Немой мир

Я любил небо. Когда мне нужна была улыбка, оно дарило мне солнце — жёлтый одуванчик с лепестками, полными приятного тепла; когда нуждался в тишине — над городом, всегда сияющим жизнью, замирала безмолвная ночь, укрытая миллионами искристых звёзд. Я наблюдал за ним — как и оно за мной — глазами одинокого, преданного миром сироты, тонул в нём, не боясь дышать чужим воздухом, мечтал и верил, что дальше будет лучше. Но было только хуже. Каждый день — борьба. За жизнь или смерть, я уже не отличал одного от другого. Только отчаянно рвался вперёд, боясь засомневаться, что за ещё одной преградой лучится свет безоблачного завтра. Постоянно раздирая руки в кровь, ломая пальцы о жёсткую поверхность каменных стен, я заглядывал в небо, ища в нём ответ: в тех созвездия или, может, облаках, или в холодных каплях дождя, или в звучании грома. Искал везде, ловил любой шорох… но ответа не было. Во всём мире только неподвижное молчание. А после моя вера начала дрожать, пока вовсе не треснула с тревожным звоном — с ним я и был потерян в свете руин, обворованных могил и бледных призраков таких же... таких же, умеющих быть человеком, но сломанных, измождённых, ненужных. И единственное место, где меня принимали без пришитой улыбки и лживых фраз, была крыша обычной высотки. Там, поближе к небу, в сонном спокойствии нелюдимой вершины я мог быть собой. Стать тем сумасшедшим, который, поднимая глаза вверх, до сих пор искал ответ, пусть и знал, что небо, ощетинившееся иголками звезд, никогда не ответит. Она появилась неожиданно. Именно тогда, когда я, привычно закинув руки за голову, наворачивал быстрые круги по крыше и вспоминал ещё один прожитый день. Совершенно бессмысленный, до хрипа неприятный. Всё начиналось как обычно — с кратких взглядов на небо, с тихих обещаний избитыми фразами, но, кажется, я был готов сдаться. Помню, как горько крикнул, схватившись за волосы руками, что больше не хочу. Не хочу того «лучше», не хочу такого «завтра», ничего не хочу. Устал. Но вдруг, почувствовав чужое присутствие, я растерянно обернулся. На другом конце здания, где холодный свет луны касался мягких черт ночного силуэта, стояла девушка. Её образ был действительно прекрасен: от светлых локонов до кончиков пальцев. Она, подобно птице, ловила ладонями лёгкое дыхание ветра и, отчего-то я был уверен, улыбалась небу, подставив его сиянию бледное лицо. Она слышала небо. Немое для меня. Несколько шагов в её сторону — и я замер, с тяжестью осознавая, что не хочу её беспокоить. И пусть меня тянуло к ней, как к необъяснимому чуду, я должен был уйти. Должен был, но продолжил неподвижно наблюдать, внимая приятной тишине вокруг нас. Она точно была не такой, как все люди. Я почувствовал это сразу же, с первых секунд. — Ты не можешь сдаться. Её голос возник воздушным шёпотом так отчетливо и ясно, словно звучал из меня самого. И, казалось, эти слова существовали в моих мыслях очень давно, но я боялся их произнести, потому что не верил. А она верила. Настолько сильно и непоколебимо… напоминая маленького меня. Когда я успел измениться? — Кто ты? — спросил я тогда. Девушка обернулась, но сохранила в тёплых ладонях ночи тишину, только кратко улыбнувшись. Тогда я впервые понял, насколько сильно был одинок. И совсем не заметил, когда начал считать её частью себя: той детской, потерянной, забытой. Которая несколько лет назад, а вроде бы совсем недавно, дарила мне счастье. Каждый вечер она собирала меня, пригнувшегося к земле головой, по частям, напоминала в тяжёлые секунды о том необходимом, что мог знать только я, помогала тем, что просто была рядом. Всегда. И, когда я вновь падал на колени не в силах стоять, она оказывалась совсем близко, до касания, и… улыбалась. Она всегда улыбалась. Так, как никто другой не умел. Каждый раз так искренне и нежно, что я не мог не ответить тем же. И так, в каждой новой улыбке, медленно, по маленьким крупицам, возвращался тот, кто казался мне сном: настоящий я. Сначала думал, что это обман. Но мечты с приятным волнением навещали мои сны, утаивались в сердце настоящим теплом, грели лучиками солнца. И вновь когда мне нужна была улыбка, я видел её в карих глазах, когда нуждался в тишине — вокруг затаивалось мягкое спокойствие, которое никто из нас не нарушал. Мы понимали друг друга и без слов, но я часто хотел сказать ей хотя бы что-то, просто чтобы услышать её голос. Он очаровывал меня настолько, что я и не заметил, когда стал в нём нуждаться, как в глотке воздуха. Вот так она ворвалась в мою жизнь и поменяла в ней всё. Не знаю, кем она была: моим видением и настоящим человеком. Девушка никогда не отвечала, но каждый раз, задумчиво вглядываясь в её лицо, я просто называл её Люси. Пока не настал конец. В её глазах, шёпоте ветра, собственном сердцебиении я чувствовал приближение чего-то неминуемого и страшного. Знал, что так должно было случиться, но упрямо не верил, держа её руку — такую тёплую и маленькую, не представляя этот мир без неё. Разве он продолжил бы существовать? Исказился бы с рваным звоном медных нитей и исчез во мраке не наставшего завтра. Люси исчезла так же, оставив всё, о чём я мечтал. Вот так легко растворилась без каких-либо слов, пропала навсегда в неясных воспоминаниях о ней. И пусть мы никогда не говорили друг другу «привет» или «прощай», от того, что так резко оборвалась наша с ней вечность, осталось такое чувство, будто я ещё её встречу, её — необъяснимое чудо: то ли реальность, то ли мою фантазию. А пока, заглядывая небу в глаза, я думаю о том дне, когда решил сдаться. И будто всё было вчера: над моей головой было ночное полотно ярких звёзд, под ногами — городские огни и океан сигналящих машин, а она — сказочная, уже родная — стояла у самой воды, я издалека её заметил. Помню, меня сразу к ней потянуло. Я неосознанно подумал: надо же, как странно — человек стоит спиной, а меня к нему тянет. И будто она меня услышит: — Я люблю тебя... А небо молчит.