Очки

      necromancersboobs: привет, сладенький :>       MitjаHoroshiy: Кто это???       necromancersboobs: Игорь.) Со свадьбы :>       Mitjаhoroshiy: А! Как хорошо, что ты зашел, я все ломал голову, как же тебя найти.)))       necromancersboobs: Да-да-да, провели целую ночь в одном номере и даже телефонами не обменялись! Как это не по-джентльменски с моей стороны. К счастью, я спалил твой логин в скайпе ^^       Mitjаhoroshiy: Я удивляюсь твоим шпионским способностям.))))       necromancersboobs: Я такой >:3 Ладно, это хорошо, что ты хотел меня найти. Потому что еще я увидел у тебя на рабочем столе один интересный ярлычок… Вернее, даже не один…       Mitjаhoroshiy: Я надеюсь, ты туда не нажимал.))) А то там могут быть нехорошие вещи!       necromancersboobs: Там они точно есть! Гони мне ник в стиме, в ориджине, в юплее и говори, какой левел в ололодах       necromancersboobs: И в BnS       necromancersboobs: И еще можно прямо сейчас куда-нибудь сходить       necromancersboobs: Неважно       necromancersboobs: Для тебя я и нового перса могу сделать :3       Mitjаhoroshiy: Везде одинаковый, как в скайпе.))) Так что бегом ко мне, жду!       Их первая встреча произошла по вине лучших друзей, которые, приглашая Игоря с Митей на свадьбу других общих товарищей, даже подумать не могли, что из этого выйдет. Будучи одинаково общительными любителями найти приключений, редактор интернет-версии журнала «ART Слово» и простой бухгалтер, которого неясными судьбами занесло в стереотипную «теткинскую» профессию, быстро нашли общий язык, спелись, свели разлученных жизненными неурядицами любовников, лишили премии тамаду и доказали всем, что должны были по жизни стать либо клоунами, либо политиками (иначе к чему поцелуи на публику?), что в ряде случаев суть одно и то же. Так или иначе, начало вышло слишком уж искрометным, чтобы игнорировать возможность дальнейшего общения.       Стоило новому приглашению прозвучать — и Игорь побежал. В образе славной сисястой некромантки и мускулистого воина, и за «Раиссю» в «Цивилизации», и за кого только хочешь. Орал в чатах, что он — девушка Мити и весь лут они забирают себе, на развитие «семейного бизнеса». Водил в рейды и открытые лобби. За пару недель стал незаменимым напарником в каждой игре, и даже в «Скайриме», для которого сам сделал Мите мод с компаньоном. Писал каждый день, задерживал до трех ночи, расспрашивал про Артема, рассказывал про Костю. Кидался музыкой и сам просил плейлисты. Шутил. Вытаскивал из пучины переживаний даже тогда, когда пропавший с больной дочкой их общий дорогой товарищ Чех не отвечал неделями. И Митя принимал все эти странные жесты… с улыбкой, как и всегда. Да он и сам перестал мыслить свой игровой мир без Игоря. Никуда не ходил, даже когда звали. Делился лучшими шмотками в игре, а еще скрафтил оружие, на которое потратил три недели.       По мнению Игоря, это стало замечательной альтернативой походам в клубы, где тебя максимум могли угостить напитком. А обычно выходило и вовсе наоборот.       Конечно, редактор шел на поводу своих страстей. Ну не мог он остаться в стороне перед находчивым пареньком с чертовщинкой под шкурой паиньки, и поначалу его останавливало только то, что Митя натурал и друг близкого друга — а значит, к нему так легко не подберешься. Только потом желанное отодвинулось на задний план, потому что Игорь честно втянулся. Заинтересовался. Как правило, когда такое происходило (в редких случаях), это означало, что на горизонте маячит новый приятель, а секс отменяется. Выбор был сложным, но сделал его Игорь по совести, хотя не перестал гипнотизировать одинокими вечерами Митины фотографии в социальных сетях. На его вкус, тот был просто «лапочкой»: мало того, что общих интересов куча, так еще и на вид — мечта любого плохого парня с нетрадиционными предпочтениями! Ровный, как и его характер. С этим маленьким носом, идеальными средними губами, волосами цвета пшеницы и без дурацкой розовой кожи, что часто проглядывает у блондинов сквозь пробор. У него было пробито ухо в хряще — странная, потому что одна-единственная и как будто случайная, сережка. Квадратные очки в черной оправе и выступающие скулы. И этот открытый взгляд светлых зеленых глаз с прищуром. Улыбка у Мити тоже была красивая: «вампирья» с — забавным рядом ровных мелких зубов и сильно выступающими на их фоне вперед клыками. Все складывалось в очень ладную и совершенно недоступную картинку. Как вдруг...       Mitjаhoroshiy: Ты не хочешь меня к себе в пятницу вечером в гости с фильмом и пивом?))))       Игорь весь встрепенулся. К себе в гости он обычно не звал никого, и долгие годы исключением был один лучший друг и начальник Лихарев, которого редактор злостно использовал: тот в меру своего больного перфекционизма приходил и вылизывал холостяцкую квартирку дочиста, да еще и готовил нормальную еду. Теперь появился Митя, которому просто грех отказать. Пришлось только отодвинуть назад мысль, что с такого гостя может перепасть кое-что еще.       necromancersboobs: А ты не боишься разбросанных по квартире шмоток и горы грязной посуды? Это сложный данж, мне его в соло еще не удавалось зачистить…       Mitjаhoroshiy: Нет! Если мне будет что-то мешать, я сам приведу все в порядок, с твоего разрешения.))) Ну давай, соглашайся, не мнись.))))       necromancersboobs: Еще б я от такого отказался >_> Окей. Пиво тогда с меня.)       Конечно, Митя все равно пришел при полном обмундировании: он принес с собой и пиво (несколько видов, чтобы не промахнуться), и нарезку, и закуски, и флешку с фильмами, и диск (на всякий случай). Стучал в чужую дверь блондин очень уверенно, тряс призывно пакетами и улыбался во весь рот.       — Расчехляйся! — пропел он, когда хозяин квартиры подобрался к двери. Вероятно, бухгалтер был уверен, что адрес нашел правильно.       — В смысле, мне сразу раздеться? Для тебя — что пожелаешь! — Игорь дернул бровью, вперившись в Митю горячим взглядом из-под очков, и притворно зашагал в комнату. Гость последовал за ним, по дороге оставив ботинки.       — Ну, можно и так, — весело отозвался Митя, не позволяя понять, шуткой то было или всерьез. — Посмотрю хоть на нормальных парней. Куда пакеты? Я нам набрал всего! На всю ночь хватит, а, может, на две!       — А? — Игорь остановился как вкопанный и развернулся, сразу растеряв образ. Не ожидал он такой реакции на свои игры. И уж точно не ожидал того, что Митя решит обидеть всех голодных сирот, притащив с собой провианта далеко не на один вечер пятницы. — Дурак?! Куда набрал столько? Ай… — Закатив глаза, он вырвал пакеты и резко ломанулся в противоположном направлении, на кухню, едва не затоптав бедного бухгалтера. А потом редактор издал еще больше горестной ругани, рассмотрев угощение.       — Ну, если все не съедим сегодня, то я уеду от тебя в понедельник утром! — щелкнул пальцами Митя, словно это была лучшая идея в его жизни. Но после в лице пропала хитринка, а всеобъемлющие доброжелательность и миролюбие вернулись. — Ну… Там уже посмотрим, а?       — Ага. — Игоря впервые за долгое время выбило из колеи такой безапелляционной готовностью другого человека находиться с ним на одной территории. Редактор был уверен, что этот паренек все-таки слишком наивен и просто не знал, на что подписался. И это касалось как сексуальных пристрастий редактора, о которых Митя знал, но обладал безрассудством не опасаться, так и совершенного беспорядка в организации быта. — Но я не о том! А о том, что деньги!.. Все, блядь, в следующий раз я угощаю… Ладно, поехали...       Игорь был человек-хаос. Живой, громкий, непоследовательный — и таким же было его жилье. Когда хозяин делал хоть что-то, гремело все: стол, табуретки, посуда, холодильник, выгруженные на стол бутылки. Своими длинными конечностями он задевал все вокруг, и видно было, что ему постоянно отчаянно не хватало места. Митя поначалу как будто не вписывался в интерьер, и Игорь буквально переставлял его, сдвигая с пути уверенными жестами. Расстояния между комнатами преодолевал в пару шагов. Иногда буквально перешагивал через компактного бухгалтера. Но очень скоро они заработали в унисон.       Редактор отвел Митю в спальню, наполненную гулом компьютерных кулеров: все уже было готово к плановому просмотру фильмов. Интерьер приветствовал гостя сочетанием вещей из каких-то параллельных вселенных. Старый, но уютный советский диван, прикрытый синим шерстяным пледом, странно сочетался с очень новым столом и крутой техникой. Неприлично блестящий потрескавшимся лаком хлипкий шкаф в углу ломился от набросанных туда кое-как принтованных футболок и рваных джинсов. Геометрический чистый ковер лежал на неприлично древнем желтом линолеуме. Посреди белого потолка одиноко висела на голых проводах лампочка без плафона. А у постели, возле фрагмента бетонной стены, странно выглянувшей из-под оторванного листа обоев, в немыслимой позе согнулся модный алюминиевый торшер.       — Логово злого гения! — презентовал Игорь, обрушившись на жалобно скрипнувший деревянным каркасом диван. — Падай. Сейчас все сделаем.       Редактор согнулся над агрессивного вида ноутбуком, расположившимся в окружении проводов на низеньком — так, что приходилось сгибаться почти пополам — журнальном столике в окружении сплетенных проводов. Длинные узловатые пальцы запрыгали по клавиатуре с бешеной скоростью, заклиная систему закрыть все ненужное и принять в себя содержимое Митиной флешки.       — Во-о-от так… — бормотал «злой гений», будто найдя ключ к свершению давно готовящегося страшного замысла. — Это вставим сюда… Ага… Фильм… Порно нет… Ну ладно… Готово!       И, когда окошко видеоплеера развернулось на весь экран, Игорь откинулся обратно на диван, чуть с разворота не врезавшись в притаившегося за плечом Митю и оказавшись с ним нос к носу. С такого расстояния даже в тусклом свете виднелась бешеная синева глаз редактора и каждый капилляр на вечно истомленных веках, увеличенных линзами очков. Митя как-то застрял на этом взгляде, долго таращась в возникшее перед ним лицо. После встрепенулся, неловко улыбнулся и уставился в экран. Фильм он выбрал средний. В том плане, что смесь триллера и детектива в общей выборке нравится всем. И Игорю должна была понравиться. И они смотрели. Молча.       Но Митя никак не мог сосредоточится. Точнее мог, но совсем не на том объекте, который должен был заслуживать внимание. Он уперся взглядом в руки. Блондин всегда невероятно завидовал людям с длинными ровными пальцами. А эта узловатость! Это руки творцов. И почему-то Митя сразу приурочил целый набор схожих качеств Игорю только за эти кисти. Потом немного выше — предплечья. Бледная кожа, выступающие вены. И шея. Кадык, приятная подтянутая кожа. Митя все задавался вопросом, сколько же редактору лет, ибо никак не мог определиться в выборе между двадцатью и сорока. Что-то в нем было и оттуда, и оттуда. Пока бухгалтер не отключился, ему не хватило наглости так в открытую рассматривать чужого человека. Но вот он задумался о руках да творцах, и его внимательная физиономия снова приблизилась к лицу Игоря. Он увидел глаза, очки и невероятное сочетание яркой радужки и черноты волос. Митя даже подумал о том, что хотел бы быть похожим. И рост, и харизма… Его маленькие в сравнении с редактором руки крепче сжали пачку сухарей, а брови сурово сдвинулись на переносице.       — Ты маньяк и хочешь меня убить? Задушить? Зарезать? Или ты вообще извращенец какой-то? — подал голос Игорь. Митя и не заметил, что тот все это время так же напряженно смотрит в глаза бухгалтеру, очевидно, не понимая, чего тот хочет. Правда, испуганный тон очень быстро нарушился шутливо-досадным вздохом: — Да, я знал, что нормальный человек ко мне в гости не напросится…       — А? А! — Митя отстранился, чуть не выронив еду, что покоилась у него на коленях и животе. — Нет-нет, прости… Просто. Эти руки. Ты вообще видел свои руки? Ай, ладно, давай смотреть, — и смущенный бухгалтер напихал себе в рот побольше еды так, что щеки раздулись и жевать выходило с трудом. Но, что полезно, и говорить тоже.       Игорь пожал плечами. Комплименты он принимал как должное, впрочем, в большинстве случаев не придавая им особого значения. Реакцию на похвалы он выбирал в зависимости от ситуации. И вот иной раз взял бы и загнул что-нибудь про то, как он этими руками умеет весьма неприличные вещи — но для Мити-то редактор уже выбрал тактику относительной сдержанности, в которой даже шутливые намеки следовало дозировать. Компания парнишки была слишком приятной, чтобы портить ее своей ненасытностью. И они комфортно проводили время. У Игоря даже получалось не думать о том, как он хотел закадрить готового к экспериментам блондина в первые дни знакомства… Но как странно было получать оценки своей внешности от другого мужчины, которого она по всем законам не должна интересовать! Не должна — была. И потому раскатывать губу все еще не стоило.       — А ты… Неудивительно, что ты так легко парней ловишь, — очень спокойно произнес Митя, отправляя очередную закуску в рот. Он свыкся с какой-то своей мыслью и теперь мог спокойно оперировать фактами. — Такая внешность всем нравится. Тебе легко заводить знакомства? — внимательный зеленый взгляд стрельнул в редактора, а сам блондин странно привалился к его плечу. Игорь забегал глазами, хмурясь. Так на лбу и нарисовалось: «Вот это я че-то не понял».       — Ну… да. И не только парней. Я всех ловлю. Клубы, танцы, беспорядочные связи… Кошмар жизни Лихарева… — Тут редактор ухмыльнулся, оставив попытки смотреть фильм. Любопытство все-таки победило. Он решил напугать Митю, еще раз проверить его пристрастия. Придвинулся еще теснее, так, что почти ткнулся носом в висок бухгалтера, лукаво кривя губы и щурясь. — А что? Поделиться опытом?       — Поделиться, — вдруг выдал совершенно обыкновенным тоном Митя. Он повернул голову, и их носы в очередной раз оказались слишком близко. Но бухгалтер вновь с невероятной легкостью воспринимал все до неприличия просто. — Вот меня недавно опять бросили. Не подхожу по размеру никому, — досада и обида тронула лицо Мити, но быстро испарилась.       — Какая несправедливость… Вот мне бы ты по размеру подошел. Во всем. Потому что вот этими руками, — все-таки решившись использовать свой козырь, Игорь продемонстрировал фактурную кисть, пошевелив пальцами, которые сию же секунду тронули щеку паренька. Он решил усилить напор, чтобы уж точно расставить все точки над «и», — любой размер можно подогнать. Кое-где увеличить… Кое-где — расширить…       Редактор приподнял голову, и стекла очков поймали блик, спрятав алчный взгляд. Игорь легко входил в эту роль, легко раскрепощался по максимуму, врываясь в чужое личное пространство, подобно воинственному кочевнику. Он любил переигрывать, выпендриваться, прощупывать грань дозволенного. Увлекаться, правда, тоже любил...       — Ха! Скажешь тоже, — Митя улыбнулся и отзеркалил жест редактора, потрепав того по щеке. А потом резко поднялся, потягиваясь. Нарочно ли, но блондин прогнулся в пояснице. Кости хрустнули. — Хорошо! Тебе пива еще принести? Пойду возьму, чтобы холодненькое, — и он удалился, зашуршав чем-то на кухне. А Игорь так и остался в позе брошенного Дон Жуана. Только и смог, что цокнуть языком. Нет, так жестоко с ним еще не обходились! Но напряжения своего редактор не показал, так что когда Митя вернулся, он уже как ни в чем не бывало валялся на диване, копаясь в телефоне и болтая в воздухе свешенной с края ногой.       — Я тут подумал и понял, о чем ты говоришь. О массаже... — и Митя сбросил ноги редактора с дивана, заставив того сесть. Приземлил ему в руки бутылку, а сам расположился так, что ноги оставил на коленях у мужчины. — Массаже ног! Ну, не знаю где там увеличивается что, но вот размять точно можно. Хочешь я тебе сделаю? Я работал бухгалтером в массажном салоне. Знаю все, — важно сообщил Митя, поправляя очки.       — У-у-у! Мацать мозолистые вонючие лапы! Ты точно извращенец! — Игорь деланно возмутился. Но вот, опять близость. Это смещение рамок, которое Митя проделывал так легко и безбоязненно, радовало и пугало одновременно. Редактор все же понимал, что он готов расслабляться и позволять себе любые пошлости, но никак не мог разгадать мыслей приятеля. Флиртом то разило с мощью разлитого дезодоранта AXE, то вообще не пахло. И это огорчало…       — Ну, может, я про плечи? И шею. Знаешь, людям с твоей профессией очень знакомы застои в шейном отделе. А потом недалеко и до мигреней. И всякого такого прочего, — отметил блондин, делая глоток из бутылки. По его лицу нереально было прочитать какую-то эмоцию, кроме доброжелательности и едва уловимого спокойствия. Так себя люди впервые в общении не ведут.       — Нет, ты же сказал про массаж но… — начал было Игорь, но быстро убил в себе подозрительность. Подыгрывать — главное, подыгрывать. — А давай, — и он моментально перевернулся на месте, чуть не сбросив с дивана Митю, и подставил ему спину. Бутылка была временно отставлена на пол, а Игорь преисполнился расчетливой невозмутимости.       — А даю, — отозвался Митя, усаживаясь так, как удобнее ему. Он расположил ноги по обе стороны от Игоря и положил руки тому на загривок. Он начал с чего-то разогревающего. Водил теплыми ладонями по плечам и шее. После уже более серьезные приемы разгоняли кровь. Было слышно, как Митя улыбнулся. — Жаль, нет масла, я бы тебе тут такой спа-салон замутил. Закачаешься. Будешь меня еще звать, я тебе отвечаю, — смеялся блондин, разминая затекшие в бесконечной статике поз мышцы.       — Да я и без масла… — томно протянул Игорь, довольно жмурясь. Массаж в повседневной жизни — роскошь обычно непозволительная. По рассказам знакомых, даже когда живешь с кем-то. И если просто спинку почесать — все равно взамен просят что-то, будто это не ласки, а нефть или черная икра, и стоит очень, очень дорого. — Может, мне лечь? Снять майку? Или для такого мы недостаточно близки? — с надеждой переспросил редактор. Да, надежда — это именно то, что сейчас роднило его с героями прослушанного к чертям фильма.       — О, хорошая идея! Давай, снимай, я тебе расслаблю все. Близки? О чем ты, это же просто массаж, — улыбнулся Митя и высвободил редактора из своих ног и действий.       Игорь что-то неразборчиво пробормотал в ответ, напряженно сопя. Этот парень был непробиваем. «Слишком открытый, но слишком тупой для гейства», — так мысленно окрестил его редактор. Что ж, приходилось пользоваться тем, что есть. Но покуда Митя позволял, Игорь продолжал мерно идти в нужном ему направлении. И вот, сорванная футболка полетела в сторону, и редактор обнажил подкачанную спину и широкие острые плечи. И вновь послышалась улыбка от Мити.       — Вот, ложись, — расположил редактора по своему удобству блондин. Он начал там, где закончил — как раз на плечах. Долго с ними возился и разминал. Потом вдруг вернулся к шее, установив большие пальцы у основания черепа и уводя с давлением по позвонкам вниз и в стороны. — О, это хорошее дело. Разойдется кровь. Знаешь, всякие там остеохондрозы не нужны такому… — он оборвал фразу, повторяя свое действие несколько раз. Потом ладонями разогрел спину, и все казалось очень невинным. Пока Митя вдруг не остановился на крестце и не начал его разминать. Сначала ладонями, после — большими пальцами. Он мял бока, и его руки сейчас казались действительно сильными для такого тела. Но каждый раз, с каждым новым витком он заходил немного ниже.       — Мгм, — протянул Игорь, уткнувшись лицом в матрас. Кости сладко ломило от бережного давления на них. Будет чем похвастаться знакомым… Но вот опять Митя размывал границы дозволенного! Да так, что не расслабиться. Игорь поначалу заопасался. Однако момент был хороший для того, чтобы еще раз поднажать на бухгалтера. Так что редактор отплатил той же монетой: заерзал под мнущими его руками, таким вот нехитрым образом еще сильнее вылезая из штанов и заодно играя рельефом спины. — Что, на задницу виды имеешь? — поинтересовался он сладким-сладким, пидорским-пидорским тоном. А цепкие руки поползли по дивану за спину, ловя ладони рискового массажиста, сжимая их, щекоча да еще настойчивее задвигая к ягодицам. — Ты, Митенька, аккуратнее, я парень страстный, могу и понять неправильно…       — Конечно, имею, — улыбнулся бухгалтер, возвращая свои ладони к плечам редактора. Назойливо, словно действует просто супротив. — Как массажиста, меня интересует все твое тело! Просто если я оставлю там кровь застаиваться, то это нехорошо. Неполный массаж. Я же тебе обещал полный, — в его лице было не разобрать коварства, но мелкие пронырливые ладони вновь подбирались все ниже и ниже. А после возвращались обратно. Блондин играл, не иначе. И только когда спина Игоря приобрела уже приятный розовый оттенок, Митя убрал руки. — Ну вот и все. А ты переживал. — Он наклонился над редактором, якобы чтобы тот лучше слышал. Наверное. — Зачем мне твоя задница… — и парень подскочил с дивана, оставляя Игоря наедине с его мыслями и голым торсом. Правда, об этом позаботился сам бухгалтер, укрыв его майкой. — Хочешь, полежи. Я хочу есть… Хочешь бутерброд?       — Ага…       Игорь начинал злиться. Внутри все просто взрывалось фейерверками от прикосновений к голодному телу и сопутствующего этому раздражения. Он чувствовал себя загнанным в басню про лису и виноград. Но Митя был гостем. И потому Игорь, одевшись, прятал за бликующими очками разъяренного хулигана, который уже (всегда) жаждал припереть наглого мальчика к стенке и показать, кто тут хозяин положения. Но — нельзя. Один шаг в ту сторону, и все общение, все двусмысленные разговоры, все посиделки до утра с сексуальными магичками в онлайн-играх прекратятся. С большой вероятностью. Потому что Игорь патологически не умел общаться одновременно телом и разумом, и если такое происходило, благодарил он, само собой, не свою находчивость. Вот и теперь проба провалилась. На такого рода «забавах» стоило поставить жирный крест, о чем бы там ни орал животный инстинкт. И затух лихой блеск в горящих глазах. И вернулся Игорь-душа компании — расслабленный, вальяжный, без напрягов.       На кухню он пошел за Митей со своей бутылкой пива, быстро шагнув в реальность, в которой ничего сложного не было и быть не могло. Он трещал что-то о своих впечатлениях от фильма, пил пиво, с оглушительным стуком переставлял на столе какой-то мусор, чтобы бухгалтеру было где заниматься бутербродами.       — А вообще… Может, к черту это кино и давай лучше зарубимся во что-нибудь? Ты же ноут принес? Я видел.       Весь остаток вечера парни провели в раю задрота. Темное помещение, свет лишь от мониторов, куча еды. Митя был спокоен и, вроде как, даже комфортно себя чувствовал. Предлагал убрать что-то или помочь с чем-то, даже порывался готовить. Игорь был не против и сам постоянно присутствовал, участвуя во всех благих деяниях бухгалтера. Даже шутил на тему того, что тот, мол, паладин во многих играх, освящает логово злобного некроманта и приводит его в божеский вид, и что такими темпами придется даже отказаться от темных искусств. Подобное разнообразие действительно приятно разбавляло унылые мусорные будни редактора, так что стоило Мите затихнуть, перестав оказываться до странного близко, их общение вернулось на круги своя. Время текло медленно, это было похоже на отдых. Но с блондином не приходилось расслабляться.       — Хочу играть в приставку! Давай, а? — просительно сказал Митя, очень тихо подкравшись к Игорю со спины. Он уже держал в руках геймпад и призывно щелкал кнопками.       — А? — редактор в такие моменты чуть не подпрыгивал — а если бы не «чуть», потолок бы уже давно осыпался от ударов влетающей в него черноволосой макушки. — А. Ну давай. Правда, я давно ничего не доставал, я же сейчас конченый пекарь, а там старье всякое… Но… у меня, кажется, еще жив какой-то «Mortal Kombat», и если это так, то, клянусь, я надеру тебе задницу!       — Ага, щас, — фыркнул блондин, совершенно открыто реагируя на такие заявления. — Кто кому, кто кому. Скорее я тебе… Иди ищи свой «Mortal Kombat» и готовься быть поверженным!       Игорь закатил глаза, забрал у Мити геймпад и упорхнул в другую комнату, гордо задрав голову. Вернулся он уже с пыльной полупустой коробкой, на дне которой гремели какие-то диски и кассеты, и одарил бухгалтера загадочным зловещим взглядом       Дальше последовала долгая подготовка. Телевизора у Игоря не было, старый плейстейшн он подключал через бесчисленные переходники к также найденному где-то в закромах «запасному» монитору, беспрестанно нашучивая про оживление трупов. Час возни — и все завелось, а изможденный редактор бросил Мите один из геймпадов.       — Я почти уверен, что на нем сломаны какие-то кнопки, так что если у твоего перса отнимутся ноги в самый ответственный момент — извиняй, я не виноват, — невинно захлопал он глазами, втаскивая ноги на диван. Митя устроился там же, чуть подавшись вперед и странным образом скрючившись.       — Поехали!       С треском игра завелась. Игорь медитативно щелкал хлябающими кнопками, поминутно морщась в попытках вспомнить, как все это работает. Минут пять он боролся с главным меню. Еще больше времени ушло на выбор персонажа. Редактор взял Шао Кана, заявив, что плохим парнем должен быть всегда и везде.       — Ну а ты? — склонился он к Мите, принимая на лицо как можно больше коварства. — Тебе нужен кто-то милый. Милый и с чертовщинкой… Ашра! — Игорь ткнул пальцем в экран на нужный портрет.       — Серьезно? — не одобрил Митя, но выбрал предложенное. Начался бой. Митя оказался действительно очень азартным. В моменты проигрыша он бросался на Игоря почти с кулаками. В шутку, конечно, но как факт. А когда выигрывал, вел себя как гладиатор. Они отыграли три схватки по два или три раунда. И вроде все шло вновь очень ровно и дружественно… Как вдруг…       — Мне жарко. Сниму майку. Ты же не против? — улыбнулся блондин, добавляя что-то привычное для него, вроде «здесь же нет ничего такого». И действительно стянул с себя верхний предмет одежды, представ перед Игорем во всей красе. Тело Мити, как и его лицо, было образчиком умеренности. Худой, но не слишком. Подкачанный, но не перебор. Тонкий, но не совсем. Узкий, но не везде. Довольный своей диверсией, блондин уселся в турецкой позе, что очень удивительно для человека в джинсах, и удовлетворенно вздохнул. — Ну, играем дальше?       Игорь повел бровью, а губы его непроизвольно дернулись. Он тут решил спародировать Лихарева, но в своей манере: глубоко вздохнул, глаза прикрыл. Снял припотевшие очки, чтобы протереть. А когда те снова оказались на лице, редактор хитро улыбнулся и встал с дивана.       — Без проблем. Но тогда я предлагаю еще по пиву — и продолжить игру уже на раздевание. А то чего вхолостую-то оголяться, а?       — А? По пиву — это хорошо. А оголяться… В смысле, тебе тоже жарко? Так раздевайся! Я все уже видел и даже трогал, — Митя ухмыльнулся, дернув бровью. Странный жест, словно он пошутил и даже понял над чем. Но потом блондин подскочил, и вот уже спустя секунду у Игоря в руках оказалась бутылка. Тот лишь перевел на нее удивленный взгляд и медленно сел обратно, остановившись на мысли, что Митя — какой-то читерский джинн. — Так что неактуально, не-а. Давай что-нибудь интереснее.       — Ну вот и видел, и трогал ты, положим, не все, — важно парировал Игорь, сворачивая крышку и делая глоток. Посмаковав новый вкус, он сделал паузу, а потом синие глаза вперились в лицо бухгалтера. Острые зрачки прошли путь вниз, от лба и до самого пояса, где живот был едва присыпан дорожкой светлых волос. Во рту сразу же пересохло — в этом тесном общении редактор очень уж долго игнорировал позывы своего тела, и пошевеливающееся теперь под кожей горячее и щекотливое ощущение напомнило об этом. Посему холодное пивко, конечно, приходилось очень кстати… Остужало голову. — И что это такое тебе интересно? Деньги? Грязные секретики?       — А ты предлагаешь? — вдруг нашелся бухгалтер, но по его окосевшему взгляду было видно, что дома лампочки уже перегорели. Блондин повалился на диване в обратную от Игоря сторону. Хмель окутывал сознание и все делал мягким и легким, но вот редактор этого пока не ощущал. В готовности Мити он видел шанс попробовать подойти к нему еще с другой стороны, знакомую по ночным гулянкам раскрепощенность тех, кто готов отдаться, но никак не алкогольную сонливость.       — Ну да. А почему нет? Хотя деньги — это плохо, зря предложил. Но грязные секретики — это хорошо. Так что хватай гей-пад, парень! Работай пальчиками.       Едва дождавшись, пока блондин вновь примет удобное для игры положение, Игорь запустил новый бой. И первая победа сразу же оказалась за ним. Митя горестно вздохнул, отвалился на диване вновь. Он выглядел вялым, но довольным.       — Ну, вообще, я-то тебя спрашивал про «не все видел», — ухмылка поползла по бледному от алкоголя лицу. — Но можно и про грязные секреты, тогда спрашивай.       — Ты мутный типчик, — Игорь погрозил пальцем. — Точнее надо быть в своих желаниях. Но можем совместить. Иди сюда, покажи ушко. Которое с сережкой. У тебя только там пирсинг?       — Сам иди сюда, — Митя потянул редактора за руку, вынуждая его расположиться ближе. Блондину явно было лень вставать. И поэтому он вполне готов был мириться с близостью чужого тела. — А тебе скажи… Вот видишь ухо, тут точно есть… — и дебошир сладко зевнул. Игорь прихватил пальцами тонкий черный циркуляр с шипами — странный выходил бы аксессуар для такого ладного мальчика, если бы еще не известно было все о его музыкальных предпочтениях. Да, блэк метал, компьютерные игры, хорроры и пирсинг — самое то для светлого доброжелательного паиньки. Игорь усмехнулся, подперев голову рукой. Он теперь нависал прямо над Митиным лицом, а свободной ладонью пробрался ему на живот и поглаживал вокруг пупка, перебирая тонкие жесткие волоски.       — Конечно, скажи! Крутая ведь сережка. Может, покажешь все-таки, где есть еще? На языке? Нет, я бы увидел… Соски тоже отменяются… М-м-м… — Игорь прикрыл глаза, замечтавшись. Митя совсем не сопротивлялся, и разогревшаяся ладонь осторожно ушла на бедро. — Я вот как-то думал сделать интимный пирсинг. Так и не решился. Может, по мне не видно, но я на самом деле забочусь о безопасности и все такое… Никаких грязных оргий. А если «Принца Альберта» или что-то такое бить, говорят, гондоны рвутся иногда… Хотя посмотреть я был бы совсем не против…       Игорь поднял веки лишь тогда, когда почувствовал, что его тяжелая голова опустилась достаточно, чтобы все-таки стукнуться с Митей носами и очками. Но последний только судорожно вздохнул во сне, улыбнулся, обнажая острые, чуть выступающие клыки. И повернулся на бок, засопев как сурок. Сказать, что Игорь был обескуражен — это ничего не сказать. Но что делать, выпили они много. Не оттого ли под конец так повело их друг к другу? Редактор вздохнул, не без сожаления отстраняясь, и отправился выносить мусор из комнаты на кухню. По пути еще снял очки с Мити, отложив их на журнальный столик, укрыл парнишку осторожно вытащенным из-под него же пледом, а еще через полчаса застелил себе диванчик в другой, обычно нежилой, комнате. За окном загорался рассвет.       Кто из людей встает в шесть утра после пьянки в выходной? Конечно, Митя. Именно он так всегда делал, после такого-то количества спиртного. И совершенно не хотел спать. Правда, чего лукавить, так же он вставал и в будние дни. Был не то жаворонком, не то голубем. Обнаружив себя на хозяйской кровати и поругав за такое неуважение, блондин не смог вспомнить толком ничего после их разговора о «покажи». Вдруг ему чего и показали? А Митя и не видел. Он обнаружил хозяина квартиры в гостевой комнате и решил загладить свою вину.       Митя умел готовить кофе и завтраки. Он отлично справлялся с этим, учитывая его многолетнюю практику проживания с Чехом. А еще он часто баловал своих пассий таким вот незамысловатым способом. И вот, как по волшебству, на часах девять, а на тарелке — яичница со шкварками, два бутерброда из подсушенного в духовке хлеба и оставшейся со вчера колбасы да сыра (горячие, не просто так), кофе со сливками, но пока без сахара. Найти что-то на роль подноса и рыскать по чужой кухне Митя постеснялся, потому отправился к Игорю только с чашкой. Сила привычки: Артем всегда сложно вставал. И ему всегда преподносился кофе. А Митя уже не мог больше находиться в чужом доме один и поскорее хотел оказаться в компании. Да и его терзала какая-то мутная эмоция, тихий голод до редактора.       — Игорь! — почти шепотом позвал его бухгалтер, усевшись на пол рядом со спящим. Митя уже и умылся, и оделся, и благоухал.       Игорь забурчал в подушку, но, видно, унюхав посторонние ароматы, лениво приоткрыл один синий глаз, показавшийся из-под одеяла. Спросонья и без очков он выглядел как-то совсем по-другому. Так всегда с теми, кто не расстается с этим жизненно необходимым аксессуаром.       — Что это? — хрипло спросил он, глядя куда-то в направлении Мити, но неопределенно: зрение не позволяло верно «нацелиться» на чашку, которую бухгалтер держал в руках. Спустя минуту, пошарившись вокруг, Игорь все-таки нашел под подушкой очешник и прозрел. Находка заставила его улыбнуться. — О. Кофе. Фига себе...       — Сахар. Не знал, как надо, — обрадовался в ответ Митя, получив на свои потуги какую-никакую, а отдачу. — Сколько? Или без? А еще там завтрак. Принести тебе сюда? Там яичница. Я решил, что все ее любят. А еще когда желток посыпан перцем… И бутерброды. И шкварки… Я устал ждать, когда ты проснешься, — неловко оправдался блондин, потрепав свои волосы.       — Ты не паладин. Ты добрая фея, — Игорь умиленно зажмурился, а после потянулся, сладко хрустнул расправившимся позвоночником и резко сел на постели. — Ох, черт. Так. Все хорошо. Нет, все лучше, чем хорошо! Отлично. Я сейчас приду на кухню, ладно? Не напрягайся, и так много сделал. Давай… давай. А то я сплю в чем мать родила! — и редактор мерзко захихикал, окуная в кофе острый нос.       — Ой, ну фу. Ладно, жду тебя… — и Митя поспешил удалиться. Он, как смог рассмотреть Игорь, к тому моменту уже и оделся.       Когда редактор наконец закончил со своими утренними делами, он явился на кухню: с торчащими кверху влажными иголками волосами, в серых спортивках и со стилизованной под логотип кока-колы надписью «Scooma». Митя сидел в очищенном от вчерашних гуляний помещении и болтал ногой, уныло что-то просматривая в телефоне. Воздух свеж, посуда помыта, как и плита. Мусора уже нет, а на столе благоухает завтрак. Игорь окинул весь этот порядок задумчивым взглядом, а потом громогласно выдал то, чего Митя уж точно наверняка не ожидал услышать:       — Лихарев!       — Что орешь?! — чуть не опрокинул телефон в кофе блондин, злобно озираясь. — При чем тут Константин Сергеевич?       — Чисто. Ты сделал чисто, как он! — Игорь налетел на Митю, вцепившись длинными пальцами ему в плечи. — Я просто вспомнил! Он придет сегодня вечером.       — А, блин. Чуть инфаркт мне не сделал. Люблю порядок просто… — Митя пожал плечами. — И чего? Мне уйти? — во взгляде блондина вдруг встрепенулось столько неясной обиды и негодования, что он на мгновение показался угрюмым.       — Нет. Зачем? — Редактор, видно, искренне удивился такому выводу. — Ты же собирался в понедельник утром уезжать. Все нормально, если тебя это устраивает, конечно. Он хороший мужик и вряд ли будет против. Более того, в его возрасте полезны новые ощущения… Прикинь, как он удивится… — Игорь заговорщицки улыбнулся.       — Чему удивится? Он у тебя тут никогда никого не ловил? — уже облегченно улыбнулся Митя, понимая, что его никто выгонять не собирается. — Хотя, не знаю, после того, как я застукал голого Лихарева с Артемом на кровати — вот это был шок и переворот в сознании. Да-а-а-а… — задумчиво протянул бухгалтер.       — Я тебя умоляю, его вообще из дома не вытащишь. Он находит одного парня и зажимает его в своем герметичном пространстве, чтобы никто, не дай бог, не увидел. Соответственно, сам он тоже никого не видит… — Игорь зафыркал: видно было, что их с Лихаревым взгляд на смысл отношений и поведения в компании является предметом многолетних споров. — Да и дело во мне. Вот он — все в дом… А я из дома. Ко мне, за исключением единичного посещения Чеха, только он и заходит. Так что вот. Думаю, увидеть здесь тебя — для него еще та пикантная ситуация!       Редактор кокетливо вильнул задом, как-то по-особенно улыбнувшись, и наконец сел есть. Яичница к тому моменту уже остыла, но Игорь кинулся на нее, словно дикарь на еду из ресторана — аж за ушами трещало.       — Ну а как ты вообще пережил их с Чехом — не представляю, — добавил он, старательно выговаривая слова даже с набитым ртом. — Для меня это было бы совершенно нормально — я сам порой не знаю, с кем в одной кровати просыпаюсь. А тебе, я уверен, этот старый извращенец своим внезапным писюном так же свернул крышу, как и нашему Чеху.       — Какой ты гуляка, однако. Нет, я вот домашний мальчик, хороший, добрый… Аж тошнит, — хмыкнул Митя с некоторой завистью поглядывая на Игоря. Но его аппетит растопил сердце бухгалтера. И стер неприятные мысли. Но тут он вдруг осознал смысл слова «писюн» и едва удержался от хихиканья. — Ха, нет… Забавно. Но нет. Он очень смущался. Да и, знаешь, учитывая, как Чех орал все эти полтора года каждый день по поводу Лихарева, это могло закончиться либо любовью, либо войной. Вот лично я на последнее ставил, зная характер Чеха. Но… удивительно все вышло.       — Ну, от войны он был недалеко… Но Лихарев оказался благоразумен. Ах, сказка... — Игорь довольно зубоскалил, глядя прямо на Митю. Тот отчего-то выглядел серьезнее и сдержаннее. Редактор допустил мысль, что, может, слишком волен он стал в темах разговора… Да и алкоголь больше не дурманил голову. Стоило, быть может, тоже проявить осторожность? — А вообще — у тебя-то как с отношениями? Ты тоже в лагере тех, кто старательно строит долговременные? Или чего душа просит? Ты ведь, кажется, уживчивый. Даже очень… Девушки по таким принцам плачут.       — А я… — Митя вдруг задумался еще серьезнее. Но быстро справился с наплывающими и завлекающими его эмоциями. Они были неприятны. И потому улыбка перестала быть открытой, а взгляд потупился в пол. — Ну, я буддист. Вот дает мне путь — я беру. Не дает — и не надо. Никаких страстей, никаких разочарований. Вот где сказка, — улыбнулся Митя, отложив телефон, что все это время мялся в руках. — А про девушек — ты ошибаешься. Так что нет. Я не строю долговременные, ибо мне их еще не дал… путь. Даст, конечно, буду строить. А на нет и суда нет.       Игорь внимательно выслушал Митю. Долго на него глядел, заинтересованно, но с каким-то вызовом — будто проверял. Увидел в нем печаль. Одиноко было парню. И показалось редактору — в меру его чисто профессиональной способности оценивать поведение человека, — что тут-то в справедливость и щедрость своего пути бухгалтер не очень-то верит. Но спорить не стал, не желая расстраивать его сильнее. Только спросил:       — Хочешь мое мнение? Совет, как хочешь называй.       — Это обычно плохо заканчивается, — несмело улыбнулся бухгалтер. — Но давай, да.       — Просто бери. Я не знаю, как ты там понимаешь, когда тебе дают, а когда нет… Но я бы на твоем месте брал всегда. Если самому хочется. А там уже от тебя не откажешься.       Во взгляде Игоря заиграли бесы. Он не рассчитывал сейчас ни на что, нет. И, как ни печально, сам именно в эту минуту не брал, что хотел — только не сейчас. Но редактору очень хотелось, чтобы этот парень сам стал счастливее. За то не очень долгое время их общения он увидел, что Митя готов многое сделать для других — просто так, по доброте душевной да из хорошего воспитания. Однако сам не вырывал лакомых кусков. Конечно, не отказывался, когда ему делали встречные жесты — но разве ж много таких людей, что без причины пожертвуют собственными интересами? И вот это, Игорь был уверен, и было Митиным грузом, крестом. Он, как человек, которого часто любили плотской любовью, хорошо различал искренние симпатии, как своеобразную редкость. Умел этим дорожить и оттого дорожил своими друзьями. Как и парнишкой, который за свою теплоту и бескорыстную заботу уже присоединился к этому кругу, заочно обретя в лице Игоря стену и опору.       — Спасибо, — отозвался Митя. Его внимательный взгляд надолго вцепился в лицо собеседника. — Я учусь помалу… Вот. Здесь.       За совместным времяпровождением время снова пролетело очень быстро. Лихарев своим приходом застал парней как раз тогда, когда Игорь разносил кого-то в очередной онлайн-битве. Но зато с сюрпризом для главреда все вышло гораздо лучше: Митя вышел встречать его один, весь такой загадочный и хозяйственный.       — Добрый день, Константин Сергеевич! Игорь занят, сейчас придет, — улыбался во все тридцать два слегка смущенный бухгалтер, ловя в ответ совершенно удивленный взгляд. Он прикусил губу. Неловкая ситуация. Митя прямо спиной чувствовал, какой Лихарев собственник. И как его ни задабривай улыбочками и излишне вежливым обращением, верой в субординацию как в мать родную и внимательностью, все будет зря. Так и сейчас Митя почти увидел во взгляде недоверие и злобу. На самом деле, может, ее там и не было. Но вот вторгаться на чужую территорию так прямо и нагло он не умел. Такое вышло впервые. И это было настолько невероятно, что взрывало мозг.       Но время тикало (а коварный Игорь оставил бедного Митю отдуваться минут на пятнадцать!), а Лихарев так ни разу и не «укусил». Он сам был растерян, взволнован и явно не понимал, в какой именно роли бухгалтер попал в эту квартиру. Возможно, он боялся оказаться лишним даже больше, чем сам Митя. А еще он беспрестанно что-то писал в телефоне — и нетрудно было догадаться, кому. При одном взгляде на маленький экран в глазах отражалось столько эмоций, сколько в иных условиях не сосчитаешь и за сутки. И совершенно точно одной из них было смущение от того, что Лихарев не знал, как именно прокомментировать неожиданную встречу Артему.       