Aquapahtie

      В жарко натопленном кабинете Феанора единственная свеча, выгорающая на столе, давала достаточно света на то, чтобы Карантир мог пробраться к двери, ведущей в личные покои отца. Он медлил, размышляя, зачем отец призвал его, когда мог бы поговорить в общем зале, если в том была нужда, и для чего обратился к нему, когда есть старшие братья, а решившись, толкнул дверь и прошел в покои с почтительно склоненной головой. Феанор, сидевший в кресле у изголовья просторного ложа, не сводил глаз взгляда с четвертого сына, пока тот подходил к центру комнаты. - Морьо, - произнес он, вытягивая ладонь в сторону. - Вот и ты, наконец. Карантир проследил взглядом за жестом отца, указующего на простой удобный табурет в изножье кровати. - Сядь, сын мой, - продолжал Пламенный, не опуская руку. - Прошу твоего извинения за поздний час, что выбран был для собрания, но позволь мне оставить без внимания твое удивление местом встречи, что ты наверняка испытываешь. Суть подобного выбора будет открыта вам всем, но позже. Мы ожидаем Атаринкэ, - отец обвел ладонью рукой спальню, но Карантиру не нужно было указывать на безмолвные фигуры братьев, замерших вокруг. Старшие принцы Первого Дома нолдор сидели, как отец, в креслах, нарочно перенесенных ближе к кровати, на их лицах лежала печать дум, близнецы жались друг к другу на скамье по ту сторону ложа. Не задавая вопросов, Карантир опустился на указанное ему место, и Келегорм, сидевший ближе прочих к нему, едва уловимо пошевелился. Скрипнула дверь. - Куруфинвэ, - молвил Феанор, кивая вошедшему сыну и, называя его отцовским именем, словно дал понять, как важен сегодняшний сбор и все, что будет на нем сказано. Сам же поднялся, и все присутствующие также встали с мест. - Yondor, - произнеся, Феанаро умолк, медленно оглядывая семерых своих детей, и каждый из них так или иначе отвечал на его взгляд: Маэдрос - хмурясь едва заметно, Маглор - опустив ресницы, Келегорм - усмехаясь. Карантир недолго выдержал взор отца; Куруфин глянул с той же силой, что сам Пламенный. Амрод был единственным, кто по - настоящему улыбнулся. - Близится недоброе время, - вновь заговорил Феанор. - Тьма уже среди нас, и множится в рядах нолдор, я чувствую. Скоро стоять нам перед тяжелым выбором, скоро придется обнажить мечи. И благословлен был бы я уверять, что не страшусь этого, только то было бы ложью. Но не за себя опасаюсь, и вовсе не за наш народ, о нет - лишь за вас, мои дети! В преддверии черных времен смотрю на вас, и сердце мое разрывается от мрачных дум. Но силы дают мне моя надежда и моя отцовская гордость. Вы все воины, достойные принцы Первого Дома нолдор, вы, мои дети, столь сильны, что по меньшей мере тысяча прислужников Врага понадобится на каждого из вас! - он вновь обозрел сыновей, задерживая взгляд на Маэдросе. - И хоть страх мой за вас велик, ему не взять верх, и вера моя в ваше могущество и вашу отвагу лишь укрепляется. Вы будете готовы к любой битве, что выпадет на нашу долю, вы преодолеете невзгоды, что падут на наш народ, вы... - Феанор говорил с не меньшей страстью, чем перед своим народом, глаза его горели огнем могучей души, грудь яростно вздымалась; прежде чем вновь вести разговор, он шагнул навстречу сыновьям. - Вы - мое лучшее творение, вы прекрасны, мои дорогие мальчики, - и, говоря это, протянул руку к Майтимо, касаясь двумя пальцами его щеки, оглядел прочих. Те замерли, словно завороженные его пламенными речами. Куруфинвэ отступил от Маэдроса к Келегорму, а от того - к Карантиру; обоих он также погладил по щекам. Коснулся лбом лба Маглора, и губами - виска Куруфина. Амбаруссар перехватили руки отца, опустившиеся на их головы, и прижали к своим лицам; Амрод поцеловал запястье Феанора. Помедлив, дав сыновьям насладиться его прикосновением, он отнял руки, вновь оглядел лица собравшихся. - Вам ничего не будет угрожать, пока вы вместе. Мы как никто сильны единством, и каждый из вас понимает это, или должен понять сей же час. У вас нет никого ближе друг друга, а у меня нет никого ближе вас. И эту близость мы усилим. Морьо, возьми со стола бутыль с алой пробкой и передай мне! Подчиняясь слову отца, Карантир шагнул к угловому столу. Сразу заприметил небольшую бутылку темного хрусталя, запечатанную резной пробкой с большим рубином, и на вытянутых руках поднес ее Феанору. Пламенный принял сосуд, легко откупорил его и, сделав глоток, передал его Маэдросу. Тот отпил, медленно и трудно вздохнул и, облизав губы, посмотрел вопросительно. - Маглору, - произнес Феанор, и Майтимо протянул бутылку Канафинвэ. Менестрель ахнул неразборчиво, пробуя содержимое, закашлялся и едва как отдал сосуд Келегорму. Глотнув, тот закрыл глаза и как - то глупо улыбнулся. Отведав того, что находилось в бутылке, Карантир смог лишь замотать головой. Напиток вкусом и запахом напоминал самое крепкое вино из погребов Первого Дома нолдор, но ни одно, даже старейшее вино не обожгло бы губы и язык пламенем, вмиг разошедшемся в груди, сдавившем голову и сжавшим сердце. Карантир чувствовал, что сейчас закачается позорно, как перебравший, и поспешил передать сосуд далее. Куруфин сделал глоток с непроницаемым лицом и взглядом, как и отец; Амрас, а вслед за ним Амрод зажмурились и дружно фыркнули. Бутылка вновь отошла Феанору; и, глядя на своих детей, тот, вздохнув, вторично поднес горлышко к губам, одним духом прикончив содержимое. Со всей тщательностью закупорил и, отставив подальше пустой сосуд, шагнул вперед, ближе к обступившим его сыновьям, вытягивая руку вперед и вверх. Маэдрос немедля повторил его жест, встречаясь ладонью с ладонью отца. Остальные сделали то же. И Феанор неспешно сплел пальцы с пальцами Майтимо, Макалаурэ и Атаринкэ. А затем встал вплотную к старшему сыну и, наклонив его голову к себе, поцеловал в лоб, коснулся виска, скулы, гладкой щеки и накрыл своими губами губы Маэдроса. Нельяфинвэ испуганно вздрогнул и широко распахнул глаза. - Отец, что ты... - Ты - часть меня, - тихо отозвался Феанор. - Все вы, каждый из вас, - пламенный взгляд метнулся по лицам детей. - Я хочу, чтобы не существовало впредь никого ближе семьи для вас, сыны мои. Сей ночью падут последние границы меж вами и мной. Думаю, не нужно объяснять вам, как именно они будут сокрушены, - и он кивнул в сторону ложа. Наступило молчание. - Но Валар, отец, - наконец слабым шепотом возразил Маглор. - Они более не имеют надо мной власти. И вы, дети, свободны от их Слова. Лишь вы управляете собой и своими желаниями. И я спрошу единожды - придете ли вы ко мне на ложе? Феанор выпустил Маэдроса, и оглядел сыновей, которые все смелее поднимали головы, пока он говорил, все прямее смотрели. И Маэдрос первым шагнул к отцу, преклоняя колено. - Ты мой король и мой отец, я люблю тебя и не сомневаюсь в тебе, как и в своем желании. Я взойду на твое ложе. Феанаро едва успел обнять сына и поставить его на ноги, как Маглор сделал шаг. Пламенный вытянул руку, обхватывая второго принца за плечи и не давая ему опуститься на колени. - Нет нужды преклоняться сей ночью, Кано, но если желаешь сказать слово, молви. - Я повторю слова Нельо. Ты мой отец, и я не боюсь тебя. Ты мой король, и я иду за тобой. Я взойду на твое ложе. Келегорм и Куруфин одновременно приблизились к отцу, пока Канафинвэ говорил, по - детски ревниво оттесняя старших. - Я покоряюсь отныне не воле Валар, а лишь своей. С тобой, отец, я взойду на ложе, даже если остальные мои братья за нами не последуют, - произнес Келегорм, сияя счастливой усмешкой. - Готов я, - сурово вздохнул Куруфин, опуская голову к плечу отца. Амрод и Амрас, сжимая друг другу руки, стояли, словно не решаясь приблизиться, и вряд ли произносимые братьями слова успокаивали их. Карантир мог поклясться себе, что в глазах близнецов он видит жгучее желание - подойти, обнять отца, старших, повторить вопрошенное Феанором, отвечая, давая согласие. Что - то останавливало их. И, выгадывая младшим минутку, он так резко двинулся к Феанору, что едва не врезался в него. Отец со смехом поймал его за плечо. - Я... взойду... Кто бы мог представить, как сложно будет говорить подобное, глядя в глаза родителю? У Морифинвэ перехватило дыхание - глаза его великолепного отца так близко, а в них светится редкая гордость и... любовь? -, голос пропал. Но Феанору, казалось, хватило и подобного немудреного выражения чувств четвертого сына. Он прижал его к себе, заставив Келегорма недовольно потесниться, и коснулся щекой его щеки. Карнистир похолодел, поняв, что отец смотрит на близнецов поверх его плеча. - Ну а вы? Я был бы спокоен, видя ваше нежелание и слыша ваше слово об этом, но, думается мне, вы уже сообщили бы, будь оно так. Что держит вас здесь и что смыкает вам уста? Питьо, скажи ты! Амбарусса выступил вперед, загораживая брата. - Отец, прости мне, что заставил тебя теряться в догадках. Я не сомневаюсь в том, чего хотел бы, и Тэльво тоже, но... Отец, братья не знали никого до этой ночи, в чем я уверен... не знали до тебя ни одного мужчины... Я же... - Ты был с мужчиной прежде? - мягко перебил Феанор. - Он был со мной! - вмешался Амбарто, выходя из - за спины брата и опускаясь на колено. - А я с ним. Прости мне, отец! - Ты напрасно молишь о прощении. Мне нечего прощать тебе, как и ему, - молвил Пламенный, миг помолчав. - Встань, Тэлуфинвэ, и, буде на то твоя воля, удались вместе с братом. Я не стану любить вас меньше ввиду вашей связи либо отказа мне. - Нет, отец, прошу, не отсылай меня! - Амрас так же порывисто опустился на колени рядом с братом. - Сомнений нет, но страх гнева твоего за брата, за то, что тронуть его посмел, сковывал меня! Если ты примешь своего беспутного сына, я взойду на твое ложе, - он говорил, пока Амрод беззвучно шевелил губами, повторяя его слова. Феанор, покачав головой, вытянул руки навстречу близнецам, и оба они, вскочив, прижались губами к его ладоням. И единовременно подняли глаза на отца, а тот, мягко освободившись из их рук, повел ладонью в сторону ложа. Келегорм, будто едва дождавшись знака, бросился, падая спиной на вышитое покрывало; его светлые волосы разметались по алому и золотому шелку. Атаринкэ сел на край постели рядом с Тьелко, спокойно глядя на остальных. Феанор, подав руку Маэдросу, подвел его к ложу, и Майтимо опустился на постель, минуя братьев. Куруфинвэ жестом подозвал Карантира и легонько подтолкнул его, поощряя влезть на покрывало, что тот, не без трепета, сделал. Амбаруссар, не дожидаясь приглашения, миновали отца, устраиваясь поблизости от Нельо; Маглор сел в изножье. Феанаро оглядел детей и, переведя дух, последовал за ними, опускаясь на колени у центра ложа рядом с сидящим Маэдросом. Старший сын также поднялся на колени и под пристальным взглядом отца потянулся к пряжке, удерживающей его плотную накидку принца Первого Дома нолдор. Феанор перехватил скользнувшую по плечам сына ткань, отбросил ее в сторону. Сам распахнул на нем тунику, распустил ворот нижней рубашки, провел пальцами по шее своего первенца. Отдернул руку и рывком стянул свою тунику, затем рубашку, вновь потянулся к Маэдросу, привлекая его к себе и опуская руку к шнуровке его брюк. Келегорм первым из наблюдающих за разворачивающейся прекрасной сценой принялся избавляться от своей одежды, оставив на