***
В том, что Сакура погибла в этой жуткой, ужасной, унесшей жизни многих войне нет ничего удивительного. Она так старалась стать сильнее. Так старалась стать лучше, защитить своих друзей, помочь всем шиноби, которые сражались за мир. Она выучила множество медицинских дзюцу, овладела боевыми техниками, а жителей Конохи, которые не знали о силе ее кулаков, просто не существовало. Но все это, вопреки ее ожиданиям, оказалось ненужным. Враг решил убрать ирьенинов первыми, а Сакура как раз была одним из шиноби-медиков. И ее просто убрали — она сопротивлялась, пыталась дать отпор, но враг оказался не прост. Это был какой-то очень сильный воскрешенный шиноби. Из-за него Харуно умерла, вновь став обузой для всех. Перед смертью она понимала, что так и осталась слабачкой. Последними ее чувствами были отвращение к самой себе и грусть — она даже не увидит Саске перед уходом на тот свет, и не сможет помочь ему избавиться от тьмы… Когда она вновь очнулась на поле боя со странной цепью в груди и увидела лежащее рядом собственное мертвое тело, она поняла, что уже ничего нельзя сделать. Она просто стояла так некоторое время, наблюдая как один за другим гибнут шиноби и становятся такими же как она — бесплотными. И с цепью в груди. Сакура умерла и уже никому не сможет помочь. Ни Саске. Ни Наруто. Ни Какаши-сенсею. Ни Ино. Ни Цунаде-сама. Ни-ко-му. И от этого становилось так горько, что хотелось выть. Она не обращала внимание на других умерших шиноби, а просто стояла в оцепенении. Было больно и пусто в груди. Она так и осталась слабой и беспомощной девочкой, которая прячется за спинами своих товарищей. Куноичи думала, что это конец. Что пройдет какое-то время и она просто растворится и исчезнет. Но, как оказалось, ничего еще не закончилось. По прошествии получаса пришли они. Странные люди, одетые в черные шикахушо и широкие хакама. Все с катанами. Их было трое и они называли себя шинигами — богами смерти. Сакура сначала впала в ступор — неужели боги смерти выглядят как люди? Но позже ей пришлось смириться с этим фактом. Один из них, брюнет с татуировкой «69» на лице, объяснил Сакуре и остальным умершим шиноби о том, кто такие боги смерти, для чего они существуют и зачем они пришли. Другой — с красными волосами, заплетенными в высокий хвост, рассказал, что если они не отправятся в загробный мир, то превратятся в ужасных чудовищ — пустых и только навредят своим пока еще живым товарищам. Третья шинигами — девушка с длинными рыжими волосами и родинкой над губой лишь добавила, что, возможно, кто-то из них тоже сможет стать шинигами, если при переходе в загробный мир, который боги смерти называют Обществом Душ, у них останутся их силы и способности. Сакура, как и остальные, была растеряна. Ей сделалось еще хуже — она надеялась, что просто исчезнет и не будет ничего чувствовать. Но оказалось, что ей придется существовать дальше, не имея возможности даже видеть своих друзей и близких. Не имея возможности даже знать, как они живут. А по словам брюнета с татуировкой она, возможно, вообще все забудет, как только попадет в это Общество Душ. Забудет, кем она была в этом мире, родителей, всех своих друзей и все, что с ней происходило здесь. «Ужасно. Это просто ужасно. Неужели, все так и будет? Неужели, я забуду всех и… начну жить заново?» — думала Сакура, с опаской и подозрением разглядывая шинигами, которые уже отправили одного из умерших шиноби на тот свет. Сначала он засветился, а потом словно рассыпался яркими, сверкающими осколками, которые взлетели высоко в воздух и скрылись. Она не хотела этого. Лучше бы она просто исчезла. Лучше бы ее не было. Саске… Она больше его не увидит. Никогда не увидит. От этой мысли девушка просто впала в отчаяние. Ей просто хотелось плакать от этой жуткой пустоты, которая почти поселилась в ее сердце. Всё. Всё кончено. Теперь она попадет в это Общество Душ и больше никогда не вспомнит о нем. Красноволосый шинигами подошел к ней и коснулся лба рукоятью катаны. После этого Сакура ощутила огромную легкость — она будто взмыла в воздух, словно птица и летела, летела…***
