Гермиона Грейнджер и Кристалл Времени (Hermione Granger and the Crystal of Time)

Гермиона бежала, ослепленная яростью, вызванной двуличной натурой Снейпа, и болью утраты – нескончаемой и вездесущей, как метастазы рака, проникшего прямо в душу. Неужели все мертвы? Гарри, Рон?.. Ллойт говорил о пяти рыжих – значит, так оно и есть. Квинт же тихо истекал кровью на оставшейся позади опушке… Горе не давало Гермионе ни секунды покоя; запертая в этом кошмаре, она не могла думать ни о чем другом. Вдруг ее ботинок зацепился за ветки приземистого куста, не замеченного под слоем снега, и Гермиона, вскрикнув, упала бы навзничь, если бы Снейп не дернул ее за руку вверх, едва не вывернув плечо. – Тихо! – прошипел он. – Вставай, мы должны бежать! Она кое-как поднялась на ноги, чувствуя коленом поток холодного воздуха: штаны порвались от удара о камень. Северус уже тянул ее дальше, и Гермионе пришлось сделать несколько торопливых шагов, чтобы снова набрать скорость, однако приближающаяся кромка леса заставила ее остановиться: – Мы бежим не в ту сторону! – Сам знаю, – отрезал Снейп, – пошевеливайся! Глянув назад, Гермиона поняла, что они обогнули один из низких холмов и зайдут в лес западнее того места, где выбежали из него. – Но наши следы невозможно не заметить, – выдохнула она, едва поспевая за Снейпом. – На это я и рассчитываю. – В смысле? Он обернулся на бегу, выражая взглядом крайнее нетерпение: – Надеюсь сравнять наши шансы. Если ты не заметила, мы в меньшинстве. – Это ты в меньшинстве, – возразила Гермиона, обойдя первое встретившееся на опушке деревце. – Я уже, считай, мертва. – Ты не погибнешь, – резко остановившись, сказал Снейп с нажимом. – Будто тебе не все равно… – Неужели не ясно? – простонал он. – Никто на самом деле не умер! Я могу всех спасти! Изменить события к лучшему! От этих слов мысли Гермионы спутались, и она моргнула, ошарашенная такой убежденностью. Нахмурившись, Снейп опять потянул ее за руку. Они немного пробежали вдоль звериной тропы и резко свернули на восток, в сильно заросшую часть леса. Северус направился к плотно растущим кустам и, продравшись в середину, усадил Гермиону на низкую ветку. Присев рядом на корточки, он достал пистолет и на удивление голливудским жестом сменил магазин. – Жди меня здесь. Сиди тихо и не высовывайся, поняла? Если решишь прогуляться, можешь случайно попасть под пулю, что было бы очень некстати. А если наши преследователи тебя поймают, мне будет нечего терять, и я застрелю тебя со злости. Ясно? – Почему ты это делаешь? – побледнев, прошептала Гермиона. Снейп натянул капюшон, отчего его лицо стало еще одной тенью, и, прежде чем выйти из кустарника, ответил: – Мои мотивы тебе уже известны. Гермиона прислушивалась к звуку удаляющихся шагов, пока лес вокруг нее не утих. Для этого потребовалось совсем не много времени: еще в ее школьные годы Снейп с удовольствием играл со студентами в кошки-мышки, стремительно передвигаясь по коридорам Хогвартса; очевидно, его мастерство с тех пор не улетучилось. Она осторожно слезла с низкой ветки: не хватало еще, чтобы та хрустнула под ее весом в самый неподходящий момент. Поерзав, Гермиона более или менее удобно устроилась на земле, обхватив колени руками, и замерла, стараясь дышать тихо и равномерно. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем преследователи ворвались в лес стаей гончих, даже не пытаясь двигаться скрытно. Первые два выстрела прогремели неожиданно далеко и пронеслись эхом среди деревьев, закончившись криками боли и удивления. Гермиона прислушивалась к разрозненным возгласам, которые перекрывали приказы пожилого китайца, Хана. После очередного выстрела и булькающего всхлипа началась настоящая охота. Гермиона вжалась лицом в колени, стараясь не выдать себя тяжелым дыханием. Снова прозвучал одиночный выстрел, а за ним – звук падающего тела. Она пыталась представить себе перемещения Снейпа, считала пули и вскрики. Иногда он промахивался. Ее мысли бесполезно кружились в голове, останавливаясь