себе лишь штаны и сапоги. Курво последовал его примеру, и Тьелко рассеянно опустил руку на спину брата, больше мешая, чем помогая снять верхнюю рубаху. Маглор и Карантир еще медлили; Амбаруссар неторопливо, как во сне, тянули друг с друга короткие плащи. Чувствуя руку отца на себе, Маэдрос попытался вернуть ему помощь, скользнув пальцами по мощной груди отца вниз, и Феанор зарычал, нетерпеливо распутывая шнуры. Его пальцы стащили брюки Майтимо до середины бедра вместе с нательным бельем; Феанор толкнул его в грудь, опрокинув на спину, и окончательно избавил от одежд. С губ Пламенного сорвался восхищенный вздох, стоило ему оглядеть обнаженную фигуру сына, то же послышалось со стороны как минимум двоих детей. Маэдрос приподнялся на локтях, потянувшись к отцу, и Феанор склонился ниже, впервые за вечер целуя старшего принца. Обхватив его плечи, он приподнял Майтимо над постелью, пока другая его рука поспешно расправлялась с последним мешающим предметом одежды на нем самом. Карантир был уверен в своей стойкости и сдержанности, но сладкая дрожь невольно пробрала его, когда большая ладонь отца коснулась еще нетвердого члена Нельяфинвэ, и когда брат чуть выгнулся на покрывале. Он не решился покоситься на завистливо вздохнувшего Келегорма, да и не смог бы - отвести глаз от старших нолдор было выше его сил. И, что было ясно, не только его: рядом судорожно сглотнул Маглор, и Карантир скорее уловил, чем увидел движение руки брата, скользнувшей под полы длинного кафтана, и содрогнулся вторично. Попытался встряхнуть головой, чтобы избавиться от наваждения, и замер, поймав пылающий взгляд отца. - Морьо, столик черного дерева у изголовья с другой стороны кровати. Флакон с зеленой пробкой, будь любезен, - он вытянул свободную руку, и Карантир потянулся за флаконом. Нашел его среди прочих, занимавших поверхность столика - темный хрусталь, увенчанная крупным изумрудом пробка -, и не глядя подал отцу. Принимая флакон, Феанор погладил пальцы сына. Вскрыл сосуд, и на его медленно двигающуюся по члену Маэдроса ладонь закапало густое масло. - Корица? - Маэдрос приоткрыл глаза, встречая взгляд Феанора. - Я знал, что тебе понравится, - Пламенный улыбнулся, и Майтимо в ответ на последовавшее движение ладони отца выгнул спину. - Atar... От нового стона брата у Карнистира перехватило дыхание, он сжал зубы, ощутив жар собственного возбуждения; Маглор рядом тихо хрипел в такт движениям своей руки под одеждой; Келегорм давным - давно распустил шнуровку своих бриджей и запустил под них одну ладонь, второй поглаживая колено внешне бесстрастного Куруфина. Карантир рискнул взглянуть на близнецов - те, сплетясь руками и ногами, целовались, позабыв обо всем. Маэдроса начала бить дрожь, он раз за разом выгибался в ответ на ритмичные скольжения ладони отца по его плоти, пытаясь продлить ласку. И с готовностью развел бедра шире, позволяя Куруфинвэ встать на колени меж них. Вновь масло было вылито Феанором на пальцы, и Пламенный, прикосновением заставив сына согнуть ноги в коленях, коснулся ложбинки между его ягодиц. Маэдрос закусил губу; Феанаро, легко надавливая, прошелся подушечками пальцев по сжатому входу и ввел указательный. Майтимо стремительно закинул руки за голову, сжимая в кулаках покрывало и собственные волосы; дрожь сотрясала его, пока отец, придавив коленом его бедро, добавлял второй палец, он рванул покрывало, и тяжелая ткань треснула в его руках. Он кричал, но не от боли, иначе бы не подавался навстречу каждому новому толчку. Куруфинвэ опустил другую ладонь на его живот, гладя, успокаивая. Глаза Майтимо лихорадочно блестели, на влажном лбу залегла тонкая морщинка, он бесконечно выдыхал: "Отец" и "Валар" -, смешивая оба произносимых слова в одно. И все тяжелее дышал, все резче двигал бедрами. Наконец Феанор вынул пальцы, снял обе руки с Маэдроса - тот умоляюще мотнул головой -, быстро смазал собственную плоть и, подтянув Майтимо ближе, подхватил его ногу под коленом, повел ее вверх, раскрывая сына, и неторопливо, но все же очень быстро втолкнулся в него, тут же запрокидывая голову. Маэдрос низко застонал, обхватывая отца одной рукой. От стона Маэдроса Келегорм зарычал, прогибаясь на ложе, и Карантир с изумлением отметил руки Куруфина, накрывшие пах Тьелко. Маглор лежал на спине, закусив губу не хуже Маэдроса и повернув голову в его сторону, одежда менестреля была в полнейшем беспорядке, и его попытки ласкать себя лишь добавляли картине красок. И Карантир, перестав отдавать себе отчет в действиях, подобрался к нему, устраиваясь рядом и опуская руки на грудь брата. Кано ахнул и, схватив запястья младшего, сдвинул их ниже, к своему животу. Морифинвэ легко пробрался под одеяние Маглора, коснулся обнаженной кожи, огладил напряженные мышцы. И, толчком колена разведя ноги брата, лег сверху. Старший прижал его к себе, отрывисто гладя по спине через одежду, а взгляд его по - прежнему был устремлен к отцу и Нельо. Феанор двигался в идеальном неспешном ритме, великодушно давая Майтимо выгибаться, примеряясь к своим толчкам, касался выгнутой напряженно шеи и плеч сына поцелуями - укусами; одна его рука поддерживала Нельо за бедро, другая, лаская, скользнула по рыжим локонам. Майтимо без умолку взывал к отцу, вздрагивая всем телом в ответ на каждое прикосновение к себе, смотрел из - под опущенных ресниц на Феанора, и блеск в глазах сына лишь подстегивал Пламенного. На очередной стон он склонился к губам Маэдроса, отечески нежно целуя пылающий рот, и, перехватив поудобнее его ногу, скользнул внутрь него в ином движении; одновременно Нельяфинвэ выгнулся навстречу раз, другой, его грудь вздымалась лихорадочно, он льнул к отцу, стремясь получить все сразу: поцелуй, легкие поглаживания ладони Феанора, скольжение в себе его плоти -, и Феанаро крепче прижал к себе первенца, даря желаемое. - Нельо, - отчетливо произнес он, приблизив губы к уху сына. - Отец... - тот всхлипнул, содрогаясь, и коротко закричал - так, что Амбаруссар, оторвавшись друг от друга, обернулись с одинаково испуганным выражением, как раз вовремя, чтобы видеть, как искажается в экстазе лицо брата и как отец, разогнавшись в нем, резко обрывает движение и гортанно рычит, изливаясь глубоко в Майтимо. Руки Маэдроса бессильно упали на покрывало, и Феанор, выскользнув из него, наклонился, целуя подрагивающий живот сына, собирая языком капли его семени. Маэдрос попытался сесть, и Пламенный подхватил его на руки, перекладывая ближе к близнецам. Еще раз поцеловав сына - сначала в губы, затем в лоб -, Феанор отстранился, переводя взор на детей. - Куруфинвэ, - его тон звучал на удивление ровно. - Возьми флакон с серебряной пробкой и иди ко мне. Курво, явно не ожидавший этих слов, огляделся, словно надеясь увидеть другого Куруфина, к которому отец обращался. Феанаро, развеивая сомнения сына, приглашающе протянул руку. Атаринкэ, осторожно пожав плечами, снял руки с бедер обиженно фыркнувшего Тьелко и слез с ложа, шествуя к уже знакомому столику, на который кивнул отец. Вернулся, передал Феанору нужный флакон, а сам с прежней сдержанностью устроился рядом. Пламенный, покачав головой, перетащил его ближе, оперев спиной о сваленные у изголовья подушки. Куруфин, подобрав ноги, настороженно смотрел на Феанора, а тот, не скрывая довольной улыбки, ласкал взглядом его тело - едва измененную копию своего собственного. Протянул руку, провел ладонью по худому крепкому плечу, по груди, касаясь рубца от едва зажившего ожога, огладил впалый живот. Легким толчком заставил развести бедра. Куруфин не противился, но и ничем не давал понять, приятны ли ему прикосновения. Когда он прикрыл глаза, Феанор, фыркнув, подался вперед, целуя сжатые губы Атаринкэ. Тот приоткрыл рот, но только этим и ограничился, даже когда отец звучно откупорил флакон, лишь носом потянул, распознавая запах. - Оливковое масло, - выдохнул Феанор, скользя смазанными пальцами вниз по животу сына. Сжал его полувозбужденную плоть, двигаясь рвано. Куруфин чуть шире раздвинул колени, давая больше свободы, и равнодушно следил за рукой отца на своем члене. Феанаро вновь припал к его губам, вновь получая слабый не - ответ. И вдруг резко схватил его за бока, приподнимая над ложем и переворачивая на живот. Атаринкэ выставил руки, дабы не ткнуться головой в постель, и удивленно обернулся на отца, а тот, встав на колени позади него, накрыл его тело собой, отбросил длинные пряди с шеи, целуя, провел языком по коже. Проложил дорожку поцелуев от плеча до поясницы, одной рукой оглаживая бедро сына. И скользнул языком меж его ягодиц, дразняще касаясь. Куруфин онемел на полувдохе, замер спиной, пока ладони его комкали попавшийся угол покрывала. И вздрогнул, когда давление на нежную кожу усилилось. Феанор коснулся чуть дальше, чуть настойчивей. Пятый сын, надсадно застонав, подал бедрами навстречу влажному касанию, словно сдаваясь, и Феанаро немедленно углубил ласку, скользнув самым кончиком в нутро. Следующий стон Атаринкэ прозвучал рыданием, его пальцы рванули вышитую ткань, с треском разошедшуюся. Этот стон да последовавший за ним вопль Келегорма заставили Карантира приподнять голову от груди полуобнаженного Маглора. - Да отчего же это не я?! - стонал Тьелкормо, пожирая глазами обоих Куруфинвэр*, судорожно скользя пальцами по собственной плоти. Карантир, которого Маглор возвращал обратно легкими потягиваниями за волосы, невольно вздохнул - раз уж говорит Тьелко, значит, действительно есть чему завидовать. И тут Феанор, оторвавшись от Атаринкэ, повернул голову к мечущемуся на ложе Келегорму. - Ты будешь следующим, Турко, обещаю, - выдохнул он, смеясь взглядом. И было что - то такое в полыхающих огнем фэа очах отца, что Келегорм вновь взвыл, но новый вой звучал не отчаянием, а восторженным предвкушением; он запустил свободную руку в свои волосы, выгибаясь в спине. Феанор, миг полюбовавшись им, вновь обратил взор на Атаринкэ, тихо стонущего под его руками. И вновь приник губами ко входу в его тело, лаская глубоко и точно. Куруфин уже не стонал - вновь перейдя на всхлипы, он скулил, изгибался, кусал в кровь губы, кусал собственные руки и пострадавшее его усилиями покрывало, наконец, начал шептать неразборчиво, и в том шепоте было и имя отца, и слабые проклятия, и "умоляю". Именно последнее, произносимое все отчетливее, заставило Келегорма, подбросив бедра, вскрикнуть, зажмурившись, и тяжело задышать, а Карантира вновь оторвало от Маглора. Позволив менестрелю мягкими царапаниями ласкать его через ткань рубашки, Карнистир заметил всплеск пламени в стороне - две огненно - рыжие головы сливались в поцелуе, а одна, копия меньшего огонька, целенаправленно ползла к Тьелко. Добралась, сомкнула губы на его горле поверх бьющейся венки, и охотник немедля обхватил голову младшего, прижимая теснее. Карантир не успел подивиться прыткости одного из близнецов - Маглору надоело ждать, и он рывком опрокинул его на постель, устраиваясь сверху точно так же, как это делал сам Карантир. Морьо ощутил, как пальцы брата скользят под его ставшие вмиг слишком тесными и плотными мягкие домашние штаны, и в свою очередь поцеловал губы Маглора. Очередное "умоляю" Куруфина прозвучало еще отчетливей, и Феанор, напоследок широко лизнув его, прижался грудью к лопаткам