То, что меня не убивает, делает меня сильнее. — Сумерки Богов, Фридрих Ницше.
Министерство Магии, декрет #24,357 В свете поражения Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть (Волан-де-Морта) Гарри Поттером любой, — в частности, отпрыск или знакомый его последователей — кто продемонстрирует приверженность его идеалам, философии или мотивам и кому не удастся убедить Визенгамот в своей лояльности к стороне Добра, будет приговорен к одному году тюремного заключения в Азкабане.
_________________________
Она сказала им, что они не в своем уме. — Мисс Грейнджер, это неприемлемо. Гермиона с недоверием во взгляде смотрела на Руфуса Скримджера и Перси Уизли: старший из них только что сделал ей выговор за грубость. — Прошу прощения, Министр, — проговорила она, затаив дыхание; в голове была тяжесть. Она незаметно уперлась ладонью о стену за спиной, тем самым удерживая себя в ровном положении. — Неужели…неужели больше некому? В смысле… Меня с этими людьми связывает история. Я давно их знаю. Они не станут меня слушать. — Гермиона, — тихо ответил Перси. — Больше действительно некому. Стоило ей осознать, что в его словах есть доля правды, как она помрачнела. Они многих потеряли в Пятилетней войне. — Ни у кого больше нет квалификации, знаний или опыта в этой области. Министерство просит об этом Вас, потому что нам известно, что Вы всецело посвятите себя заданию и удостоверитесь, что никто из этих людей не уйдет без небывалого психологического преображения. Мы…мы не переживем еще одну такую войну, мисс Грейнджер. Мы не можем рисковать, чтобы кто-то еще попытался продолжить то, что мы начали, — прохрипел Скримджер несмотря на поврежденную трахею. Один из приспешников Волан-де-Морта несколько лет назад посадил в его кабинете токсичное, источающее газ растение; это покушение было не первым и не последним в его жизни. Взгляд Гермионы то и дело метался туда и обратно с одного мужчины на другого, что стояли перед ней; выражение ее лица было задумчивым. — Это ведь Гарри предложил попросить об этом меня, не так ли? — Перси покосился на свои ладони, а Скримджер чуть заметно кивнул. Она издала сухой смешок — позабавленный и, вместе с тем, злой. — Позже я с ним поговорю. А пока…я сделаю это. Не знаю, зачем, но я это сделаю. — В качестве последней мести, возможно? Чтобы устранить последних из них — раз и навсегда? — предположил Министр в ответ на ее неопределенный вопрос, пожимая своими широкими плечами. Она криво усмехнулась, ответив ему точно таким же пожатием плеч. — Может быть. На следующей неделе, вы сказали… В субботу в час? — Они одновременно кивнули. Тихо прошелестев полами своей мантии, она развернулась к выходу, отчаянно пытаясь заглушить ощущение того, что только что подписала себе смертный приговор. — Мы свяжем вас с мракоборцами, разумеется. При данных обстоятельствах любая защита будет не лишней, — сказал Скримджер. Гермиона покачала головой. — Может, эти люди меня и не послушают, Министр, но могу Вас заверить: я знаю, как с ними обращаться. — После чего иронично вздернула бровь. — Я ведь пережила войну, помните? С этим они спорить не стали. — В субботу в час. Я приду._______________________________
«Безумие единиц — исключение, а безумие целых групп, партий, народов, времен — правило». — По ту сторону добра и зла. Фридрих Ницше