на менее существенных вопросах. Где Снейп научился так стрелять? Простая покупка пистолета не делает из человека хорошего стрелка. Сколько времени он тренировался обращаться с маггловским оружием, чтобы стать смертельно опасным противником? Зачем он вообще этому учился? И с каких пор Пожиратели смерти пользуются пистолетами? Вспомнив ответ Северуса о покупке двадцатилетней давности, Гермиона пришла к соответствующему выводу: пистолетами пользуются смертельно напуганные Пожиратели. Наверное, Снейп, будучи двойным шпионом и защищая любимую, чуть не с ума сходил от страха, особенно в последние дни перед падением Волдеморта. Пистолет был странным выбором инструмента для обеспечения безопасности: маггловская техника часто ломалась в магической среде, поэтому огнестрельное оружие давало лишь теоретическое преимущество в схватке волшебников, на деле грозя взорваться прямо в руках незадачливого бойца… Однако нынче Снейп выступил с пистолетом не против волшебной палочки, а против ножей, поэтому результат такого сражения казался предрешенным. Дважды сердце Гермионы замирало, когда кто-то кричал: «Мы его поймали!» – но начинало биться с утроенной силой, стоило услышать выстрелы, доносящиеся совсем в другом направлении. Судя по звукам, Снейп выигрывал: все меньше человек пыталось его схватить, все больше – лежало без движения или корчилось в муках. Один из преследователей, совсем рядом, окликнул своего напарника; ответом ему послужил прицельный выстрел. Гермиона закусила губу, слушая, как буквально в трех шагах от нее раненый звал маму по-болгарски. Прошло много времени, прежде чем он затих. Финальному крику выстрел не предшествовал: резкий возглас потревожил гнетущую тишину и так же быстро оборвался. Гермиона чуть не прокусила губу насквозь, слишком напуганная для того, чтобы плакать. Если Снейп погиб, то она действительно потерпела поражение. Даже если он находился под воздействием Кристалла, его разум еще мог внять доводам логики. Северус оказался последним возможным Саошьянтом, и Гермиона была обязана приложить все усилия, чтобы переубедить его. Она больше не чувствовала своих ног, в горле свербило и ей очень хотелось в туалет, когда вблизи укрытия послышались шаги. Гермиона зажмурилась и приложила все усилия, чтобы остановить крупную дрожь охватившего ее страха. – Можешь вылезать, – послышался голос Снейпа, тихий, но без сомнения узнаваемый. Она открыла глаза и поежилась, отпуская переживания последнего часа и глубоко дыша, чтобы прийти в себя. – Гермиона? – тревожно позвал Северус: она слишком долго не отвечала. – Все в порядке. Ты уверен, что мы в безопасности? – Да, насколько это вообще возможно. – Тогда подожди немного: мне срочно нужно по-маленькому. Уже расстегивая молнию, Гермиона услышала, как Снейп фыркнул. Закончив свои дела, она вылезла из кустарника, безуспешно попыталась выпрямиться и вскрикнула от боли, когда Северус потянул ее за локоть. – Что случилось? Ты ранена? – Нет, просто ты мне чуть руку не вывихнул, пока таскал вокруг холмов, – прошипела Гермиона в ответ. – И если ты опять намерен волочь меня за собой, то, будь добр, за другую руку. Тихо выругавшись, Снейп подтолкнул ее вперед, мечом указывая направление: – Нужно торопиться: я так и не нашел тело Ллойта. – Черт, а я надеялась, что ты его прикончил. – Я тоже. – Разве не лучше остаться в засаде, пока он не попадется? – Патроны кончились, а по части мечей я не специалист. Знал бы, что за мной по лесу будет бегать шайка корсаров, взял бы с собой Малфоя с его пижонской шпагой. – Разве ему можно доверять? – Нет, но я припас бы для него последнюю пулю. Идем. – Можно задать вопрос? – прошептала Гермиона, выходя вслед за Северусом из-под прикрытия деревьев. – А разве я могу тебя остановить? – фыркнул он. – Где ты научился так стрелять? – Тебя именно это сейчас интересует? Это всего лишь пистолет, Грейнджер. Нужно только направить его в необходимую сторону и нажать на курок – одного раза хватит, если цель достаточно