сына, и бедрами - к его бедрам. - Прости, Курво, не расслышал, - взор его, направленный в затылок Куруфина, горел весельем и желанием. - Чего ты просишь? На такое откровенное издевательство над обычно сдержанным на язык Куруфином, доведенным сейчас до ручки умелыми ласками отца, Карантир покачал головой, правда, осторожно, чтобы не спугнуть Маглора, который старательно скользил языком по краю его уха. - Вставь мне, - обреченно шепнул младший Куруфинвэ, роняя голову на подушки и пряча в них лицо. Качнул бедрами навстречу касаниям отца, который, похоже, ждал именно этих слов, как знака окончательной капитуляции. Феанор с силой погладил сына по крестцу, провел пальцами по его животу и бедрам, блестевшим от масла, собирая и растирая вещество по собственной плоти. Втолкнулся в распростертое под ним тело и под новые всхлипы сына скользнул глубже, еще и еще, растягивая, заполняя собой. Куруфин вскричал, запрокидывая голову, ударяя сжатыми кулаками по вороху подушек в ответ на каждый новый толчок. Пах отца накрепко прижался к его ягодицам, и Курво выгнулся, ложась грудью на покрывало и вытягивая руки до изголовья в поисках опоры. - Atar, - он вновь всхлипнул, но уже спокойнее, словно сейчас, когда член Феанора тяжело скользил в нем, наконец пришло облегчение. - Atarinkё, - прошептал Феанор ему на ухо. И, выскользнув, вонзился до основания под первый размеренный стон сына. Маглор сам отстранился, давая Карантиру взглянуть на Куруфинвэр*, слившихся в одно, и Морифинвэ, налюбовавшись, быстро вернул его, обхватив за шею. Макалаурэ улегся на него, опираясь на одну руку, положенную поперек груди брата, пока другая расслабляла узлы его одеяния. Наконец он сжал его член, и настал черед Карантира давиться воздухом от откровенной ласки. Он подкинул бедра, толкаясь в чужую ладонь, и Маглор крепче сомкнул пальцы. Давление усилилось, но пришлось на сухую разгоряченную кожу, и Карантир поморщился. - Больно, - вздохнул он. Ласкающая рука Маглора тотчас исчезла, зато другая крепче уперлась в грудь, пока Канафинвэ, уткнувшись лицом, скользил по его телу от шеи к бедрам поверх одежды. Штаны с Морьо были сняты, и его напряженной плоти коснулись губы брата. Прошлись по всей длине, обхватили головку... Карантир изо всех сил вцепился в собственные волосы и простонал: - Макалаурэ, еще раз! Ободренный Маглор плотнее обхватил его, коснулся языком, и Карантир, забыв дышать, запрокинул голову, с удивлением отмечая рыжую макушку одного из Амбаруссар, скользившего с поцелуями по груди Тьелкормо. Крепко держа Куруфина за бедра, Феанор фиксировал его, входя полностью и почти выскальзывая. Атаринкэ упирался ладонями в изголовье и, не имея даже возможности шевельнуться, стонал ровно, соизмеримо каждому движению бедер любовника. И будто оживал на глазах: вот он улегся щекой на подвернувшуюся подушку, глядя поверх своего плеча на Феанора, вот осторожно потянулся руками к сжимающим его ладоням отца, гладя их. Пламенный поймал пальцы сына, легко потянул его руку к своей ноге. Куруфин обвел мышцы мощного бедра, чуть царапнул кожу. И ответным движением притянул нолдо к себе. Куруфинвэ опустился на него, вжимаясь грудью в спину Атаринкэ; сын обхватил его ягодицы, придерживая, и Феанор вынужден был опереться ладонью о постель, чтобы не придавливать. Теперь любой толчок бедер Феанора был общим. Курво дышал все ровнее, взор его, устремленный на отца, становился все осмысленнее - и жарче. И когда пальцы Феанора скользнули, оглаживая, вниз по животу сына, он перехватил их, направляя, смыкая кольцо собственных пальцев поверх размеренно ласкающей его руки. Он не сбивал ритм отца, а тот, чувствуя, как передается сыну охватывающий его самого огонь желания, не спешил, с удовольствием отмечая каждую новую искру пламени в его глазах. Наконец Куруфин чуть переместился, шире ставя ноги, и едва заметно толкнулся в сплетенные, свою и отца, ладони. И запрокинул голову, хватая воздух ртом. - Отец, - шепнул он, закусывая губу, и Феанор, щадя его, навалился сильнее, вбиваясь в сына в нарастающем темпе. Куруфин, хрипя, выгнулся, приподняв над ложем и себя, и любовника, и обрушился на покрывало. Феанор еще раз резко двинул бедрами и застонал, долго и звучно; недалеко от них Тьелко, что глаз не сводил с отца и брата, вскрикнул вместе с Атаринкэ, сжимая бедрами бедро целующего его Амрода, и Маэдрос с Амрасом, сплетая руки на своих притертых друг к другу членах, вторили ему. Феанор поцеловал шею притихшего Атаринкэ и отстранился. Потянулся всем телом, встряхнул головой, с улыбкой глядя на Тьелкормо, поспешно вырвавшегося от Тэльво и метнувшегося к нему. Маэдрос, оставив Амраса, оттащил Куруфина, прижал брата к себе, целуя в лоб. А Тьелко, встав на колени против отца, бесстрашно потянулся, обеими руками гладя его по лицу. Феанор отбросил руки сына, толкнул его в плечо, опрокидывая на ложе, и молниеносно дотянулся до своего столика. Выдернул янтарную пробку из схваченного флакона. Келегорм перехватил его за запястье, принюхиваясь к содержимому склянки. - Это пихта, - уверенно сказал он, вновь ложась на спину. - Ты же не против? - осведомился Феанор, опуская взгляд по его телу. - Дай подумать, - протянул Келегорм, скользя ступней по бедру отца. Провел пальцами по животу Феанора, легко уложил ногу лодыжкой на его плечо. И бесстыдно развел колени, закусив при этом губу. Выражения лица брата хватило, чтобы Карантир, застонав, обеими руками прижал к себе голову Кано. Тот крепко стиснул бедра Морифинвэ, удерживая; а отстранившись, медленно провел пальцами по своим губам, стирая сбегающие по ним белые капли. Карантир, приподнявшись на локтях, потянулся к нему, коснулся его груди, скользнув под расстегнутое одеяние, и решительно двинул ладонь вниз, к бедрам, обнял член брата. Тот всем телом подался к нему, и Морьо придержал его за плечо, пока Маглор неловко стаскивал с себя штаны. Его рука легла на руку Карнистира, и тот втащил брата к себе на колени. Маглор, чуть пошевелившись, замер очарованно, поднимая на него глаза. - Ты все еще... или уже по новой?.. - он облизал губы, очевидно подбирая слова. - Сам не пойму, - признался Карантир, мельком взглянув на собственное возбуждение. - Раньше так быстро не приходило. - Или не держалось столь продолжительное время? - попытался предположить краснеющий Маглор. - Может, ты на меня так влияешь, - усмехнулся Морифинвэ, осторожно проводя по члену брата подушечками пальцев. - Так хорошо? - Ох, Морьо, - Маглор обхватил его за шею. Коротко целуя его плечо, Карантир не удержался от взгляда на Атаринкэ, которого Маэдрос гладил по спине, размеренно двигающего рукой меж бедер старшего феаноринга; один из близнецов был с ними, скользил поцелуями по подставленному горлу Майтимо. Второго видно не было. И вдруг пара рук обернулась вокруг талии Морифинвэ. - Тэльво, - выдохнул Маглор, и Амрод, засмеявшись, прижался к спине Морьо, огладил его бока. Карантир вздрогнул, ощутив поцелуй брата на шее, где тот сдвинул воротник его рубахи, и упругое прикосновение его члена к своему бедру. Маглор придержал Тэлуфинвэ за волосы, и тот охотно продолжил ласкать шею четвертого принца. По покоям разносились стоны Тьелко. Феанор, вцепившись в его запястье, бесцеремонно входил в сына сразу двумя пальцами, легко раздвигая мышцы, а Келегорм, извиваясь, подавал всем телом, все разводя бедра, открываясь, подставляясь руке отца. - Отец... О, Эру! Сильнее, отец! Еще!.. Ах! Глубже, не бойся... Нет, нет, н... о да, да! - он не замолкал, неустанно двигался на пальцах Феанаро, его руки комкали покрывало. Свободная ладонь скользнула было к изнывающей плоти, но Пламенный, перехватив и ее, тут же выскользнул, и Келегорм с умоляющим стоном толкнулся к нему, ловя и возвращая ушедшее ощущение. - Нет, отец, только не останавливайся, умоляю, прости! Я больше и пальцем не шевельну без твоего слова, клянусь, - горячечно шептал он, насаживаясь, неотрывно глядя в застывшее в усмешке лицо любовника. - Я перестану нести чушь, если это раздражает тебя... Я... - шепот его перешел в крик, когда Феанор, смилостившись, возобновил движение. - Отец! - Ты сможешь кончить так, Турко? От моих пальцев, и только лишь? - с абсолютно невинным видом вопросил Феанор, и Тьелко обрадованно подкинул бедра. - От них лишь и кончу, - глухо пообещал он. Приподнял таз, Куруфинвэ подхватил сына, поддерживая, и Келегорм оперся ступнями на бедро и плечо отца. Согнул руки в локтях, поставив их на постель, и задвигался, принимая пальцы. Стоны его стали глуше и осмысленней: то и дело поднимая на Феанора сияющий взгляд, Келегорм произносил: "melda" - и вскрикивал, когда отец резче проталкивался в него. Наконец он выгнулся в спине, рвано дыша. - Я... почти... отец... Может, еще один палец? - Может, нет. Кончишь так, - спокойно ответил Феанор, входя под другим углом. Келегорм забился, дрожа, и Пламенный повторял движение, пока сын с криком изливался себе на живот. И, еще отходя, Тьелко обвил ногами Феанора, притягивая ближе для поцелуя, руки его прошлись по бедрам старшего нолдо, оставляя алые полосы от ногтей, и Куруфинвэ против воли вздрогнул, когда пальцы сына коснулись плоти. - Такой горячий, - шепнул Келегорм, ощупью находя выбранный Феанором для него флакон. Скрипнул пробкой, обхватил отца смазанной ладонью. - Такой твердый, - влез на колени к отцу, вновь прижался к его губам. И задвигал рукой, медленно, словно желая помучить. Идея была неудачной - Феанаро столкнул с себя сына; падая, тот беззастенчиво развел бедра, чтобы Феанор мог устроиться максимально близко. Пламенный провел пальцами по его животу, стирая семя, двинул руку вниз, вскользь задевая член, и вновь скользнул в тело сына двумя пальцами. Келегорм вдруг замотал головой. - Ты владел братьями и не мучил их ожиданием! Я хочу того же, - говоря, он все же подавался на пальцы, а плоть его твердела с каждым движением отца. Феанор, поведя плечом, убрал руку. Тьелко вложил в его ладонь склянку с маслом, в мучительном предвкушении вскинул бедра - и торжествующе застонал, когда старший нолдо вдвинулся полностью, прижимая его к постели своим телом. - Замолчит он? - тихо фыркнул Карантир у уха Маглора. Тот, хватая ртом воздух, мотнул головой. - Нашел кого осуждать... Ох, Морьо, я... кажется, тоже начну... как Тьелко. Во весь голос, - он обреченно закрыл глаза, ерзая на ногах младшего. Амрод, высунувшись из - за плеча Морьо, с интересом взглянул вначале на Келегорма, потом на Маглора. - Тебя только не хватало. Молчи уж, - нахмурился Карантир, поудобнее перехватывая плоть брата. - Нет же, Морьо, пусть его, как Тьелко! Я щас! - Тэльво смело за спину Маглору, он сильнее потянул менестреля за волосы, оттягивая голову назад, и прошелся языком по шее, сжал зубы, оставляя отметину на белой коже. Маглор захрипел, судорожно дергаясь всем телом. - Помоги! - Амбарто требовательно прикоснулся к колену Карантира, и тот нехотя усилил давление на член брата. Музыкальный стон, последовавший за сим, как показалось Карантиру, оглушил и его, и Амрода. Майтимо поднял голову, высвобождаясь из рук Амраса. - Макалаурэ, - выдохнул он, вытянув к брату руку, и от очередного движения ладони Атаринкэ выгнулся, падая в объятия Питьяфинвэ. Прихватил Куруфина за волосы, притягивая