Розоволосая девушка подошла к окну и тяжело вздохнула. Ей вновь снился этот день. День, когда она умерла. Казалось бы, это произошло больше трёх лет назад, но она помнила всё так, словно это было вчера. Когда она очнулась в Руконгае, то поняла, что помнит всё. Помнит свою земную жизнь, помнит, как умерла, помнит, что так и осталась бесполезной. А ещё вся её сила осталась при ней, только теперь она могла использовать медицинские техники и сокрушительную силу, только высвободив в шикае свой занпакто. О том, что не потеряла свою силу после смерти, Сакура узнала только тогда, когда поступила в Академию Духовных Искусств для будущих шинигами. Именно поэтому она решила попробовать снова. Снова доказать — прежде всего самой себе — что она не слабая. И именно поэтому она явилась в Сейрейтей и решила стать шинигами. Поскольку её сила, знания и навыки остались с ней, Харуно отучилась в Академии Духовных искусств всего за один год, после чего её сразу приняли в Готей. Она думала, что её определят в четвёртый отряд, где специализируются на медицине, но для этого отряда она была слишком сильной в потенциале, да и там было немало шинигами. Поэтому она попала в шестой отряд на должность седьмого офицера. Харуно помнила, как рыдала ночами, вспоминая о друзьях, как тренировалась до изнеможения, пытаясь установить контакт с духом своего занпакто, как поначалу была белой вороной в отряде из-за своей необычной силы. Новоиспечённая шинигами, поступив в Академию, сразу стала пытаться поговорить со своим занпакто. У неё получилось это через пять месяцев. Меч девушки звали Бьякуго, но это было и понятно: Сакура при жизни пыталась овладеть техникой с таким же названием. Шикай имел две ступени, и его удалось пробудить ещё через два месяца, после того, как удалось поговорить с Бьякуго. Команда высвобождения шикая у занпакто звучала так: «Растворись, Бьякуго!». После того, как Сакура произносила эти слова, меч действительно словно растворялся в воздухе — исчезал. После этих слов Харуно должна была сказать или «Первая ступень: созидание», или «Вторая ступень: разрушение». Первая ступень позволяла ей использовать медицинские техники, причём скорость их воздействия увеличилась по сравнению с тем, что было, когда Сакура была жива. На второй ступени к Сакуре возвращалась её нечеловеческая сила ударов, и она могла использовать её, пока полностью не истощала свой запас реацу. Зеленоглазая шинигами помнила, как в Академии им объясняли, что погибшие шиноби довольно часто после смерти становятся шинигами, а вот обычные люди, которые при жизни ниндзя не были, в большинстве случаев не имели потенциала, чтобы стать богами смерти и оставались в Руконгае — районе, где жили простые души. Хотя, среди обычных людей тоже бывали исключения, обладающие достаточным количеством духовной энергии. Например, тот парень с татуировкой «69» на лице, лейтенант девятого отряда Хисаги Шухей, до смерти был обычным гражданским. В Готей-13, помимо него, было ещё около сотни таких шинигами. А ещё Сакура помнила, как неожиданно встретила в шестом отряде его. Ослепительного, невероятного, прекрасного капитана. Она впервые увидела его, когда её приняли в Готей-13. Он поприветствовал её и сказал, что она достойна быть седьмым офицером в его отряде. С этого начались ужасные мучения Сакуры. Мало