Потом наконец вернулся Игорь. И первое, что он сделал — это одарил похвалами Митю. Сел рядом с ним. Лихарев, получивший вместо аналогичных знаков внимания лишь шутливые упреки, выглядел обиженным. Замолчал. Митя почти сошел с ума от этого молчания. Он залез в самую пучину чьих-то отношений и устоявшегося склада. И, похоже, с грязными ногами…       Именно потому он так настоял, чтобы Лихарев остался. Чтобы к друзьям вернулось их привычное и обыденное. Чтобы развлечь главреда, что жил одним телефоном и смс от Артема. Митя не мог передать, как он волновался… Особенно потому, что эти выходные были обеспечены жильем. А дальше — нет. Его выгнал прошлый хозяин квартиры. Почти молча выставил вещи, потому он и решил избавиться от одиночества посредством такой вот игры с собственной моралью. Но, похоже, игра зашла слишком далеко.       Но, к счастью, общими усилиями вечер быстро набрал оборот. Лихарев успокоился (насколько можно было назвать его постоянный немой диалог с Игорем спокойствием), начал шутить. Единственное, чего главред совсем не принимал, так это активности Мити на кухне. Он пришел сюда почти как полноправный хозяин: с продуктами, с целью готовить ужин. Бухгалтера к плите решительно не пустил. Но зато Митя услышал кучу забавных — и даже пикантных — подробностей из жизни Игоря. Тот постоянно проявлял себя в историях Константина Сергеевича в двух ипостасях: как безумный и азартный гуляка, которого даже бессмысленно было осуждать за многие безумства — и как верный друг, необычайно щедрый и решительный в желании помогать. А еще — «опасный». Постоянно Лихарев ронял это слово, будто пытаясь врезать его Мите в лоб. И в светлых зеленых глазах проявлялось все больше смятения. Еще Сергеевич напряженно, очень напряженно наблюдал за любыми прикосновениями Игоря к бухгалтеру. К талии, к лицу, к волосам. Наблюдал, а потом снова писал Артему. Еще более напряженно смотрел на все это дело Митя, понимая, что что-то во всей этой ситуации все равно не так. И все равно не складывается. Это невероятно пугало. В белобрысой голове рождалось сотни предположений о природе «опасности». Митя знал, что Игорь гей. И думал, что вся опасность заключалась только в этом.       Они сели играть в карты на желания, вспомнить студенческие годы. Бухгалтер разыграл Артема шуточным поцелуем с Лихаревым. Игорь соловьем заливался на тему того, что хочет тоже. Митя не воспринимал всерьез его поведение, считая, что он такой всегда и это нормально. Митя, вроде как, еще больше разогрел воду своим заявлением о том, что теперь ему захотят отомстить все. И когда игра началась, вдруг осознал, что Игорю-то нет никакого резона его ловить. Но он ловил. И поймал.       — Попался? — медово проворковал редактор, потирая ладони и зубоскаля. Он недвусмысленно подался навстречу бухгалтеру.       — Бывает, — признал поражение блондин. А в голове взорвались фейерверки. И, вроде как, это был алкоголь, а, вроде, и нет. Внизу спины как-то приятно защекотало. И Бухгалтер настолько испугался своей реакции, что абстрагировался от нее. — Ну и чего же ты хочешь?       Игорь улыбнулся еще хитрее, и, кажется, даже слышно было, как у него щелкнули зубы. Как у волка из сказки. Он снял очки, вновь приобретя этот странный, непривычный вид — более хищный и развязный в полумраке — и наступил на Митю сильнее. Митя ощутил его дыхание на своем лице, боковым зрением увидел беспокойство Лихарева, а потом…       — Хочу три ляма на новую голд броню… А то у меня совсем не выходит нормально деньги копить…       Сердце колотилось, как у зайца. Испуг поселился даже в пятках, от того ноги похолодели и почти потеряли связь с головой. Но спустя секунду до Мити дошла оглушительная мысль. Он расстроился. Но не понял, отчего. И тоже решил отложить никому ненужную и лишнюю эмоцию.       — Я… хочу задонатить тебе на нее, — очень мягко ответил блондин, не отстраняясь. — Сегодня же.       — Вау. Для меня такого еще никто не делал… — восхищенно прошептал Игорь, и его горячая рука напоследок зарылась в Митины волосы. Зловещий образ слетел так же быстро, как вернулись на лицо очки. Редактор выглядел довольным шуткой и вовсю уже хохотал над Лихаревым, который отходил от шока гораздо дольше бедного бухгалтера. А единственный поцелуй, который «опасный» парень урвал за ночь, был все такой же показной — в щечку на камеру.       — Так, ну — Лихарев баиньки в той комнате, а мы с тобой сегодня вместе, — говорил Игорь Мите уже позже, когда остатки их пиршества были убраны, а диваны застелены. — Правда, не знаю, как ты, а я спать не буду. У меня там по работе вылезло… Надо кой-чего доделать, чтобы завтра не мотаться с утра. Можешь ложиться или поиграть пока… — Он улыбнулся, с комфортом устраиваясь полулежа с ноутбуком на животе. Митя улыбнулся в ответ. Он немного посмущался, посомневался, покрутился на месте. Первый вопрос: раздеваться ли. В принципе, для Мити это не было проблемой, пока взгляды Лихарева не заполонили голову. Но блондин решил быть верен своим идеалам и спешно стянул с себя штаны и футболку. На разложенном диване сегодня было много места, а Игорь лежал на своей половине и уже что-то мерно щелкал. Митя быстро упал на свою, укутываясь в одеяло. Второй вопрос: как спать с опасным? Но бухгалтер был слишком пьян, чтобы действительно беспокоиться по этому поводу.       — Последний круг для меня явно был лишним… — зевнул Митя. — Спокойной ночи.       — Спокойной. — Игорь перевел последний взгляд на парнишку перед тем, как целиком углубиться в работу. Но в подкорке мозга уже отпечатался вид бухгалтера, который так легко разделся и лег с ним в одну постель. Редактор только и мог, что глубоко вздохнуть. Это определенно не улучшало его работоспособность. Что означали жесты Мити в эти выходные? Все-таки наивность и доверие? Или смущение и желание? На уровне самих инстинктов, нервных импульсов чувствовалось какое-то положительное напряжение, но оно оставалось неясным. Игорь был готов забрать свой приз, но боялся обидеть того, кто связан с его друзьями. Он думал о Лихареве, который как-то забрал себе одного неопытного паренька, думал о каких-то своих опытах, но не мог со стопроцентной уверенностью ввести Митю в эту схему. Однако понимал, что не узнает, не проверив. И просто перестать думать об этом теперь тоже было невозможно. Да и так сладко-тепло стало вдруг… Наверное, потому, что крепко уснувший Митя обнял редактора, подобрав колени и впиваясь ими ему в бок. Блондин морщился, но новое положение вселило в его ночные путешествия какую-то уверенность. Он смешно сопел и чему-то улыбался. Игоря это покорило. Не думая ни о чем, он отвлекся и запустил одну руку в светлую шевелюру, слегка теребя ее между пальцами. Стал клевать носом. Да и сам не заметил, как провалился в сон.       Игорю спалось сладко и тепло, но сквозь темную вату вдруг стал пробиваться какой-то неприятный звук. Мерный стук, словно по дереву. Он не прекращался, выводил из себя, из дремы, и редактор нехотя проснулся, ощутив этот убогий посталкогольный вкус во рту и тяжесть, опоясавшую разленившийся мозг.       — Доброе утро. Завтрак готов, — с рафинированной утренней мрачностью проговорил кто-то сверху. Без очков Игорь ничерта не видел, но это точно был Лихарев. И он стучал ложкой по дверному косяку.       — Фу, какой ты противный, а… — пропыхтел редактор в спину удовлетворившемуся своей подляной другу, уронив голову обратно на подушку, когда тот скрылся. Он ничего не хотел, ему было и так хорошо. Особенно от того, что грудь до сих пор грело живое тепло, и рука лежала на мерно вздымающемся при дыхании человеческом комочке под одеялом. Митя так и не отодвинулся от Игоря за ночь, и сейчас они обнимались даже крепче. Но все изменилось, когда парнишка ощутил реальность. Он резко отстранился, а растрепанная белая макушка из-под одеяла показалась не сразу.       — Ой, извини. Я… я всегда так… Ну, во сне. Привычка, — оправдался Митя, приглаживая шевелюру.       — Да я разве жалуюсь? — ответил Игорь. На губах у него появилась расстроенная кривая усмешка. — Ладно, давай вставать… Ты не видишь мои очки? Кажется, я засыпал в них…       — Эм… Нет, сейчас поищем, — Митя подскочил и очень ловко оказался на другой стороне комнаты. Там он оставил очки. А когда свое зрение поправил, то и редактору помочь не грех. И Митя помог, вручив Игорю окуляры уже через секунду. — Вот. На столе были. Видно, не в них засыпал. Или убежали, — улыбнулся блондин, вспоминая, что все еще бегает голышом. И пора бы одеваться.       — Или Лихарев прокрался нам ночью и, как настоящий друг, сфоткал нас, пока мы спали. Вылюблю его за это, — Игорь оскалился. Прозрев, он не смог не урвать еще один вид Митиного тела (и они ночевали в одной постели!), но навязываться не стал и резво ускакал в ванную умываться. А там уже завтрак, совместные посиделки, шантаж ночным компроматом… В конце концов Игорь был вынужден снова сесть за работу, а Лихарев ушел домой. Митя остался на какое-то время предоставлен самому себе. И он спрятался на кухне.       Бухгалтер перебрал всю свою записную книжку и номера в телефоне в поисках кого-нибудь, кто мог бы помочь с жильем. Ему показалось, что Игорь не лучший вариант. Странная химия, что без конца творилась между ними, пугала. Слишком затягивало. А с опасными парнями не стоит так играть. И Митя потратил час, то названивая кому-то, то стребывая телефоны, то пытаясь найти новые объявления. Но ничего. Ни одной зацепки. Ни единой весточки. Либо такие, которые не мог осилить сам Митя: слишком дорогие, слишком странные, с наличием пятидесяти соседей и их сотни детей. Он вещи-то оставил у подруги, чтобы их поскорее забрать. Она дала срок до понедельника. Как раз вечером после работы Митя должен был заехать к ней и выслушать сотни упреков и недовольства. Подруги-подругами, а мужья не терпят чужие вещи в своей берлоге.       — Уф, что ж такое, — сбросил очередной неудачный вызов Митя, почесав затылок. И решил вернуться обратно к Игорю, чтобы окончательно не впасть в отчаяние.       — О, только хотел тебя звать, — обрадовался тот, с добродушной улыбкой разворачиваясь во вращающемся кресле навстречу парнишке. — Только закончил. Ну что? Какие планы? Еда и пиво у нас все еще есть, так что до утра понедельника ты точно в моей власти.       — Ну, тогда тебе и выбирать. Я на все согласен, — улыбнулся Митя, переминаясь с ноги на ногу. — Фильм? Игрушки? Просто пообщаемся? Могу обед приготовить. Хочешь, суп сварю, чтобы животы разгрузить после таких праздничных загулов?       — Ах, как ты мне нравишься… — Игорь сощурился снова, возвращая во взгляд эту бесконечную игривость. — А давай суп. И фильм, и игрушки, и пообщаемся. Можем даже сходить куда-нибудь. У нас полдня еще и ночь целая…       На том и порешили. Стоило сказать, что «опасный» парень продолжил вести себя совершенно обыденно. Не зажимал Митю в углу и обращался с ним все так же непринужденно и шутливо. Да, редактор все время находился близко и нередко тревожил бухгалтера прикосновениями, но он и раньше был весьма открытым. Отпускал какие-то двусмысленные фразочки, но все это было уже знакомо. На трезвую голову Игорь больше не заводил никаких разговоров ниже пояса, которые не вписывались бы в концепцию обычного мужского хвастовства, которым редактор, чего скрывать, болел, избрав такой стиль жизни. Он расхваливал Митину стряпню и грозился позвать его в гости еще раз, потому что в этом смысле не одним Лихаревым свет красен. Митя радовался и одновременно огорчался. А как не нервничать? Он чистый натурал, всегда ждущий девушек, а тут какая-то невообразимая магия творится с хозяином квартиры, с которым он хотел бы исключительно дружеские отношения. Или уже не хотел бы? На свадьбе, когда они встретились впервые, было то же самое. Мите становилось страшно от того, что его так никогда не захватывало. Но еще больше — от того, что этот омут затянул многих и многих, что он не всерьез. И глупо было бы полагаться на… Мальчишника?       Игорь бы, наверное, в иной ситуации тоже не стал бы на себя полагаться. Но теперь — его тянуло. Он болезненно воспринимал любые «неудачи» в общении с Митей, которые выражались в отсутствии положительной реакции на шутки и ухаживания. Редактор не понимал, почему парнишка придвигается к нему так близко, но уходит от попыток притронуться. Почему отвечает на легкие заигрывания, но не демонстрирует желания выйти на новый уровень. Но он так нравился Игорю, что тот, будучи человеком весьма нетерпеливым и напористым, готов был ждать еще дольше, мягко или не очень пробивая себе путь к доверию.       Таким тихим шагом они дошли до самого утра понедельника. Митя встал очень рано, приготовил завтрак, освежился. Принес Игорю кофе в постель. Долго бегал по дому и собирал свои вещи, которые растянулись на обе комнаты. Даже пришлось забрать свою щетку с ванной, и это очень его повеселило: и правда, как пара. Но он терзался сомнениями. Надо было попросить Игоря по поводу квартиры, хотя бы спросить. Он без конца подходил к редактору, важно отставлял палец… И понимал, что пока не готов. Хотя что, казалось бы, здесь такого? Подойти и спросить, нет ли у «опасного» возможности приютить Митю ненадолго. Вроде и жить вместе у них неплохо выходило, и Игорю блондин нравился.       Но время шло, и Митя дотерпелся до того, что уже обувался в прихожей. Игорь стоял над ним с этой извечной ухмылкой, скрестив руки на груди. Перебирал в сотый раз все, что было между ними в эти выходные, и делил на колонки «за» и «против». Он решил, что если что-то и делать, то сейчас, перед самым уходом. Чтобы не вышло драки и долгих тяжелых разговоров. Чтобы за сутки можно было сгладить впечатление.       — Ну что… Все взял? Ничего не забыл? — спросил Игорь, нехотя протягивая руки к дверному замку мимо одетого Мити.       — Все забыл, ничего не взял, — улыбнулся бухгалтер, неловко отодвигаясь в сторону, чтобы дать больше места для манипуляций Игоря с дверью. И оказался зажат между стенкой и редактором.       — Это хорошо. Потому что в таком случае ты будешь просто вынужден вернуться.       Редактор повернул голову, когда дверные щеколды щелкнули в последний раз. Его лицо оказалось аккурат над Митиным. «Да. Да-да-да-да-да», — пронеслось в голове, и стоило блондину податься вперед в стремлении уйти, как рука Игоря, упершаяся в грудь, вернула его назад. А потом случилось то, на что уж точно никто не рассчитывал.       Игорь подался навстречу, не желая терять ни секунды, пока парнишка не заподозрил ничего и не вывернулся. Но вместо ожидаемого теплого звука поцелуя послышался лишь слабый треск. Очки. Чертовы очки помешали всему, столкнувшись, и единственное, что из этого вышло — лишь беглое соприкосновение сомкнутых губ да обмен дыханием. Редактор отстранился, глубоко вздыхая и выравнивая покосившуюся оправу. От Мити он на всякий случай отступил. Последний выглядел нелепо и забавно одновременно: вжался спиной в стену, вытаращил глаза, но почему-то улыбался. Хотя дышал как загнанный в угол заяц и даже был немного растрепан, словно волосы встали дыбом. И очки съехали набок.       — Нда… Неувязочка, — с улыбкой пробормотал Игорь, не отводя взгляда. Наблюдал реакцию. Убежит? Пошлет? Потянется за поцелуем сам?       — Я… Мне… Мне негде жить, — выпалил блондин севшим от пережитого потрясения голосом, поправляя очки.       — А? — Игорь тут же собрался. Цепкие пальцы тут же ухватились за эту возможность. — Так чего ты сразу-то не сказал? Можешь пожить у меня!       — Хорошо… Я приду… Я пойду… — промямлил Митя, обескураженный настолько, что даже забыл засыпать Игоря благодарностями. И шмыгнул в дверь. А редактор еще с минуту стоял на пороге в смешанных чувствах, ощущая, как наваливается на плечи новая неизвестность.       Mitjаhoroshiy: Привет. Спасибо! За выходные и за возможность пожить у тебя.))) Все в силе? Правда?       necromancersboobs: Привет.) Да все путем. Конечно, заезжай. В любое время, я дома :>       Mitjаhoroshiy: Хорошо!)))) Еще сто раз спасибо. Я только заеду за вещами к подруге. А еще в магазин, чтобы накормить тебя чем-нибудь вкусным.))))       necromancersboobs: Нет! Все. Магазин — моя прерогатива. Притащишься со жрачкой — выставлю за дверь -_-       Mitjаhoroshiy: Я буду скулить под дверью и жалобно смотреть на нее.))) Ты не сможешь устоять.)))       necromancersboobs: Нет, против такого, конечно, не смогу…       necromancersboobs: Но тогда придется впустить тебя, а потом…       necromancersboobs: В общем, у меня комплекс героя и слабость к отчаявшимся парням :3       Mitjаhoroshiy: Ладно, все, пока.))) До вечера.)))       Митя и правда пришел вечером. И с пакетами еды, и с багажом. Вещей у него оказалось не так и много, а самое ценное из них — это компьютер, который он пока не смог принести. Сказал, что завтра — точно.       Митю совсем не задевало то, что между ними произошло. Словно и не было ничего. Он вел себя очень спокойно, Игоря никак стороной не обходил, был все так же добр и очень мил с ним. Он постоянно оказывался слишком близко и тут же исчезал. Ужин Митя организовал. Это были спагетти с каким-то чудодейственным соусом, рецепт которого он позаимствовал еще у своей матери, и салат с тертым огурцом и чесноком в сметане. А еще блондин обронил факт о том, что он прекрасно управляется с выпечкой, но его так часто за это дело высмеивали, что возвращаться к как-то не хотелось. Хотя Игорю обещал булочки из дрожжевого теста с корицей и сахарной глазурью.       Игорь наблюдал внимательно. Исходя из поведения Мити он сделал вывод, что больше дружбы все-таки ничего не светит, а прежняя открытость парнишки вызвана волнением и желанием подыграть. Стоило бухгалтеру ощутить на себе реальное отношение Игоря, все застыло. Редактор снова вернулся к мысли, что в такой ситуации самым правильным будет ничего не предпринимать. Ему в любом случае нравилось это общение, забота и совсем неплохая компания каждый вечер, каждую ночь. В первые дни парни все так же зависали за приставкой или компьютером даже несмотря на то, что Мите нужно было рано вставать. И из-за этого после второго или третьего раза утомленный парнишка иногда все так же не находил в себе сил дойти до выделенной ему комнаты, отключаясь прямо под боком у Игоря.       А еще все это домоседство вызывало странное привыкание. Всем было известно, что непосредственно в редакцию Игорь ездит редко, поскольку работает из дома. Этим он всегда пользовался для того, чтобы иметь возможность ходить в клубы и бары в любой день недели. Но с Митей этого желания не возникало, хоть суть их отношений вряд ли могла стать альтернативой спонтанному сексу с кем-то из новых случайных знакомых. Вечерами Игорю время от времени позванивали приятели, которых тот держал исключительно для поддержки своей ночной жизни. Редактор брал трубку, по полчаса выслушивал какие-то рассказы о жизни, пускал слюну на чужие описания недавних развлечений, а потом в комнату заходил блондин…       — Игорек, будешь кофеек? О, а мне нравится… — Митя вытирал руки кухонным полотенцем и улыбался своему каламбуру. — Я там булочки сделал, как обещал. Чуть остыли, принести тебе? Пока горячие, вкусные?       — Нет… В смысле, нет, Вить, сегодня нет. Я дома. Нет, завтра тоже. Да конец месяца, работы завал. Я потом перезвоню, да. Ну удачи. — Вымученно протараторив это, Игорь, как и всегда в подобных ситуациях, повесил трубку. Конечно, не было у него никакой такой неотложной работы. Никогда. — Извини, знакомый, — словно всерьез оправдываясь, редактор тут же поднялся с места и заспешил к Мите. — Конечно, буду! И булочки принести… И, нет. Я сам схожу. Пойдем.       Ему нравилось вот так вот деловито разворачивать низенького, в сравнении с собой, парнишку и подталкивать вперед одним нажатием кончиков пальцев на спину. Толкаться в коридорах тесной квартиры, врезаться друг в друга на поворотах. Все это оживляло обычно темную и тихую берлогу. Митя поначалу мог удивиться, что Игорь, в очередной раз оправдывая свой мрачный образ в компьютерных играх, почти никогда не включал свет без острой необходимости. В его комнате так точно горели только мониторы, а шторы были плотно задернуты. С появлением бухгалтера это давящее уединение отошло. Больше не было нужды выбираться на улицу, чтобы избавиться от скуки и голода по общению. Может, именно по этой причине Игорь снова влегкую игнорировал позывы своего тела даже тогда, когда оно трепетом и жаркими волнами под кожей реагировало на близость Мити…       Порой редактор едва сдерживал себя. Из-за того, что он перестал провоцировать бухгалтера, к тому, похоже, вернулось спокойствие. Они иногда дурачились, лупили друг друга подушками из-за того, что один начинал слишком уж заносчиво дразниться после победы в очередной игре, или по-шуточному дрались. Игорь мог просто обхватить Митю руками поперек тела и влегкую пронести через всю квартиру. А изворотливый бухгалтер — выкрутиться из самой цепкой хватки и повалить длинного и оттого неуклюжего соперника. И все было хорошо и весело. Но иногда во время этой борьбы Игорь едва сдерживался. Были места на его теле — как на любом теле вообще — от прикосновений к которым сносило крышу. Особенно из-за того, что временами Митя, не видящий за очками редактора расширившихся зрачков и не слыша за смехом возбужденного хрипа, просто не мог вовремя остановиться.       