и что - то шепча на ухо. И тот, как - то совсем обыденно кивнув, закинул ногу брата на свою талию. Толчок его бедер - и стон Маэдроса слился с очередным стоном Келегорма. Феанор бросил взгляд на Майтимо, обхватившего Куруфина за шею; Маэдрос, а вслед за ним Атаринкэ замерли, глядя на отца. А тот лишь улыбнулся. И с коротким рыком вцепился в бедра Тьелкормо, останавливая забранный им темп и задавая свой - резкий, глубокий, изматывающий, и Келегорм закричал, хватаясь за плечи отца, с силой накручивая его волосы на сжатый кулак. Карантир продолжал ласкать брата, которого Амрод не выпускал ни на миг, перебирая пряди, захватывая зубами мочку уха - ему пришлось встать на колени позади Маглора, чтобы дотянуться -, а Маглор стонал на одной ноте, звонко и чисто, скользил ладонями по спине Морьо, не протестуя, не требуя большего. А Тэльво, видимо, наскучило, и он, оставив голову Макалаурэ в покое, скользнул губами по его плечам через одежды, крепко сжал его руки у локтей, отводя их от Карантира, чтобы удобнее было сдернуть кафтан, стянуть длиннополую рубаху, и провел пальцами по коже, чуть надавливая. И вгрызся, по - другому не сказать, в плечо брата, стремительно зализал укус, тут же кусая вновь. Маглор дернулся всем телом; и тут Карантир наклонился, целуя его грудь. Амрод метнул на него взгляд поверх плеча старшего, и Морьо, согласно опустив ресницы, коснулся языком, прочертил влажную дорожку до ключиц и обратно; Тэлуфинвэ делал то же, но - от лопатки до выступающего позвонка на шее. И под толчок в колено от младшего Карнистир сжал зубы на соске, а Тэльво со всей нежностью поцеловал меж лопаток. Еще один звучный стон разнесся по комнате. - Сделайте так еще, - попросил Маглор севшим голосом. Братья исполнили его просьбу, повторяя снова и снова, а рука Карантира не оставляла плоть второго принца, двигаясь все отрывистей, не остановившись, пока Маглор, задыхаясь, не выгнулся, выплескиваясь на ладони Морьо. - Вообще не подозревал, что тебе нравится пожестче, - усмехнулся Карантир, оглядывая брата. Тот, встрепанный, с россыпью отметин от укусов от шеи до груди, откинулся на руки Амрода. - А как нравится тебе? - такого тона от Кано никто никогда не слышал: говорить в столь невозмутимо - нагловатой манере было коньком, скорее, Тьелко, но никак не добропорядочного воспитанного менестреля. Карантир пожал плечами, надеясь, что брат не заметит, как он вздрогнул при звуках его голоса. Рядом вскрикнул Майтимо; оба, а за ними Амрод, обернулись к нему. Куруфин двигался точно как отец, овладевая братом, направляемый каждым стоном последнего, каждым движением бедер Маэдроса навстречу. Вслед за Келегормом Маэдрос начал что - то шептать; губы Амраса вбирали этот шепот вместе с дыханием старшего; одна его рука пролезла между сплетшимися телами, забирая плоть Маэдроса - вторая ладонь со знанием дела двигалась на члене самого Амбарусса. Пальцы Маэдроса вплелись в волосы младшего, оттягивая мешающую голову, вторая рука, уложенная на затылок, резко притянула Куруфина, прижимая щекой к щеке. - Сильнее, Атаринкэ, отчего медлишь? - шепнул Маэдрос ему на ухо, сбивчиво целуя. - Не могу, Нельо, - вывернувшись, Куруфин коснулся лбом лба старшего. - Иначе сорвусь. И начну как... - не договорив, он красноречиво покосился на сцепившихся отца и Тьелкормо. - Не боюсь, - усмехнулся Маэдрос, крепче беря его за волосы. - Ты, пылающий, как отец, единственный с ним сравнишься в силе. Пламени его души я желаю - либо равноценного ему. Огонь души твоей, toronya, слей с моим телом, своей волей либо моим желанием, прошу тебя. Дай мне это, либо я сделаю сам, - он выгнулся, крепче зажимая брата, и Куруфин, задышав тяжелее, замотал головой. - Будет больно. Не хочу этого для тебя. Лучше так, - он осторожно прижался ртом к уголку губ старшего. Тот обеими руками обхватил его голову, не давая отстраниться, и, поймав его губы, впился с таким бешеным поцелуем, что Амрас, вьющийся вокруг них и ласкающий обоих, замер, словно вмиг ослепнув. Один растянувшийся во времени крик на двоих - и Куруфин рухнул рядом с Маэдросом, подмяв под себя Питьо. Нельяфинвэ, повернувшись к ним, отвел со лба Куруфина встрепанные волосы, погладил щеку. - Огонь твоей фэа, что вырвался наружу, не сжигает, но согревает, и навредить не способен, несмотря на свою силу, что велика в тебе. - Говорит тот, чье собственное пламя столь неудержимо, что пылает на его голове, - усмехнувшись, Атаринкэ поцеловал длинную рыжую прядь Майтимо, затем потрепал младшего, прихватывая за волосы на затылке. И все трое оглянулись на звучащие стоны Тьелко. - Отец, прошу, не останавливайся... я умру, если ты остановишься... Вот так... Отец, любовь моя, - Келегорм хрипел, голова его моталась по покрывалу. - Не щади... Глубже! - голос Тьелко сорвался, но Феанор, очевидно, великолепно поняв, поудобнее сжал его ноги, по - иному задвигался, не меняя, однако, ритма; ногти Келегорма прочертили полосы по его плечам, он, задыхаясь, сжал отца руками, бедрами, зубами вцепился в его плечо, что, впрочем, не заглушило стон, с которым Тьелко замер, сдавливая Феанаро в объятиях с силой, данной последней острейшей вспышкой наслаждения. Куруфинвэ сам разжал обернувшиеся вокруг него ноги, медленно вышел, опуская Келегорма на постель. Склонился к обессиленному сыну, который едва улыбнулся ему, поцеловал вздрагивающий подбородок, влажный лоб с прилипшими прядями, снова подбородок - и губы, пылающие алым. Келегорм легкими поглаживаниями привлек отца к себе, заставив улечься рядом, поцеловал сам, пока Феанор, приподняв его, передавал Маглору и Амроду. Напоследок огладив языком губы Келегорма, Пламенный остановил взор на рыжей голове младшего рядом с охотником. - Возьми брата, Тэльво, и оба идите ко мне, - спокойно произнес он, вытягиваясь на ложе. Амрод вздрогнул, услышав это. Не глядя, вытянул руку назад - рука подобравшегося Питьо легла в ладонь. Они оба сели рядом с отцом, догадываясь, но не зная точно, как начать. Феанор перевел взгляд с одного близнеца на второго, медленно обнял ладонью плечо Амбарусса, притягивая ближе и вовлекая в поцелуй; другая его рука легла на бедро Тэльво и двинулась выше. Амрод без труда выгнулся, привставая на коленях. Амрас выставил локоть, поддерживая брата, и, вывернувшись из поцелуя, прижался губами ко лбу отца. Феанор слегка приподнялся, целуя его шею, лаская языком ключицы. Питьо всхлипнул, накрепко жмурясь, и запрокинул голову, подставляя горло. Подтянув сына поближе, Куруфинвэ с чувством вцепился зубами - кожа сына мгновенно заалела под жестокой лаской -, одновременно смыкая пальцы на плоти младшего. Амрод, обеими руками оперевшись о постель, устроился на животе Феанора, стараясь крепче сжать его бедрами. Рука отца скользила по его члену, заставляя выгибаться, мучительно ерзая. Пламенный низко рассмеялся. - Я не желал бы торопиться, но, похоже, ты, Тэльво, больше не выдержишь. Питьо, подай мне, пожалуйста, хрустальный сосуд со столика - он там один такой, ты сразу заметишь! Амрас, немедля отстраненный отцом, закивал и, молнией метнувшись по ногам старших, мигом вернулся с упомянутым сосудом в руках. Карантир, до того момента занятый тем, что сплетал свои руки поверх маглоровых на их членах, недовольно охнул, когда острые колени младшего прошлись по нему, но возразить не успел - было не до Питьо: пальцы менестреля нашли нужный ритм ровно в ту же минуту. Рядом с ними Маэдрос, нимало не обеспокоенный прыжками Амраса, низко склонившись, целовал Тьелко в лоб, пока Куруфин, закинув ноги охотника на свои бедра и опираясь руками на ложе, толкался в брата с удивительно сосредоточенным лицом Феанор опустил пальцы в откупоренный Амрасом широкогорлый сосуд, погружая их в содержимое. Питьо протянул руку, растирая тающее вещество по коже отца. - Ореховое, - в один голос, полувопросительно, полуобрадованно вздохнули близнецы. Феанор молча кивнул, отставив сосуд и неторопливо подводя пальцы к ягодицам Амрода. - Скорее, отец, - шепнул тот, вставая на четвереньки над отцом. Феанор коснулся нежной кожи, с силой провел по ложбинке, но входить не стал, даже когда Амбарто с нетерпеливым стоном повел бедрами. - Питьо, думаю, твоему брату будет не менее приятно, если это сделаешь ты, - и он подтолкнул сыну сосуд с маслом. Дважды предлагать Амрас не заставил. Его смазанные пальцы в похожей манере скользнули по коже брата, и Амрод запрокинул голову, когда один вошел внутрь. Сдвинул бедра, стараясь глубже ощутить брата, закусил губу, дыша в ритме неспешных ласковых движений руки Питьо. Тот прижался головой к боку Тэлуфинвэ, поддерживая, и вопросительно вздохнул. Тэльво кивнул согласно, и уже два пальца брата задвигались в нем. Феанор терпеливо ожидал, пока близнецы расцепятся, пока Амрод сползет ниже по его бедрам, прижмется ягодицами к твердой плоти. И удивленно округлил глаза, не выказывая, впрочем, возражений, стоило Амрасу оседлать его живот, как делал до этого Тэльво. На проделки младших оглядывались все феаноринги. - Вот ведь придумали, хитрые детишки, - выдохнул Маглор, подваливаясь боком к Келегорму и толчком своей ладони сбивая ладонь сидящего на его бедрах Карантира ниже по их членам. - И не говори, - отозвались и Карантир, и Куруфин, двигающиеся на редкость согласованно: Карантир - подаваясь бедрами в их с Макалаурэ сцепленные руки, Атаринкэ - вбиваясь в Келегорма, извивающегося под ним. Последний, полностью увлекшись собственными ощущениями, исступленно целовался с просунувшим руки между его телом и телом младшего брата Майтимо; старший, чуть царапая кожу, гладил его живот, и эта нехитрая ласка приносила Келегорму не меньшее удовольствие, чем точные движения Атаринкэ в нем - а Куруфин, в свою очередь, очень старался не наваливаться, чтобы не зажать неудобно ладони Нельо. Амрод, прикрыв глаза и закусив губу, вытянулся в струнку, сидя на бедрах отца, пока тот неторопливо входил в него; Амрас, поставив колени по обеим сторонам боков Феанора, покрывал его плечи поцелуями. Одна рука Куруфинвэ лежала на его затылке, другая поглаживала Тэлуфинвэ по пояснице; он легко подкинул бедра, более не дожидаясь, пока сын привыкнет окончательно, но тот дернулся, изгибаясь, и тихо взвыл, инстинктивно пытаясь отстраниться. Амрас тут же оставил Феанаро, с изяществом разворачиваясь к брату и гладя его по напряженно замершей спине. Тот едва слышно выдохнул, и старший нолдо убрал ладонь, перемещая ее на его колено, пока пальцы другой прошлись по спине Амраса, и Амрод дернулся, словно тоже ощутил это прикосновение. - Прости, atar... Мне... мне больно, - прошептал он, подставляя лицо губам брата, прежде всего коснувшимся ресниц, блестящих слезами. Куруфинвэ вновь погладил спину Амбарусса, шепча что - то в ответ, и тот змейкой скользнул к нему, прижимаясь щекой к груди и через плечо глядя на брата. - Он будет сам... Позволь ему, atar, - проговорил он, и Феанор обхватил плечи сына, подтягивая его ближе, чтобы поцеловать; Амрас мгновенно уложил одну его руку на колено Амрода и сам выгнул спину, плотнее прижимаясь к отцу; Амбарто, оперевшись одной рукой на бедро отца, другой - на спину брата, чуть приподнялся и опустился на члене Феанора, смешивая свой стон с выдохом Пламенного сквозь зубы. Более не подгоняя