запивает водой. Через некоторое время он приходит в себя и отправляется на последний урок, чуть ли не физически при этом ощущая как по сердцу разошлись глубокие трещины. Хрупкий мир Курта Хаммела строится около его личной мантры, которую он повторяет не только каждое утро, чтобы просто подняться с кровати, но и каждый раз перед выходом из дома, принимая при этом раза в два больше таблеток, чем ему полагается, а также каждый раз, когда его толкают или унижают. Всегда. И он держится. Держится до выпускного класса, пока его сердце с каждым днем все больше и больше начинает напоминать разбитую на миллионы осколков вазу, которую он с таким усердием пытает склеить обратно. Но у него не получается. Он лишь обессиленно смотрит на осколки, что впиваясь в кожу, оставляют на ней глубокие порезы. Курт теряет себя. В череде вечных оскорблений и отчаянных попытках не огорчать отца, который всегда делал для него так много. И после очередной порции таких жизненно важных таблеток, от которых у парня теряется связь с реальность, что даже очередной слаш в лицо не вызывает абсолютно никаких эмоций. И когда очередной осколок падает прямо в руки парню с, казалось бы, оглушающим звоном. После очередного толчка в шкафчик подросток стоит и смотрит на свои руки, видя на них кровавые разводы, и начинает тихо смеяться. Истерика накатывает на парня и весь коридор заполняет истерический смех. Парень бросается на одного из своих обидчиков, шепча что-то про сердце, осколки и кровь на его руках, чем сбивает с толку не только стоящих вокруг учеников, но и успевших прибежать на шум учителей. Словно сквозь мутную пелену Курт видит отца, который заходит в кабинет директора и присаживается перед сыном на колени, пытаясь заглянуть тому в глаза. Он не осознает, лишь продолжая бормотать словно в бреду про разбитую вазу. Он не понимает, почему Берт смотрит на него со слезами на глазах, но из-за этого сам начинает горько плакать. Он не смог. Не получилось. Он разочаровал отца. Единственного человека, который всю жизнь боролся за него. От осознания этого последний осколок, что хранил в себе надежду, раскалывает на тысячи маленьких кусочков, которые уже никогда не собрать воедино, и сердце молодого парня глухо рассыпается в его груди. Безжизненными глазами он смотрит на отца и на его лице не отображается ни одна эмоция. Ни тогда, когда Берт доводит его до машины. Ни тогда, когда уже дома отец пытается взбодрить сына. Ни тогда, когда он надеется, что время поможет и оставляет Курта в покое. Ни тогда, когда попытки уговорить сына поесть или поспать не оканчиваются успехом. И даже когда Берт привозит сына в психиатрическую клинику и оставляет там, обещая навещать. И ни тогда, когда после месяца регулярных посещений Берт больше не приходит. И врачи не решаются сказать Курту, что его отец неожиданно скончался от сердечного приступа. Курт лишь смотрит в зашторенное окно, боясь опустить взгляд и увидеть вечно кровоточащие руки, изрезанные многолетними осколками.