relax

Работа над новым альбомом совсем не так легка, как может показаться незнающему человеку. И в группе всегда найдётся тот, кто будет корпеть над новыми текстами особенно усердно. Минхек знал, как старается Ильхун, как просиживает ночи напролёт в студии, сплетая рифмы и накладывая их на подобранный бит. Домой Чон возвращается под утро - в лучшем случае; в худшем - к обеду следующего дня. Причём всегда в таком состоянии, что как ни взглянешь, сердце кровью обливается. Огромные мешки под глазами не сходили с лица уже больше недели. Вернувшись, Ильхун прямо в одежде завалится на кровать Минхека, закинет на старшего лапу и заснёт без задних ног, чтобы на следующий день, или точнее сказать вечер, снова сбежать в студию. Минхек понимал, что это часть работы, что парень старается для всей группы, но нельзя же так нагружать себя. В глубине души его мучила совесть за то, что один Ильхун так вкалывает. Хотелось помочь, но Ли прекрасно знал, что сам он так долго в студии не протянет. Тогда что делать? Минхек сидел за кухонным столом и, подперев голову кулаком, задумчиво помешивал уже остывший чай. "Что же делать?". Со стороны коридора послышались тяжелые шаркающие шаги. Хек вскинул голову и повернул ее по направлению к источнику звука. В кухню вошла мрачная сонная туча по имени Чон Ильхун с закрытыми глазами и растрёпанными волосами. С помощью остальных четырёх чувств тот нашёл стул и упал на него, откинувшись на спинку. Синхронно два глубоких вздоха. Минхек с болезненным видом смотрел на парня напротив, закусив изнутри щеку. - Не смотри на меня так, - пробубнил Ильхун. - Я не... - Ага. Я чувствую твой взгляд. Я не больной, чтобы на меня так смотреть. - Извини... - Минхек виновато закусил губу и опустил взгляд на чашку. В кухне повисла звенящая тишина. Над головой Ли вился тяжелый и гнетущий рой мыслей. По его мнению, Ильхун придавал написанию этого альбома как никогда большое значение, но озвучить это он не решался, дабы не задеть младшего. И все же Минхек не мог и дальше молча наблюдать за тем, как Чон себя выматывает. - Послушай, - осмелился сказать он и задумался о том, как бы так выстроить мысль, чтобы она зашла помягче. Для лучшего эффекта Ли встал с места, обошёл стол и, встав позади Ильхуна, положил руки ему на плечи. - Ильхун-а, ты так много работаешь в последнее время... погляди на себя, на кого ты стал похож? Я знаю, ты заботишься обо всех нас, но это не есть исключительно твоя обязанность. Не пытайся взвалить все на себя, - пальцы начали массировать плечи Чона. - Я не говорю тебе перестать работать, я лишь прошу взять передышку. Это ведь так просто, и пойдёт тебе на пользу. Что скажешь? Минхек приподнял брови и с надеждой заглянул в лицо младшего. Тот помолчал некоторое время и, не открывая глаз, ответил на выдохе: - Сроки, хен, сроки... надо уложиться вовремя, а у меня, как назло, процесс завис... - Я даже знаю в чем причина. Все очень просто - переутомление. Именно поэтому тебе нужна передышка. - Нет, - уверенно ответил Чон. - Если хочешь помочь, сделай кофе, хен. Минхек почувствовал укол обиды с примесью досады. Ильхун перестал звать его хеном с тех пор, как их отношения вышли на новый уровень. Такое бывало лишь когда младший был раздражён или же, наоборот, задорен и игрив. Однако второй вариант сейчас явно отпадает. Быть раздражителем любимого человека, согласитесь, совсем не улыбается. Но Минхек не злится на Ильхуна. Сейчас он вполне может оправдать перед собой Чона, свалив все на усталость. Убрав руки с плеч младшего, Ли плетётся к шкафчику с чашками, достаёт одну, насыпает в неё две ложки кофе и столько же сахара, заливает кипятком и ставит на стол. Не дождавшись благодарности, Минхек скрывается в своей комнате, возобновляя в голове разработку плана под названием "Отдых для Ильхуна". ►►► Прошло ещё несколько дней. Минхек пытался снова завести с Ильхуном разговор на тему отдыха, но младший наотрез отказывался слушать. "Осел упрямый", - ворчал Минхек, расхаживая по комнате из угла в угол. Он уже намотал так пару километров, но останавливаться не собирался, словно хождение помогало ему думать, а заодно и выплеснуть накапливающийся гнев. Внезапно он остановился посреди комнаты и замер. На губах плавно