Тэльво, он принялся гладить Амраса по спине, сосредоточившись на нем и позволяя младшему сыну двигаться так, как удобнее ему; впрочем, тяжелое дыхание старшего нолдо лишь подтверждало удовольствие и для него. Амрод очевидно старался приспособиться, чуть выгибаясь в пояснице, ища удобное положение, и вдруг резко двинул бедрами, принимая отца полностью. Новый стон Куруфинвэ потонул в приглушенном крике Тэльво. Амрас тут же выскользнул из рук Феанора, подаваясь назад, прижимаясь ягодицами к бедрам брата. Рука Амрода судорожно скользнула по боку Питьо, и тот выгнулся так, чтобы младший мог навалиться на него. Феанор, приподняв голову, следил за младшими сыновьями, и по кивку Амбарусса повел ладонь по его плечам. Другую его руку Питьяфинвэ направил к бедру Тэльво, и Феанаро погладил его ногу. - Не торопись, родной, - шепнул он, зная, что Амрод поймет его, даже если не расслышит - на то и находился рядом Амрас. И верно, Питьо таким же манером коснулся брата, проскользив пальцами от колена до покоящейся на его ноге ладони отца - и Тэльво тут же задышал легче, ощутимо расслабился и даже запрокинул голову. Едва заметно сжал Феанора бедрами, показывая, что он готов продолжать. Пламенный со всей осторожностью толкнулся вверх - в него, стараясь заметить хоть малейшую тень неудобства для сына на лице последнего и готовясь немедля прекратить, остановиться - но Тэлуфинвэ лишь глубоко дышал, прижимая руки к колену отца и пояснице брата. Амрас, внимающий каждому его шевелению, чуть отстранился, плотнее сдавливая старшего нолдо в объятиях и по - прежнему позволяя младшему держаться за него. - Все правильно, - следивший краем глаза за младшими братьями Кано медленно облизал губы и, вцепившись в плечо старательно ласкающего их обоих Морьо, подтащил его для поцелуя. И тут же Маэдрос, переместившись, дотянулся до него, целуя в щеку. К удивлению Карнистира, менестрель не попытался отстранить старшего и не стал пережидать, пока тот уйдет, а приподнял голову, чтобы удобнее было скользнуть в рот младшего языком наравне с Нельо. Руки Маэдроса как - то вмиг расправились с еще остававшейся на плечах Морьо рубашкой, легли ему на талию, двинулись вверх, гладя кожу, и Морифинвэ против воли задрожал. Было что - то такое в прикосновениях старшего, отчего хотелось со стоном выгибаться, лишь бы не разорвать контакт с его ладонями. Он шумно выдохнул в поцелуй и ощутил, как Маглор медленно садится, прижимая его к себе. Нельяфинвэ встал на колени позади Карантира, обнял Канафинвэ за шею... Карнистир нерешительно завел одну ладонь за спину, прикасаясь и гладя напряженную плоть старшего. Тот уронил голову ему на плечо, рыжие волосы волной укрыли их обоих. И сжал объятия, вместе с Кано зажимая Морьо между ними. Маглор же спрятал лицо на груди младшего, утыкаясь в рассыпанные по его плечам кудри Маэдроса, и сжал себя и его, на что Морьо часто задышал, пытаясь повторить эту ласку в прикосновении к члену Нельо. Рядом Келегорм выгибался так, что Куруфин лишь каким - то чудом продолжал овладевать им, не размыкая объятий, и стонал, заглушая всех и вся. Атаринкэ же и не пытался его унять - оскалившись, он двигался резко, сжав одной рукой пряди любовника, а другой вцепившись в его задранное к своему плечу бедро. Вдруг вопли оборвались; Турко, дыша всем телом и закусив губы, взирал в лицо замершего в тревоге брата. - Ты - Пламя... Брат мой, Атаринкэ... Прав был Майтимо - Пламенный, как отец... Любовь моя, - отчетливо проговорил он, тут же вновь дергаясь всем телом. Куруфин с прозвучавшим не тише братниного стоном склонился к нему, целуя. И оба сжали друг друга в последнем рывке. Подгоняемый стонами старших братьев и собственным желанием, Амрод начал подаваться к отцу, а тот, заметив это, слегка придержал его за бедро, устраивая иначе, и младший нолдо вдруг резко запрокинул голову. Амрас, переступив коленями поближе к брату, прижался к нему, склоняясь ниже так, что голова его легла на грудь Куруфинвэ, и вновь скользнул ладонью по ноге младшего, легко царапнул кожу, едва прикоснулся к головке члена. Тэльво, всхлипнув, повел бедрами, и от следующих движений Феанора и Амраса по - настоящему закричал. На поясницу Питьо упали светлые капли, и он, чувствуя, как обессиленно опирается на него брат, выпрямился, почти снимая его с бедер любовника. Пламенный помог ему уложить Тэлуфинвэ рядом с собой, Амбарусса склонился над младшим, целуя его сперва в губы, затем в уголок глаза - и змейкой скользнул к старшему нолдо, прижимаясь головой к груди и задорно улыбаясь. Феанор рассмеялся, когда сын быстро смазал собственные пальцы, и принял прикосновение скользкой ладони Питьо. Направляемый им, вдвинул ладонь между его бедер, другой рукой подтягивая Амраса повыше, коснулся сомкнутого входа, не вталкиваясь, а лишь проходясь пальцами вкруговую. И под нетерпеливые движения Питьяфинвэ надавил подушечкой указательного, чувствуя, как поддаются тугие мышцы. - Отец, смелее, - кивнул сын, облизывая губы. И довольно застонал, наконец ощутив в себе пальцы Феанаро. Сам толкнулся бедрами, стараясь одновременно потереться твердой плотью о живот Пламенного, и Феанор не стал томить его ожиданием. Амрас негромко зашипел, когда любовник, устроив его на своих бедрах, вошел, но сам скользнул ладонью по своему члену, успешно отвлекаясь от первой боли, и вскоре застонал, прогибаясь на ногах Куруфинвэ. Тот положил руки на поясницу младшего нолдо, давая ему двигаться, как он хочет, и Питьяфинвэ немедленно этим воспользовался, беря так глубоко, как возможно, и слегка ерзая, пытаясь найти нужное положение. Феанор чуть подкинул бедра, помогая ему, и Амрас благодарно улыбнулся, снял одну ладонь отца со своей спины, притягивая напротив сердца. Тэльво рядом приподнял голову, и Питьо успокаивающе покачал для него головой. Амрод, понимающе кивнув, вдруг подхватил родителя под затылок, целуя в висок, зарылся лицом в смоляные волосы. Феанаро чуть повернул голову, даря сына поцелуем в плечо, и тот решительно вывернулся, накрывая губами его горло и чувствуя, как старший нолдо подставляется под его ласки. Карантир почти не мог дышать, стиснутый в объятиях братьев, и не слышал ничего, кроме их дыхания, их приглушенных стонов да стонов остальных вокруг него. Рука двигалась сама по себе, сжимая Нельо, а даримые ладонями Маглора ощущения настолько сплелись в сознании, что взор расплывался и туманился и в голове все плыло и плыло в сторону - и все же единственным, что удерживало, была близость обоих нолдо. Он не сразу понял, что Маэдрос позади легко выгибает поясницу, толкаясь в его ладонь, а Макалаурэ все быстрее двигает рукой по их членам, что, когда сознание, полыхнув слепяще, на миг померкло, он, похоже, потерял контроль, поскольку обнаружил, что теперь почти лежит на Майтимо, откинув голову на его плечо, а Канафинвэ прижимается к нему, упираясь лбом в висок, и дышит уже ровнее, и целует, едва касаясь щеки пересохшими губами. Феанор спокойно выгибал шею, которой охотно касались губы Амрода, а его пальцы ласкали все энергичнее опускающегося Амраса, он позволил себе прикрыть глаза и громче выдыхал, когда рот младшего сына приникал к нему с возрастающим рвением. Из - под ресниц он увидел, как Питьо гладит брата по пояснице, добиваясь внимания, и делает ему какой - то знак, а Амбарто, обрадованно кивнув, устраивается удобнее и уже нещадно прикусывает кожу Пламенного, скользит языком по следам укусов - и крепко смыкает зубы за ухом. И выгнулся, впервые стоном своим вторя по громкости сыновьям. Его рука сжалась на ноге Питьяфинвэ; тот погладил его пальцы и подкинул бедра, почти выпуская и вновь насаживаясь на плоть отца. Другую его руку Амрас толкнул к Тэлуфинвэ, и пальцы младшего нолдо легли поверх руки Феанаро, показывая, как именно надо сжать, проскользить, погладить подушечками. Сам Амрод не отрывался от горла родителя, а незанятая его ладонь метнулась к брату, сжала его член, легко потирая, еще миг - и близнецы задвигались в едином ритме - на горле, руках и члене Куруфинвэ и друг на друге. Феанор застонал, глухо и протяжно, чувствуя, как по мышцам бьет знакомой неоднократно за эту ночь судорогой, и рванулся, стараясь попасть в такт младшим детям; вторя, Амрод коротко вскрикнул, а Амрас долго, как отец, застонал. Он почти рухнул на грудь Пламенного, и тот подхватил его, целуя в лоб, ловя губами рыжие пряди, падающие на их лица. Тэльво подвинул брата и обхватил его плечи, оба приникли к губам отца, а затем отстранились, садясь. Куруфинвэ поднялся следом. Близнецы тут же переместились ближе к старшим. - Макалаурэ, - Феанор произнес совершенно ровным голосом. - Твой флакон - на столике. С жемчужиной, - добавил он, глядя, как медленно Маглор выплетается из рук братьев и как замирает у столика. Тот поспешил передать флакон своему королю. Куруфинвэ подал сыну свободную руку, вместе с ним удобно устраиваясь на постели. Когда была извлечена жемчужная пробка, Маглор, а за ним Келегорм принюхались. - Розовое, - Канафинвэ поднял теплеющий любовью взгляд. Феанор одним пальцем погладил щеку сына. Плеснул густое масло на свою ладонь. Другая его рука легла на колено второго сына. - Разведи, пожалуйста, ноги, - он улыбался взглядом, дожидаясь, пока менестрель, тут же внезапно порозовевший, нерешительно ставит ступни шире, выполняя просьбу. Долго взглянул на него. - Ты прекрасен, Кано, - быстро поцеловал его колено, легко провел кончиком пальца по внутренней стороне бедра. - Такой чистый, тонкий... - поднял глаза на сына, все ниже опускающего голову, и скользнул ладонью по влажной головке, считывая мгновенную дрожь чужих бедер. Маглор, вдруг залившись краской, попытался свернуться в клубок, но Феанор перехватил его руки, нависая над сыном. Его колено вклинилось между бедер Канафинвэ, уже заставляя раздвинуть ноги. Вновь взгляд, полный сдержанного восхищения, скользнул по телу младшего нолдо. - Ты боишься? - шепнул Феанаро у самого уха Маглора, и тот, поспешно дернувшись на звук голоса и все же не поймав губы отца, замотал головой. Его пальцы погладили руки Феанора, удерживающие его самого, и Кано шире поставил ноги, слегка выгибаясь на ложе. Сам потянулся за маслом, заново увлажняя чужие пальцы. Феанор вдвинулся в него мягко и запредельно нежно, растягивая узкий вход, лаская и поглаживая изнутри, а Маглор всхлипнул и закусил было покрывало... - Нет, - палец Феанора уперся ему в лоб. - Я хочу слышать тебя. И Канафинвэ застонал, закатывая глаза; голос повиновался ему, даже сейчас, выводя прекрасное. Как в Музыке, подумал Карантир, подставляя губы губам Келегорма, и шею губам Майтимо, пока Куруфин подтаскивал к ним заново сцепившихся Амбаруссар. Амрод тут же вывернулся, целуя Маэдроса, и привлек к себе Амраса, которого первый принц Дома нолдор обнял наравне с его близнецом. Атаринкэ выдернул Тьелко из поцелуя и сам припал к губам старшего брата. Карнистир обнял его одной рукой, пока Турко владел второй ладонью, направляя Морифинвэ к своим бедрам. Сам сомкнул пальцы кольцом на возбужденной плоти, и Келегорм сразу обхватил брата, возвращая ласку. - Достаточно, - музыкальные стоны оборвались, Канафинвэ рванулся вверх, что было сил прижимаясь лбом ко лбу отца. - Я хочу... хочу принадлежать, - и его руки