Его Голод

Элейн с тихим, но звучным хрустом распрямила спину, чуть морщась от тупой боли в ней. Как ее угораздило засидеться за работой так долго? Ее удрученный взгляд, наверное, уже минут пять смотрел на настенные часы, показывающие уже одиннадцать часов вечера. Это было не впервой вот так вот засиживаться за работой. Машины, мотоциклы были просто ее жизнью. Сколько она себя помнила, она всегда была в окружении этих произведений искусства. Когда с ними работал ее отец. Когда она сама впервые смогла отремонтировать своего железного коня, разумеется, под пристальным вниманием взволнованного, но безумно радостного и счастливого отца. Губы девушки изогнулись в улыбке. Ну да, подсадил же ее этот прохвост на механику! Девушка впервые так долго задерживалась в мастерской. Она устало снимает сварочные очки, откидывая их на рабочий стол, заваленный различными деталями, требующими ремонта. Так, теперь нужно идти домой, пока отец не заволновался- она ведь забыла предупредить его, что может задержаться. Поэтому, она с удивительной для нее самой скоростью подскочила с места, закрывая капот своей машины, которую решила отремонтировать вручную, и быстро переодеваясь. Конечно, идти на улице в не самой прекрасном после столь длительной работы виде, - перемазанная в машинном масле одежда, насквозь пропахшая бензином и этим самым маслом кожа девушки, но кто на улице ходит столь поздно? Разумеется, только кто-то такой же сумасшедший человек, как и она сама. Да и волновало ли ее когда-то чужое мнение? Нет. Элейн растрепала свои светлые, почти белые волосы рукой, закрывая мастерскую на ключ и отдавая ключ охраннику. Ей стоит поспешить, если она хочет добраться до дома раньше полночи, ведь она, все-таки, пойдет пешком из-за отсутствия своего личного и общественного транспорта. Девушка, глубоко вдыхая морозный ночной воздух, все-таки надевает сверху грязной белой майки толстовку. Было слишком холодно. Она не обратила внимания на то, что было уж слишком холодно. Но для нее было неожиданно ощущать, что летней, обычно знойной ночью ее буквально пронзает холодом до костей, что аж зубы стучат и все тело просто сводит нестерпимой дрожью. Черт, да что происходит? Почему так холодно? Девушка моргнула, вдруг понимая, что перед ней распростерлась темная стена леса. И когда она успела дойти до него? От той мысли, что ветки слишком уж были похожи на костистые руки,у нее по спине пробежались мурашки. Было слишком жутко идти через этот лес, про который в их небольшом городке много травили всякие байки и даже легенды. Между прочем, очень даже жуткие хоть для самого скептически настроенного человека. А уж тогда, когда эти байки ей рассказывал ее дед, она долго не могла заснуть, все чувствуя, словно к ней ночью приближается кто-то.... Кто-то темный. Худой, больше похож на животное, чем на человека, всегда являющийся ей во снах. Он - девушка почему-то всегда была уверенна, что этот неуловимый герой дедовских баек всегда был мужского пола - всегда стоял на четвереньках, его неестественно вывернутые ноги были больше похожи на козьи лапы. Ох, она до сих пор могла поклясться, что тогда слышала их цокот! И еще мягкое, всегда едва слышное постукивание острых, длинных когтей, которые, почему-то, всегда были только на его правой лапе. И сейчас, все эти детские, по ее мнению страхи, навеянные рассказами деда и ее собственной впечатлительностью, невольно всплывали в ее голове, отнимая всякое желание идти через этот лес, пугающе быстро возвращая желание просто поспать в мастерской на койке-раскладушке, которую заботливо приносил охранник. Пусть даже потом спина и плечи будут болеть нещадно, но это уж лучше, чем идти на свой страх и риск в этот лес. — Что за чушь? — девушка качает головой, несколько нервно усмехнувшись. Ее голос звучал пугающе одиноко, ведь она не могла расслышать даже далекие отголоски эха. Фыркнув и придав себе уверенности, она разворачивается спиной к лесу и ступает твердо. Она