расползлась коварная ухмылка. - Не хочешь добровольно, Ильхуни, - заставим. Хлопнув в ладоши, Ли выбежал из комнаты, направившись в ближайший магазин. ►►► Тогда в голове Минхека родилась блестящая, как ему казалась, идея для отдыха. Завершив все необходимые приготовления обстановки, Ли решил заняться и собой в том числе. Он уложил волосы - вверх и набок, подвёл глаза и слегка мазнул фруктовым блеском по губам. Не обошлось без облегающих джинсов и просторной рубашки с несколькими расстегнутыми пуговицам. В полной боевой готовности Минхек на такси добрался до студии и, повелев водителю ожидать, отправился на покорение рабочего звена. Поднявшись на нужный этаж, Минхек подошел к двери студии, остановился и занес руку. После небольшой заминки он постучал. Изнутри послышалось разрешение войти, и Ли надавил на ручку. Неслышно он скользнул в помещение и бесшумно прикрыл за собой дверь. Ильхун сидел за столом в наушниках и почесывал карандашом висок, склонившись над листком бумаги. Кажется, он уже забыл, что пару секунд назад стучали в дверь. Воспользовавшись этим, Минхек легко, как кот, пересёк небольшое пространство и плавно опустил руки на плечи Чона. Младший дрогнул и выронил карандаш. Скинув наушники, он быстро развернулся на стуле. - Минхек? - на лице читалось удивление, перекрывшее усталость. - Ты чего пришёл? - Решил навестить. А что? Ты не рад меня видеть? - Ли скрестил на груди руки и вопросительно изогнул одну бровь. - Рад, конечно, - Ильхун встал со стула и потёр пальцами переносицу. - Мне ещё немного осталось. Сегодня вернусь пораньше. - А я в этом и не сомневаюсь, - ухмыльнулся старший. - Чон Ильхун, - строго сказал он, напустив на себя соответствующий вид, и приставил к груди младшего пистолет из пальцев, - это преступление. Я намерен Вас похитить. Прямо сейчас. Ильхун ещё более удивленно уставился на старшего, хлопая ресницами. - Минхек-а, брось эти игры, мне рабо... - Сопротивление бесполезно, - продолжал настаивать Ли. - Как твой хен я велю тебе немедленно покинуть со мной студию. И это не обсуждается. Сделав шаг в сторону, Минхек освободил младшему проход к двери и выставил руку по направлению к выходу. - Только после Вас, - губы растянулись в неожиданно невинной и слащавой улыбке. Видимо, Ильхун осознал всю решительность настроя старшего и спорить более не стал. Обречённо вздохнув, он попросил только сохранить написанное за сегодня и покорно вышел из комнаты. Минхек шёл следом за ним, как бдительный страж порядка, готовый в любой момент спустить курок в случае непослушания или попытки побега. Юноши сели на заднее сиденье такси, которое впоследствии доставило их домой. Ильхуном овладело лёгкое волнение перед неизвестностью, потому что "кто знает, что взбрело в голову этому чудному Минхеку?", но в то же время в нем просвечивал и интерес. - Стоп, - скомандовал Минхек перед входом в квартиру. Ильхун послушано замер на месте, не зная, чего ожидать. В это время Ли выудил из заднего кармана повязку, сложил ее и накрыл ей глаза младшего. - Эй, это ещё зачем? - воскликнул Чон. - Что ты задумал? - Чшш... - прошипел Минхек в самое ухо, - доверься мне... - прошептал он и слегка прихватил мочку зубами, туже затягивая узел. Хоть неизвестность и интриговала Ильхуна, он должен был признать, что прежнее удивление и возмущение угасали, сменяясь интересом и жаждой дальнейшего развития событий. Даже усталость и мысли о необходимости закончить песню отходили на второй план. Чон, наконец, начал осознавать, что сейчас его ждет нечто. Нечто, приготовленное специально для него его любимым (на минуточку) Минхеком, да каким... В темноте повязки возник образ старшего с его тщательно наведённым марафетом. На губах впервые за последние пару недель промелькнуло подобие улыбки. Далее Ильхун мог ориентироваться только с помощью слуха и Минхека. Он слышал, как старший открыл дверь квартиры, после чего завел его внутрь. Пока Ли возился с замком, Ильхун пытался представить, что все-таки задумал его хен. Перебирая догадки, он не заметил, как вокруг в какой-то момент стало слишком тихо. Внезапно чужие руки коснулись его груди, заставив едва заметно вздрогнуть и улыбнуться. Ловкие пальчики поднялись к шее, ухватились за собачку молнии