большая. – Ну, это и так понятно, – она закатила глаза, – но не объясняет твою поразительную точность в темноте. Наверное, нужно долго тренироваться, чтобы стрелять так метко. – Знаешь, именно это так бесит меня и в Поттере, и во всем вашем поколении! Вы пользуетесь магией что топором, совершенно не вникая в тонкости. Я натренировал меткость в дуэлях с волшебниками! Прицел – он и есть прицел. Правила не меняются, стоит лишь научиться компенсировать отдачу: глаз-то все тот же! Однако результат не идет ни в какое сравнение. Нет ничего элегантного в фонтане серого вещества, бьющего из затылка жертвы. – О, я с тобой полностью согласна! Выворачивающее наизнанку заклинание намного эстетичней! Помолчав, Снейп кивнул: – Разумный довод. Но умереть от Авады все же как-то приятней, чем корчиться в грязи, плача по мамочке. – Нет, не приятней; просто тише. А убийца так и остается убийцей. После такого замечания Снейп замолк. Пока они пересекали открытое пространство до каменистой гряды, он то и дело оборачивался, опасаясь преследования, однако разглядеть что-либо в темноте было сложно. Путь стал теперь намного труднее: волшебники то вязли в снегу, то старались не поскользнуться на обледенелых камнях, обходя крутые холмы и взбираясь на более пологие склоны. Даже при свете дня на каждом шагу таились опасности; что уж говорить о непроглядной темноте ночи. Ландшафт напоминал собой огромное смятое покрывало, и каждая его складка была более высокой цепочкой холмов, нежели предыдущая. Стоило Северусу и Гермионе с грехом пополам справиться с крутым подъемом, как показывалась еще более рваная гряда, с глубокими тенями на скрюченных склонах, из-за которых любая попытка покорить ее без отдыха казалась настоящим безумием. – Ты действительно знаешь, куда идти? – спросил Снейп, когда они обогнули очередной холм. Кивнув, Гермиона указала на северо-запад, где на горизонте виднелось слабое свечение. Она вот уже двадцать минут как не спускала с него глаз, сперва решив, что это простые огни какой-то деревни, и лишь потом догадавшись об истинной природе наблюдаемого явления. – Это он и есть? – прошептал Снейп. – Да. И чем ближе я подхожу, тем больше Кристалл показывается из земли. Вот почему мне было необходимо выжить: в ином случае он остался бы спрятанным и взорвался, накопив достаточно энергии. Но теперь он весь на поверхности и сияет тем ярче, чем ближе к нему Искатель. – Но почему Искателем оказалась именно ты? – Я задаюсь этим вопросом практически с того самого дня, как меня неожиданно повысили, – фыркнула Гермиона и, опередив Северуса, двинулась дальше. Наклонив голову и механически переставляя ноги, она начала забираться на следующий холм. Растянутое плечо болело, а ботинки скользили по льду, но Северус каждый раз подхватывал ее за талию и помогал вновь обрести равновесие. Стоило им достигнуть ласкающей глаз плоской вершины – остальные скалились каменистыми зубцами, – как Гермиона подала сигнал к отдыху. Они оба упали на снег, тяжело дыша и растирая уставшие ноги. Снейп разрезал полу мантии так, чтобы можно было легко достать до рукоятки вложенного в ножны меча, поблескивающего в неверном свете Кристалла. Яркое розовое сияние обрамляло вершину соседнего холма. Вздохнув, Северус зажмурился. – Тебе нужно бороться против этого, – тихо проговорила Гермиона. Его глаза распахнулись, и он посмотрел на нее через плечо: – Против чего? – Ты бы не вел себя так, если б Кристалл на тебя не давил. Ты просто обязан противостоять его влиянию: это негативная энергия подпитывает низменные инстинкты. И ты не можешь исправить ход истории – только изменить его. – В данном случае это одно и то же, – нахмурившись, Снейп отвернулся. – Неправда, – покачала головой Гермиона. – Ты можешь ее спасти, но это не заставит ее тебя полюбить. С животным рыком взметнув полы мантии, Снейп вскочил на ноги и развернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с Гермионой. – Ты действительно такого низкого мнения обо мне? Думаешь, все