сомкнулись вокруг шеи Феанора. Тот легко приподнял сына, садясь и сажая его к себе на колени. Кано застенчиво отвел пряди от лица Куруфинвэ и коснулся уголка его губ своими, и тот ответил на поцелуй, приподнимая менестреля и направляя себя. Вновь музыкальный стон потряс комнату, и Маглор, обхватив старшего нолдо руками и ногами, начал целовать его уши, шею, плечи, скользящие по собственным плечам ладони, вздрагивающие веки, дотягиваясь и стремясь взять больше. Феанор гладил его по спине, успокаивая. И легко приподнял за бедра над собой и плавно опустил, наслаждаясь новым стоном. - Твой голос, дитя мое, - шепнул он в заостренное ухо, легко лаская его языком. - Великий дар. Бедра Макалаурэ нашли и удерживали ритм, заданный отцом, помогая последнему, он расслабленно повис на нем, позволяя управлять и вести себя, и вдохнул для нового пассажа, от которого близнецы крепче вцепились друг в друга и в Нельо, а Карантир ошеломленно потряс головой; впрочем, Тьелкормо быстро вернул его внимание к себе и Куруфину очередным, нарочито чувственным поглаживанием. Спокойно выдохнув, Морьо за волосы притянул к себе заслушавшегося старшего брата Атаринкэ, но рука дрогнула - а затем вздрогнул и сам Карнистир, глядя, как брат, пожав плечом, склоняет голову ниже с тем, чтобы коснуться его плоти... губами... пройтись языком, взять глубже... Рука третьего принца уже вовсю направляла младшего, хотя двигался тот не так уж рьяно, что, впрочем, внезапно компенсировалось движением пальцев Тьелко. Под его прикосновением Морьо медленно лег на спину, и Куруфин удобно пристроился у него на бедре, не прекращая ласкать; сам Туркафинвэ переместился за спину Атаринкэ, для чего - то потянул свободную руку по покрывалу. Когда под его пальцами скрипнула пробка первого попавшегося и схваченного флакона, Куруфинвэ вздрогнул, а в следующую минуту, отстранившись от Карантира, скрипнул зубами. Тьелкормо, осторожно входивший в него, прижался грудью к лопаткам младшего, погладил по плечу и снова наклонил вперед. Губы Курво сомкнулись на члене Морьо, и третий принц толкнулся вперед, задавая единый темп. Короткий вскрик Карнистира пришелся ровно в маленькую паузу, в которую набирал воздуха в грудь менестрель, и Нельяфинвэ, распростертый над Амродом и ласкающий губами его плечи, а пальцами - сжимающийся вход, вторил ему, пока Амрас, придавливая ладонями поясницу слишком высокого и потому неудобного брата, входил в него. - Сейчас я хочу тебя, Курво, - громко выдохнул Келегорм, лаская бедро выгнувшегося ему навстречу брата. - Потом - Майтимо, - он смотрел на старшего, и тот медленно повернул к нему голову. И мучительно зажмурился, когда Турко вызывающе облизал губы. Тьелкормо более не отводил глаз от Нельяфинвэ, и двигался в Куруфине в такт движениям Амраса в первом принце, будто чувствовал либо желал лучше прочувствовать - его. Нельо негромко всхлипывал, кусая губы, Атаринкэ молчал, лишь дышал рвано; Амроду же и Карнистиру оставалось лишь покорно принимать ласки братьев. Тэльво сорвался первым, скрещивая ноги на талии Майтимо и дергаясь всем телом, Питьяфинвэ был сразу за ним, прижав бедра Маэдроса к своим. Видя, как оба близнеца обхватили руками старшего и как один из них, перекрутившись, силится вобрать его плоть в рот, Келегорм резко подтолкнул Куруфина в затылок, и этого движения губ младшего Карантиру хватило, чтобы кончить; отстранив Атаринкэ, он рывком уложил ладони на его бедра - Тьелко заставил того выпрямиться новым потягиванием за волосы - и неловко коснулся языком его члена. Куруфин жалобно застонал, выламываясь в пояснице, подавшись в послушно приоткрывшиеся губы старшего брата, и напряженно замер, не позволив себе навалиться ни на одного из любовников. Келегорм выскользнул из него и парой движений ладонью по своей плоти довел себя до пика, почти одновременно с Майтимо, изогнувшимся дугой в объятиях младших. Маглор все крепче сжимал отца, как будто стараясь влиться ему под кожу, подавался навстречу ласкающим губам и пел, по - настоящему пел, словно провозглашая ночь их общей любви. Феанор же закрыл глаза, касаясь его наощупь, направляемый исключительно песней, услаждающей слух. Ласкать сына становилось сложнее по мере того, как он приближался к пику - Пламенный видел это по его лицу - Кано все крепче вцеплялся, почти не давая перевести дыхание. И, наконец, изливаясь в очередном движении в руках старшего нолдо, даже не выгнулся - сжался так, что, кончая в нем, Куруфинвэ зарычал, слыша легкий хруст собственных костей. Он с трудом расцепил объятия Макалаурэ, уложил едва дышащего сына на подушки, приник к губам, целуя как никогда продолжительно. И с нежностью потрепал его по волосам, прежде чем, приподняв, передать потянувшемуся к нему Майтимо. Карантир знал, понимал, чей жребий будет следующим, ибо все братья уже принадлежали отцу, и твердо взглянул на Феанора. Тот ободряюще улыбнулся. - Бронзовый флакон на моем столе, Морьо. Для тебя. Паркет захолодил ступни Карнистира, прохладный крутобокий сосуд тяжело лег в ладонь. Отец принял его с той же улыбкой и, сняв крышку, слегка махнул ладонью над горлышком в сторону сына. - Мята, - констатировал тот, хмуря брови. - Тебе понравится. Морьо перевел взгляд на Пламенного, пораженный его тоном. В нем было все - и ласка, и уверенность, и что - то еще, что заставляло слушать, вынуждало покоряться. Младший нолдо наклонил флакон и первым подставил под льющееся вещество ладонь. Растер его по коже, ощущая первый холодок, и прикоснулся самыми кончиками пальцев к животу родителя. Тот со смехом прижал его ладонь крепче и подался вперед, целуя. Морифинвэ прикрыл глаза, ощущая, как Феанаро смазывает свои пальцы, как подводит руку к плоти четвертого принца, как сжимает в такой необходимой, неразрывно связанной с самой их сущностью ласке. Подался к его руке и, не выдержав, толкнул отца, вынуждая двинуться дальше. Кожу меж ягодиц приятно захолодило, одновременно с усилившимся давлением другая рука Куруфинвэ огладила грудь младшего нолдо, отвлекая. Карантир все же поморщился, несмотря на всю осторожность отца, хотя боли не было, ее заменяло странное непривычное чувство, скорее некомфортное, но интересное. Он наугад двинул бедрами - и зашипел сквозь зубы. - Не спеши, Морьо, - шепнул Пламенный, целуя в лоб. - Расслабься, - и, словно помогая в этом, скользнул пальцами по шее сына, коснулся лопаток, провел ладонью вдоль позвоночника. Когда чужая рука легла на поясницу, стало легче. Карнистир даже смог шевельнуться, тут же ощутив, как непроизвольно скользнули глубже в него пальцы отца. - Atar... - он инстинктивно вцепился в его плечи; то странное чувство вытесняло новое, более всего напоминающее... Морифинвэ закусил губу и подал поясницей, мгновенно по - иному ощущая проникновение, и, не сдержавшись, застонал. - Больше не больно, - он слишком быстро начал задыхаться, желая большего, чем чувствовал сейчас. Феанаро с прежней осторожностью втолкнулся в него двумя пальцами, и, не получив от сына ни знака о его боли или неудобстве, добавил третий. Со следующим стоном Карантир соскользнул ладонью вниз к бедрам отца, провел масляно блестевшими пальцами по его члену и неосознанно двинулся ближе - соприкоснуться, обхватить себя и его, начать ласкать в том же темпе, с которым Пламенный растягивал его. Наконец Феанор остановил движения его ладони, медленно вытащил пальцы. И коснулся рук сына с просьбой взглянуть на него. - Морьо, - он говорил на редкость серьезно, не утратив, впрочем, своего так редко слышимого голоса любящего родителя и звучащей в нем силы, что так поразила четвертого принца. - Сегодня, благодаря многим обстоятельствам, ты последний, кого я сделаю своим. Это не значит, что я ценю тебя менее остальных, вовсе нет, и я постараюсь, чтобы эта ночь стала особенной - для тебя. Так как ты последний, я спрошу, как ты хочешь, - и Феанаро сжал плечи сына, готовый сделать все по первому его слову. Раздумывая, Карантир опустил голову, воскрешая в памяти образ Куруфинвэ, сплетавшегося с каждым из своих детей. - Как Курво... Нет, стой, - он остановил отца, который попытался развернуть его к себе спиной. Его взгляд скользнул по лицам братьев и остановился на старшем. - Майтимо. Я хочу как Майтимо, - твердо произнес Морифинвэ, кивая Феанору. Тот, кивнув, осторожно надавил на плечи сына, но Карнистир уже и сам ложился, раскидывал бедра и приподнимал голову, чтобы видеть, как отец опирается ладонью о постель, нависая над ним. Когда его руки подтащили ближе, обхватив за бедра, он невольно вздрогнул в предвкушении. Направляемый руками Феанаро, потянул колено в сторону, мгновенно ощущая прикосновение твердой плоти. И невольно закусил губу, когда Пламенный неторопливо, но неотвратимо стал проталкиваться внутрь. Феанор над ним, глубоко дыша, прижался к его щеке сперва губами, затем своей щекой, и вдвинулся окончательно. Замер, пока сын болезненно морщился, и мимолетно погладил его по лицу. За братом напряженно следили минимум две пары глаз - Нельо, сейчас глубоко ласкающий непротестующего Маглора, и Курво, обвивающий руками шею Тэлуфинвэ. Оба тревожно переглянулись было, когда Карантир шипением выдал свое неудобство, но были быстро успокоены в равной степени и уверенными действиями отца, и движениями своих любовников. Амрас, привлеченный Амродом, обнял Атаринкэ со спины; Келегорм между тем подобрался к старшим братьям. - Нельо, - протянул он глухо, наблюдая, как вздрагивает опущенная к груди менестреля голова первого принца. Майтимо поднялся, не убирая, однако, рук с Канафинвэ, и Турко поморщился, забирая одну его ладонь и проводя ею по своей груди. Макалаурэ протестующе вскинулся. - Нет, пожалуйста... - он сделал попытку перехватить старшего, но к нему уже спешил Тэльво. - Иди, Нельо, - он успокаивающе кивнул и, шире раздвинув колени Кано, улегся меж его ног. - Все хорошо, - это было сказано последнему; Амбарто нежно коснулся его волос, кончика уха, провел пальцами по шее менестреля. - Прав отец. Такой красивый... - вздохнул он, легко подавая бедрами. Руки Маглора упали на постель. Миг полюбовавшись, Келегорм привлек старшего к себе, втягивая в поцелуй, широко погладил его спину, крепко стиснул ягодицы. И за руку потянул брата на себя, ложась на спину, помог Маэдросу устроиться на своих бедрах. - Тебе будет тяжело, - шепнул тот, нерешительно опускаясь. Тьелко отмахнулся. - Не располагайся. Я же не собираюсь тебя так, - он с усмешкой провел по груди Майтимо вначале пальцами, затем губами. - Это на время, чтобы тебе было удобнее, - и впился поцелуем в шею. Его пальцы прикоснулись к плоти Нельяфинвэ, огладили от головки до основания и скользнули дальше, надавливая между ягодиц. - Ты все еще тесный, Нельо, - Туркафинвэ покачал головой, едва его пальцы с натугой вошли в брата. Маэдрос вцепился в покрывало под ними, прихватив и кудри Тьелко. - Если тут кто - то и тесный, так это Тэльво, - выдохнул он, едва уловимо качнув бедрами. - Отец едва взял его. - Хочешь, проверим это? - предложил младший, слегка двигая рукой. - Позже, если захочешь. А сейчас - я хочу тебя, Нельяфинвэ Майтимо, - и он втолкнулся полностью, вторя стону Маэдроса сквозь зубы. - О Валар, Нельо... - Тьелко, - тот дышал, вздрагивая всем телом - и вдруг отстранился, соскользнув с пальцев, поспешно встал на колени и почти упал грудью на постель. - Бери, - он шире расставил ноги, чувствуя, как Келегорм занимает место за его спиной. - ...