Несравненное право

Но молчи: несравненное право — Самому выбирать свою смерть. Н. Гумилёв

В затянутых туманной дымкой глазах Чиррута проплывают тысячи галактик и мириады звёзд — там мерцают минеральной крошкой миллионы далёких светил и планет, астероиды, кометы, космическая пыль. Свет из зрачков уходит по капле — милосердие Великой Силы, которая позволяет привыкнуть. Чиррут не жалеет о нём и почти не замечает, как гаснут краски. Ему не нужно зрение, чтобы видеть: чем гуще темнота, тем явственнее дрожат под пальцами туго натянутые нити Силы, и Чиррут с самого начала не ищет стен, чтобы ходить, а посох носит только для защиты. — Когда это случится? — беспощадно, с грубым нажимом спрашивает Бейз, не знающий жалости. Чиррут ему благодарен. И за то, что тот не задаёт прямой вопрос: «Когда ты совсем ослепнешь?» — и за то, что тот заботится о нём. В вопросе Бейза куда больше беспокойства, чем видно постороннему. Он не любит думать о будущем, но уже готов думать о будущем за двоих — Бейз не верит, что Чиррут способен справиться один. Иногда ему кажется, что Бейз мудрее его — Бейз прав. На Джедде пахнет древними камнями храма, бессильного защитить, пылью, скопившейся в углах. Вековой затхлостью залов и коридоров. Покоем, который обволакивает исподволь, утешает, обманывает. Безжизненностью. Или лучше сказать — смертью? — Без меня ты пропадёшь, убьют же, — постоянно ворчит Бейз, не умеющий держать язык за зубами. Чиррут ему улыбается — мягкой обезоруживающей улыбкой, которая каждый раз заставляет друга опустить чудовищную пушку и молча сесть рядом, плечом к плечу — не касаясь, но достаточно близко, чтобы Чиррут почувствовал обострившимся осязанием. Иногда ему кажется, что Бейз знает его лучше, чем он сам. На Скарифе пахнет песком, шершавым, как ладони Бейза, и горячим ветром, который ласково и печально гладит лицо. Морем, тихо вздыхающим у длинной линии берега. Судьбой. В затянутых туманной дымкой глазах Чиррута проплывают тысячи галактик и мириады звёзд — там сияют миллионы солнц, освещающих населённые миры. Сияют и будут сиять. Вопреки неурочному золотому рассвету на Скарифе. Благодаря этому рассвету. Чиррут видит. Рычаг впереди. Лучи бластеров. Руки друга под головой. Новый свет, опять вливающийся в расширенные зрачки. И чьи-то объятия, случайно — или совсем не случайно — затесавшиеся в видения будущего. От сладости подсмотренного чужого мгновения горчит во рту и кружит голову. Сила течёт вокруг них, Сила течёт в них, и поэтому всё будет хорошо. Даже если бомба взорвётся. «Смерти нет…» Даже если обе бомбы взорвутся. Особенно если они взорвутся. «…есть только Сила».