Как-то раз Игорь злостно простебал Митю, сравнив его с маленьким услужливым гоблином в игре про очередного темного властелина. Это могло бы быть обидно, но редактор слишком уж красочно расписывал все достоинства забавного персонажа, проводя параллели с достоинствами блондина. Митя недовольно забурчал, тоже, конечно, в шутку. И, немного подождал, чтобы редактор ничего не подозревал, кинулся на Игоря с щекоткой. Как от него ни отбивались — все напрасно. Митя то убегал от захвата, то нападал вновь, заставляя мужчину расхохотаться еще пуще. В конце концов, когда Игорь почти поймал блондина в свои цепкие пальцы, Митя в попытке защититься ухватился за его плечо и увел руку от себя подальше. Сжал сильно, от души так. На коже даже остался красный след с внутренней стороны.       — Ой, прости! — И Митя вновь выхватил чужую руку и принялся гладить ушибленное место. Осторожно так. Буквально кончиками пальцев. — Больно? — участливо поинтересовался блондин.       Игорю больно не было. Крепкий захват он бы пережил, но последовавшее за ним утешение — нет. А вся причина в том, что в этом месте, где нижняя часть плеча переходит в подмышку, у Игоря была эрогенная зона. Конечно, не любое прикосновение вызывало этот особый вид щекотки, который пронизывает всю нервную систему и стремится одновременно в голову и в пах, сигнализируя о возможности сексуальной связи. Но к Мите у редактора, помимо прочего, была слабость. И он настолько сильно захотел, чтобы это продолжалось, что впервые резко отстранился, безумно вперившись ярко-синим взглядом в глаза парнишки.       — Не надо так делать.       — Извини, — удивленно отозвался Митя, аккуратно притихнув. Он, правда, тоже остался смущенным. Ощутил какую-то странную вибрацию в чужом теле, а в своей голове — острое желание дотронуться еще раз. И это пугало. Опять. Опять это чувство странного иррационального страха, словно перед ним не добродушный Игорь, а страшный серый волк. Злобный. И обязательно опасный. Вот так вот некоторые личности умеют продвигать свои идеи в массы. А особенно легко прижилось опасение у Мити в голове. Свое смятение он спрятал за привычным жестом — поправил очки.       — Ладно… Давай продолжим? — предложил Игорь, кивнув в сторону монитора с поставленной на паузу игрой. Именно сейчас нужно было как-то снять возникшее напряжение, просто вернувшись к прерванному занятию.       И чем дальше, тем больше становилось подобного. К концу второй недели Игорь понял, что это сожительство дается ему тяжело. Митя был хорошим соседом, отличным соседом — лучшим, которого можно было пожелать. Но в те моменты, когда он не проявлял себя, как просто отличный друг и товарищ, Игорь лез на стены. Природа брала верх. Он хотел трахаться. И сами собой просились наружу какие-то неуместные жесты. Когда Митя сидел за компьютером, редактор, бывало, подсаживался сзади и начинал почесывать ему спину, постоянно удаляясь куда-то в низ поясницы. Как-то это было не по-дружески… А мог пропустить руки спереди, заползая под футболку. В последний раз вообще обнаглел и в каком-то эмоциональном порыве, втюхивая Мите геймпад после очередного спора, ущипнул его за сосок, оправдав себя только тем, что в данной ситуации здесь не было вообще никакого эротизма.       Потом в выходные опять захотел прийти Лихарев. Но Игорь, в момент звонка находившийся в полном раздрае (он только что отклонил еще одно приглашение на вечеринку), по инерции отвадил его тем же оправданием про работу. Правда, тут-то и попался в собственную ловушку — главред сразу стал дознаваться, что за работа, кто задолжал материалы, почему Игорь не говорил раньше. Митя все слышал и видел. Но не стал допытываться до и без того раздавленного соседа.       А потом наступила ночь. Митя был из тех людей, кто в одиночестве спал очень беспокойно. Он то подскакивал от страха проспать, то в желании пить, то сон неприятный снился. Но в этот раз он даже не знал, что послужило причиной пробуждению. Пока сознание не прояснилось и не послышался звук падающей в ванной воды. Митя засуетился: а вдруг это он шастал и забыл выключить? В ванную он ходил последним. Пришлось подняться и отправиться по темному коридору вглубь квартиры. Но дверь оказалась закрыта. А помимо оглушающего шума душа распознавалось что-то еще. Он услышал какие-то неясные хрипы, даже стоны. Митя забеспокоился, пошел в комнату Игоря, но не обнаружил там его. А значит, это он странно хрипел в ванной. Все складывалось. И парнишка просто не смог пройти мимо этого факта.       — Игорь! — Митя постучал в дверь. — У тебя все нормально? Тебе не плохо?       С той стороны двери послышался грохот — видно, падающих шампуней — и раздраженное смачное «блядь!». А потом и ответ, пробивающийся сквозь шум воды:       — Да, нормально!       — Ну ладно… — шепотом проговорил Митя, оставшийся в полном смятении. И отступил на шаг. А после — просто молча ушел в свою комнату и лег спать.       А Игорь, отдышавшись и убедившись, что снова остался наедине с собой, продолжил делать то, что делал. Он проклял это свое ненормально сильное, да еще накрученное ожиданием чувство к тому, кто каждый день находился непозволительно близко… Проклял мокрый сон, который наконец настиг его и не оставил так просто после пробуждения. Потому Игорь среди ночи и заперся в душе. Руками и мыслями доводил себя до разрядки, которой не мог получить иначе. Возбуждение было сильным до боли. Оргазмы — скоротечными и мучительными. С этим определенно стоило завязывать. Определенно…       К концу выходных, в самый сладостный вечер воскресенья, Митя сидел рядом с Игорем, который вновь залипал в компьютер и доделывал какие-то свои рабочие моменты. Они провели выходные фактически молча. В какой-то нелепом напряжении, стеснении, бесконечных ждущих взглядах и усталости. Митя устал. Он никак не мог понять, почему все его старания быть замечательным соседом идут боком. Но странные ухаживания Игоря доводили до предела и его. Они не раздражали, нет. Они притягивали, забавляли, пугали и сладострастно щекотали нервы. Как Митя ни старался, дружбы не выходило.       — Чай будешь? — бухгалтер первым подал голос. — Или поесть могу разогреть?       — А хочешь, это сделаю я? А то все ты, ты… Чувствую себя просто «отличным» хозяином. — Игорь перевел на него полный тоски взгляд. Даже линзы очков, обычно приглушающие эмоции, не могли удержать за своими прозрачными стенами. Редактор хотел сделать хоть что-то сам. Хоть на минуту не чувствовать этой доброты, которая за короткое время так его размягчила.       — Ты творческий парень, тебе нужно много свободного времени. Ты грустишь? — Митя улыбнулся, и вдруг потянулся рукой к лицу Игоря. — У меня есть еще десерт… Можно… Можно попробовать.       И улыбка стерлась с дружелюбного лица. Митя был тверд в своем намерении. И целенаправленно двинулся к Игорю. Снял с него очки. И с себя тоже, оставляя свои в руке. И припал к чужим губам. Замер. Блондин по повадкам напоминал зайца. Сделал дело и замри. В любом случае либо замирай, либо делай вид, что ничего не произошло, и продолжай движение. Следующий ход был за Игорем. Но он не набросился, как можно было ожидать. Он с трепетом отнесся к Митиному порыву и поддержал его тем, что подался навстречу — плавно, продолжая поцелуй и легко увлекая парнишку за собой. Потянул сладко, лишь едва выпуская язык. Игорь зарылся пальцами обеих рук в светлые волосы, все так же медленно стискивая и разбирая пряди, и в этот момент разорвал соприкосновение губ только для того, чтобы позволить Мите самому выбирать: хватит или нет. И блондину не хватило. Он задумался, застопорился. Но осознал, насколько это приятно, как его тянуло к этому. Теперь он не мог отрицать своей симпатии. Не мог засунуть химию куда подальше. И не мог уложить все это и сразу в своей голове.       Он подался вперед еще раз. На этот раз требуя от Игоря большей откровенности тем, что сам пробрался в чужой рот языком. Стиснул в руке очки так, что они жалобно скрипнули. Митя таял в этом человеке, в противоположности, внезапности и риске. И искры. Блондин и подумать не мог, что простые разговоры могут так искрить. А поцелуи… Он не мог оторваться. Голову затуманило. И Игорь — Игорь ласкал его со всей страстью. Он изо всех сил держался теперь, боясь выплеснуть на Митю больше, чем тот успеет принять в один момент. Вот он уже настойчиво притягивал его к себе, чтобы обнять. А вот подхватывал под бедра, чтобы пересадить к себе на колени. Теперь, когда парнишка оказался сверху и совсем близко, Игорь в последний раз тронул его кончиком языка в поцелуе и спрятался лицом в ключицы. Он просто не мог больше. Чувствовал стремительно накатывающее возбуждение, которое сейчас было совершенно не к месту. Редактору казалось, что он весь сейчас — сплошная уязвимость; где ни тронь — польется через край. И что при этом силы в теле больше, гораздо больше, и сила эта очень разрушительная. Ощущение было словно от наркотика. Жар, учащенный пульс, взбесившаяся нервная система. Ничего не было лучше против этого, чем просто покачиваться, убаюкивая себя и теплого, такого же распаленного партнера. Митя дышал часто и прерывисто. Но стихал, словно под закипающим и пытающимся освободиться от гнета турки кофе кто-то выключил конфорку.       — Я… Прости… — ухмыльнулся Митя, не отстраняясь от мужчины. Он на его коленях в сравнении казался совсем маленьким. И впервые в жизни никому это не мешало. Никем не высмеивалось. Все было как-то очень правильно. Он хотел бы убежать. Но решил, что это будет совсем нелепо. — Но круто. Вот.       Игорь поднял голову, глядя на Митю спокойно и как будто бы сонно. Зрачки медленно двигались из стороны в сторону, очерчивая размытые контуры лица.       — Ну, если ты просишь у меня прощения за то, что так долго зажимал этот «десерт», то извинения, конечно, приняты… — Редактор едва-едва улыбнулся. Он все никак не мог насладиться моментом и осторожно гладил плечи, спину и шею Мити, облизывая и поджимая губы между фразами. — Потому что это больше, чем круто. Правда, самообладанию моему теперь точно пиздец…       — Прости, — уже более смело отозвался Митя. Он почему-то решил, что все не всерьез. И что у Игоря таких мальчиков слишком много, чтобы обращать внимание на такого как он. А еще это лихаревское «опасный» просто проедало мозг. И именно в этот сладостный момент проснулось вновь. — Новый опыт для меня. Надо будет переварить…       — Конечно, — дипломатично ответил Игорь, нехотя разжимая хватку. Ему, впрочем, тоже стоило остыть. Поэтому очки снова вернулись на глаза, и редактор только бросил удовлетворенный взгляд на зарозовевшие губы Мити. Он, конечно, рассчитывал на то, что это не все. Но паузу дал. — Кстати… Ты, вроде, чай предлагал?       — Да… Точно. Чай. Сейчас будет, — и Митя вновь беззаботно улыбнулся, как раньше.       Остаток вечера прошел относительно спокойно. Парни в основном были заняты какими-то своими делами, поэтому по большей части из нужды не общались слишком тесно. Будничные разговоры, ужин, душ. Бухгалтер собирался лечь пораньше, чтобы с утра без проблем встать, и Игорь его не трогал. Однако совсем свежее воспоминание еще сладостно грелось в сознании. Оно пускало корни, разрасталось в форме пробившейся нежности и желания. Поцелуй был не детский. Чувственность, откровенность, с которой Митя потянулся навстречу, редактор наконец толковал довольно однозначно. Он и так пресытился постоянными играми в гляделки, чтобы отказываться от идеи попробовать больше. Только не знал, когда.       Решение пришло к нему само собой, когда Игорь понял, что не может заснуть. На губах настойчиво зудел приятный след от ласки, голодное тело просило. Ясно было, что этой ночью — или опять в ванную, пока рука не онемеет, или все-таки что-то иное. Игорь многого не просил. Только внимания. Только еще немного этой пробравшейся сквозь стеснение страсти…       Митя едва уснул, когда редактор зашел к нему в комнату. Тот долго смотрел на расслабленное лицо со смешно поджатыми подушкой губами. На едва-едва вздрагивающие веки и брови. Несколько минут Игорь наблюдал за расслабленным парнишкой как чертов маньяк, прислонившись щекой к косяку, и боролся с собой. Так и не поборол. Приблизился… Блондин не шелохнулся, когда край его диванчика примялся под чужим весом. Не проснулся от прикосновений руки, которая огладила сквозь одеяло и медленно, осторожно надавила на плечо, заставляя повернуться и открыть шею. Длинные и сухие пальцы Игоря легко бегали по коже, подразнивая парнишку то под ушком, то у виска, то возле губ. Митя сначала поморщился, глубоко вздохнул... А потом улыбнулся. Вероятно, ему что-то снилось, и это что-то, влекомое приятными ощущениями из реальности, очень радовало парня. Но он все еще спал, утомившись за день от переживаний. Эта бессознательная реакция Игоря вдохновила. Он снял очки, тихо положив их на тумбочку возле кровати, и наклонился. Слабо прикоснулся к мягким губам, затем к шее. Да, шея была новой целью. Редактор чувствовал себя вампиром, подкравшимся к ничего не подозревающей жертве. Он чувствовал медленное биение пульса под кожей, которую теперь самозабвенно пробовал на вкус и запах. Сначала совсем невесомо, а потом все откровеннее, откровеннее, откровеннее — пока не отстранился и от этой части, побоявшись, что Митя вскоре проснется уже от засосов. Да и подобное занятие казалось мужчине пусть и забавным, и даже очень интимным, но все же бесчестным. И потому в следующий раз его губы прижались уже к ушной раковине, а тело накрыло тело блондина вторым одеялом.       — Проснись… — прошептал Игорь и поцеловал парнишку в висок, поскребывая пальцами его ладонь, которую наощупь нашел возле головы. — Проснись, проснись, проснись…       — М? — сонно пробормотал Митя, тут же открыв глаза. Но осознав, что никакой атаки нет, землетрясения тоже, а рядом просто Игорь — немного успокоился. — Что-то случилось?.. — промямлил блондин, протирая глаза.       — Я просто соскучился… Ты не против?.. — Голос Игоря едва ли стал громче. Не отстраняясь ни на миг, он поцеловал уже чувствующего опаляющее присутствие парнишку в запястье, а потом, когда тот отнял руки от лица, в теплые веки. И еще в щеки, в лоб… — Мне не спится, — продолжил нашептывать мужчина, словно вот так, вполсилы и вполголоса, как в детской игре, пытался пройти как можно дальше, забраться как можно глубже и заполнить собой всю реальность Мити. — Мне уже которую ночь из-за этого не спится… Из-за тебя…       — Почему? Я мешаю? — тоже отчего-то шептал Митя. Он был наивен. Слишком наивен для своих немного за двадцать. Настолько слишком, что вряд ли его жизнь шла по легкому пути циников и расчетливых людей. Но блондин не отстранялся. Все принимал и даже улыбался, повернувшись к Игорю удобнее. Он не ведал итога этой игры. Не мог его предположить. — Спи со мной тогда… — заключил Митя и погладил Игоря по рукам. Он не был пока настолько раскрепощен. Мог только показывать, а брать не умел.       — Нет… Просто ты будоражишь… Покоя не даешь… Я о тебе думаю. — Игорь облизнул подсохшие губы и тут же нашел Митины, сминая их и легко приоткрывая языком. Он продолжал красться. Прижался — отпустил. Прижался — отпустил. До тех пор, пока не смог наконец глубоко проникнуть в мягкий сладкий рот. А потом Митя почувствовал, как одеяло на нем двигается. Одну ладонь Игорь пропустил внутрь, поглаживая чуть влажную от выступившего пота грудь. Он исследовал и дразнил. Нашел пальцами маленькую бусинку соска, сжал, пощекотал… Блондин сбился в дыхании, а поцелуи снова спустились на шею. До нежной кожи долетало неглубокое, неравномерное дыхание изнывающего от долгого томления мужчины. Но вдруг ему в грудь уперлась ладонь. Митя притих, зажался и окаменел. Он не пытался отстраниться, но отдалял от себя редактора.       — Подожди… Подожди, а то это куда-то не туда идет, — прорезался сквозь возню чистый от сонливости голос Мити. Он испугался. Но пока недостаточно, чтобы просто надавать кому-то по морде. Пока он хотел завершить все по-мирному. Как умел. — Давай спать лучше? Мне вставать завтра рано очень, Игорь… — уже мягче и с улыбкой проговорил парнишка. Он погладил мужчину по голове, но все еще держал его от себя на расстоянии, упираясь рукой без особенных усилий.       — Ну что ты, я ведь и не собирался забирать у тебя всю ночь, — не сбавлял своего ласкового напора Игорь. — Только побыть с тобой — немного… Будет хорошо… Правда. Правда-правда-правда… Боже, я так давно хочу тебя. Пожалуйста. Пожалуйста…       Мольбы Игоря звучали серьезно. Он уткнулся носом в щеку Мити, переминаясь на месте от сковавшего бедра возбуждения. Но парнишка холодел. Он все так же жалел Игоря, но старался отстраниться как можно дальше.       — Я… Ну… — боролся с доброжелательностью Митя. Он боялся оскорбить и обидеть Игоря. Он видел в будущем такую альтернативу развития отношений. Но только в будущем. А сейчас он едва всерьез и обдуманно поцеловался с мужиком, да у него голова от пережитого пухла. От мыслей, чувств, непонятного, неизведанного, совершенно нового. А тут еще это дурацкое «опасный» всплыло в дурной голове. Но, с другой стороны, он боялся и отказать. Игорь был дорог ему. Он боялся потерять, стать невыгодным среди множества доступных мальчиков и девочек. Митя глубоко вздохнул, собираясь с духом перед каждым новым произнесенным словом. — Я понимаю. Я знаю… Не сейчас.       Игорь вздохнул и молча отстранился. Возможно, он просто к такому не привык. Возможно, даже мягкий отказ слишком болезненно резал лощеное самолюбие. Но он хорошо понимал одно: раньше никто так не занимал его голову. Никто не оставался настолько важен, что даже очевидная просьба потерпеть еще казалась убийственной. Потому произошло то, что произошло: Игорь просто оторвался, вышел из комнаты и притворил дверь, а через минуту уже остужал пульсирующий мозг под струей холодной воды. Митя остался в полной растерянности. Ему даже было стыдно. И немного непонятно, как смотреть завтра мужчине в глаза… А вдруг он его вообще выгонит? Или больше не будет той дружественной теплоты, что оставалась с ними на протяжении всего общения?       — Блять, — прошептал Митя, перевернувшись на спину и положив себе на лицо подушку. Так и пролежали до утра. Он, подушка и сомнения.       Утро добрым не было. Из-за произошедшего Митя так и не выспался, а в шесть утра уже застал на кухне Игоря с кофе и яичницей. Судя по лицу, он не спал вообще, а своим неловко приготовленным завтраком хотел то ли извиниться, то ли показать, что больше не намерен принимать вездесущую, дурманящую доброту парнишки. По выражению лица понять это было невозможно.       — Доброе утро, — выдавил из себя Митя. Позавтракал он очень быстро, заглатывая пищу с невероятной скоростью. Почти не жевал. Он быстро оделся и убежал на работу, пожелав мужчине удачного дня.       А у самого дела в офисе не ладились. Митю таскали фактически за уши, все шло кувырком. Отчет не сошелся. Запрос поставщикам отправили неверный. Секретарь Светка очередной раз ошиблась с почтой, отправив вместо счетов филиалу личную переписку. Но во всем этом Митя не мог занять свои мысли. Они были все не здесь, а рядом с невероятной внешности брюнетом. Мите, во всяком случае, так казалось. Он то и дело вспоминал, как тот после пылких речей и сладостных поцелуев просто отстранился. Это было так холодно. Митя до сих пор мерз и зябко ежился, когда к нему залетела в кабинет очередная орущая рожа. Но тут вдруг унылый офисный гул разорвал звук принятого сообщения в телефоне у Мити. Во всплывающем уведомлении скайпа высветился знакомый ник.       necromancersboobs: Слушай…       necromancersboobs: Ключи у тебя?       Mitjаhoroshiy: Да…) А что?       necromancersboobs: Хорошо… Я сейчас на работе. С работы домой не вернусь… Думаю, нам нужно отдохнуть друг от друга.       necromancersboobs: Прости.       Mitjаhoroshiy: Ок.       