это ради Лили?! Я знаю, что ей не полюбить меня, но это не значит, что она должна умереть! Медленно поднявшись с земли, Гермиона встретила его пылающий взгляд: – Она должна умереть, потому что это уже произошло! Неужели ты не понимаешь? Нельзя менять ход событий! В этом и заключается наше испытание! – Кто бы говорил! – прошипел Снейп. – Не ты ли воспользовалась маховиком времени, чтобы спасти драгоценную шкуру Блэка? Да и того блохастого гиппогрифа впридачу! Не смей утверждать, что дорогие мне люди достойны меньшего! – Но тогда речь шла всего лишь о двух часах! И я была совсем ребенком! Ты же, напротив, изменишь десятилетия! Всю мою жизнь! Разве ты можешь так поступить? – Грейнджер, подумай о массе смертей, оказавшихся на твоей совести всего за несколько месяцев! О той боли, когда люди готовы были умереть за тебя! А теперь представь, что они, наоборот, умоляют тебя о спасении. Например, что тот иранец смотрит на тебя влажными от слез глазами и называет другом! Или чертова змея проглатывает твоего ненаглядного Ургарта, а тебе нужно выглядеть скучающей! Ты вообще понимаешь, с какой неподъемной ношей мне приходится жить? Тут речь не только о Лили. Я могу спасти братьев Молли и родителей Лонгботтома, Тонкс вместе с ее плешивым муженьком, Альбуса, Чарити, всех учеников, погибших в Битве за Хогвартс! Стольких!.. – он протянул к Гермионе руки, призывая ее понять. – Ни один из твоих друзей на самом деле не умер, эти события не обязательно должны случиться. Я могу их исправить! – Нет, не можешь! Ты не исправишь ход истории, а только изменишь его! Неужели это не понятно? Если ты сотрешь события этого года, то все хорошее исчезнет вместе с плохим. Я никогда не подружусь с Фарзином и не почувствую горечь потери, потому что просто не буду его знать! Да, я не облажаюсь перед тобой, но вместе с тем… – Гермиона сглотнула застрявший в горле комок, – вместе с тем я никогда не смогу тебя поцеловать, а это было моим самым драгоценным воспоминанием за весь последний год, пока ты не раскрыл свои настоящие намерения. Лицо Северуса исказилось страданием: – Но разве не ясно, что на самом деле ты все это повторишь? Ничего не останется от поступков, которые привели меня к Кристаллу. Я смогу спасти всех, а потом… – сердце Гермионы дрогнуло, когда Северус коснулся холодной перчаткой ее щеки, – а потом я дождусь тебя, – прошептал он, – и заслужу твой поцелуй. Его слова ранили сильнее кинжала. Прижав руку к губам, Гермиона простонала: – О, Северус… боже правый… – она вся сжалась от невыносимой боли. – В этом-то и все дело: ты меня не дождешься. Я буду полностью тебе безразлична. – Дождусь! – прошипел он. Покачав головой, Гермиона выпрямилась: – Разве ты останешься преподавать, если с Лили ничего не случится? Разве мы с тобой встретимся? Я не буду значить для тебя ровным счетом ничего. Ты исчезнешь, стоит твоей руке отпустить Кристалл. Человек, который стоит сейчас передо мной, перестанет существовать вместе со своими поступками. Если ты вернешься в тот момент, когда все пошло прахом, ты просто начнешь жить заново с того самого дня. Северус отшатнулся: – Но как же… – Никаких «но». Возможности сохранить имеющиеся на данный момент знания и опыт нет. Возврат в прошлое – это вовсе не путешествие, а начало с чистого листа. Только Кристалл способен противостоять действующим силам, но даже он рассыпается в песок. – Она схватила Северуса за руку. – Ты должен ко мне прислушаться, я говорю чистую правду. Ты – наш последний шанс сделать правильный выбор. Кристалл является проверкой человеческой бескорыстности. Чем дальше в прошлое ты вернешься, тем больше жизней спасешь, но тем и больше сотрешь событий. Дети, родившиеся на отголосках пережитых тобой трагедий, перестанут существовать. Побежденных благодаря самопожертвованию Лили врагов нужно будет победить снова. Тем не менее, она все равно может погибнуть в следующей стычке – ты же не думаешь, что твоя любимая добровольно уйдет с передовой? События разовьются не