и потянули ее вниз. Ладони прильнули к животу, стали подниматься вверх к плечам, а затем по рукам вниз, стягивая за собой толстовку. Через пару секунд она мягко упала на пол. А Минхек тем временем обвил руками торс Ильхуна и запустил их под футболку младшего. Еле касаясь пальцами кожи, он стал водить ими по пояснице. Там, где пробегали подушечки пальцев Минхека тут же возникали мурашки, а улыбка на лице Ильхуна все росла и росла. - Минхек-а… - тихо позвал он. - Терпение, - томно раздалось в ответ прямо в губы Чона. – Приподними-ка руки, дорогой… Ильхун облизал губы и выполнил просьбу. Минхек ухватился за края футболки и потянул их вверх, полностью оголяя торс младшего. Оставшись без футболки, Ильхун осмелился положить руки на талию старшего, в ответ на что тот лишь тихо усмехнулся. - Не хочешь вернуться в студию? – спросил он, одной рукой обняв Чона за шею, а второй проведя по его щеке. - Мне кажется, тут интереснее, - с ухмылкой ответил Ильхун. – Что будет дальше? - Дальше будет лучше… - прошептал Минхек и оттянул зубками нижнюю губу парня. Немного отстранившись, он взял Ильхуна за руки и начал шагать назад. – Следуй за мной… Ильхун начал осторожно ступать за хеном. Видимо, дойдя до нужного места, Минхек остановился и отпустил его. Чон отметил, что в воздухе витает букет различных ароматов, которые оседают на коже теплым невесомым слоем. Снова тишина. И снова в ход идут руки. Немного прохладные, отчего после каждого прикосновения на коже мурашки. На этот раз они касаются спины, вырисовывают на ней размашистые узоры, оглаживают бока и тянутся к джинсам. Минхек прижимается к спине Ильхуна, целует плечо, а пальцы ловко расстегивают ширинку. Чон начинает чувствовать легкое возбуждение, когда старший стягивает с него штаны. Он помогает и, переступив через них, ногой отбрасывает в сторону. - Какой ты у меня красивый… - говорит Минхек, судя по всему стоя перед Ильхуном. - Ты знаешь, ты у меня тоже. И я бы все отдал, чтобы увидеть тебя сейчас. - Я знаю, Ильхуни, знаю. Еще немного. Ты еще не совсем готов… - с этими словами Ли немного оттянул резинку боксеров и отпустил ее. Чон дернулся, когда резинка щелкнула по животу, и тихо прошипел, однако сразу после этого широко улыбнулся, ведь руки Минхека (ох уж эти руки!) по-хозяйски легли на ильхунову задницу. Большие пальцы протиснулись под резинку боксеров и начали стаскивать их вниз. И вот, наконец, последний элемент одежды канул в темноту угла комнаты. Довольный проделанной работой Минхек обошел младшего со спины и обнял его торс. Чуть наваливаясь своим весом на Ильхуна, он заставил того двигаться вперед. - Осторожно, - предупредил он и отодвинулся немного в сторону, придерживая младшего за талию. – Поднимай ногу. Выше. Вот так. Ильхун со всей осторожностью выполнял нужные манипуляции, контролируемый Минхеком. По команде он стал опускать ногу, пока она не коснулась чего-то мягкого, воздушного, а затем… воды? - Смелее, опускай, - успокоил старший. – Умница, теперь вторую. Опираясь на старшего, Чон переступил бортик второй ногой, оказавшись почти по колено в воде. Теперь он, наконец, понял, ради чего Минхек вытащил его из студии. Ли помог лечь в ванну, погружая в теплую воду все тело. Он даже предусмотрел небольшую надувную подушку для головы. - Вот теперь можно, - сказал Минхек и снял с глаз Ильхуна повязку. Сейчас, когда появилась такая возможность, Чон окинул взглядом ванную комнату. Свет был выключен, зато повсюду были расставлены десятки различных свечей, на поверхности воды облаком пузырилась пена, а возле стиральной машинки стоял Минхек, открывая бутылку вина. Пробка с глухим звуком выскочила из горлышка, и красная жидкость полилась в бокалы. Поставив бутылку, Минхек взял фужеры, присел на бортик ванны и протянул один Ильхуну. - В честь чего все это, Минхеки? – улыбаясь, спросил Чон и взял бокал. - В честь твоего заслуженного отдыха, - подмигнул старший и аккуратно звякнул стеклом бокалов. Он поднес фужер к губам и сделал глоток, вкушая терпкий напиток. Ильхун проследил за действиями Минхека и последовал его примеру. Вино скользнуло по горлу, оставляя после себя теплую дорожку. Блаженно улыбнувшись, Чон откинул голову и закрыл глаза. - Я в раю… Минхек довольно