Танец

Оставшись в чужой студии в компании с инструментами, Максим заскучал. Это первоначально и со слов Владимира это представлялось, как совместная репетиция с целью подготовки к какому-то совместному концерту. Чтобы не ломать легенду Владимир потребовал, чтобы были все, сбор у студии строго в двенадцать дня. Прекрасно понимая, что товарищ Холстинин не руководитель группы и не любое другое лицо имеющее право раздавать приказы, все могли бы спокойно проигнорировать его слова в любой удобной форме, но как граждане исполнительные и любопытные собрались возле студии. Показалось, что Холстинин и сам не ожидал увидеть всех полным составом, но вида не подал. Максим пришел чисто из интереса к жизни коллектива, и желания побарабанить вдоволь, не важно, где и с кем. Только, как в процессе выяснилось, Холстинину нужен был только Кипелов, с которым они сразу и ушли к Грановскому в каморку. Похоже, давно не виделись или опять какие-то тайные переговоры. Дубинин с Мавриным, поняв, что и они сегодня никому не понадобятся, почти сразу куда-то слились, не сказав никому ни слова. Расположившись на старом студийном стуле в ожидании непонятно чего, Максим изучает то, что есть в студии. Из Мастеров, кроме Грановского вообще никто не пришел, поэтому даже поиграть не с кем. Но и идти особо некуда. Холстинин обещал после репетиции какую-то культурную программу, сейчас слабо верится, но кто знает. Или он имел в виду что-то другое имеющее отношение только к Валерию. Особенно заинтересовала Максима Барабанная установка, даже подошел к ней, взяв оставленные там палки, немного постучал. Но всё равно не то. Как-то неудобно трогать чужой инструмент в отсутствии хозяина. Но на подоконнике обнаружился магнитофон и небольшая стопка кассет. — Суровые металлисты слушают рок-н-ролл? — Максим взял верхнюю кассету, покрутил её в руках. — Хотя почему бы и нет? Сообразив, куда можно подключит магнитофон, Максим растянул провод, воткнул вилку в розетку. Достав кассету из коробочки, вставил её в проигрыватель. Он подумал, что просто послушает музыку, негромко, чтобы не отвлекать собравшихся за стенкой друзей от важных вопросов. Но музыка оказалась сильнее. Захотелось сделать громче, потом потянуло танцевать. Сам не понял, как стал прыгать в рок-н-рольном танце, закрыв глаза, представил, что с ним танцует еще кто-то, фантазия дорисовала целую танцплощадку. И в какой-то момент представления стали слишком реальными, стали ощущаться прикосновения к рукам, объятия за пояс. И не хотелось, чтобы это прекращалось. Если бы не пленка и не свойство проигрывателей ее зажёвывать. Открыв глаза, Максим понял, что действительно не один и это не Грановский, и точно не Холстинин с Кипеловым. Максим понял только, что это вокалист группы Мастер Серышев. Холстинин фотографию показывал, когда приглашал на эту мнимую репетицию. — Классно танцуешь, — улыбнулся Серышев. — Ты тоже, — Максим немного смутился. — Прости, что похозяйничал здесь. — Да ничего страшного. И ты же не смотрел даже на меня. — Я чувствовал. Больно правдоподобно это было для просто фантазии, — Максим подошел к магнитофону, стал извлекать из него кассету, благо не в первый раз приходилось воевать с плёнкой. — Можно я здесь друзей подожду? — Можно, — Серышев подошел к Максиму, взглянул на его успехи. — Тебя как звать-то? — Максим. Удалов… Львович. — Ну будем знакомы, Львович, — Серышев обнял Максима за плечи. — Меня Мишей называют. Давай я сам вытащу, тут система хитрая. Забрав у Максима кассету, Михаил быстро вытащил застрявшую плёнку, закрутил её предназначенным специально для этого карандашом. — Здесь кафе есть поблизости или столовая? — спросил Максим. — Я там подожду. — Столовая у нас прямо здесь, — Михаил достал из пакета лежащего на столе две бутылки кефира, булки и шоколадки. — Угощайся. Можешь здесь ждать, я не возражаю. Пережевывая булку и запивая её кефиром, Максим разглядывает сидящего перед ним вокалиста. На фотографии Михаил не вызвал у него никаких чувств. Если только немного напугал, но не до попыток сбежать и спрятаться. Сейчас, когда Серышев совсем близко и его при желании можно потрогать, то чувство куда-то исчезли. — И чего ты меня разглядываешь? — поинтересовался Серышев. — На мне узоров нет. — Просто так, — Максим потянулся за шоколадкой. — На фотографии ты суровее раз в десять. — Ну это для образа. Ты тоже на себя не похож в том дурацком костюме и макияже. Сразу и не узнал, когда здесь увидел. — Не напоминай, — Удалов поморщился. — Не буду. Кстати, сегодня дискотека будет, можем посетить, — Серышев дотронулся до уголка губ Максима. — Крошка прилипла. — Дискотека? Ни разу не был. — Можем ко мне зайти, если не хочешь на публике, — Михаил изучает Максима глазами, пытается прочитать его мысли. — У меня тоже такие кассеты есть. И пластинки. — Не знаю. А мужики? — У них на долго там. Грановский сказал, чтобы и завтра не беспокоили его. Они сами разберутся. Посомневавшись немного для приличия, Максим согласился посетить вечернюю дискотеку, а потом заглянуть в гости к Серышеву.