лучше, а просто по-другому. Конечно, ты можешь рассказать молодому себе о превратностях собственной судьбы, но сколько ты успеешь объяснить, прежде чем Кристалл станет невыносимо тяжелым? И прислушаешься ли ты к своим словам? Неужели ты думаешь, что, узнав о смертельной опасности, в которой находится Лили, ты будешь беспокоиться о незнакомой женщине, которая еще даже не родилась? – Заметив колебания Северуса, Гермиона продолжила: – Так поступать нельзя! Вернись в прошлое, но только совсем немного. Чем длиннее прыжок, тем сильней ты навредишь истории. – Подойдя ближе, она коснулась его лица. – Твоих умерших не вернуть, Северус, они останутся мертвыми навсегда. Кристалл превращает боль в безумство. Подумай сам! Если ты отведешь опасность от Лили, то станешь совсем другим человеком, а не таким, которого я полюбила. Возможно, ты никогда не отречешься от тех убеждений, которые заставили тебя присоединиться к Пожирателям… Какое-то мгновение Гермиона была уверена, что смогла достучаться до Снейпа, однако в следующую секунду его вновь охватило безумие. Отпрянув, Северус сбросил ее руку: – Это неправда! Ты влюбилась в иллюзию, а не в настоящего меня! – Развернувшись, он с рычанием ринулся вниз по склону, бросая на ходу: – Я в состоянии все это изменить! Глядя на то, как Северус почти летит к Кристаллу с развевающейся позади мантией, Гермиона поняла, что упустила последнюю возможность. Она смахнула накатившие на глаза слезы и отправилась вслед за ним. С тяжелым сердцем она начала решающий подъем, уворачиваясь от ледяной и каменной крошки, которая сыпалась из-под ног торопящегося к крутой вершине Снейпа. Склон был настолько скользким, что Гермиона боялась, как бы пренебрегающий всякими мерами безопасности Северус не разбился, сорвавшись вниз. Без него все было бы потеряно: любой прыжок предпочтительнее взрыва неиспользованного Кристалла. «Могло быть и хуже», – подумала Гермиона. Личные цели Снейпа оказались возвышенными и бескорыстными, в то время как Калеб Ллойт не задумываясь вывернул бы время наизнанку только ради собственной прибыли. Северус… Северус просто хотел предотвратить трагедию и спасти жизни. Гермиона карабкалась вверх, не понимая, что должна чувствовать. Ее друзья не погибнут – по крайней мере, не при таких обстоятельствах. Ее детство пройдет по-другому: не будет ни Тайной Комнаты, ни той страшной ночи в Министерстве, ни горькой победы в Битве за Хогвартс… Она не подружится с Гарри и Роном и будет для них лишь нудной заучкой, у которой не появится шанса стать кем-то другим. А Северус… Она не сможет по нему скучать, так как никогда по-настоящему не узнает. Вся боль, гнетущая ее в последнее время, исчезнет, а на смену когда-нибудь придет иная, причиненная другим мужчиной, потому что никому не суждено повзрослеть, не разбив себе сердце. В очередной раз подтянувшись наверх, Гермиона увидела край мантии, исчезающий за кромкой вершины. Сможет ли Северус оставить прошлое позади? Если нет, то с какими душевными ранами он переживет войну в новой реальности? Боль, с которой он жил все эти годы, не поддавалась описанию. Неудивительно, что она подталкивала его к безумным поступкам, раз даже сравнительно малое горе, выпавшее на долю Гермионы, так сильно изменило ее. Наконец вершина была достигнута. Выпрямившись с глубоким вздохом, Гермиона осмотрелась вокруг. Каменистое плато выглядело так, будто его сначала разгладили, а потом проткнули посередине. Глыбы горной породы торчали вверх трехметровыми скрюченными пальцами, обрамляя переливающийся розовым купол и отбрасывая от него густые тени. В окружении более скромных бледно-желтых камней возвышался сам Кристалл Времени – продолговатый шестигранник длиной в сорок пять сантиметров и шириною в семь, сияющий, как кровавый алмаз. Когда Гермиона подошла ближе, на лице неподвижного Северуса играли пунцовые блики. – Он прекрасен, но, честно говоря, я ожидал чего-то большего. – Достигнутые цели имеют свойство разочаровывать. – Обходя Кристалл, она сделала