Тесный, мой Майтимо, - тот вновь вошел в него пальцами, нетерпеливо поворачивая их, слушая всхлип первого принца. - Эру, не могу... - и, поспешно убрав руку, что было сил дернул его на себя за бедра. Нельяфинвэ прогнулся в спине, плотнее прижимаясь ягодицами к паху младшего. - Нельо... - стон Маглора вторил рычанию Тьелкормо, он приподнялся на локте вместе с лежащим на его груди Амродом, глядя, как третий принц берет Маэдроса, глубоко впиваясь пальцами в его бока, и как Майтимо подается, зажмурив глаза. Амбарто погладил старшего по волосам, поцеловал плечо, сгиб локтя, запястье. Уложил пальцы Канафинвэ себе в рот, поглаживая их языком. - Ты хочешь, Кано? - его ресницы дрожали у самых губ Макалаурэ. Тот медленно облизал губы. - Я хочу тебя. Хочу принадлежать, - добавил он, целуя младшего в лоб. Амрод, согласно кивнув, сел, и Маглор тотчас подкинул бедра, раскрываясь. - Я потихоньку, - Тэлуфинвэ улыбался, проталкиваясь сквозь растянутые мышцы. - Тебе будет хорошо. - С тобой - да, знаю... - менестрель хватал воздух ртом, старясь выровнять дыхание, и вновь застонал такой же прекрасной музыкой. - Волшебно, - восхитились хором оба близнеца, и Амрод, наклонившись, скользнул кончиком языка по животу Канафинвэ, а Амрас, придерживая Куруфина за бедра, провел языком между его ягодиц, и Атаринкэ второй раз за ночь захлебнулся воздухом. Легкий толчок, с которым Феанор двинулся в нем, окончательно перестал быть некомфортным, и Карантир попробовал еще развести бедра, давая любовнику понять - и тот все еще осторожно вышел и скользнул внутрь снова, надежнее перехватив ногу сына. Морьо обнял его за шею, погладил по волосам и тихо вздохнул, наслаждаясь больше бережностью отца, на которую тот обычно скупился в отношении к окружающим, и его молчаливым пониманием - недаром не наращивает ритм, позволяя ему, Карантиру, полностью свыкнуться. В груди вдруг кольнула нежность, резко, беспричинно, и четвертый принц развернул к себе лицо Феанаро, целуя в губы, затем в щеку. Феанор улыбнулся, в свою очередь погладил сына по ноге. Следуя за прикосновением пальцев, Морифинвэ повел бедром и охнул, прижимая отца к себе. - Atar!.. - оклик потонул во встречном стоне Феанора; тот подхватил младшего нолдо под коленями, помог скрестить ноги за своей спиной, и наконец задвигался сильнее, удерживаемый за плечи дрожащими пальцами Карнистира. Теперь Морьо взирал на его лицо, цеплялся взглядом за его взгляд - и, задыхаясь, пытался податься навстречу. Видя это, Куруфинвэ склонился ближе, прикасаясь губами к пылающей щеке, провел кончиком языка до уха, легко прикусил кожу и продолжил ласкать, не смешиваясь, не останавливаясь. Карантир лег щекой на покрывало, подставляясь рту отца, и взгляд его выхватил лица Нельо и Тьелко; третий принц давил на плечи брата одной ладонью, другой притягивая ближе за бедро, а старший запрокинул голову, хрипло дыша в такт толчкам внутри. Неподалеку от них Амрод так осторожно двигался между призывно раскинутых бедер Маглора, словно тот мог сломаться от любого неверного действия. А Куруфин все ближе подтаскивал к младшему близнецу повисшего на нем с поцелуями Питьо. Тэлуфинвэ отвлекся от менестреля только с прикосновением локонов брата к своему бедру. Удивленно вскинул голову, то же сделал и Макалаурэ. - Мне нужны вы, - просто сказал Атаринкэ, сваливая ношу рядом с сплетающимися братьями. Амрас согласно закивал, тут же потянувшись к Тэльво. Маглор, оставшийся было без внимания, мучительно подал поясницей, но руки Курво подоспели раньше, а затем их сменили губы Амбарусса, скользнувшие вдоль изнывающей плоти; Кано вскрикнул, нашаривая руку Куруфина и подтягивая его ближе. Тот склонился над ним, целуя, вплетая пальцы в волосы, и выгнулся, когда руки старшего сжали его член и одна из них двинулась дальше, проталкивая пальцы в его тело, и смог лишь поудобнее поставить ногу, чтобы Макалаурэ не выламывался, дотягиваясь. А тот резко дышал, лаская, чудом сосредоточившись на нем одном, пока двое младших безжалостно брали его самого, заставляя мотать головой по постели. От общих стонов и вздохов голова Карантира шла кругом, а руки отца так надежно удерживали... Он застонал, вливаясь в общий шум, из последних сил стискивая коленями талию Феанаро и руками - его плечи, словно сквозь пелену ощущая, как дрожь пробивает владеющего им нолдо, и как его пламя разливается внутри. Он медленно разжал объятия и сел одновременно с Куруфинвэ, погладил его по лицу, по груди, легко перебирая пальцами слегка слипшиеся пряди. И задохнулся, увидев, как Феанор переворачивается на живот. - Отец, что... - Не только мне нужна связь с вами. Я хочу быть привязан тоже. Все в порядке, Морьо. Бери. Ты знаешь, как. Вновь та неукротимая власть в голосе Пламенного заставила повиноваться. Карантир едва сообразил, что берет бронзовый флакон, все еще лежавший поблизости, и льет масло на свои пальцы. Феанаро поднялся, почти подтащил сына к себе за запястье, перекинул ногу по его бедрам и прочно оперся на руки. Ощущение тугих мышц, сжимающих пальцы, было незабываемым, и никто во всем Амане не заставил бы его поторопиться. Карнистир медленно двигал рукой, интуитивно понимая, как нужно действовать, чтобы не причинить боли. И остановил нетерпеливый толчок бедер Феанора: - Не спеши, отец, - он усмехнулся, поняв, что повторил сказанное отцом ему же, и слегка усилил давление, затем все смелее, проталкиваясь глубже. Пламенный запрокинул голову: - Морьо, - и переступил коленями, очевидно, вновь желая попробовать насадиться на пальцы. Пришлось подчиниться. В ответ на прикосновение плоти сына Феанор выгнулся, на миг зажимаясь, а затем поставил ноги пошире, принимая Карантира полностью. Тому почти не требовалось направлять - старший нолдо двигался сам, ровно дыша и едва заметно стискивая пальцы на покрывале. Келегорм рывком поднял Маэдроса за волосы, разворачивая его голову к соединившимся брату и отцу. - Смотри, - задушенно протянул он, толкая ладонь меж бедер старшего и пережимая его плоть. Тот содрогнулся всем телом. - Тьелко... Отец... - выгибаясь, Майтимо пытался податься к владеющему им брату, руки его сжали вцепившиеся в пряди пальцы Турко. - Да, - зубы охотника прошлись по изгибу его шеи. - Ты хочешь его, хочешь нашего отца? Хочешь быть на месте Морьо? - Д - да... - первый принц хрипел, грудь его загнанно вздымалась. - Ты будешь, Нельо, если захочешь, и ты, Турко, тоже, - не услышать их было невозможно, и Феанор, обернувшись через плечо, в упор смотрел на обоих детей. - Отец!.. - Маэдрос вытянул руку к нему - и закричал, чувствуя, как рука брата соскальзывает по его члену к головке, быстро - быстро ласкает, а сам Тьелкормо, по - звериному прихватив зубами за загривок, безудержно вколачивается внутрь него. Пламенный прикрыл глаза, слушая их общий стон, и, отрывисто вздохнув, привлек Карантира ближе, притянув за бедро. Тот успел ощутить, как тесно мышцы обхватывают его плоть, и низко застонал, почти падая на спину отца. Феанор удержал его, отстранился, оборачиваясь к младшему нолдо и перехватывая его лицо ладонями. Карнистир успокаивающе мотнул головой, тут же ловя благодарный медленный поцелуй. Куруфинвэ помог ему сесть, привалив к подушкам, и приглашающе раскинул руки, глядя на Келегорма и Маэдроса. Те, рванувшись было вперед одновременно, замерли, переглядываясь. - Нельо, - произнес Феанор, и старший сын метнулся к нему. Нерешительно надавил на грудь ладонью, скорее прося, чем заставляя лечь, положил ладони на колени отца, не смея, и тот, смеясь, развел ноги, подпуская ближе. Обхватил, сдавливая коленями бедра Нельяфинвэ, и послушно устроился на его ногах, стоило Маэдросу приподнять Феанаро над ложем. Надувшийся Келегорм подтолкнул к брату флакон, попавшийся под ладонь, и фыркнул, завистливо глядя на ладони Нельо поверх бедер Пламенного. Пара рук, без предупреждения обвившаяся вокруг плеч, опрокинула его на спину. - Макалаурэ, - неверяще вздохнул охотник, и Канафинвэ, улыбаясь, потянулся губами к его шее. - Тебе никто не запрещает смотреть, Тьелко, - шепнул он, кивком головы указывая на Маэдроса, отставившего флакон с маслом и обеими руками придерживающего неспешно опускающегося на его плоть Феанора. - Я тоже хочу! - Тэльво, поднимающийся от рук Амраса, метнулся вбок, чтобы лучше видеть старших нолдор, и Питьо, бросившийся следом, легко придавил брата к постели и навалился сверху. - Конечно, toronya, - хихикнул, проводя языком по шее младшего и, заставив встать на четвереньки, провел пальцами между его ягодиц. - А я буду смотреть на тебя, - и склонился ниже, оставляя поцелуи на пояснице, спускаясь к ложбинке и нарочито медленно касаясь его входа. Тэлуфинвэ вскрикнул, силясь выгнуться навстречу, но взгляда от Майтимо и Куруфинвэ не отвел. Маглор, прислушивающийся к близнецам, хихикнул в точности как Амрас, и вдруг хлопнул себя по лбу, отрываясь от горла Турко: - Мы Атаринкэ забыли... - Курво! - отчаянно простонал Келегорм, вытягивая руки к брату. - Почему ты там?! Немедленно иди сюда! Куруфин боком подобрался к старшим, и менестрель и охотник в четыре руки притянули его между собой. Кано гладил младшего обеими руками, словно извиняясь за то, что запамятовал о нем, целовал крепко сжатые губы, подбородок, осторожно проскальзывал языком за ухо, пока Тьелкормо проходился зубами по его бедрам и обхватывал пальцами головку. Атаринкэ отмалчивался, и только движение пальцев Турко, надавивших между ягодиц, заставило его прикрыть глаза. По знаку третьего принца Маглор легко перевернул брата на живот, Тьелко раздвинул ему ноги и втолкнулся в него кончиком языка - и Куруфинвэ запрокинул голову. Явно обрадованный, Маглор лбом оттеснил младшего, сам на пробу проходясь губами по нежной коже; младший феаноринг вскрикнул, поводя бедрами. - Тебе нравится так? - выдохнул Келегорм, сжимая пальцами и шире разводя ягодицы брата. Атаринкэ заскулил, вновь подаваясь назад. - Хочешь нас двоих? - и коснулся кончиком языка пульсирующих мышц, нарочито легко, раздразнивая. И, подмигнув старшему, скользнул в нутро, пока Маглор широко вылизывал рядом, прижимаясь щекой к щеке Тьелко. Поудобнее поставив ступни по обе стороны бедер Маэдроса, Феанаро завел руки за спину, опираясь на постель, прогнулся, в наслаждении закатывая глаза; Майтимо, тяжелее задышав, потянул его на себя, сжав руками талию, задавая неспешный темп, и Пламенный застонал, позволяя Нельо управлять собой. Первый принц потянулся вперед, лаская губами широкую грудь отца, и снял одну ладонь с его бока, чтобы, скользнув ниже, сжать в кулаке его плоть. Куруфинвэ замер, сбившись и с движений, и с дыхания, и только возобновившиеся толчки члена сына и ощущение его пальцев на себе дало новые силы. Он медленно облизал губы: - Майтимо, - выдохнул, бросая взгляд на первенца. Тот наклонился к нему, умоляюще коснулся носом щеки, и Феанор поймал губы Нельяфинвэ, легко оглаживая их языком и проскальзывая глубже в его рот. Движения бедер Маэдроса становились все резче, и старший нолдо легко выдерживал возрастающий ритм, двигаясь навстречу