С чистого листа

Шесть лет разницы в возрасте — это не так уж и много. Об этому думает Акутагава, когда встречает Кёку впервые за долгое, долгое время. Сейчас ему 26, Кёке — 20, и не скажешь даже, что когда-то он считал Изуми всего лишь глупым ребёнком. Сейчас назвать её ребёнком не повернётся язык — перед ним вполне созревшая девушка. Весьма красивая девушка, к слову. Изуми и бровью не ведёт, когда видит его. Безупречная выдержка; Акутагаве даже на мгновение показалось, что Кёка и Коё могли бы быть родственницами: похожий стиль в одежде, взгляд, манера держаться — и та словно бы у матери и дочери. Они молча смотрят друг на друга, а потом Изуми проходит мимо, слегка задевая его руку рукавом. Рюноске не оборачивается, не смотрит вслед. В его ладони — крохотный листок бумаги, и он знает, что на нём наверняка — адрес и место встречи. Изуми за прошедшие годы не изменила своей любви к тофу. Ест она элегантно, но — очень много; под скептическим взглядом Акутагавы гора пустых тарелочек растёт и растёт. Сам он только потягивает зелёный чай и легонько барабанит пальцами по краю стола. — Ну и для чего ты меня позвала? — говорит он после того, как Кёка наконец отложила палочки в сторону. — Ацуши просил узнать о тебе, — девушка чуть пожимает плечами. Акутагава, услышав имя бывшего партнёра, слегка нахмурился. — Человек-тигр не мог спросить сам? — в голосе его — неприкрытый сарказм. Изуми в ответ только замечает: — Глупое прозвище. Особенно сейчас. На её лице не дрогнул ни один мускул. Акутагава поправляет ремешок наручных часов. — Как видишь, со мной всё очень даже в порядке, — наконец произносит он. — Влияния Мафии вполне хватило на то, чтобы обеспечить новую жизнь даже после… — он обрывает фразу на половине и прикусывает губу. Кёка слушает внимательно, даже, можно сказать, пристально. Рюноске чувствует себя неуютно. Ему не нравится это ощущение; вот только защититься ему нечем. В плане убийств без использования способностей Изуми всегда была опытнее него, и что-то подсказывало, что навыки её за проведённые годы не заржавели. — Что Накаджима? — после заминки негромко спрашивает Акутагава. Глупо называть бывшего напарника человеком-тигром, когда он больше не тигр. — Живёт с Люси. У них уже есть сын. — Завидуешь? — у Акутагавы это вырывается почти что против воли. Кёка равнодушно пожимает плечами: — Для него я всегда была кем-то вроде младшей сестры. Некоторое время они молчат. Потом Изуми спрашивает: — Акутагава, каково тебе без способностей? Он не отвечает. Перед его глазами — мёртвые подчинённые, труп Хигучи с остекленевшими глазами и смех Достоевского; они проиграли, и Фёдор получил Книгу, но даже с её помощью он не смог уничтожить эсперов. Формулировка изменила всё, а сам артефакт потребовал соответствующей платы за желание. Исчезли способности, причём у всех и каждого; Достоевский заплатил за это желание собственной жизнью, а бывшим правителям Йокогамы пришлось мириться с тем, что теперь они ничем не отличаются от обычных людей. Преступники, почуявшие волю, растерзали бы и Агентство, и Мафию; но первым помогло Министерство, а у вторых было достаточно активов в преступном мире, чтобы справиться с угрозой. У них всех теперь была иная жизнь. — А каково тебе, Кёка? — говорит он. — Отвечаешь вопросом на вопрос? — Изуми пристально смотрит на него. — Что ж, я скажу. Мне немного одиноко. «Снежный демон» был последним подарком от матери, но теперь его нет. Акутагава удивляется на подобную откровенность и почему-то отвечает не менее откровенно: — Мне пусто. Он не может сформулировать точно. Не может сказать, что Расёмон долгое время давал ему смысл жить. Но Кёка кивает. — Мне тоже. Они молчат, потому что слова не нужны. Они и без них поняли друг друга. За окном бурлит жизнь. Йокогама и не заметила, что мир теперь был без эсперов, и продолжила жить своей мелочной, кипящей жизнью даже после исчезновения сверхъестественных способностей. Акутагаве осточертело одиночество, а во взгляде напротив — точно такая же, как и у него, усталая пустота. Акутагава говорит: — Давай попробуем начать всё сначала. — Давай, — тихо отвечает Кёка, и Рюноске кажется, что её глаза на мгновение блеснули.