знает, что тут есть ее любимая тропинка, которой она всегда ходила гулять, и даже в темноте она могла ее узнать, ведь это была единственная тропа, которую словно обрамляли камни, когда-то служившие некой плотиной для воды, частенько выходившей из берегов. Пусть она и также ведет через лес, но так она уж точно знает, что не заблудится. Шаги Элейн сзади теперь отдаются эхом, как и каждый шорох листвы и травы, сминаемой ее тяжелыми берцами. Даже уханья совы не было слышно, что насторожило девушку. Она не раз сбегала из-под присмотра матери во время вечерних прогулок, и всегда могла слышать, как воют вдалеке волки, как ухают совы, как тихо фырчат еноты. А сейчас... тишина. Пугающая, настораживающая, заставляющая останавливаться через шаг и прислушиваться к окружению. Словно ты чувствуешь опасность. Рука, держащая фонарь, дрогнула. Здесь слишком тихо. Словно кто-то в одно мгновение напугал всех настолько, что они не и не подумают высунуться ночью. От подобного расклада у нее внутри все словно оборвалось. Дед ведь всегда говорил, что когда Он появляется, то все словно вымирает. Ведь он голоден. Черт! Почему все самые пугающие воспоминания всплывают ночью?! Когда вокруг темно, ни души, и ты остаешься наедине со своим страхом и этими чертовыми мыслями?! Элейн рыкнула и зло пнула первый попавшийся камень, но замерла, не почувствовав его твердой поверхности ногой. Только легкий, слишком громкий для этой тишины шелест листьев, взметнувшихся вверх. Она медленно выпрямилась, сглатывая тяжелый ком в горле, так неожиданно появившийся и мешающий дышать спокойно, полной грудью. Вокруг нее был лес. И ничего больше. Только глухая, высокая стена деревьев, закрывающая ее от всего мира. Господи.... Элейн прикрыла глаза, судорожно выдыхая. Сердце билось так сильно, словно оно пыталось вырваться на волю. Оно то билось все сильнее и сильнее, то останавливалось всего на долю секунды... Почему-то стало несколько подташнивать, а неприятная тяжесть в голове была похожа чем-то на похмелье... Черт, да что с ней происходит? Маленькие огоньки света появились и исчезли так же быстро, когда рядом проскочила чья-то неясная тень, а следом за ним проскользнул слабый шорох листьев и всколышеной его шагами травы. Но, словно успокоившись, огоньки начинали элегантно "выплывать" их травы, из-под листьев... Светлячки... Элейн невольно попятилась, когда они окружили ее. Бледный свет луны и этих маленьких мигающих огоньков мягко осветил чей-то неясный силуэт... Блондинка судорожно начала стягивать с себя рюкзак, чтобы поискать в нем хотя бы что-то, чем можно будет защититься в случае чего. Но когда она смогла разглядеть фигуру животного, похожего на горного козла с его длинными рогами, она немного успокоилась. Эти дружелюбные животные часто приходят погостить в их лес, спускаясь с гор, окружающих этот небольшой район. Элейн расслабилась, тут же усмехнувшись. Да что бы она еще раз настолько поздно задержалась на работе?! Да ни за что! Теперь она специально будет ставить будильник, чтобы не пропустить тот момент, когда она уже должна будет идти домой. Покачав головой, Элейн двинулась дальше по тропинке, освящая путь фонарем, так как все светлячки уже успели куда-то улизнуть. Сильнее закутавшись в толстовку, девушка шагала уже увереннее и тверже. Она почти пришла. Осталось всего немного, и она будет дома. В безопасности. Свет фонаря дрогнул, а после и вовсе погас и оставив девушку наедине с окружающей ее тишиной. Девушка выразительно закатила глаза, словно это кто-то мог видеть. Ну да, что же еще может быть лучше?! Только она могла так облажаться и забыть вставить в фонарь новые батарейки! Браво, Элейн, браво! Девушка попробовала включить его еще раз. Но она даже и не подозревала, что будет всю жизнь корить себя за это глупое, безрассудное действие. Свет фонаря слабо блеснул, но этого было достаточно, чтобы увидеть Его глаза. Ярко-красные, даже несколько кровавые, его белый череп на черной