полукруг: северную часть вершины словно отрезали, и плато внезапно заканчивалось зияющей пропастью. – В чем заключается моя задача? – спросил Снейп. Гермиона устало прислонилась к одному из каменных выступов: – Четко представь себе тот момент в прошлом, к которому ты хочешь вернуться, и дотронься до Кристалла. – Гермиона… – на лице Северуса читалось смятение. – Я знаю, каким был бы твой выбор. И понимаю, почему ты против изменения хода истории, и что мы, возможно, не найдем друг друга во второй раз. Но ведь есть реальная вероятность: ты же уже полюбила меня однажды. – Покачав головой, он продолжил: – Я не выбираю между тобой и Лили: она никогда не значила для меня столько, сколько значишь ты. Но ведь дело не только в Лили, слышишь? Я должен предупредить себя не присоединяться к Пожирателям, предотвратить все эти смерти и причиненные мною страдания… – Его глаза были полны мольбы. – Пойми же, я могу остановить Темного Лорда, у меня есть целый план! Нельзя хотя бы не попытаться… Горько улыбнувшись, Гермиона пожала плечами, чувствуя боль и усталость во всем теле. – Поступай так, как считаешь нужным. Я уже потерпела свое поражение. – Ничего подобного! Ты жива и невредима! А я делаю правильный выбор, хоть он тебе и не нравится. Я бы не назвал это неудачей. – Мое поражение заключается не в смерти. Я не смогла уберечь друзей, повлиять на использование Кристалла… не поверила в благородность твоих мотивов. Делай как знаешь. Спасай своих людей. Я не думаю, что могу тебя переубедить, и теперь уже не уверена, что должна. Гермиона моргнула, и слезы побежали по ее щекам. Когда Северус потянулся к Кристаллу, она отступила в глубокую тень, стараясь быть смелой. – Почему я не могу до него дотронуться? – через некоторое время спросил Снейп. Потерев пальцы, он попробовал еще раз, потом снял перчатку, но купол оказался непреодолимой преградой. – Тут какая-то защита. – Знаю. – Что нужно сделать? Поборов себя, Гермиона ответила: – Я должна умереть. Северус в ужасе отшатнулся и, посмотрев на нее, хрипло простонал: – Нет… Только не это… Гермиона, разве я могу… – Он вдруг согнулся пополам, будто ему стало совсем плохо. – Иначе никак. Пока я жива, Кристалл защищен барьером. Это последнее испытание. – Благодарю покорно! Именно это я и хотел знать! – Обернувшись на звук, она покачнулась, когда Ллойт ударил ее в живот. – Ой, смотрите-ка! Я выдержал испытание! Калеб вышел из тени и бесцеремонно толкнул застонавшую Гермиону прочь с дороги. – Что ж, Снейп… Кому из нас выпадет честь? Хотя это, конечно, вопрос риторический, раз патроны кончились, а по части мечей ты не специалист. От усилившейся боли Гермиону повело, и она уперлась спиной в каменный выступ. Тронув рукой живот и нащупав в нем рукоятку кинжала, девушка запаниковала. Она подняла к лицу окровавленную ладонь, растерянно моргнула и инстинктивно повернулась к Северусу. Как только Гермиона упала на колени, он огласил пространство яростным воем, и, выдернув меч из ножен, бросился на Ллойта. Воздух наполнился звоном схлестнувшегося металла. Несмотря на звуки борьбы, Гермиона не могла думать ни о чем, кроме клинка в своем животе. Вытащить его или нет? Наверное, смерть наступит быстрее, если его извлечь. Может, так лучше? Нет, нужно продержаться еще немного, чтобы посмотреть, кто победит. С другой стороны, какая ей теперь разница? Она уже не в силах повлиять на конечный выбор. Да у нее, судя по всему, никогда и не было такой возможности… Заметив, что впадает в шок, Гермиона заставила себя вернуться в реальность. От колотых ран брюшной полости умирают медленно; Ллойт сглупил, не перерезав ей горло, хотя даже так каждый вдох давался с трудом. Тем временем Калеб перешел в нападение. Северусу удалось парировать удар, но его собственный меч при этом раскололся, частично вонзившись в плечо хозяина. Рукоятка отлетела, подскакивая на камнях, к краю бездны, и Снейп воспользовался сиюминутно разделенным вниманием противника, чтобы ударить того по ногам. Затем он