Оживший рисунок

— Лен, немедленно объясни мне всё! — Что такое, Марк? — Что такое? Ты спрашиваешь, что такое?! Что это за картина сейчас на выставке?! — Он по дружбе попросил меня… — Попросил позировать голой? А больше вы ничего по дружбе не делали? — Знаешь, Марк, я устала от тебя. Вот и всё. Бросила трубку. А вместе с ними и его прекрасные воспоминания. Быть такого не может… Бросила?! Взяла и вот так просто размазала его чувства. Он снова вошел в ненавистный ему теперь выставочный зал и взглянул на ту картину. На табличке ядовито красовалась надпись: «Моя муза». Глаза его заслонила пелена. Больше оставаться он там не мог. Слишком много косых взглядов. Накинув на плечи пальто, он выскочил из галереи. Ночная прохлада приятно касалась разгорячённого лица. Поймал такси. По дороге в голове вспыхивали те вызывающие краски, которыми нарисовали его женщину, которая так много ему льстила и так много им пользовалась. Странное чувство жгло грудь, а боль силками стискивала виски. Дома как всегда бардак. Куча холстов у стен, мольберт в углу, разбросанные тюбики краски, наброски. Дождь барабанил по стеклу, капли быстро стекали вниз. Или это его слёзы? Не раздеваясь, он рухнул на кровать, прямо на кучу недавних зарисовок. Глаза уперлись в низкий потолок. От тусклого света из окна он был серым, серым как его настроение. Прошло уже около часа, как Марк обессилено лежал. Или целая вечность? Уже неважно. Его рука нашарила в стороне карандаш. Он сел на край кровати и невольно начал водить по листу. Лена, Ленка… Марк пытался выводить её черты, но всё выходило совершенно по-другому. Это уже не его Ленка. В ней было всё его вдохновение, он любил её до глубины души, нет, даже боготворил её. Марк тонул в мыслях, а карандаш продолжал выводить длинные ресницы и сияющие глаза. Вдруг его кисть резко дёрнуло вниз. Марк с ужасом осознал, что из листа высунулась пятерня, которая пыталась затащить его в рисунок. Он ухватился за неё другой рукой и рванул. Перед его глазами что-то мелькнуло, и это рухнуло в углу вместе с мольбертом и красками. Девушка. Совершенно нагая. Его лицо вспыхнуло, Марк быстро набросил на неё простынь, а затем около пяти минут оторопело разглядывал её. Она не произнесла ни звука, только подняла голову и робко посмотрела на него. Он присел на корточки. Она не отстранилась, взгляд не отрывала. — Ты кто? Её тонкие губы прошептали: — Не знаю. Но знаю, что тебе очень больно. Боль предательства снова вспыхнула в его душе, и он уткнулся головой в её ноги. Нет, он больше не плакал, но горечь не давала ему двигаться. Её тонкие пальцы легко гладили его по волосам. Они долго так просидели, странная нагая девушка и печальный мужчина. Дождь уже закончился, и теперь не было слышно ни звука. Это было очень странно. Марк чувствовал её руки, её ноги, но не чувствовал ни тепла, ни запаха. Он приподнялся и взял её за руку. Провёл по мягким волосам. Кожа её в лунном свете казалась фарфоровой. Она была как хрупкая кукла. Такая неведомая, странная. — Как тебя зовут? — Не знаю. — Ты что-нибудь помнишь? — Только то, что ты меня создал. — Холодно. Оденься, а то простудишься. — Мне не холодно. — Ты ничего не чувствуешь? — Только твою боль. Он не знал, что ей сказать. Не знал, что сделать. Вот так взять и вытянуть девушку из рисунка! Марк взял листок, из которого достал её. На нём ничего не было, кроме вмятин. Ни одной каракули. — Я отсюда? — девушка потянула было руку к бумаге, но Марк резко её перехватил. — Нет, не трогай! — он испуганно посмотрел на неё. А вдруг она исчезнет, будто ничего и не было. Марк не хотел снова оставаться в одиночестве. — Хорошо. В его голове промелькнула мысль, он взял карандаш и попытался нарисовать купюру. Получилась как настоящая. А если потянуть, вдруг?.. Его пальцы лишь скользнули по бумаге. Он попытался нарисовать цветок. Снова не вышло. Нарисовал другую девушку. Тоже провал. — Выходит, моя магия была одноразовой, — Марк с печальной ухмылкой посмотрел на своё творение, которое с недоумением следило за его тщетными попытками. — Пойдём, — он взял её за руку и повёл к шкафу. — Здесь остались кое-какие вещи Ленки, пользуйся на здоровье. Пока она шуршала одеждой, он убрал рисунки с кровати и постелил себе на полу. Тот странный листочек он всё же засунул подальше от девушки, в карман пальто. Когда Марк закончил, она сидела на кровати в белой шёлковой сорочке, её длинные волосы струились по плечам. Девушка с восхищением смотрела на небо. — Так красиво, — она подняла руку вверх, словно хотела зачерпнуть лунный свет. — Ты намного красивее, — Марк присел рядом. — Раз такое дело, будешь жить у меня. В эту ночь ему снились убегающая фигура Ленки и грустные глаза той девушки.