морде и опасно заблестевшие острые ветвистые рога и клыки, с которых капало что-то темное и вязкое. Пронзительной женский крик разрывает тяжелую тишину Его леса, когда его когтистая лапа прошлась по ее лицу, разрывая кожу и мышцы, оставляя кровавые ошметки лоскутами свисать с ее лица. Девушка, не заметив, как резво подскочила с коленей, бросилась куда-то в густую чащу, даже не думая о том, чтобы обернуться. Она должна бежать. Бежать!!! И она бежала. Не смотрела, куда именно ее несут. Не смотрела никуда, кроме как перед собой, едва разбирая дорогу и несколько раз не сбившись с пути из-за торчащих из-под земли корней. Ей казалось, что она бежит слишком медленно. Она слышала тяжелый топот за спиной Его лап, Его тяжелое, хрипящее, даже булькающее дыхание, словно касающееся ее затылка. Не заметив нависшую на уровне ее груди мощную ветку, девушка со всего разбега врезалась в нее, падая на холодную, покрытую листьями землю. Она слабо застонала, пытаясь встать. Все тело в один раз стало таким тяжелым...ноги ныли от напряжения и боли, все тело было расцарапано, но больше всего болело лицо. Кровь заливала глаза, и Элейн едва боролась с соблазном просто сдаться Ему и отключиться от всего. Было слишком больно. Блондинка поджала под себя ноги, пытаясь руками опереться на землю и встать. Кое как поднявшись, девушка снова падает, чувствуя, как скатывается куда-то в овраг, когда сзади на нее навалилось что-то и глубоко расцарапало спину и бедра. Рога. Каждый удар о камень вышибал дух. Элейн кубарем завалилась на самый низ глубокого оврага, чувствуя, как сознание настойчиво ускользает от нее. Нет! Блондинка предпринимает еще одну попытку встать. Тело словно не принадлежало ей, и не желало подчиняться. Ее вдруг резко перевернули на спину, чуть подкидывая над землей, и Его мягкая темная шерсть всего на секунду соприкоснулась с горячей, залитой кровью кожей девушки. Она вскрикнула, чувствуя, как какие-то колючки впиваются в израненную спину. Это конец? Нет, так не может быть!!! Но адская боль, змеями расползающаяся по всему телу, доказывало обратное. Зубы рвали податливую плоть, рога разрывали кости и мышцы, заливая ярко-красной кровью поляну, а хищное довольное рычание лишало последних остатков разума... Он был чертовски голоден. Он слишком долго ждал того момента, когда сможет сполна насытиться пищей... — Элейн! Элейн! — вдруг чей-то знакомый голос настойчиво звал ее. — Малышка, очнись, прошу тебя! Резкий запах от чего-то вызвал отвращение. Что это за запах? От него затошнило еще пуще прежнего. Она раскрывает глаза, подскакивая на месте... — Тише, Элейн... Тише. — Мутный взгляд темных глаз сфокусировался на мужчине, стоящем перед ней на коленях. Отец. Девушка едва не заплакала от счастья. Когда его теплые сильные руки обняли ее, словно укутывая в теплый плед, она сильнее прижалась к его телу, также пропахшему этим чертовым бензином и машинным маслом. Господи, как же она рада слышать его, снова чувствовать этот приевшийся запах и тепло родного тела! Она обняла отца так крепко, как только могла. — Где я? — девушка с трудом оторвалась от него, ведь, казалось, он единственный, кто удерживает ее в здравом рассудке. — В госпитале, милая... — мужчина говорит чуть грустно. Он был дико взволнован, и даже не стоило говорить о том, как же себя чувствовала ее мать... — Когда ты не пришла домой, я пошел в мастерскую по той тропинке, по которой мы всегда ходим. Я увидел, как ты упала в овраг. Врач сказал, что ты надышалась бензина и там ты потеряла сознание. Элейн судорожно коснулась своего лица руками, чувствуя под ними повязки... И вместе с болью ее захлестнуло облегчением. Это всего лишь сон... От этой мысли она едва не подскочила с койки. Это не было наяву! Это был всего лишь дурацкий плод ее воображения, заведенного отравлением! Она крепко-крепко обняла отца, зарываясь носом в его шею. И лишь где-то далеко от них, в лесу бродит Он. Берегите себя, ведь Он все еще голоден....