бросился на потерявшего равновесие Ллойта и, вцепившись ему в горло, повалил на землю. Северус выглядел вконец обезумевшим, когда начал бить врага затылком о камни. Ллойт отбивался мечом, однако толком не мог замахнуться для удара, поскольку Снейп придавил коленом его локоть. Северус же, не обращая внимания на меч, всеми силами пытался задушить соперника. Черные глаза горели сумасшествием, все сильнее и сильнее заставлявшим сжимать пальцы на глотке Калеба. Тот откинул бесполезный меч и, повернув осколок стали в кровоточащем плече Снейпа, извернулся и сбросил с себя напавшего. Мужчины оказались по разные стороны от Кристалла. Калеб схватил остатки сломанного оружия, а Северус – внушительный меч противника. Когда что-то заблестело под левой ногой Снейпа, Гермиона разглядела там багровую лужу и только тогда поняла, что удары Ллойта, судя по количеству потерянной Северусом крови, нанесли последнему серьезный урон. Калеб тем временем пару раз взмахнул сломанным мечом, оценивая центр тяжести. Нельзя было не заметить, что Ллойт тоже ранен: некоторые движения были слишком резкими из-за задевших его в лесу пуль, а затылок чернел сочащейся кровью. Гермиона начала подниматься на ноги, опираясь на поддерживающий ее каменный выступ. – Можешь отказаться от задуманного, Снейп, – прохрипел Калеб. – У тебя ни за что не выйдет провернуть такой масштабный план. Если пойдешь против Темного Лорда, он просто раздавит тебя, как насекомое, которым ты на самом деле и являешься. – Как будто ты сам не надеешься вернуться в далекое прошлое, чтобы отговорить родственничка от акта глупой благотворительности! – Ошибаешься! Я вернусь не далее чем на тридцать секунд, потому что, в отличие от некоторых, прекрасно чувствую себя в собственной шкуре и не собираюсь изменять настоящее. Нет, мне нужен только Кристалл, или, если быть точным, песок, который он оставит после себя. Тут по меньшей мере пятнадцать килограммов хрономиниума, и все они будут моими! Снейп со стоном пошатнулся, и Гермиона увидела, что теперь он стоит в пугающе огромной луже собственной крови и явно долго не продержится. Ллойт тоже это заметил и рассмеялся: – Да я, оказывается, тебя уже прикончил! Только ты слишком упрямый, чтобы умереть. – Он с легкостью уклонился, когда Северус, спотыкаясь, перешел в атаку. – Ты был достойным соперником. Спасибо, что расправился с остальными претендентами. Гермиона подалась вперед и вдохнула так глубоко, как только смогла. Легкий вес всегда был ее недостатком в бою, но она компенсировала это отвагой, скоростью и эффектом неожиданности. Когда Калеб насмешливо поклонился, Северус бросился вперед, рубанув его мечом из последних сил. Ллойт пританцовывая увернулся, и Гермиона кинулась на него, прежде чем он успел восстановить равновесие. Калеб увидел ее в последнюю секунду и изогнулся, выставив вперед обломок меча, но Гермиона не обратила на это никакого внимания и влетела в мерзавца на полной скорости. Силой удара лезвие впилось в ее грудную клетку, царапая ребра, в то время как Гермиона сомкнула руки вокруг вражеского торса, что есть силы удерживая Ллойта и разворачивая их обоих к краю. – Отцепись от меня! – закричал Калеб, когда они по инерции оказались возле обрыва. Он пытался сбросить с себя Грейнджер, однако сила ее захвата казалась безграничной. Боль от колотых ран окончательно притупилась, и тогда Гермиона, упершись ногами, наклонилась назад, предоставив весу Калеба сделать все остальное. Подбежавший Северус пытался ухватить ее за запястье, чтобы не дать сорваться в бездну. – Нет… – Ужас наполнил его зрачки, когда окровавленные пальцы соскользнули с рукава маггловской парки. – Нет! – Их взгляды пересеклись в последний раз, но Гермиона уже падала, падала, падала, и в следующую секунду край обрыва заслонил собой его перекошенное в застывшем страдании лицо. – Неееет!!! На фоне душераздирающего рева Северуса Снейпа Калеб Ллойт хныкал, как девчонка, когда летел вместе с Гермионой в пропасть навстречу их общей смерти.