сыну в отныне общем для двоих импульсе. Нельо продержался бы еще, но сам Феанор решил иначе. Чуть перемещаясь, выгнулся, крепче сжимая сына бедрами, и, закусив губу, подавался к нему, еще и еще, пока Маэдрос не вломился одним мощным толчком, кончая глубоко в нем. И до хруста костей запрокинул голову, когда последние рваные скольжения ладони Майтимо заставили его изливаться на свой и его животы. Под шепот Нельяфинвэ: "Отец" - медленно приподнялся, вставая на колени и слезая с бедер сына. Майтимо схватил его за руку, втягивая в медленный поцелуй, и, едва разомкнув его, Феанор покосился на связывающихся в такие интересные узлы детей. Амрас, уже давно неспешно овладевающий постанывающим Тэлуфинвэ, улыбнулся отцу, но не сделал ни малейшей попытки разорвать прикосновение с братом. Амрод, также улыбнувшись, слегка качнул головой, показывая, что ни он, ни брат не готовы прямо сейчас, и им пока достаточно друг друга. Феанаро улыбнулся в ответ. - Отец... - голос Келегорма прозвучал хрипло, когда он, накрывая собой прогибающегося Атаринкэ, прямо через него потянулся к Феанору. Куруфин приподнял голову. - Отец!.. Забери от меня вот его, или я сейчас сойду с ума! - его возглас превратился в задушенный скулеж, стоило Тьелко слегка провести пальцами по раскрытому входу. Келегорм же, убедившись в том, что брату не до жалоб к родителю, медленно и гордо, если это вообще можно проделать гордо на четвереньках, двинулся через ложе и сел напротив Пламенного. Нарочито медленно вскрыл предназначавшийся ему флакон, специально найденный и подобранный на постели, смачивая пальцы. - На спину, - он усмехнулся, глядя, как Куруфинвэ покорно ложится, и нетерпеливо раздвинул ему ноги. прикосновением к бедру заставил поставить одну ступню себе на плечо и настойчиво втолкнул в отца один палец. Слегка согнул его, наблюдая, как в мучительном предвкушении морщится старший нолдо. - Ты так долго томил меня ожиданием сегодня ночью, atar, помнишь ли это? Теперь моя очередь, - его рука двигалась слишком неторопливо, и все же Феанору, похоже, хватало и этого - слишком уж ровно он подал поясницей, принимая ласку. Тьелко, видя это, нахмурился было, но спокойная усмешка отца заставила его улыбнуться, и он легко придержал ногу любовника, давая ему двигаться самостоятельно. И, стоило тому расслабленно вздохнуть, двинул рукой навстречу, входя уже двумя пальцами. Пламенный дернулся всем телом и рывком подбросил бедра, забирая большее от проникновения, и застонал, роняя голову на покрывало. - Вот так, отец, - выдохнул Турко, слегка поворачивая пальцы внутри его тела. - Ты чувствуешь, насколько этого недостаточно? Понимаешь, о чем я молил тебя? - Туркафинвэ, не смей, - старший нолдо пронзил сына таким взглядом, что тот, бессильно зарычав, прижался губами к его покоящейся на своем плече ступне. - Нет, нет, отец, я не буду тебя мучить... Прости, любовь моя... Сейчас, - он выскользнул из отца, и Феанор, вмиг обвив его ногами, притянул на себя. Приподнял бедра, пока Тьелкормо торопливо подхватывал его под поясницу и толкался внутрь, и ласково вплел пальцы в растрепанные светлые волосы. Оставшись без поддержки, Маглор не растерялся. Быстро надавил ладонями на поясницу Куруфина, заставляя еще прогнуться, и вновь приник губами к его входу. Пятый принц зарычал и вывернулся, подминая под себя брата и прижимая его запястья к постели. - Атаринкэ, тише, - Майтимо, неизвестно как оказавшийся рядом, обвил младшего обеими руками, оттаскивая от Канафинвэ. - За что ты так на Кано? Тебе же нравилось, так? - он мягко прикоснулся к его ягодицам, чувствуя, как напрягается Куруфин. - Позволь ему... И мне, - добавил, будто бы между делом давя на плечо и вынуждая лечь. - Я хочу его, - Атаринкэ перевел взгляд с ласкающего его Нельо на Маглора. Менестрель осторожно приблизился, тут же садясь на его бедра и склоняясь к груди с поцелуями. Куруфин за волосы оттянул его от себя и, глядя в глаза, крепко впился пальцами в бедра, приподнимая старшего над собой. Тот зажмурился, когда брат протолкнулся в него, но легкий укус в плечо от Атаринкэ и широкое поглаживание по спине от Маэдроса быстро его успокоили, и он уронил голову на грудь вставшего позади него на колени Нельяфинвэ: - Так хорошо... - простонал вдруг, набирая в грудь воздуха. И просительно взглянул на владеющего им феаноринга. - Если соберешься, то не целуй резко у горла, ладно? Мне дыхания не хватит... - Не дергайся, - великодушно кивнул Куруфинвэ, поудобнее перекладывая ладони на теле старшего. Следующий стон Макалаурэ вновь влился музыкой в общее звучание нолдор. - Ты его довел, - шепнул Нельо младшему, обеими руками придерживая менестреля, и вбивающийся в брата снизу Атаринкэ едва мотнул головой: - Это он меня довел... И сейчас доводит... Да это невозможно слушать, - он вжался лицом в ключицу Кано, словно желая отвлечься, уйти от невозможно сильного звучания его вездесущего голоса, и так сжал его ягодицы, что Маглор вздрогнул от боли, не прервав, впрочем, песни. - Нельо, я не могу... - плечи Куруфина замерли, он еще пару раз подал бедрами и, выдохнув, откинулся на спину. Маэдрос быстро оттащил от брата менестреля, успокаивающе погладил по голове, когда тот с тревогой потянулся к едва отмахнувшемуся от него Атаринкэ и развернул лицом к себе. - Кано, - выдохнул, прикасаясь к спине младшего, и тот ласково склонил голову ему на грудь и сдавил всеми конечностями. Майтимо бережно опустил его на ложе, устраиваясь между мягко раздвинувшихся бедер. - Слабаки, - выдохнул в их сторону Амрод, забросивший обе руки назад, чтобы крепче вжимать бедра брата в свои. - Хорошо, что мы не такие, - хихикнул Амрас, целуя спину близнеца. - Только вон Турко и держится. - Точно он? - скептически отозвался младший, кивая на соединившихся отца и охотника. - Ну, пожалуй, тут прав ты. - А то! У меня же глаз - алмаз. То, что именно Феанор владел ситуацией, было понятно из тех спокойных движений его рук, перебирающих пряди Келегорма, и стонов самого Тьелко. Утыкаясь лбом в шею отца, тот, всхлипывая, то призывал Валар, то взывал к отцу, прося чего - то: - Отец, пожалуйста... Пожалуйста... О, Эру, melda... Отец! - голос его сорвался, и бедра потеряли ритм; он выломился вперед, выгибаясь и крича - и тяжело дышащий Феанор притянул голову сына себе на грудь, поглаживая по лицу. Туркафинвэ мотнул головой, прижимая его пальцы и целуя их. И встал на колени, потянув Феанаро за руку за собой. - На твои крики и впрямь сбегутся все Валар, Турко, - отец смеялся, касаясь поцелуем лба третьего принца. Келегорм молча подставил ему губы и отвалился, как насытившийся хищник. - Куруфинвэ, - Феанор окликнул распростертого неподалеку от старших детей сына, и Атаринкэ повернул голову, медленно поднялся. Пламенный бросился к нему, поддерживая, и лег, укладывая Куруфина рядом и гладя ладонями по спине. Тот едва заметно шевельнулся, ласкаясь к рукам, и позволил обвить свою талию ногами. Феанаро приподнял его голову, покрывая поцелуями лоб и щеки так похожего на него нолдо, и сын, в глазах которого с каждым касанием губ оживал прежний блеск, наконец потянулся, чтобы поцеловать шею отца. И, стремительно выпрямившись, в бешеной ласке провел руками по его телу, с нажимом огладил грудь, живот, провел пальцами по бедрам, заставляя чуть ослабить хватку, сжал его член - и Феанор по первому знаку сына перевернулся на живот, зная, что тот задумал. На прикосновение горячего языка к своему входу он вздрогнул и мучительно подался назад, но любовник и не думал ослаблять давление, лаская все смелее и глубже. Очередное движение внутри - и Пламенный вскрикнул, запрокидывая голову, и в том крике прозвучало имя сына. Атаринкэ, мигом отстранившись, устроился ближе, Феанор нетерпеливо привлек его к себе - и вновь простонал, окликая его. - Atar, - вторил ему Куруфин, шепча над ухом, пока находил нужное положение, в котором отцу будет удобнее. Подсказывая ему, Куруфинвэ прогнул поясницу, и любовник задвигался, ритмично и ровно, как двигался бы он сам. Феанору оставалось лишь цепляться пальцами за бедро сына и за покрывало; Атаринкэ чувствовал его как себя, и о выдержке можно было забыть. Взирающий на них Келегорм только успел бросить взгляд на старших принцев, когда наконец расцепившиеся близнецы обняли его, утаскивая за собой. И, отвечая на слаженные ласки обоих, он, не смея отказать себе в удовольствии наблюдать, запрокинул голову так, чтобы видеть всех прочих участников сегодняшней ночи; впрочем, видеть всех было необязательно - Маглора достаточно было просто слышать, и все же Тьелко смотрел, как менестрель выгибается, стараясь захватить побольше воздуха, и как бережно двигается в нем Майтимо. Дыхание Куруфина становилось все более отрывистым, но он еще находил в себе силы двигаться в прежнем ритме, срывая с губ отца новые стоны. Вдруг Феанор выгнулся, вскрикнув, его ладонь до боли сжала бедро сына, и Атаринкэ вторил ему, изливаясь внутри отца и падая на него. Пламенный поднялся, приподнимая и его, мягко сбросил сына с себя и быстро погладил по лицу, плечам, приник с коротким поцелуем к его щеке. И, заслышав недовольное шипение Тьелкормо, обернулся было к нему, дабы узнать, в чем дело на сей раз, но тут же был схвачен младшими сыновьями, оставившими ради него охотника. Амрод тут же толкнул отца на постель, а Амрас со знакомой озорной улыбкой потянулся к его губам. Келегорм, потеряв Амбаруссар, так порывисто вцепился в отползающего в сторону Атаринкэ, словно испугался, что и тот тоже сейчас куда - нибудь денется, привлек брата к себе, погладил по волосам. А Куруфин, утомленно улыбнувшись, парой прикосновений заставил старшего лечь и поставить пошире ноги - и Турко закусил со стоном губы, подавая навстречу рту брата, скользнувшего по всей длине его плоти. - Канафинвэ, - Феанаро окликнул второго сына так внезапно, что все принцы затаили дыхание. - Я не буду заставлять тебя, мой прекрасный мальчик. Если ты захочешь - и только лишь. - Melda atarinya, - прошептал Маглор, прикрывая глаза. Нельо ласково поцеловал его шею. *** Карантир лежал на спине, наблюдая за едва различимым лучом света, как - то просочившимся сквозь тяжелые занавеси в покои отца. Вокруг его плеч обернулись руки Тэлуфинвэ, под их головами было бедро Маэдроса, спавшего головой на груди Феанора. Маглор прижался щекой к животу отца, вытянув ноги вдоль его ног и забросив на него одно бедро. На его подогнутом колене покоилась светловолосая голова третьего принца, который даже во сне не расцепил ни рук, сжавших пальцы Куруфина, ни ног, сплетенных с его ногами. Сам Атаринкэ устроился затылком и частично спиной на бедрах Морьо, а Амрас сопел с той же стороны, что и Амрод, обнимая того за талию. Думалось лениво и на удивление медленно, хотя внятные мысли пришли сразу, и все, что сейчас было на уме, связано было с произошедшим здесь. Карантир с теплотой взирал на спящих подле него родных. Пожалуй, отец был прав - он, да и остальные, будучи бодрствующими, никогда не ощутили бы такой связи, как та, что была создана ими здесь. И обычно не жалующий шум и многолюдье, даже в собственной семье, Морифинвэ желал, чтобы остальные пробудились поскорее, дабы узнать наверняка, чувствуют ли они подобное единение - одно на всех.