Это было очень обиженное «ок». Крайне! Митя шел домой с тяжелым ощущением. Но дом, как и конец вчерашней ночи, был холоден. Чтобы успокоить нервы, блондин пару раз прибрался и проветрил комнаты. На часах было половина девятого, когда он закончил готовить ужин и оставил тарелку для Игоря. Митя понимал, что тот не вернется. А свое же поведение послушной и безропотной жены страшно раздражало его самого. Поэтому он просто решил есть в комнате. Пошел против системы.       Но через час и через два Игорь не явился. И Митя, проведя несколько часов в интернете и доказав всем школьникам, кто тут папик, просто лег спать. Уснул он быстро, хоть и беспокойно. Почти без снов и положительных эмоций. И со страшным грузом вины.       За пару часов до будильника, в пять утра, его разбудил какой-то грохот. Гремело в коридоре. Стучало дверью, тихо материлось и топало отказывающимися слезать с ног ботинками. Потом минуты на три все затихло, а дальше неровный шаг добрался до двери его комнаты.       Игорь был пьян. Но даже в этом состоянии и в меру обманутой алкоголем логики он проведал Митю, зависнув на пороге. Блондин был повернут носом к стенке. Он тихо и мерно дышал, стараясь не выдать своего пробуждения. Иметь разговор с выпившим Игорем ему совсем не хотелось. И тот отступил, скрывшись уже в своей комнате за хлопнувшей дверью.       А на завтра все повторилось — за исключением того, что Игорь просто не вышел к завтраку, потому что не осилил бы проснуться. Зато днем все так же сообщил о своих планах. Добавив, что на этот раз вернется, скорее всего, и вовсе к обеду следующего же дня. И еще:       necromancersboobs: Кстати       necromancersboobs: Спасибо за картошку. Круто. Вкусно, как и всегда.       Mitjаhoroshiy: Ок.       Митя уже ненавидел его. Кроткий нрав проседал под жилкой ревнивца и собственника. Ладно, пасовать перед Лихаревым. Но перед чьей-то разгульной жизнью... Митя не мог смириться и с тем, как легко Игорь преодолел, на его взгляд, моральный аспект. Такие вещи шептать… И так просто отступить. Вот тебе и разговоры про «от тебя никто не сможет отказаться». В сердце Мити росла обида. И смешно было даже ему самому от того, что он не мог четко сформулировать причину. Ему никто ничего не обещал. И не должен был. И, доверься он, однозначно Игорь обошелся бы с ним еще хуже. Так он думал. В это верил. Точнее, пытался заставить себя, чтобы было не так обидно. В итоге редактор с переменным успехом так гулял всю неделю. Через раз он все же оставался дома, но, натыкаясь на мрачного Митю, разворачивался и уходил в свою комнату после короткого будничного разговора. Их совместное проживание стало напоминать то, что было раньше у соседей в коммуналке. Друг друга знают в лицо, но общение…       А еще Игорь стал нелюдимым. Раньше он хоть и проводил все свое время дома с Митей, отказываясь от прочих встреч, но все же отвечал другим людям. А в субботу он почти на полдня закрылся в комнате, оставив телефон в куртке после утреннего похода в магазин. И началось… Звук не был отключен, и в обед кто-то начал настойчиво звонить. Раз, другой, третий… пятый. Десятый. Игорь не выходил. А потом разорвался телефон у Мити — незнакомый номер. Парнишка поколебался немного прежде чем ответить, но взял трубку.       — Да? — тревожно спросил блондин, прижимая телефон к уху.        «Митя… здравствуй. Это Лихарев», — послышался с той стороны мерный голос. Впрочем, зная Лихарева и его интонации, он был по меньшей мере раздражен.       — А, да, здравствуйте, Константин Сергеевич, — улыбнулся в трубку блондин. — Что-то случилось? — уже более взволнованно.        «Ты же с Игорем общаешься? Он мне не отвечает. Со вторника. Ни на телефон, нигде… Я уже спрашивал у Артура и писал ему даже, но в сети его тоже нет. Просто у него бывают периоды… Не знаю. Может, ты знаешь. Мы с ним хотели в этих числах встретиться, заранее договаривались. И, вот…»       — Общаюсь. Наверное… — неопределенно отозвался Митя, понимая, что общением сейчас это назвать сложно. — Мы живем вместе. Только не подумайте ничего! Просто у меня с жильем сложно, он предложил… Он в комнате заперся сегодня. А так гулял, вот, всю неделю отлично. То к утру придет, то в обед следующего дня… — бухгалтер не мог скрыть неуместное раздражение. В голос так и рвались непозволительные недовольные нотки.        «О», — последовал весьма емкий комментарий. Затем — глубокий вздох. — «Слушай… Пни ему в дверь ногой и передай, что если он не появится, я приеду и выкручу ему яйца. Вот именно такими словами. И звони, если какие-то проблемы. Ну… не буду больше отвлекать тебя. Только если этот не очнется».       — Хорошо, Константин Сергеевич, — с некоторым недоумением ответил Митя и сбросил вызов. «Звони, если будут проблемы. Нет, я же ему не пассия, а Лихарев все усложняет…» — сокрушался бухгалтер, пока шел в царство князя тьмы. Он, в общем-то, честно выполнил все указания свыше: пнул дверь и сообщил то, что ему велели.       Как ни странно, Игорь послушался. Потом полчаса орал в трубку. А потом ходил по квартире злющий… Но Мите не досталось, как можно было бы подумать. Зато редактор наконец вышел на бухгалтера, когда тот ужинал на кухне, и тоже сел с тарелкой, потупив взгляд. Впервые за неделю.       — Я тут второй «Фоллаут» поставил… Решил тряхнуть стариной, — начал он вдруг, сжевав полпорции. — Подумал, может… ты хочешь присоединиться?       Очевидно, мириться Игорь не умел. Умел заминать, обходить, переводить тему. И именно эту тактику — хотя бы эту — он выбрал для того, чтобы восстановить контакт. Митя пожал плечами, всеми силами стараясь нарисовать на лице абсолютное безразличие. И продолжил ковырять вилкой в еде. На этот раз он не убежал так быстро, как обычно. Игорь тоскливо ухмыльнулся.       — Я даже персонажа еще не создавал. Мне не хватает твоей компании. Понимаю, вышло все дерьмово… Но моего отношения к тебе это не меняет.       Игорь поднял голову и взгляд, всеми силами показывая, что без четкого ответа не отстанет. Да и враждебности в его поведении было гораздо меньше. И Митя растаял.       — Ладно. Только чай надо налить… — он неловко улыбнулся. Игорь ответил ему тем же.       — Хочешь, я заварю?       — Ну… завари.       Персонаж был благополучно создан. Митя сидел довольный и почти совсем растаял, угощая Игоря очередными сладостями. И чай они уже гоняли по второму кругу. И, вроде как, все неплохо вышло. Редактор с невероятным вниманием глядел в монитор и переигрывал игру раз по пять, пока не добивался нужного результата. Мите же представилась возможность рассмотреть разгульного работничка. Но как он ни напрягал глаза и ни поправлял очки, словно это помогло бы настроить их на лучший лад, ничего не выходило. Ни тебе засосов, ни синяков, ни царапин… А майка, в которой сидел Игорь, позволяла рассмотреть достаточно. Тогда блондин, немного поразмыслив и угадав нужный момент, когда Игорь был особенно расслаблен (работа в женском коллективе давала о себе знать, Митя научился некоторым уловкам), решил очень дружелюбно поинтересоваться результатами его прогулок.       — Игорь? — обратил на себя внимание блондин.       — М? — Игорь повернул голову, оставив игру висеть на каком-то диалоге.       — Как погулял-то хоть? Удачно? — улыбнулся Митя, чтобы его ни в чем не заподозрили.       — Ну… неплохо. Как умею.       Игорь, видно было, немного насторожился. Отвечал он без заминки и не теряя благодушия, но в движениях зрачков угадывались какие-то скрытые мысли.       — Ну и хорошо, — еще шире улыбнулся Митя. — Играть давай, чего сидишь.       Редактор удивленно посмотрел на Митю, но после пожал плечами и вернулся к своему занятию. Доблестному герою в очередной раз поручили поход в какое-то древнее святилище в Пустошах. Митя подождал немного, пока мужчина окончательно не окунулся в мир постапокалиптических страстей… и стукнул вопросом еще раз.       — А то даже следов никаких не видно.       — А почему их должно быть видно? — не очень понимая, чего от него хотят, переспросил Игорь.       — Ну, мало ли. Засосы там. Еще что. Я ж не знаю, как ты гуляешь и в какую сторону.       — Да как бы… Я не стремлюсь. Наоборот — это невыгодно. Если кто-то оставит засос, потом придется ждать… А то люди обычно напрягаются, думают, что ты занят, — спокойно объяснил Игорь, который, как Митя помнил с начала их общения, не стеснялся рассказывать о своих похождениях. — Бля… — добавил он, морщась, когда бой с радскорпионами начался неудачно. — Опять переигрывать.       — А. Ты их просто не оставил. Ты их не оставляешь и все, — задумчиво проговорил бухгалтер. Митя никогда не закипал. Он сразу немного расстраивался. Потом больше. И еще больше. Но никогда никого не винил, словно не было у него этой защитной реакции психики. — Ну правильно, что уж. А со мной бы той ночью тоже не оставил?       Губы Игоря растянулись в какой-то кривой уязвленной улыбке. Ревность. Вот что он уловил. То чувство, от которого он всегда старался скрываться, считая себя совершенно свободным и независимым. И первая реакция на его проявление у Мити была такая же. Только теперь Игорь ловил себя на мысли, что он злится не из-за того, что кто-то пытается присвоить его себе. А из-за того, что единственный человек, завладевший сном и жизнью редактора, сомневается в его способности быть верным. Именно это обижало. И именно это толкнуло обидеть в ответ.       — А ты как думаешь? Разве я должен был?       — Нет, конечно нет. Ты у нас ничего и никому не должен, — отозвался Митя, отстраняясь. — В этом и заключается твоя опасность. Но ты выбрал так жить — хорошо. Но тогда не трогай меня. Чтобы потом этими руками не трогать еще кого-то. А потом вновь меня. Это… Это не то, что я бы хотел.       — Так… — Игорь вдруг серьезно изменился в лице. Брови выпрямились и туго сошлись на переносице, сделав обычно очень моложавое и улыбчивое лицо острым и злым. — Опасный… Серьезно? Потому что я хожу и определенным образом удовлетворяю свои физические потребности, когда я свободен? Когда я вне отношений? Опасный. Опасный, сука... — Он наклонился к Мите, ссутулившись, словно ощетинившийся и выгнувший спину зверь. Синие глаза глядели бешено, как у хаски. — Опасный — это когда ходишь с положительным анализом на ВИЧ и предлагаешь всем себя без гондона. Или когда идешь на анонимную оргию по сомнительному приглашению. Или когда пробуешь БДСМ с человеком, о психическом состоянии которого не имеешь понятия. Вот тогда ты опасный. И я не такой. А то, что я просто не строю долгосрочных отношений — это ни хуя не опасно… И это ни хуя не значит, что я не хотел бы их построить, встреть я кого-то, кто мне так понравится. И может, я бы уже строил. Если бы один тормоз не травил мне две недели душу своей неопределенностью и не изображал, что между нами ничего не происходит, самолично засосав меня. И по этой причине нет ничего удивительного в том, что я все-таки утвердился в мысли, что это не отношения. Сорян.       Игорь резко развел руками, которые именно в этот момент показались не изящными и ласковыми, а какими-то сухими, костлявыми и грубыми, как у настоящего некроманта. Митя слушал молча. Он резко опустил голову, словно его ударили поддых. Но он продолжал серьезно смотреть на Игоря. Хоть во взгляде осталось меньше восхищения, но больше разочарования.       — Да. А еще опасно знаешь что? Закручивать первый свой роман с мужиком, и роман, который так зацепил, с тем, кто славится своей разгульной жизнью. И знает про все ее «опасности». И неизвестно, с каким гондоном или без него и где он шлялся. А ты от меня хочешь этого. А я не такой. Я тупой. Я доверчивый. Я очень добрый. И я выслушиваю сейчас какую-то чушь от человека, который при том, кто ему нравится, пошел гулять по клубам. Молодец, — Митя похлопал его по колену. — Так держать. Я ожидал от тебя больше зрелости. Но да… ты прав. Определенно прав… Это все мои ошибки. И я это исправлю. Я найду скоро жилье. И съеду. Все. С глаз долой — из сердца вон. У тебя же так, да?       Митя резко поднялся и развернулся в противоположную сторону. Он захлопнул дверь в своей комнате — и закрыл ее изнутри. Игорь только поморщился. Неприятная, болезненная дрожь прошла по всему его телу и разбилась об упрямство и гордыню. Курсор вбился в кнопку «Сохранить». А потом — «Выход».       Митя почти не выходил из своего укрытия. Ровно до следующего вечера, когда он молча собрал вещи, оставил ключи и ушел. Даже не попрощался. Квартиру он не нашел. Опять к кому-то напросился, и от того было еще противнее. Митя ощутил, что его окунули в грязь. В настоящую, несмываемую и очень противную. Он не выходил в сеть и почти не отвечал на звонки. Только переписывался с Артемом, что буквально через полторы недели должен был вернуться домой. Хоть это грело глупое разбитое сердце. Он ушел с головой в работу, но не мог на ней сосредоточиться. Какой-то Игорь замкнул всю его жизненную систему и совершенно разбомбил внутреннее равновесие. Таким злым Митя не был никогда. Злым и расстроенным. И это не кончалось. И спустя один день, и спустя три он все так же остро чувствовал ситуацию. И не мог выкарабкаться.       По ту сторону баррикад происходило то же самое. Первое время Игорь еще пытался отвлекаться на пьянках, но скоро оставил это дело. Да, он ходил к своим тусовым приятелям. Но в действительности ни при Мите, ни без него не вступал ни с кем в связь. К нему подкатывали, но привычное внимание не приносило никакого успокоения — только отвращение к этим людям, на которых раньше было просто плевать, и к себе самому. Поэтому спустя две недели клубы сменились онлайн-играми. Игорь заходил за персонажей, которыми играл вместе с Митей, но нигде не мог его найти. Быт стал пустым. Остался только Лихарев, который теперь пользовался любой возможностью, чтобы еще раз надавить на внезапно образовавшееся одиночество — конечно, с благими намерениями — да Артур. Больше никого.       Но беда не приходит одна. И может, все со временем затихло бы, и помидоры прошли, и любовь завяла, только в один день Игорь услышал в телефонной трубке мертвый голос Лихарева, сообщивший о том, что Артема сбила машина. Общая трагедия выбила всякую почву из-под ног. Костя находился прямо там, где-то на дороге в центре города, а потом в больнице, и ему теперь было вообще не до кого. Игорь же должен был связаться со всеми близкими друзьями и заехать на квартиру к Лихареву, который этим днем не вернулся бы домой. Он позвонил Соне с Артуром. И, недолго думая, стал звонить Мите. Но ему никто не ответил. На той стороне блондин решил, что хватит одной страшной новости на сегодня. Он был подавлен и разбит. И не хотел все усугублять, ибо занимался помощью родным Чеха. Вызов благополучно сбросили. И Митя отключил телефон. Но Игорь не сдался. Он рассчитывал, что бухгалтер будет на связи в сети. А может, даже включит мобильный позже. И сообщения посыпались всюду: в почте, во всех мессенджерах, в социальных сетях… Митя мог сколько угодно игнорировать звонки, не зная, что ему там скажут, но все сообщения твердили только об одном: о Чехе. И в каждом, как заклинание, было еще в конце: «ответь, пожалуйста». Только поздним вечером этого темного дня Митя зашел в скайп. Он долго тупо смотрел на что, то писал ему Игорь. И не хотел отвечать.       Mitjаhoroshiy: Ответил.       necromancersboobs: Как ты?       Сообщение от Игоря пришло после почти пятиминутной паузы. Он, видно, совсем не нашелся, что сказать, столкнувшись с реальностью в виде впервые совсем не дружелюбного Мити. Да и шок от новости его не отпустил. Но редактор хотел разделить горе и страх. Как он мог сделать это еще?       Mitjаhoroshiy: Не очень… А ты как?       necromancersboobs: Тоже.       necromancersboobs: Пиздец.       necromancersboobs: Его сбили, блядь, на глазах у Лихарева.       necromancersboobs: И я очень надеюсь, что все еще будет… в порядке       necromancersboobs: Ты больше ничего не знаешь? Может, тебе звонили родители?       Mitjаhoroshiy: Я был уже у них. Думаю, нужно собрать деньги. Ну, помочь, ибо лекарства — штука дорогая. А они все на Алису вбухали. Да там все в шоке. И здесь тоже. Лихарев неживой. И родители Темы тоже… В общем, надо будет собрать деньги. Да… Все еще будет в порядке. Это же Тема.       necromancersboobs: Я соберу вместе с Лихаревым. Он, когда отойдет, думаю…       necromancersboobs: В общем, я знаю, он будет брать все на себя. Расходы и прочее.       necromancersboobs: Он болеет Темой. И очень болеет его дочкой       Mitjаhoroshiy: Ну, правильно. Он их любит. Ладно… Общими силами будем стараться справиться с этим…       Митя тоже болел за всех. Как и Игорь. На следующий день они снова списались. Уже в обед редактор влетел в чат с новостью о том, что еще «дохрена людей с работы деньги переслали». Да и общее состояние Чеха к тому моменту стало более-менее ясно. Оставалась надежда, что он поправится. Но пока — глубокая кома.       Игорь делился с Митей, чем мог. Еще пару дней они общались очень осторожно, почти не затрагивая личного. Впрочем, времени на разговоры особенно-то и не было — оба, чуть что, ехали поддерживать тех, по кому происшествие ударило сильнее всего. Но и после, когда ситуация немного утряслась, Игорь написал снова:       necromancersboobs: Ты не хочешь приехать ко мне?       Mitjаhoroshiy: Зачем?       necromancersboobs: Просто.       necromancersboobs: Я тут один…       necromancersboobs: И я хотел бы тебя увидеть.       Mitjаhoroshiy: Чтобы потом опять сказать, что я глупый, что повелся?       necromancersboobs: Нет.       necromancersboobs: Я и не говорил никогда, что ты глупый по этой причине.       Mitjаhoroshiy: А, ясно, глупый по другой…)       necromancersboobs: Немного.       necromancersboobs: Так или иначе, мое приглашение в силе. Я тебя жду. Если хочешь, приезжай.       Игорь понимал, что такому «красноречию» поддался бы, пожалуй, только полный идиот. Но он чувствовал, что ему просто нужен кто-то рядом. Митя все еще казался потерянной частью обжитой квартиры, которая никак не могла ни вернуться на место, ни потеряться окончательно. На этом, личном, фронте у редактора за прошедшее время ничего не отболело. Его давила старая обида, от груза которой теперь хотелось избавиться. И старая вина. Игорь втайне, с напускным безразличием страшно скучал. Ему было, что сказать. Поэтому он просто использовал свой шанс, как и всегда.       И Митя приехал. Не сразу, заставив немного понервничать. Вечером, часов в восемь, он постучал в дверь. Страшно проклинал себя за мягкотелость. А еще за глупость, в которой не зря, как он сам считал, его уличил редактор. Однако влечение и боль от расставания переселили всякий здравый смысл. Вот так вот терзают неслучившиеся даже отношения. Но дверь открыли. И Митя криво улыбнулся.       — Я правда тупой, раз приехал.       — Ну, с тем же успехом можно сказать, что я тогда полный идиот, раз пригласил… — вторил ему Игорь. Но он смотрел печально и как-то спокойно одновременно. А после, когда Митя даже не успел снять второй ботинок, обнял парнишку, да так, что ребра стукнулись друг о друга. Но редактор отпустил быстро, коротко вздохнув. И добавил: — У меня там пиво и фильмы, еще кое-что из еды… За один вечер мы точно все не съедим, так что я был бы только за, если бы ты остался до утра понедельника.       — Ну да, — уже более открыто улыбнулся Митя, сбросив второй ботинок и накинувшись на Игоря с объятиями. Из-за разницы в росте он даже до плеча не доставал, а потому уткнулся мужчине в грудь. Поначалу в жесте было больше проверки: не пахнет ли алкоголем. Но Игорь оказался свеж, и Митя прижался теснее, сразу получив в качестве бонуса ласковые руки на спине.       — Ну что, пойдем, будешь выбирать?..       Так они и основали свой маленький островок спокойствия. Большую часть вечера Игорь с Митей провели в комнате, лежа на диване и смотря какой-то очередной триллер. Редактор следил за сюжетом в полглаза. Он постоянно косился в сторону парнишки, проверяя, комфортно ли ему. И комфортно ли будет, если придвинуться ближе, дружески обнять за плечо. Митя не сопротивлялся. Он выглядел уставшим и разбитым. И потому такие знаки внимания хорошо грели раненое нутро и обезболивали нарывы нервов. После уже сам бухгалтер прижался тесно к редактору, положив его руку к себе на бок, заставляя обнимать за талию. В этом не было ничего романтического. Или искрящегося. Только доверие и нежность. Митя настолько расслабился, что даже иногда успевал задремать, и тогда Игорь устраивал его голову у себя на плече и прикладывался щекой к макушке. В начале второго фильма они уснули так хорошо, что очнулись только к титрам.       — Боже, и как я без этого жил… — пробормотал редактор, потягиваясь и нехотя отрываясь от дивана. — Так… Надо чаю… Заваришь?       — Нет, пошли вместе, — ухмыльнулся Митя и заворочался в попытках подняться. — Давай-давай. Я, кстати, чай нам притащил интересный. Не чай даже, а сбор трав… Так что пошли, протестируем.       