улыбнулся, наблюдая за младшим. - А ты упирался. - Если бы я знал, что меня ждет, не стал бы. - Но если бы я сказал, не получилось бы сюрприза. И тем не менее, ты думал, что я сделаю тебе плохо? - Ни в коем случае, - Ильхун открыл глаза и, достав из воды свободную руку, дотянулся до руки Минхека. – Спасибо. Хотя, по правде говоря, когда ты начал раздевать меня, я рассчитывал на что-то еще…- как бы невзначай сказал он и отвел взгляд, прикусив губу. - Ах ты ненасытный! – воскликнул Хек и, высвободив руку, плеснул водой в лицо наглеца Чона. Но тот, не долго думая, нанес ответный удар, а точнее еще более щедро окатил старшего водой. От неожиданности Минхек вскочил на ноги и поднял руки. - Ммм, так намного лучше, - промурлыкал Ильхун с похотливой ухмылкой на губах. Минхек повернулся к зеркалу и обнаружил, что мокрая насквозь рубашка теперь плотно прилегала к его рельефному телу, подчеркивая все его преимущества. В отражении он также увидел довольного Ильхуна, но вместо того, чтобы мстить, решил, наоборот, играть по правилам Чона. - Надо же, теперь она вся мокрая… - с ноткой досады сказал Ли и вздохнул. – Придется снять. Поставив бокал, он начал расстегивать пуговицы, но тут же остановился. Хочешь развлечься, Ильхуни? Что ж, будь по-твоему. Параллельно этим мыслям на губах мелькнула коварная ухмылка. Минхек достал из кармана телефон и негромко включил музыку. После этого он повернулся к Ильхуну и, прикусив губу, начал медленно расстегивать рубашку. Пуговицы выскальзывали из петелек, открывая накачанную грудь и живот. Разведя в стороны края рубашки, Минхек плавно освободил от нее плечи и начал стягивать дальше, выворачивая наизнанку. Обнажив восхитительный торс, рубашка отлетела в сторону. Минхек запустил пальцы обеих рук в свои волосы и зачесал их назад, а затем поднял руки вверх, потягиваясь. Ли на носочках развернулся на 180 градусов. Левую руку он прижал к груди, а правую плавно отвел в сторону, поочередно изящно сгибая и разгибая пальцы. Далее он завел правую руку за спину, а левую вытянул вверх, при этом запрокинув голову. Повернув голову в сторону, Минхек начал опускать руку, ведя ей по затылку, шее, все ниже, ниже, пока не дошел до своего бедра. Обе ладони легли на бедра и начали опускаться к коленям, для чего Минхеку пришлось наклоняться, выставляя на показ подтянутую задницу. Добравшись до колен, шаловливые руки резко развели их в стороны, а сам юноша присел, прогибая спину. Запрокинув голову, Минхек описал ей полукруг. В следующий момент он осторожно опрокинулся назад и растянулся на полу. Ильхун, совершенно завороженный зрелищем и потерявший дар речи, молча наблюдал за тем, как Минхек растягивался на холодной плитке, извивался, выгибал спину, в наилучшем свете представляя все достоинства своего божественного тела. Да, Минхек знает, как преподнести себя. Да так, чтобы у зрителя слюни рекой текли. Что там слюни… У Ильхуна наметилась проблема посерьезнее, когда старший, стоя на четвереньках, вилял бедрами, или, сидя на коленях, делал волну верхней частью тела, или, опираясь на ноги и одну руку, покачивал тазом вверх-вниз…Залпом допив остатки своего вина, он поставил бокал на пол и прикусил костяшку указательного пальца. Его рука нырнула под воду и накрыла уже ноющее возбуждение. Послышался едва различимый сдержанный стон. А Минхек продолжал соблазнительно двигаться под музыку. Но к несчастью, композиция вскоре закончилась, оставляя танцора в финальной позе. Весьма открытой и откровенной позе. - Чертовка… - хрипло процедил сквозь зубы Ильхун. - Я старался, - ухмыльнулся старший и поднялся на ноги. – Тебе понравилось? – Минхек подошел к ванне и снова опустился на борт, переводя дыхание. - Еще бы… - Чон положил руку на бедро хена и чуть сжал. – Ты был великолепен. И теперь я считаю своим долгом отблагодарить тебя за такое потрясное шоу, - рука поползла вверх, накрывая пах. Минхек прищурил глаза, довольно улыбаясь. Ильхун оторвался от ванны и сел. Притянув старшего за подбородок, он жадно и требовательно впился в его губы. Теперь он наконец мог выплеснуть накопившееся наиболее подходящим образом. Обхватив Минхека руками, Чон начал опускаться обратно в воду, тем самым утягивая старшего за собой. А тот и не