Этого не было!

Профессор Толкин тяжело вздохнул. Жарко... Он уже открыл настежь окно, но это не слишком помогло. Середина июля, погожий, солнечный день. Сейчас бы сидеть на травке около ручейка, слушать журчание воды и мечтать, а не мчаться в душном вагоне к раскаленному Лондону. Но - дела, дела... Книга хорошо распродается, а потому надо обговорить с издателями кое-какие насущные вопросы. Хорошо хоть он один в купе, можно снять пиджак и расстегнуть верхнюю пуговицу жилета, а потом можно продумать Приложения к роману... или систему склонений в квенья! Второе даже интереснее... Не успел профессор потянуться за бумагой и ручкой, как дверь купе распахнулась. Толкин обернулся, чтобы поприветствовать незваного посетителя, да так и замер. Не шевелясь, он смотрел как человек двухметрового роста (ему пришлось слегка нагнуться, чтобы пройти в дверь), одетый в черненую кольчугу, черный плащ с меховой оторочкой, черные штаны и сапоги, с длинным мечом в черных ножнах на боку, аккуратно закрывает за собой дверь в купе. Рукой, затянутой в черную кожаную перчатку. Пока Толкин вспоминал, как нужно дышать и хватался за мелькавшие в голове обрывки мыслей - о театре, нет, о цирке, нет, о сумасшедшем доме ... разве сумасшедшим выдают мечи?... скорее уж с ума сошел он сам... посетитель ловко устроился на противоположном сиденье, положив меч рядом. Взгляд его необычных, горящих темным огнем глаз, заставил Джона Рональда почувствовать себя Голлумом в Мирквуде. Увы, автор был далеко не столь бесстрашен, как многие его герои... Герои... Вот оно! Черный кротовый мех, оттеняющий бледное лицо без капли пота, густые черные волосы - да это же... - Не было такого, профессор. Голос незваного гостя был ... поднаторевший в подборе эпитетов ум сразу же принялся за работу - глубок как море, звонок как металл, красив как журчание струй. Если это просто разговор, то как же они поют? Сердце сжалось привычной тоской. - Чего ... не было? - пробормотал Джон Рональд, вновь обретя голос. - Вы...кто? - хотя второй вопрос явно был не нужен. Он уже догадался - кто. - Ион. Ломион. Маэглин. Сын Эола. Помните? - К-конечно, - кажется с голосом удалось кое-как справиться. Как раз совсем недавно Джон Рональд принялся переделывать легенду о прекрасном городе Гондолине и его ужасном падении. Стыдно сказать, самая ранняя история - и у него ничего нет, кроме устаревшей "Книги Утраченных Сказаний" и ее сухого пересказа в единственной хронике. Давно пора было переделать старую наивную повесть в нечто более масштабное и отвечающее нынешним требованиям легендариума. Он уже принялся за дело и дошел до самого прихода Туора в Гондолин... История рождения Маэглина, его бегства вместе с матерью в Гондолин уже была почти написана. Теперь следовало вписать этого ключевого героя в историю падения города... - Я. Не. Предатель, - четко и раздельно произнес черный гость. - Эльфы - не влюбляются в сестер, не мечтают насильно взять их замуж, убив перед этим мужа и сына, и не служат добровольно Морготу. Это - ложь. И я не желаю, чтобы... как вы написали? - мое имя было навеки покрыто позором среди эльфов и людей. Не было этого. Я люблю Гондолин. Я не желаю его падения. Я никого не желаю убить - кроме самого Моргота, конечно. - Но как же... я ведь все продумал... Гондолин должен быть предан и пасть... а как же Эарендиль? Война Гнева? - Прислушайтесь к себе - и вы вспомните, что было на самом деле. - Но, в конце концов! - Джон Рональд уже достаточно пришел в себя, чтобы возмутиться. - Да вы просто - порождение моего разума, не более того! - в голове мелькнули фразы из разговоров и писем о том, что он просто записывает эти истории... когда Толкин говорил так, он ведь что-то подобное и чувствовал... только не думал, что дойдет до такого... до визитов собственных героев к автору... - Нет. Вы прекрасно знаете, что лишь записываете, профессор. - Но что же было на самом деле? - Отпустите воображение на волю. Вспомните. Вы обязательно вспомните - если захотите. Маэглин встал и потянулся рукой к мечу. Джон Рональд судорожно вздохнул, но эльф всего лишь поправил меч в ножнах и направился к двери. У выхода он обернулся: - И знайте - если вы не оставите мысль о том, чтобы записать эту историю так, как вы ее уже записали - вы никогда не закончите ее. Я предрекаю вам это. А наш род знает толк в предвиденье... и в проклятиях, - Маэглин мрачно улыбнулся и вышел. Профессор обессиленно привалился к стенке купе, перед глазами завертелись черные круги... Очнулся Джон Рональд, когда поезд уже въехал в столицу. Проклятая жара! Уже какие-то кошмары снятся! Пожалуй, он не будет сейчас дописывать мрачную историю Гондолина - ведь как раз нужно описать пребывание Маэглина в Ангбанде - лучше заняться склонениями в квенья...