Игорь, согласный на все, последовал за бухгалтером. И пока тот крутился с чайником и проводил ревизию необходимой посуды и сладкого, наблюдал. Редактор истосковался по этим отточенным, осторожным движениям. По хозяйственности и заботе. По запаху. По добрым зеленым глазам за очками. Оставался только один нерешенный вопрос…       — Митя, — тихо, но весьма решительно обратился к парнишке Игорь, когда тот уже разворачивался, чтобы перенести на стол заварочный чайник. Редактор сидел, подперев голову рукой, но с приближением бухгалтера собрался и даже перестал сутулиться. Он стал совершенно прямой и в глаза заглядывал так же прямо. Митю это как-то насторожило.       — Чего такое? — он принялся разливать чай, чтобы скрыть свою нервозность.       — Я ни с кем не спал. Тогда. Когда мы поссорились. И потом тоже. Я просто… извини. — Игорь прочистил горло, следя за руками Мити, а после снова возвращаясь к его лицу.       — Хорошо, — улыбнулся блондин, выдыхая с каким-то облегчением. — Хорошо. Ну и… — Митя прыснул со смеху, зачесывая волосы назад. — Я тоже. Ну, по мне-то все сразу понятно.       — И ты мне веришь? — Игорь приподнял брови, отчего очки даже соскользнули на середину переносицы. Он не ожидал такой реакции. Готовился к ругани. Возможно, к тому, что Митя тут же уедет, не желая больше вообще касаться этой темы. Потому и решил все сказать в первый же вечер. Но бухгалтер спокойно разливал чай и добавлял туда сахар по вкусу.       — Ну да. Может, это тоже глупо. Потом… На работе у одной бабы тоже похожая ситуация была. И там мужик тоже не изменял, а просто… «Тряс яйцами», — блондин немного покраснел от того, что признается Игорю в своей сокровенной тайне. Ибо все мужики знают, что бабские разговоры — зло. — Я решил, что ты тоже это делал. Ну… Я сомневался в тебе. Тоже не очень красиво с моей стороны, извини. Ты же мне не обещал ничего… Вообще. Вот ты и психанул… Я бы сам расстроился, если бы в меня так с ходу не поверили. А еще я тебя провоцировал, а быстро все не готов был решать. Вот… Ну, просто. Я же не знаю. Как там готовиться надо, еще что. Что тебе нравится… — Митя краснел все гуще, чуть не устроив в кружке торнадо. Сбивчивые объяснения давались ему тяжело. — Я ж не те, к кому ты привык уже. Я тормоз… и совсем без проката. А тут ты пристал. Я бы даже не против, но это… Спросить-то мне не у кого. Тема занят был, у него тогда свои мороки… И как-то не то… А еще вдруг я ему скажу, а тот скажет Лихареву, а это еще хуже будет! Или вдруг ты не хотел прощаться с… Ну, со своим образом жизни. А тут я такой нарисовался. В общем, я запутался… Не у баб же спрашивать… — Митя шмыгнул носом и поправил очки, совершенно не в силах взглянуть на Игоря.       Тот какое-то время сидел молча, блуждая взлядом от чашки к лицу, от лица к чашке… Иногда покачивал головой. А потом, когда Митя примолк, тихо усмехнулся, потер подпотевшие от жара волнения веки и осторожно забрал чашку.       — Ты точно немного дурак, Митя. Во-первых, есть интернет… А во-вторых, ты мне понравился таким, какой ты есть. Как бы эти вопросы чисто физиологические… Они решаются очень быстро. И в половине случаев — чисто интуитивно. Думаешь, я, перед тем как попробовать себя в нетрадиционных отношениях… да в любых отношениях, вообще-то! С противоположным-то полом сложнее, поди? В общем, ты думаешь, я какой-то курс молодого бойца проходил? Или высшее образование получал? — Игорь широко улыбнулся и, осторожно опустив Митю на табурет, придвинулся к нему, устроил ладонь на плече. Длинные пальцы осторожно перебирали одежду, иногда подгибаясь и доставая до шеи или мочки уха. — Ну да, доктор трахогейских наук, профессор Пидорков Игорь Аналович — это бы очень круто звучало. Но нет. Так что… Все. Расслабься теперь. К тому же, о том, что мне нравится, ты уже знаешь гораздо больше, чем я о том, что нравится тебе, — успокаивающе заключил редактор, потрепав блондина по голове. Тот ухмыльнулся, поправляя волосы и приглаживая их обратно.       — Ага, посмотри в интернете. Я посмотрел. Знаешь, какой там ужас описан? Полностью промываться, не жрать, еще что-то… А тогда я совсем не делал этого. И не знаю, нужно ли это… — вздохнул бухгалтер, глотнув чаю, а то в горле пересохло. — Ну а так да… Ну, видишь, я очень волнительный в плане комфорта других людей. Вот… И я не знаю, что мне нравится. Игорь мне нравится, судя по всему, — улыбнулся Митя, но тут же спрятал взгляд. Впрочем, тут прячь-не прячь — все равно достанут. Особенно растроганный редактор.       — Ну, цветами-то, конечно, не пахнет, но вообще нет, нет… На деле все проще. Давай об этом потом. Сделаю краткий экскурс. А пока — чай пить. — И Игорь уткнулся носом в чашку, щурясь на бухгалтера из-под очков.       Следующий день был спокойным. Они вместе съездили к Артему и навестили его. О чем-то говорили с родителями, с Лихаревым пили чай. Немного в расстроенных чувствах вернулись домой. Чтобы успокоиться, Митя предложил приготовить чего-нибудь вкусненькое и завалиться смотреть кино. Это отвлекало и умиротворяло, хотя вчера они занимались тем же самым. Но Игорь был не против. Да и Митя тоже.       Они разместились на диванчике с чаем и пирожками. Удивительно, но, похоже, Митя умел делать просто все по хозяйственной части жизни. Когда они уселись, бухгалтер расположился на этот раз по-новому. Не где-то сбоку, или еще как-то, стараясь не мешать. Он уселся прямо между ног Игоря, спиной упираясь в его живот. И остался весьма доволен своей смелостью.       — Тебе удобно? Нормально?       — Отлично, — отозвался редактор, тут же с готовностью устроив ладонь на животе у Мити, а подбородок — на его плече. И время шло. Опять мысли становились мутными от близости теплого тела, но на этот раз — не от сонливости, а как раньше, от дурманящего влечения. Игорь довольно жмурился, утыкаясь носом в ворот футболки и глубоко вдыхая запахи. Митиной кожи — более сильный и мускусный, прохладную тень дезодоранта и еще что-то… Что-то, исходящее не от кожи. — Пользуешься кондиционером для белья? — неожиданно спросил Игорь сразу после какого-то очень напряженного момента в фильме. Который, конечно, обошел его внимание стороной. Митя дернулся, видно, хотел отстраниться, но не стал, осознав, о чем именно его спрашивают.       — А… Да. Люблю быть мягким. Ну, одежда мягче. И запах. Вкусно, мне кажется. Это лаванда, — ухмыльнулся Митя, чуть повернув голову к редактору.       — Тебе идет, — ответил тот, а потом коротко чмокнул парнишку в шею и спрятался. Черноволосая голова вынырнула уже из-за другого плеча. Митя усмехнулся.       — Ага. Артем это называет влиянием бабского коллектива. Но… Мне нравится. Почему бы нет, — Митя пожал плечами. — Я могу и твою одежду сделать мягкой.       — Ага, Артем. Артем в течение своей семейной гейской жизни испытывал на себе влияние Лихарева со всеми его порошочками, ополаскивателями, отбеливателями, кондиционерами и освежителями воздуха. Серьезно, мы сегодня просто недолго были у него в гостях, ты не успел заметить. Он даже половые тряпки выстирывает так, что в них потом спать можно, — едко захихикал Игорь. — А мне… А мне нравится все, что ты для меня делаешь, так что против одежды я тоже ничего не имею.       — Ну, значит, скоро я буду дразнить его женатиком, — с надеждой проговорил Митя. — Но, конечно, не при Лихареве, нет. Его я вообще боюсь.       — Так давно пора! А Лихарева не бойся. Ему просто нравится быть боссом. И занудой. И он панически боится выглядеть глупо. Ты же видел уже — он не всегда такой. На самом деле со всеми близкими носится, как бешеная мамаша… И с тобой уже тоже. Да-да, я знаю, откуда эта «опасность». Я слышал. Он всем так говорит, и Чеху тоже так же говорил… Давно уже. Хотя я сто раз объяснял ему, что стараюсь никого не обижать. Что не усложняю. А вот он вечно усложняет все… Но, надо думать, он хочет как лучше. В тот момент он просто не знал, что там между нами происходит, и волновался, потому что мы пили. Ну а я, когда пьян, более развязный, и все более развязные, а потом после этого люди, бывает, жалеют о том, что сделали… — Игорь вздохнул. Примолк ненадолго, задумался. Его рука на Митином животе пришла в движение, машинально рисуя кончиками пальцев спирали вокруг пупка. — Но теперь это все, вроде как, в прошлом. Я точно знаю, чего хочу теперь, и никакой алкоголь не нужен…       — И чего ты хочешь? — улыбнулся Митя, вжимаясь спиной в живот мужчины. Его прикосновения щекотали и приводили в движение кровь. Он был рад, что Игорь все знает. И про «опасного». И про все, что так заполонило его голову и, как казалось Мите, привело к печальным последствиям. Это его расслабило, сняло с души камень. Он не мешал чужим рукам и отдавался чужой воле. Не хотел на этот раз глупо все оборвать.       — Тебя. В смысле, быть с тобой вместе. В общем, вот этого.       Игорь осторожно приподнялся, поворачивая голову Мити и укладывая ее себе на плечо. Тот теперь сидел как бы вполоборота, и удобно было смотреть на его лицо… Слегка скрипнула оправа очков, которые редактор сдвинул на лоб, а Митины ему не мешали, и мужчина спокойно нашел приоткрывшиеся губы поцелуем. Тот был недолгим, но очень размеренным, полным. Нежности и желания — поровну. Только расслабиться Игорь Мите не дал и, отстранившись, вновь вернул его к просмотру, тихонько посмеиваясь на ухо. Кажется, это была месть, в которой редактор просто кокетливо балансировал на грани близости. Митя недовольно что-то пробубнил, дернул плечом и угомонился. Продолжил смотреть фильм. Но концентрироваться всецело на нем не выходило.       Игорь продержался полчаса. А потом снова зашевелились его пальцы, щекоча живот, но уже пониже, как будто бы они крались под футболку. А теплые губы снова прижались к шее, но уже откровеннее. Митя чувствовал, как редактор легко потягивает кожу в поцелуе — и все более и более явно, что вот уже ласка наполняется и прикосновениями зубов, и языка. И внизу тоже ощущения все ярче и ярче, и фактурная ладонь сползает на бедро, медленно поглаживая внутреннюю сторону. Митя сбился в дыхании очень быстро. Он смешно замер, старался совсем не шевелиться. И, судя по всему, совершенно не знал, что делать. Но ему и не надо было. Ласки продолжались: сперва совсем медленные и легкие, а потом все более и более настойчивые. Вторая рука Игоря заползла под футболку и тут же задрала ее до груди, пальцы добрались до ключиц и сосков. А та, что гладила бедро, переместилась ближе к паху. Игорь поскребывал ногтями шов, иногда приостанавливаясь, чтобы сделать больший акцент на поцелуй. Губы поднимались к уху, теребя сережку, перемещались на шею с другой стороны. И опять редактор впивался со всей страстью…       — Расслабься, — прошептал Игорь, когда Митя в очередной раз задержал дыхание, и в следующую же секунду ладонь наконец достигла своего конечного пункта и теперь легко поглаживала и сминала ширинку, очерчивая сквозь ткань контуры теплой плоти. Митя честно захныкал, ибо это было выше его сил. Выше его сил терпеть такие до безобразия чувственные ласки. Мите, конечно, было с чем сравнивать. И сегодня он понял, что в своей жизни о сексе знает до жуткого мало.       — Нет, а то совсем как размазня буду… — прошептал парнишка, не зная, куда деть свои руки. Они стали лишними и мешали, и Митя иногда ловил ими шаловливые ладони Игоря, словно контролировал.       — Не будешь. Давай сюда… — Редактор завел одну руку Мити наверх, к своей голове, позволяя зарыться в волосы и таким образом, сжимая или расслабляя пальцы, показывать свое удовольствие или напряжение. Он упивался процессом. Игорь, правда, и в этот раз почувствовал себя так, будто развращает подростка, но это лишь добавляло пикантности процессу. Он дразнил и зацеловывал парнишку до тех пор, пока не ощутил внизу под своими прикосновениями твердый ком. А ощутив, вскоре нырнул под резинку домашних штанов, лаская Митю уже кожей к коже. Блондин тут же подал голос, тихо и едва слышно выдыхая чужое имя, словно пытаясь уличить в чем-то развратника. Игорь улыбнулся, прижавшись носом к чужому виску. Обхватил Митин член рукой, понемногу вытягивая из-под одежды наружу, исследуя и дразня: сначала глубже, под яичками, затем поднимаясь выше, чтобы сдвинуть крайнюю плоть. В длинной ладони редактора он помещался целиком. Но Игорь не спешил откровенно мастурбировать, наткнувшись вдруг на что-то маленькое и твердое под головкой.       — Пирсинг? Здесь? — с нескрываемым удивлением произнес он, опуская глаза и поддевая еще один тонкий циркуляр — только уже с шариками на концах — ногтем. Парнишка дернулся, едва зажимая меж пальцев темную шевелюру.       — Я человек-сюрприз… Нравится?.. — прошептал Митя, будто бы кто-то мог их услышать. Ему стало немного стыдно за такой свой аксессуар. Будто его могут за это заподозрить в чем-то нехорошем. Хотя, учитывая ситуацию, Мите уже не стоило об этом беспокоиться, ибо все нехорошее прямо здесь и сейчас происходило… И оказалось до невыносимого приятным. Его кровь грел как новый опыт, так и какая-то запретность отношений. А еще эти искры, что без конца проскакивали между ним и редактором, вернулись вновь.       — Спрашиваешь еще. Конечно, — ответил Игорь, тут же подтвердив свои слова тем, что одарил украшение вдвое большим вниманием, осторожно подергивая его и тем самым теребя уздечку. Но когда Митя уже решил, что его собираются довести до края таким незамысловатым, но явно садистским способом, рука Игоря вдруг пришла в движение, да еще сразу в уверенном темпе. Кольцо пальцев ходило вверх и вниз, и тут уже пирсинг показывал себя во всей красе в деле, одаривая своего обладателя очень тонкими и интенсивными ощущениями каждый раз, когда его неизбежно задевали. Редактор жарко дышал на ухо, довольно ухмыляясь каждый раз, когда парнишка особенно ярко реагировал на ласки. Расслабленная ладонь на груди посекундно ловила непроизвольную мелкую дрожь и мурашки, и изредка то мизинец, то большой палец возвращались к затвердевшим соскам, добавляя приятное щекотливое чувство в качестве соуса к основному блюду. Митя в сексе оказался живым. Очень живым. Он с невероятной самоотдачей по жизни-то шел, а теперь… Каждое прикосновение Игоря вызывало то дрожь, то какое-то томное движение. Любая ласка не оставалась незамеченной податливым телом. Стонал он тихо, но приятно… Мелодично даже с этими судорожными вздохами и очень честными внезапными остановками. Можно было сказать, что яркость реакции обусловлена длительным отсутствием ласк. Но, похоже, Митя вел так себя всегда.       А потом он стиснул между пальцев волосы сильно-сильно. Дернулся, вбиваясь в Игоря. Потом еще раз. И излился на чужую руку и себе на живот. Редактор сам вжался в парнишку только теснее, глухо постанывая в унисон с ним и улавливая эхо этих ослепляющих, освобождающих ощущений в своем теле. Митя был из тех, кто долго маялся послеоргазменными настроениями. Блондин выдохнуть-то смог только спустя несколько секунд после того как, а потом живая пульсация внизу заставляла его еще с минуту страдальчески хныкать и что-то бурчать о мучении несчастных и невинных. Конечно, тогда он Игоря уже отпустил. Притих, задумчиво смакуя ощущения.       — Какой ты хороший, это жуть просто… — Игорь потерся носом об изгиб шеи, жадно втягивая теперь более интенсивный, более мускусный запах. Ладони он опустил: одна теперь легла на бедро, другая лениво размазывала светлые капли под пупком у Мити.       — Это ты хороший, — отозвался блондин. Он казался немного сонным после пережитого. И теперь боялся, не нужно ли чего еще. Нужно же, наверное? Но большего за сегодня Митя бы в себя и свое сознание не поместил. — Круто было…       — Будет потом еще лучше, — улыбнулся редактор. Да, он тоже хотел. Но сегодня намеревался справиться со своим желанием, позволив Мите подготовиться к чему-то большему. — А теперь тебе нужно в душ. И чаю. И перекусить. И фильм. Как тебе такой расклад?       — Отлично, — засмеялся Митя, натягивая обратно штаны.       Понедельник. Он не был таким противным, как обычно. Митя оставался в благодушном настроении на протяжении всего дня, за исключением моментов, когда бабское царство начинало бунтовать по делу и без и доставать самого блондина. Ему все тетки на работе сказали, что, похоже, мальчик влюблен. И это была еще какая потеря для женского, в большинстве своем незамужнего коллектива. Теперь Митя стал нужен сразу всем. Все замечали и его симпатичное лицо, и ладный стан, и непревзойденную улыбчивость, и дружелюбность. Но не замечал ничего вокруг сам блондин. Все мысли — только об Игоре. Страшное дело, как редактор вскружил парнишке голову. Так, что тот готов был слать ему в чат сердечки и бесконечные смс, но пока что держался. Стоически так. Всеми своими силами. А еще Митя ждал следующих выходных. Он прямо часы считал, и рабочие будни потекли еще медленнее обычного… Он просчитывал в голове, что бы приготовить, чтобы удивить редактора. Уже выбрал ополаскиватель, который привезет к нему. А еще нашел новую игрушку, интересную, в которую можно рубиться вместе. Еще умудрился залезть на форум, где геи говорят о своем первом опыте… И закрыл его. Смотреть дальше первого поста не решился, как-то очень стыдно и страшно становилось от описаний и подробных инструкций. А еще он ждал, напишет ли ему Игорь: проверял по сто раз то телефон, то планшет. Но тот не заставлял парнишку скучать. Мессенджеры ломились от каких-то забавных записок, коубов, гифок. А еще посреди недели он загнал Митю в «Аллоды»... И оттуда Митин хадаганец-храмовник вышел уже женатым на некромантке Зэн, а скриншоты с торжества повалили в твиттер и инстаграм. Потом, вечером четверга, Игорь едва не довел бухгалтера до инфаркта тем, что с левого аккаунта отправил ему какое-то сообщение, похожее на вирусное, в котором зловещим капсом растянулась надпись: «ОСТАЛОСЬ 24 ЧАСА ДО...». До чего именно — было показано уже в обработанном квадратном селфи редакторского живота, соблазнительно раздвинутых бедер и голубых трусов. Живот, к слову, был ничего: плоский, с рельефом пресса и выпуклых вен возле лобка, да еще черной тонкой дорожкой, переходящей в более плотную поросль, кокетливо выглянувшую из-под оттянутого пояска...       Mitjаhoroshiy: ДУРЕНЬ!))) Я теперь не доживу.))) И это очень, очень…. Ну очень секс…       necromancersboobs: Я старался :> Дальше — больше. В выходные увидишь. Если хочешь, конечно…)       Mitjаhoroshiy: Хочу, конечно.)) Но я буду как первый раз в онлайн-игре. Нулевой уровень по скиллу гей.       necromancersboobs: Не боись, я тебя быстро качну.) Ты готов? В смысле, подготовишься? Для проникновения. Все остальное у меня есть, не волнуйся.       Mitjаhoroshiy: Подготовлюсь, да.)) Не все. У тебя нет моего ополаскивателя!       necromancersboobs: А ты со мной только на пахучих простынях согласен сексом заниматься? =[       Mitjаhoroshiy: Да. =D А что ты хотел? Я такой! Требовательный.)))       necromancersboobs: Ппц... Может, хотя бы первый раз простишь? т.т Но я свежие постелю. Честно-честно. Они порошочком пахнут.)       Mitjаhoroshiy: Да, я шучу.)) Тебе все прощу.))       А потом наконец наступила пятница. Митя, как мог, подгонял последние минуты перед тем, как вырваться из офиса и сразу поехать туда, куда звало все естество. Туда, где его так сильно ждали все это время. Домофон, лифт. Квартира. И стоило двери закрыться за спиной, как эта самая спина врезалась в эту самую дверь, а Игорь налетел на Митю с поцелуем, зафиксировав его руки над головой. Такое страстное приветствие определенно настраивало на нужный лад.       — Соскучился, — радостно выпалил редактор, довольно облизываясь. От его кожи еще веяло влагой и запахом геля для душа. Потом он поцеловал парнишку в нос, отступил и забрал пакеты с сумкой, позволив наконец разуться. Митя быстренько скинул с себя всю верхнюю одежду и заспешил к Игорю.       — Буду тебе готовить булочки с вишней, — сообщил о своем намерении парнишка, усаживаясь на стул. — Прикинь, как вкусно с кофе?       — М-м-м… Очень. — Игорь чуть не мурлыкал, расставляя на столе бутылки с пивом, какие-то закуски и убирая в обыкновенно пустой холодильник человеческие продукты. — Как же я без тебя… возвращайся ко мне, а? Вернешься? Прикинь, я не буду голодать. И буду любить тебя. И целоваться можно каждый день.       Редактор выглядел каким-то особенно энергичным. Он и раньше отличался подвижностью и способностью создавать шум, но теперь голос был тише, интонации — деликатнее, а тяжелые обычно движения стали летучими. Игорь как будто горел весь. Этот жар передавался его сухим ладоням, в которые он заключал Митины руки, как только тот пытался начать что-то делать по кухне, взгляду, намерениям. Даже не высохшие до конца волосы так стояли торчком, что напоминали черное пламя. Силуэт стремился вверх. И настроение — тоже.       — Ну… — протянул Митя, вытаскивая из пакета свой ополаскиватель. «А гулять не будешь?» — хотелось очень спросить. Но нельзя было рушить тонкую идиллию. А вдруг и не будет? Вдруг больше Митя не наделает ошибок? Он вздохнул и мечтательно закусил губу. — Целоваться каждый день — это мне нравится. Но я же чересчур… заботливый. Я боюсь тебе надоесть, Игорек, — немного кокетничал Митя.       — Игорек? Это типа пидорок? — Редактор хитро сощурился, приближаясь вплотную к блондину и глядя на него сверху вниз. — Маленький такой, сладенький, хорошенький? Такой Игорек?       — Ну а что, не так разве? — Митя же задрал голову наверх, чтобы увидеть лицо редактора. — Только не маленький. Конь в яблочко, но хорошенький, сладенький… — Ухмыльнулся блондин, погладив мужчину по животу. — А еще у тебя на контакте в телефоне стоит то интересное фото… Напоминает мне о сладости.       — М-м-м! Я покорен, — еще больше расплылся Игорь. — Ну и как ты такой можешь мне надоесть? Нет… Я же, видишь… типичный холостяк и хулиган, хоть картинку рисуй. Но мне нравится забота. Очень. Просто я не от каждого ее принимаю. От Лихарева, вот. И от тебя. Мне больше не надо. Только не надразнивай раньше времени! — И редактор поймал руки Мити, пока голодное до ласк и каждую секунду готовое к возбуждению тело не отреагировало на прикосновения. — Ну так что, переедешь?       — Ну ладно, — словно нехотя отозвался Митя, важно покачав головой. Дразнил, но морально. Руки он, конечно же, убрал. — А то совсем исхудаешь без меня. И вообще… Следить за тобой надо. Раз тебя даже Лихарев иногда запросто теряет, так вообще. Глаз да глаз за тобой нужен, — погрозил пальцем бухгалтер.       — Да, я такой… — с деланной скромностью произнес Игорь. — Ну что? Начнем с кина, вина и прочего?       Вечер, как ни странно, прошел довольно спокойно. Игорь то ли давал Мите окончательно решиться или передумать, то ли просто искушал его. Он был спокоен, окружал парнишку вниманием, продолжал греть тем самым ярким, пронзительным, горящим взглядом — но не давал ни прикасаться более или менее откровенно, ни слишком долго зависать на каких-то намеках. А потом фильм закончился. Редактор, полуприкрыв глаза и глядя на прилегшего ему на грудь Митю, поправил торчащие прядки в светлой шевелюре и мягко спросил:       — Ну что, в душ? А я пока диван застелю.       — Ну да. Давай, я быстро, — улыбнулся смущенный Митя и быстренько убежал в ванную.       Вернувшись, он застал уже прибранную комнату. Верхний свет Игорь выключил, оставив только торшер, бросающий мягкий прохладный блик на стены и потолок. Постельное белье на диване было, видимо, какое-то «праздничное»: из хорошего хлопка и совершенно черное — большая редкость. Сам редактор был тут как тут — раздевшийся до тех самых голубых боксеров с фотографии, расслабленный, вальяжный. Увидев Митю, он склонил голову набок, щурясь и рассматривая парнишку снизу вверх по мере того, как тот приближался. Блондин намочил волосы, оставив их острыми сосульками, что смотрели вниз. На теле — только черные брифы. Митя ухмыльнулся, когда увидел, как редактор приготовился. Это, конечно, забавляло: он чувствовал себя барышней, но желанной барышней. И пойди разбери, обижает это мужское достоинство или не очень... Он искусал все губы, пока принимал душ, в волнении и предвкушении. Вот уж чего Митя в своей жизни не ждал, так это такого испепеляющего желания к мужчине.       На кровать он залетел с разбегу, чтобы не идти медленно по шагу. Взгляд Игоря словно мазал его патокой, и каждое движение давалось тяжело и неровно. Словно он в один момент разучился ходить и держать позвоночник. Митя тут же закатился под бок к редактору, замерев. Но Игорь, конечно, не дал парнишке времени сомневаться — и вот темная голова нависает над ним, очки соскальзывают с лица, а губы встречают горячий, медленный и глубокий поцелуй. Длинные пальцы заскользили по голой коже, исследуя все места, где раньше еще не бывали: на худых боках — немного щекотно, на бедрах, возле шеи… Языком Игорь творил что-то невообразимое: вроде, все уже знакомо, а движения томные, откровенные, чувственные. Митя ловил его, теплый влажный валик, недвусмысленно проскальзывающий между губ, сладко трогающий внутри и тут же выходящий наружу. А потом в плену чужого рта оказался уже парнишка. Игорь засосал его с каким-то таким особым поворотом головы, а потом шумно выдохнул — и прижался пахом к чуть напряженным бедрам. Сквозь эластичную ткань ощущалась горячая, твердая уже плоть. С каждым медленным движением она скользила вдоль по коже блондина и ненадолго замирала, тычась головкой в прикрытое бельем средоточие. Митя дернулся, засопел смешно, словно пытаясь сдуть Игоря. Он трепетал. Как это делают совсем зеленые юнцы перед первым и всегда незабываемым опытом. Чаще всего негативным… Но Митя был уже не юнец, а в учителях у него оказался почти Казанова.       — Очень хорошо… — прошептал парнишка, медово растягивая гласные. Он пока себе позволял немного. Но старался влиться в ритм. Хотя тело много чего делало самостоятельно: вот уже бедра от томного прикосновения сами взмыли вверх, а вот и руки касаются чужого плеча, щеки, волос… Но этого Мите казалось недостаточно. Нечего показать тому, кто видел все. — Хочу сделать тебе приятно сначала… Ты долго ждал… Я тебя долго мучал, — улыбнулся Митя, а его эти милые острые клыки впились в нижнюю губу.       — Паладины с некромантами так обычно и поступают… Или наоборот. Кто кого поймает… — Игорь улыбнулся и, оторвавшись от Митиных бедер, поймал его руку. Повел ладонь от груди на живот и ниже, укладывая на возбужденный орган и прижимая, позволяя ощутить, как вздрагивает и пульсирует кровью напряженная мышца. — Помилуй меня… — с чувством прошептал мужчина и поцеловал: сперва в губы, а потом сразу же в шею — но гораздо сильнее, чем в прошлый раз. Прикусив захваченное местечко пониже уха, Игорь с полминуты держал Митю засосом, а отстранился только когда отпечатал небольшое яркое пятно, на которое тут же подул. Парнишка загорелся таким багрянцем, что он показался даже болезненным. Глаза забегали, прячась от слишком откровенного Игоря. Но руку Митя не убрал… огладил ствол.       — Чего это ты… Метки оставляешь? — улыбался блондин, приподнимаясь. — Все, ложись. Я еще ничего не умею, будем скилл прокачивать… По крафту чудо-жезла, — бухгалтер важно закивал, толкнув легонько мужчину, чтобы тот сначала повалился на бок, а после — на спину. Митя критически осмотрел результаты своих деяний: вроде, удобно. Сам парнишка примостился между бедер Игоря, заставляя его развести ноги, чтобы поместились плечи, когда придет время ложиться на живот носом в станок. Устроившись, Митя согнул ноги в коленях и стал очень по-мальчишески болтать ими в воздухе.       Блондин выдохнул. Стянул поудобнее нижнее белье, наткнулся взглядом на тот самый «жезл». Задумчиво поджал губы. Он в этот раз подготовился. И читал, и смотрел. Вроде как в теории-то оно все просто и ясно. А вот на практике... Но, набравшись смелости, юный падаван осторожно коснулся члена рукой, заключил ствол в кулак. И, как было написано на одном форуме, «открой рот и не ссы». Митя начал очень осторожно. Сначала едва касался языком. Потом, распробовав вкус — губами. Он, конечно, боялся, что его медлительность просто наскучит ловкому до плотских утех мужчине… Но Митя надеялся, что Игорь ему подскажет — и тот все говорил: своими стонами, дрожью в теле, ладонью, которая легла парнишке на волосы, иногда сжимая их от наслаждения. Головка тем временем попала в плен губ, а блондин всеми силами прятал зубы. Но, как ни удивительно, пошло все само. Инстинкт завывал и говорил, куда чего всасывать, а когда отпускать; собственное тело от тяжелого и приятного запаха, что оседал где-то в глотке и крепко давил на мозг, будоражило и трясло. Митя помогал себе рукой и пока с ужасом думал о том, как все это дело должно поместится во рту. Но молодость характерна крайней любознательностью. И Митя изучал, пробовал, испытывал на Игоре каждую отдельную примочку, что всплывала в его пытливом уме. А редактор умирал от счастья и блаженства. Вконец заведясь, он уже никак не мог сдерживать себя и только выгибался навстречу, такой же живой и громкий, как в любой жизненной ситуации. Даже пяти минут размеренных ласк хватило, чтобы внутри вдруг что-то замкнуло, отчего тело сжалось в конвульсии, а под кожей особенно остро прорисовался рельеф мышц, жил и вен.       — Быстро… быстро-быстро-быстро!.. — зашептал он, тут же переведя шепот в звонкий и протяжный стон, заполнивший всю комнату, потому что Игорева рука перехватила Митину и задвигала ею по стволу с заданной скоростью. Мужчина ударился затылком о подушку, вцепился пальцами свободной руки в простынь рядом, яростно толкаясь навстречу сжатому кулаку. Член в ладони парнишки с силой сокращался, выбрасывая струи семени, первая пара которых долетела даже до груди. Игорь дышал так, словно это были последние глотки воздуха в его жизни; ногти царапали постель, а ноги сводило судорогой. И когда этот похожий на пытку оргазм утих через несколько секунд, редактор одним жестом попросил отпустить, сводя колени и жмурясь. Митя повиновался, смешно вытаращив глаза.       — Вот это магия… — озадаченно пробормотал он, перелезая через Игоря и укладываясь сбоку. Ничего особенного, в общем-то, парнишка попробовать и не успел. Но, падая рядом с мужчиной, погладил того по плечу, прижимаясь после к нему щекой. — Игорек, ты живой, мой хороший?       — Живой, Митенька, живой… Воскрес наконец, кажется… — ответил в тон редактор, запинаясь, и тихо засмеялся. А потом приоткрыл глаза, щурясь на Митю. — Бля… Стар я стал для таких переживаний, кажется…       — Нравится мне, когда ты меня так называешь… — замурлыкал блондин, от избытка чувств целуя мужчину в плечо. — Да какой старый, ты что… Такой хороший. Такой сладенький… — Так Митя добрался до уха, захватив его мочку в плен зубов. Помучил немного, помусолил, отпустил и поцеловал. — Бомба просто.       — Да? Бомба? — Редактор состроил такое лицо, словно Митя раскрыл великую военную тайну и теперь должен быть награжден как мастер шпионажа. — Ну, значит… хочешь, взорву все твои представления об удовольствии?       — Конечно… — с каким-то преувеличенным от волнения энтузиазмом отозвался блондин. — Только ты смотри. Получу разрыв сердца. Моя нежная невинная натура, знаешь, чувствительная очень, — хихикал Митя, опять целуя редактора в плечо, словно тем самым он грел кровь, не позволял остыть.       — Ничего, я тебя потом ресну, если что. Так, ладно! Шутки в сторону, а то сейчас не до секса уже станет. — Игорь решительно поднялся из-под Мити, начав с того, что вытерся извлеченными из-под подушки салфетками. Оттуда же он заранее вытащил поближе к себе смазку и презервативы. А в следующую секунду ловкая рука нырнула между Митиных бедер, напоминая тому ощущения от прикосновений (трогательно дрогнувшее тело стало знаком того, что все сработало как надо), и перед тем, как опуститься, редактор поцеловал парнишку, чтобы тот не волновался. И еще, и еще раз — только уже не в губы, а в ключицы, в залом возле подмышки, небольшую ямку под грудной мышцей, над пупком и ниже него… И наконец — в упругий комок под брифами. Пока только немного раздвинув бедра Мити, Игорь мягко зарылся носом в его пах, горячо и шумно вдыхая запах. Потом — пальцами и губами подразнил внутреннюю сторону бедра, щекоча щеки о редкие волоски на них; запустил ладони под ягодицы и слегка сжал перед тем, как зацепиться за поясок трусов и стянуть их наконец совсем…       А потом началось какое-то порно. Редактор одарил блондина крайне загадочной улыбкой и — снова взял очки. Митя удивленно выгнул брови. Игорь, в сущности, хотел просто видеть его тело. Не только пальцами и языком, но и глазами; не размытый, словно за тонированным стеклом душевой, а четкий силуэт. Аккуратный член с яркой головкой, яички, перекатывающиеся от прикосновений под более темной кожей, и спрятанную пока ложбинку — преддверие ануса. Стоило ли говорить, что смотрел на порученное ему богатство мужчина весьма красноречиво и гораздо более гордо, чем даже на редкую самопальную броню с максимальной заточкой. А потом этот взгляд опустился ниже и спрятался под веками, и ровная нежная плоть попала в плен пальцев и губ. И насколько медленной, томительной была прелюдия, настолько же страстно и энергично Игорь перешел к делу. Он не частил, но умело применял силу, сжимая и потягивая Митю, как надо и когда надо, откликаясь на его движения и следуя за ними. А еще придерживал соскальзывающие время от времени очки, отчего выглядел то ли как плохая училка, то ли как похотливый профессор. Игорь ласкал мокро и с щепоткой этих неприличных и приятных до безобразия звуков: коротких глотков, тихих низких стонов, влажного причмокивания. Но у него не было цели мгновенно забросить Митю на вершину блаженства. И стоило только парнишке начать терять голову и «отъезжать», как редактор приостанавливался, нажимая руками на его бедра с ласковым «тш-ш-ш-ш-ш-ш». Митя тут же оседал под его руками послушно и безропотно. У него совсем не выходило сдерживаться. Он любил поскуливать, когда волна напряжения только собиралась внизу живота, и стонать, когда она разбивалась о нервную систему и медленно разносилась по телу до самых кончиков пальцев. А тут еще этот дурацкий пирсинг, который иногда смешно звякал о зубы Игоря, а после тут же слышался очередной «хнык». Митя не был тихим. И стеснительным, похоже, несмотря на характер, совсем не был. Тело он открывал охотно, под прикосновениями плавился и ерзал, двигался плавно, вымученно заламывал руки и прятался в сгибе локтя, когда не было уж сил смотреть на Игоря с этими его очками. От возбуждения выворачивало наизнанку. В прямом смысле этого слова. Митя ощущал, как член налился до того, что каждое прикосновение к головке провоцировало дрожь и сладкое «уф».       — Кончаем? — с улыбкой поинтересовался редактор, в очередной раз давая Мите перевести дух и только легонько целуя его у основания члена да толкая носом яички. — А потом дальше пойдем.       — А?.. — блондин показался из-под своей руки, глядя на мужчину мутными глазами. Остановки больно отдавались внизу неприятной, неисчерпанной полнотой. Но Игорю он одобрительно улыбнулся. — Да… Не жалей меня так… Минет-то… Знакомо. Не так круто, но знакомо…       — Ну вы посмотрите на него, — смешливо фыркнул Игорь и тут же забрал в рот головку, покачивая ее между влажными губами. И — глубже. Он опять набрал уверенный темп, вытянув одну руку по телу наверх, чтобы подразнить соски и даже дотянуться до губ. Митя целовал его пальцы, забываясь в истоме. И когда парнишка приблизился к разрядке, редактор не замедлил ласк. Язык терся о стальное колечко, а пальцы старательно помогали любовному соку выйти наружу. Митя вдруг резко дернулся, вытянулся и застыл. Семя брызнуло до того, как блондин явил Игорю свой стон. Оргазм крутил и метал парнишку во все стороны, судороги разбили всякую рациональность движений. А когда он успокоился, то опять после каких-то особенно глубоких вздохов выдал это «уф», раскинувшись на всю кровать.       — Ну ты… Ну ты вообще… Могешь! — многозначительно прошептал Митя. А после потянулся, чувствуя, как тело еще не собралось в кучу и внизу сладко пульсирует. — Лучший минет в жизни. Лучший Игорек… — улыбнулся парнишка.        «Игорек» только отстранился, подтирая уголки губ и сглатывая сперму, с прищуром поглядывая на Митю. А потом его ладони снова загуляли по распаленному телу, успокаивая ощущения и готовя к продолжению. Говорить редактор начал издалека:       — Могу. А знаешь, что еще могу? Могу фокус показать.       — Какой? — мурлыкал Митя, пока кровь снова начинала бегать по венам быстрее.       — Помнишь, я тебе говорил, что ты мне подойдешь? И что я этого добьюсь своими руками?       — Помню, — озадаченно ответил Митя. Он начинал побаиваться.       — Смотри, — Игорь разулыбался шире и осторожно развел бедра парнишки еще немного, придвигаясь ближе. А потом устроил одну ладонь на своей плоти, медленно оглаживая по всей длине. — Большой?       — Ну… Да. Большой, — честно ответил Митя, сам себя поддерживая кивком. Он уже заинтересовался, приподнялся на локтях, внимательно и очень серьезно наблюдая за Игорем. Словно перед ним был не редактор, а монитор и всякая бухгалтерская дребедень.       — А тут… — и в этот момент Игорь выверенным рывком подтянул парнишку за ноги, запрокидывая их и приподнимая ягодицы так, что от хитрых хищных синих глаз уже ничто не могло ускользнуть. И даже раньше, чем Митя успел просто смутиться, случилось то, от чего он смутился чуть не до смерти. К горячей коже вдруг прижались прохладные линзы очков, а редактор уткнулся лицом прямо туда, дыханием, губами и языком принося какие-то безумные, новые и очень деликатные ощущения. Влажно и тепло тронул мигом сжавшийся тугой вход — и еще, и еще раз… Митя дернулся, испугался, собрался весь. Но так продолжалось недолго. Игорю он уже доверял. Глупый влюбленный мальчишка.       — А что… что тут? — срывающимся голосом переспросил Митя, хотя говорить было теперь не так удобно. А еще и стыдно! Так стыдно, что в горле ком вставал, а лицо превратилось в помидор, судя по цвету. Но ощущения раскрепощали, разбивали всякие границы… И вот уже блондин возбужденно дышит и дрожит всем телом.       — А тут очень узко… — быстро проговорил Игорь, оторвавшись на секунду, и снова приткнулся к интимному месту, на сей раз более настойчиво надавливая кончиком языка на анус, неотрывно поглаживая по контуру и с нажимом проводя то вверх, то вниз… Уделив какое-то время таким ласкам, мужчина медленно опустил Митю назад, сбив в своеобразную подушку одеяло ему под поясницей. И хлопнула крышечка флакона со смазкой. — Но мы сделаем так, чтобы все подошло.       Митя громко сглотнул. В следующий миг чувствительной ложбинки коснулись уже пальцы, быстро согревая гель поглаживанием о горячую кожу. Скользкое ощущение чем-то напоминало ласки языком, но давление было тверже. Улыбнувшись Мите и облизнувшись, Игорь добавил еще немного лубриканта, хорошо смазав руку, а потом вторую ладонь устроил внизу живота, возле члена. Редактор гладил парнишку, успокаивал, одним взглядом обещая весь мир и звезды в придачу — отвлекал, пока легким движением один длинный палец не проскользнул внутрь, в горячий мягкий плен. Митя старался не напрягаться, но это было не особо приятное ощущение. Но и великого дискомфорта блондин не почувствовал. Облегченно выдохнул, прислушиваясь к внутренним сигналам. Пока все спокойно. Но потом внутри началось движение. Игорь массировал стенки ануса, понемногу качая пальцем то глубже, то мельче, то вынимая его совсем и вводя вновь — уже два… Но главное — уже скоро в процессе этого осторожного прощупывания внимательный любовник отыскал простату, и тут же вторая рука легла на полуэрегированный член, помогая скорее осознать новый вид удовольствия.       Митя сначала не распробовал. Не понял. Задумчиво лежал и сопел в две дырочки. А потом что-то произошло. Вся магия заключалась в возбуждении. Оно стало подниматься, кровь заполняла плоть, и до сказочного ярко ощущалось каждое уханье сердца. А эти длинные тонкие пальцы… Мите показалось, что они пронизывали его насквозь, разбирали на части, разрывали на куски. Он быстро завелся. Заскулил, тихо заныл по своему обыкновению, замирая, когда рука на члене начинала гладить активнее. Со временем точка внутри превратилась в мишень: блондин готов был на все, чтобы на нее надавили еще раз. Еще. И еще... Тело ненасытно и бесстыдно просило большего. Игорь все видел. Впрочем, теперь ему и этого не надо было: он прекрасно чувствовал желание, которое стало достаточно сильным, чтобы любая боль растворилась в нем. И он хотел бы просто накинуться теперь, удовлетворив наконец общую жажду — но ведь нужно было еще закончить фокус.       — А теперь смотри мне в глаза. Не вниз. Или, знаешь, можешь вообще закрыть… — мягко произнес редактор с едва слышной усмешкой в глухом от неровного дыхания голосе. Он наклонился, нависая над лицом Мити и привлекая его к себе поцелуем. Пальцы еще несколько раз сладко, полно толкнулись внутри и вышли, и налитой орган ладонь тоже оставила. Игорь завозился, однако, не разрывая зрительного контакта, и прежде чем Митя успел забеспокоиться, его нутро снова оказалось заполнено. Блондин не успевал задумываться. Ему казалось, что время пролетает слишком быстро, а он успевает только отметить факты: смотри в глаза, два пальца, один, больше… Потом, как ему и посоветовал Игорь, Митя просто опустил веки. Так и стеснение меньше, и ощущений больше… правда, немного странных. И даже не сразу стало понятно, как дразнящая внизу рука, отстраняясь, заменяется чем-то другим. То ли это на наперсток в него проникают, а то ли упругая головка... Мужчина делал все незаметно: так, чтобы любовник не заволновался и не потерял своего воодушевления. Уже через минуту волноваться стало почти поздно. Раздраженные стенки легко, одним плавным движением бедер, раздвинула скользкая от смазки плоть, и Игорь достал до пульсирующей жаром точки своим естеством.       — Ну все… Подошел, — выдохнул он, оглаживая дрогнувшие Митины бедра. Парнишка задохнулся и, жмурясь, приоткрыл один глаз. Он замер, боялся дышать. Ибо вот выдох — вдруг станет больно? Но когда Митя таки решился восстановить дыхание, неприятных ощущений было до странного мало, учитывая то, сколько страстей он начитался в интернете. Ничего больше, чем дискомфорт.       — Мастер… в номинации «впихни невпихуемое», — заулыбался Митя, смахивая со лба прилипшие пряди волос.       — Вполне впихуемое, — возразил Игорь, и в качестве доказательства начал двигаться. Он входил медленно, внимательно следя за реакцией вверенного ему тела. Очки в такой позе снова начали соскальзывать, и пришло время им снова отправиться на полку. В конце концов, руки, крепко держащиеся за плечи, и ноги, обвившие талию, могли сказать гораздо больше. И они говорили «да», а Игорь в ответ на это отдавал только больше себя. Чем увереннее он брал ритм, тем громче становились стоны. Совсем скоро Митя опять оказался во власти руки, заботливо впускающей в кольцо пальцев его член с каждым толчком точно так же, как сам парнишка впускал в себя мужчину. Все ощущения собирались там, внизу, и их было так много, что могло показаться, будто кожа расходится по швам. То же с Игорем: по его телу будто огненные волны прокатывались каждый раз, когда он чувствовал случайные-неслучайные ласки, смешивающиеся с диким опьяняющим трением в его средоточии. Митя старался, боясь быть бесполезным и безынициативным (да и от переполняющих эмоций он готов был Игорю подарить весь мир разом, если тот попросит). Он устроил свои руки сначала на плечах мужчины, а тут ему вспомнилась та странная ситуация, когда Игорь после трепетного и нежного обращения вздыбился. Вот блондин и решил повторить затею: принялся наглаживать то самое чувствительное место. Еще и еще, и еще, заставляя большое сильное тело трястись и все быстрее извиваться в страстной пляске… Потом парнишка замирал, чувственно, с надрывом постанывая. Во взгляде темнело все чаще, и в такие моменты Митя прижимался к Игорю и запускал свои руки в эти невероятные черные волосы. Ему хотелось врасти в мужчину, полностью отдаться, заявить о своем владении. И тут в светлую голову пришла еще одна ошеломительная идея: надо оставить засос! На грани перед оргазмом Митя потянулся к чужой шее. И, пылко втягивая носом воздух, впился в мужчину с поцелуем. Он тоже хотел пометить. Ибо Игорь-то, как казалось задурманенному и иррациональному Мите сейчас, его. А тот не спорил, не сопротивлялся. Лишь протяжно заныл от удовольствия, замедлившись на короткое время, чтобы насладиться моментом... Потом парнишка откинулся. Его громкие стоны ясно говорили о том, что развязка близка. А руки вновь нашли то самое чувствительное местечко на нижней стороне плеч, чтобы приблизить к ней и мужчину.       — Давай, — прозвучал как будто бы прямо в голове горячий и близкий шепот Игоря. Его изящные пальцы чувственно гладили головку, собирая густое вязкое предсемя и нежно задевая стальное украшение. Еще движение, другое, твердая плоть внутри давит на простату… И взрыв. Митя выгнулся, задрожал, а сперма брызнула на живот. А после — еще раз, но теперь лишь заструилась по раскрасневшемуся от ласк члену. Блондина крутил оргазм. Густое семя стекало большими каплями по мере того, как томное тугое удовольствие отпускало чувственное тело. А потом, когда спазмы ослабели, парнишка упал обратно на кровать, всхлипнул. Горячее нутро трепетало, все еще обнимая чужое естество то слабо, то сильно. Игорь словно впитал это: экстаз, эмоции, даже пульс и темп дыхания — и все… Не успел Митя успокоиться, как он выскочил, сдергивая презерватив и примешивая свои соки к чужим. А потом опустился рядом, утыкаясь Мите в макушку, жмурясь и вздрагивая иногда от нехотя отступающей слабости…       — Хорошо, — довольно пробормотал редактор после короткой лежки. Секс дурманил, лишал тело сил, клонил в сон… а ведь еще убраться надо было!..       — Да… — сладко вздыхал Митя. Он тут же начал зевать и сладко потягиваться. — Нам надо завести инстаграм. Да, — важно сообщил блондин, зачесывая волосы назад.       — Да, — задумчиво протянул Игорь в тон. — Да. Знаешь, с чего начнется твое утро?       — С чего? — улыбался Митя, вновь пристав к плечу мужчину и зацеловывая его. Тот состроил коварную гримасу, медленно уворачиваясь, чтобы напасть в ответ со щекоткой, а потом зажать парнишку под собой, выказывая тем самым неизбежность его участи.       — С того, что я еще раз тебе отсосу. Вот проснусь так раньше тебя, заползу под одеяло — и буду буди-и-ить…       — Пф. Ты не проснешься раньше меня, я всегда встаю первым, — усмехнулся блондин. — Так что скорее я. Сначала подам тебе кофе с нарисованным на нем сердечком, а потом начну прокачивать скилл дальше… А то в пвп режиме вы, некромант, побеждаете меня!       — Завтра ты не встанешь, даже не думай. Я… Я вот читал, что состав и свойства спермы зависят от того, что ты съешь. И я принял снотворное! Сейчас оно впитается через твою кожу… — Игорь только рад был нести какую-то чушь, но это его, по крайней мере, взбодрило — и так же должно было подействовать на Митю. В частности, потому, что столь любимые им пальцы пробежались по животу, развозя по еще большей площади остывшее семя. Это, конечно, был очередной хитроумный план. — Так что если не хочешь прослыть спящей царевной, быстро вали в душ. А я — после тебя.       — Воду надо экономить, — ухмыльнулся Митя, чувствуя, как действительно начинает стягивать кожу. — Пошли вместе? Ну… Воду правда надо экономить.       — Давай, — легко согласился Игорь. Потому что это было, конечно, правильно. Но не настолько правильно, насколько приятно.       Спустя два месяца облик жилища злого гения в корне изменился. На кухне всегда чисто, и есть еда в холодильнике, а на столе под пластиковой крышкой томятся в собственном жару конвертики с вишней и сахарной пудрой. Полы намыты, постели вкусно пахнут лавандой, как и вся одежда Игоря (Митя еще и какой-то чудо-ароматизатор сухой для белья притащил). Блондин же настоял на том, чтобы везде обновить люстры да и вообще сделать ремонт, хотя бы переклеить обои. Они вместе выстирывали ковры, вымачивая их в ванной и представляя себя не меньше, чем внуками Челентано, ибо вытаптывали ковер они так же. Митя часто мыл окна и открывал их, держа дом в свежести, а еще обожал заниматься ванной и превращать ее в сияние альпийской чистоты. Он настолько любил порядок, что плинтуса оттирал старой зубной щеткой, чему Игорь удивлялся и никак не мог взять в толк, зачем это все. В одной комнате стояли компы, а в другой парни спали. У них уже был общий бюджет. И все выходило легко и просто, как-то само собой, словно просто однажды вдруг все встало на свои места в этой вселенной. Но все еще оставались недосказанности. Прошлые жизни.       Игорю продолжали иногда звонить его загульные приятели. Митя знал, что тот никуда не ходит ночами и вечерами, и все же постоянные короткие разговоры с отказами или обрывы звонков напоминали о том, как редактор вел себя при парнишке раньше, перед ссорой. И каждый раз чувствовалось это напряжение в комнате: а продержится ли «опасный» парень долго в домашнем уюте? Не скучно ли ему проводить время с одним Митей?..       И вот, во время обеда — очередная трель мобильника. С аппетитом уминая на второе Митины котлеты, Игорь поднял трубку. Традиционное лениво-небрежное приветствие, тишина, нарушаемая только невнятным бормотанием динамика, пока кто-то говорит на том конце…       — А, в пятницу? Как обычно? — переспросил наконец редактор, очевидно, получив приглашение. Митя насторожился, но не подал вида, не поднял взгляда. На его плечи словно положили великий вес. Он тихо водил вилкой по тарелке, вслушиваясь в разговор.       — Ну можно, — вдруг ответил Игорь положительно. Помолчал. А потом перевел задумчивый взгляд на Митю и вдруг заулыбался. — Только я тогда с парнем приду. Да-да-да, с парнем. Не-е-ет… У меня все, семейная жизнь, ремонт, все устроено! Да. Ну, я тогда узнаю, чего как, и перезвоню, да? До связи!       Игорь вернул телефон обратно на стол и, ухмыляясь по-лисьи, наклонился к парнишке. Смотрел на него долго, довольный, и одним взглядом заманивал. А потом промурлыкал наконец:       — Пойдешь со мной? Это старый приятель, ты его знаешь — мы с ним в данжи часто ходим. У него там на новой работе первая зарплата, простава, все дела.       — Пойду! — непозволительно громко выкрикнул Митя. Потом замялся, усмехнулся. А он так переживал. — Ты мой хороший, — умильно протянул блондин, потянувшись рукой к Игорю и погладил того по щеке. Тот склонил голову набок, ловя прикосновения.       — Конечно. А ты как думал? Я тобой теперь всем хвастаться буду. Ну, тем, кто оценит. Остальные просто в зад пошли.       — Ну, учитывая, что я охомутал такого зайку, многие против будут… — засмеялся Митя, пребывая теперь в крайне благодушном настроении.       — Ну так я их не спрашиваю. Потому что у меня теперь есть такой сладкий Митенька, который лучше всех, да еще готовит так вкусно и вообще… Вообще! — Игорь снялся с места, присаживаясь перед Митей на корточки и запуская ловкие руки ему под футболку, чтобы пройтись по бокам, спине, животу… Горячо влюбленному, ему нравилось неожиданно осыпать парнишку ласками, отвлекая тем самым от дел и мыслей и иногда втягивая в спонтанный секс. Игорь как был, так и остался страстным любовником — вечно голодным, активным, доминантным. Просто вся его энергия теперь была посвящена одному человеку, который умел ее как сдерживать, так и принимать. — Я тебя люблю, ты в курсе? — серьезно поинтересовался редактор, наигравшись вдоволь и обмякнув на полу, с головой и руками на Митиных коленях. Тот гладил его, зарываясь пальцами в волосы и расчесывая.       — А я-то тебя как, Игорек. В сто раз больше. Нет, в миллион, — улыбался и шептал Митя, когда сердце сладко щемило истомой и счастьем, ярким до боли в глазах. Спасали только очки. Но только до того момента, пока Игорь не снимал их, чтобы поцеловать…       А позже счастья стало еще больше, потому что Чех вернулся. Игорь с Митей чуть из штанов не выпрыгивали, каждодневно названивая Лихареву. Понадобилось только время, чтобы состояние Артема стабилизировалось и тот, как минимум, оправился от шока, нашел себя во времени и пространстве. Принял изменения, которые произошли в мире… А все потому, что от своих близких-то друзей Игорь с Митей скрывали новую суть своих отношений. Сначала Лихареву было совсем не до того, а теперь стоило обоих подождать. Дождались. И позвали в гости.       — Мне кажется, Игорь, я не помню за тобой такого… такого… — Артем указал рукой, что не упиралась о трость, на свежие обои, ковры и невероятную чистоту. А еще чем-то очень вкусно пахло, отчего всегда готовый немного поесть Чех повел головой в сторону кухни. Он, как и Костя, думал увидеть привычного редактора, который соскучился больше по еде, чем по обществу. Но нет. У редактора, кажется, все свое было с собой. И он собирался делиться. Артем даже уважительно снял ботинки в прихожей, на специальном коврике, а не вперся, как обычно, в обуви посреди хаты.       — Ага, — коротко ответил Игорь, чья улыбка растянулась от уха до уха, а глаза так и искрили от хитрости. — Я сделал ремонт. Да и вообще — проходите, давайте. У нас тут супчик, пирожок… Твое возвращение, Темка, отмечаем!       И он махнул рукой, с лебединой гордостью в осанке поплыв по коридору туда, откуда гостей манили ароматы. Тема переглянулся с Лихаревым. Чех на всякий случай еще и трость свою о половичок вытер.       — Тема! Константин Сергеевич! — расплывался в улыбке Митя, оказавшись на кухне и раскладывая какую-то еду по тарелкам. Рыжий сначала втянул носом воздух, обрадовался, и тут уперся взглядом в Митю. Его шестеренки в голове принялись так натужно скрипеть, что покраснели уши.       — А. Это вы после свадьбы скорешились, что ли? — помотал между ними тростью Артем, опираясь теперь о Лихарева. На ногу пока вставать он совсем не мог. А потому прославился тем, что был грозой всех поликлиник и дворов: чуть что — бил палкой. — А, да, Лихарев говорил что-то такое, да…       — Ну, когда я тебе говорил, такого я еще не наблюдал, — отозвался Лихарев, витиевато выгибая брови и бросая полный недоумения взгляд на Игоря. Тот довольно сопел, вблизи Мити только сильнее нахохливаясь. Костя знал, в каких случаях так себя ведут. Артем, в общем-то, тоже должен был знать — он ведь видел парней, важничающих рядом со своими девушками. И Игорь мало чем от них отличался… — Чем-то таким… знакомым пахнет, — предположил он, пока не высказывая свою догадку напрямую и только пробегаясь цепким критичным взглядам по сверкающей кухне.       — А, да это же хлорка с лимоном, средство то с названием на «з», я всегда с ним…       — Не, Мить, — перебил его Игорь. — Это он про нас.       — Сука! Да вы! Что?! Что, блять, что?! — вскипел рыжий и, конечно, заорал. Все встало на место в его голове. Он махнул тростью еще раз, и та попала Игорю по ногам, по тому самому болезненному месту чуть ниже колена. Тот скривился, состроив обиженное выражение, и рухнул на табуретку. Но промолчал. Артем же сделал это почти случайно. Почти. — Ты его огеил, засранец! Нет, посмотри, Лихарев?! А ты где был? У тебя тут под носом полная анархия творится!       — Да я не знал! Ничего не ясно было, когда мы в последний раз встречались! А потом мы не виделись уже долго… — буркнул главред. Впрочем, и его губы невольно кривились в ухмылке. — Нет… Но вообще кто бы мог подумать? Игорь остепенился. Не ожидал, что это произойдет раньше, чем мне стукнет полтинник.       — Я просто решил, что потом ты этого можешь уже не пережить. Возьмешь и на радостях инфаркт получишь, — важно заявил Игорь, потирая ногу. — Но, в общем, да. Мы два с лишним месяца вместе.       — А сказать?! — зашипел Лихарев, округляя глаза.       — Ну, мы решили приберечь для торжественного случая и не отвлекать тебя…       — Куда я вышел из комы! Заберите меня обратно, на хуй вас всех! — вскипел еще раз Артем, хватаясь за свежестриженные в очередную новомодную прическу волосы.       — Ну Тем, чего ты кричишь, хорошо же все, любовь, там… Очень круто вместе нам. Даже в клубы вместе ходим! — гордо отозвался Митя. Теперь нахохлился он. — И вообще, я твои любимые пирожки приготовил.       — Твои пирожки не вылечат огеивания. Это раз и навсегда. Вот влетишь раз, и все, сука. Все, — Тема злобно сверлил взглядом Игоря. И очень агрессивно водил из стороны в сторону тростью.       — ...Сказал человек, который продолжает утверждать, что он натурал. — В голосе Игоря прослеживались саркастические нотки. Митя ткнул Игоря в бок, нашептывая, что незачем Артему еще и под руку говорить это все. Только больше злит.       — Ну все, Тема, сядь, — мягко подтолкнул Чеха к табуретке Лихарев, держа его за плечи. Все теперь стремились успокоить Чеха — кроме Игоря, который в большинстве случаев умел и практиковал только раздразнивать сильнее. Артем был обижен. Тем, что все произошло без него. Как было печально делить лучшего друга с кем-то еще! Даже с другим хорошим другом. Чех притих, отвернулся, засопел тяжело.       — Ладно, все было видно и на свадьбе. Так и искрились оба, — заключил Чех.       — Просто ваш пример заразителен. — Игорь скрестил руки на груди, лучезарно скалясь. — Ладно, не бузи, батенька. Мы же специально тебя ждали, чтобы рассказать! Благослови молодых!       — Ты — совратитель. Молодой, тоже мне. Это он молодой и глупый. А ты — нет. Ты хитрый засранец, — Чех погрозил Игорю узловатым пальцем, хотя до этого клялся сам себе с ним больше никогда не разговаривать. — О каком мы благословении? Вы уже два месяца вместе! И я за вас рад.       — Арте-е-е-ем, — нудел Митя, подсовывая под нос буяну еду и чай. Чех помягчел.       — Я тоже молодой! Старикан у нас один! — и Игорь резко ткнул на Лихарева, который тут же закатил глаза.       — Этот старикан тебе фору даст. Даже две. Не обижай мне Костю, а то дам палкой по хотелке, — рычал Артем, заступаясь за Лихарева. Но улыбался. Смирился. То ли головой, то ли желудком.       — Все. Игорь! Дайте уже и правда чай попробовать. Вообще. Ты мою стряпню и уборку тоже... променял, — вдвинул собственник Костя, впрочем, довольно усмехаясь. Он же первым начал трапезу, стремясь поставить точку в споре. И судя по зажмуренным глазам и расслабленной позе главреда, ему все нравилось. Все: и новый союз, и его первые плоды. Митя с такого только все легче выдыхал.       — Вас в этом деле, Константин Сергеевич, никто не переплюнет, — ободрил его Митя. — Я по вашему образу и подобию за ним слежу. Просто чаще. Кстати… А у нас еще инстаграм есть! — радостно сообщил парнишка, который и так терпел весь этот сумбур, чтобы скорее еще похвастаться. Он подсунул Артему с Костей свой телефон с открытой страницей. И там уже было много-много фотографий. За сотню выходило точно. И парные фотографии, и скриншоты из игр, и хроника ремонта, забавные мелочи... И даже фото с поцелуями, объятиями, намеками на большее. Все было красиво и все источало открытость эмоций. Лихарев, заглянув в экран, только и смог, что неопределенно крякнуть, цокнуть языком и отодвинуться с самокритичным:       — Да, что-то я правда староват для такого...       — Ну а че? Тебе-то слабо, а? А?! — опять начал весьма довольный собой и Митей дразниться Игорь.       — Я тоже так хочу, Лихарев! — вдруг отозвался Чех, жадно рассматривая чужой архив. — А то у нас семья, дети, ни хрена нет фото. Давай не инстаграм, так хоть альбом, а…       Митя улыбнулся и погладил Чеха по плечу, успокаивая. Тот же тыкал Лихарева одной рукой, а другой — в мобильник, обращая внимания то на то, то на это.       — Ну и сделайте. Почему бы и нет? — блондин пожал плечами.       — Альбом. Я за. Дома обсудим? — Лихарев, конечно, от возможности тоже сохранить в памяти все моменты отказываться не стал и, умеряя пыл Чеха, наклонился и поцеловал его в висок. Но тот, как всегда, не унимался. Никогда...       За чаем разговоры шли веселее. Постепенно расслабились все. Напряжение не стихало только в одном аспекте: в желании соревноваться, соперничать, хвастаться своим партнером. Игорь, который не потерял привычек быть откровенным до предела в своих завоевательных постельных достижениях, как обычно, оказался самым неуемным.       — Тема, — начал он в очередной раз. — А ты вообще... Ты вообще знал, что есть у твоего бывшего соседа? А ты с ним долго жил!       — Нет, — удивился рыжий, уминая уже который пирожок. А там дело и до торта дойдет. — А что у него есть?       — Кольцо на конце, — хихикнул Игорь, завуалировав маленький интимный секрет Мити за образами из всем известной загадки. Смущенного бухгалтера он тут же затискал, устроив одну руку на колене — но ненадолго. И Митя тут же все простил. Чех же был шокирован несоответствием образа пай-мальчика и аксессуара.       — Серьезно? Мить, вот не ожидал! — выдал рыжий, даже не в силах ругаться.       — Это еще что! — тут же выпутался из объятий блондин, задрав майку. На пупке красовался свежий прокол с сережкой и «висюлькой» на ней в форме буквы «и». Митя был горд, Чех ершился. — Это я в честь Игоря сделал!       — Пф! Тоже мне, охрененная штука. Недолговечно, батенька! — заявил Артем, поднимаясь и болтаясь из стороны в сторону на одной ноге. Рыжий, конечно, не упустил случай приспустить штаны, чтобы показать свою татуировку. — Я вон как сделал! На мне Лихарев расписался, считай! Никуда не денешься.       — Это прошлый век! — парировал Митя, смеясь. Чех тоже улыбался и даже хохотал бы, если бы не шанс упасть и разбить голову с голой задницей. — Будущее за пирсингом! У меня запасные есть, пять штук, ничего не сломается! А жопа твоя постареет со временем! Сморщится!       — А твой пупок отвиснет!       — Ха! Нет! Не отвиснет, мы регулярно практикуем физические нагрузки! — спор набирал обороты.       — Мы тоже! Только это выглядит круто, а не по-пацански, — задрал острый нос Артем.       — Что? Тату на жопе, говоришь, не по-пацански выглядит? — хохотал блондин.       — Митя! Сейчас не посмотрю на ногу и ушатаю тебя!       — Да ладно, ладно! — примирительно вскинул руки Игорь, склоняясь сперва к Мите, потом к Чеху. — Вы же оба красавцы! Крутые по всем фронтам. Я-то вижу. Через такие-то окуляры, — он поправил очки на носу и улыбнулся.       — Именно, — поддакнул Лихарев. — Слушайте Игоря. На вас он глядит во всеоружии. И по своему опыту общения и работы с ним я точно могу сказать: сам он, может быть, слеповат и оттого способен на ошибку, но вот очки — очки его не соврут.