сопротивлялся, самостоятельно укладываясь на Ильхуна. Вода тут же пропитала джинсы насквозь, из-за чего они плотно прилипли к ногам. Непредусмотрительно со стороны Ильхуна. Но его мало волновали незначительные помехи, в прочем для него сейчас преград не существовало вовсе. Для него существовал лишь ужасно соблазнительный Минхек, его Минхек, и дикое возбуждение, требующее незамедлительной разрядки. Руки Чона размашисто гуляли по спине и бокам старшего, пока не добрались до застежки его джинсов. Тут пришлось немного повозиться, но в итоге от ненужной вещицы все же удалось избавиться, и та оказалась на полу, образуя под собой лужу. Практически незамедлительно вслед за джинсами отправились и боксеры Минхека. Ли устроился поудобнее на младшем, упираясь коленями в дно ванны по бокам от него, в то время как ему в живот упиралось ильхуново возбуждение. Красноволосый юноша принялся осыпать поцелуями шею и ключицы Чона, а тот лишь запрокинул голову, предоставляя побольше места для ласк. Ильхун дотянулся ладонями до упругих ягодиц Минхека и крепко сжал их, не без надежды оставить следы собственных пальцев на память. Хотелось взять Минхека прямо сейчас, жестко и беспощадно, чтобы потом сидеть не мог, но Ильхун никогда бы себе не позволил творить нечто подобное против воли хена. Поэтому пальцы осторожно скользнули между ягодиц, дразня колечко мышц, а затем стали надавливать на него, проникая внутрь. Со стороны Минхека послышался сдавленный стон, острые зубки прикусили кожу на одной из ключиц Ильхуна. Чон отметил в голове, что за долгое время отсутствия близости, старший стал немного уже с последнего раза. Поэтому, дабы не испортить впечатление от вечера, младший продолжал терпеливо и бережно подготавливать Ли, добавляя один за другим пальцы. Продолжить он смог только после уверенного и такого искушающего сигнала от Минхека: «Давай уже». Зеленый свет. Приготовления для долгожданного продолжения завершены, можно приступать к кульминации программы. Минхек упирается руками в грудь Ильхуна и чуть приподнимает таз, а младший, чья рука покоится на бедре Ли, второй направляет в него свой стояк. Минхек прикусил губу и чуть поморщился, начиная плавно опускаться. Разум Ильхуна уже давно был окутан пеленой нетерпения и желания, но теперь он окончательно потерял рассудок, позволяя тому унестись в далекие дали блаженства. Он начал двигаться не спеша, давая привыкнуть, но сдерживаться было крайне трудно: ощущение горячей тесноты внутри Минхека сносило крышу, движения старшего, его обжигающие прикосновения, сладкие стоны, абсолютно все сводило с ума, накрывало волной эйфории. Чон чувствовал, как крепкие бедра хена подмахивают ему навстречу и позволил себе ускорить темп, срываться на боле резкие и проникновенные толчки, наплевав на плещущуюся за края воду. Врожденный статус доминанта, спустя некоторое время, вынудил Ильхуна сменить положение и оказаться сверху, захватывая ситуацию в свои руки. Окинув податливое, доступное, полностью в его распоряжении тело жадным взглядом, Чон сжал бока старшего и продолжил двигаться в нем. Параллельно он начал оставлять поцелуи, а порой и еле заметные следы от них, на груди и плечах Минхека, пока наконец не добрался до его губ, которые тут же страстно и требовательно смял своими, улавливая каждый стон. Практически вся пена уже давно осела, оставив лишь несколько белых бесформенных пятен на поверхности. Остывшая вода, едва ли не закипевшая от жара разгоряченных тел, теперь в свою очередь остужала их. Пламя свечей безмятежно колыхалось по углам ванной комнаты, освещая ее мрак и поддерживая интимную атмосферу. По полу расползлась огромная лужа, заполонив практически всю поверхность плитки и до ниточки пропитав ковер и разбросанную одежду. Ильхун удобно расположился на груди Минхека, кольцом рук обвив его торс, а пальцы старшего запутывались в его влажных волосах. Блаженная улыбка тонкой линией растянулась на губах обоих, а сердца все еще пытались вернуться к нормальному ритму. Ради такого отдыха Ильхун, пожалуй, готов пожертвовать драгоценным временем. А ради Минхека он готов пожертвовать вообще чем угодно. Теперь, слушая сердцебиение старшего, он точно это осознал.       «Спасибо».        «Просто я люблю тебя».