ей было страданий в Мире Живых, мало было неразделённой любви к человеку, который являлся бесчувственной ледышкой. Здесь, после смерти, всё началось сначала. Капитан Кучики Бьякуя, под началом которого Харуно предстояло служить, был до ужаса похож на Саске, о котором девушка не забыла даже спустя год обучения в Академии. Хоть душевная боль и от воспоминаний и значительно притупилась, Сакура понимала, что вряд ли когда-нибудь сможет забыть Учиху. И после встречи с капитаном Кучики её уверенность в этом только укреплялась. Чёрные волосы, холодный голос, надменный взгляд, аристократически бледная кожа… Таким был Учиха Саске. И таким был Кучики Бьякуя. Сакура открыла окно и вдохнула свежий ночной воздух. Он немного привёл её в чувство, заставляя вспомнить о том, что в её посмертной жизни всё-таки были свои плюсы. Она подружилась с парой хороших шинигами — парнем и девушкой, которые были её одноклассниками в Академии. При жизни они тоже были шиноби, после смерти смогли сохранить свои силы и, как и Сакура, окончили Академию всего за год. На самом деле, среди погибших шиноби тех, кто заканчивал обучение так рано, было примерно тридцать процентов, к числу которых относились и её друзья. Сейчас они оба служили в десятом отряде и пытались поддерживать с Харуно связь и видеться чаще. Также она подружилась с офицером тринадцатого отряда Кучики Рукией — названной сестрой своего прекрасного капитана, и Матсумото Рангику — лейтенантом десятого отряда, которая пришла за ней в Мир Живых три года назад. В родном отряде сначала все косо смотрели на Сакуру из-за того, что сила её занпакто была не совсем обычной. По крайней мере, так сперва показалось самой девушке. На самом деле, она всё ещё выглядела тогда отрешённой и нелюдимой из-за неполного принятия факта своей смерти и, как следствие, утраты связи с дорогими ей людьми. Поэтому с ней никто не решался заговаривать. Через несколько месяцев пребывания в отряде Харуно поняла это и стала более открытой. После этого всё стало налаживаться. Младшие офицеры стали уважать её и со старшими по званию проблем не возникало. Разве что с капитаном… С ней неплохо ладили третий офицер Рикичи и лейтенант Ренджи Абарай. Правда, с последним друзьями они пока не были, скорее, их можно было считать хорошими приятелями и боевыми товарищами. Ренджи был одним из немногих, кто часто помогал Сакуре, начиная с самого её зачисления в отряд. Он считал её скорее своей подопечной, чем подругой. Поэтому, когда экс-шиноби, вынырнув из раздумий, увидела под окном своей комнаты, расположенной в бараках шестого отряда, Абарая, она удивилась. Ренджи стоял там в обнимку с офицерами одиннадцатого отряда Иккаку и Юмичикой. Видимо, девушка так задумалась, что поначалу даже не заметила их реацу. — Эй, Сакура, — слегка заплетающимся языком проговорил Ренджи. Сакура сразу поняла, что он пьян, — пойдём, выпьем с нами. Матсумото просила тебя позвать… — Лейтенант Абарай, вы сошли с ума! Два часа ночи! — возмущённо воскликнула девушка, — и вы туда же, Иккаку-сан, Юмичика-сан! — Да ладно Вам, Сакура-сан, — протянул Аясэгава, — вы совсем заработались и Рангику-сан послала нас за вами, чтобы вы немного отдохнули. Капитан Кучики совсем загрузил вас работой. А для того, чтобы эффективно работать, нужно хорошенько отдыхать хоть иногда. — Для меня отдыхать — значит спать! Шаннаро, вы же знаете о моём отношении к пьянкам, тем более, в компании Матсумото! Ренджи улыбнулся и хитро сощурил глаза. — Ты до сих пор переживаешь из-за того случая трёхмесячной давности? — спросил он, а стоящие рядом с ним Иккаку и Юмичика заговорщически переглянулись. Когда Абарай выпивал, он начинал говорить с Сакурой, как с закадычной подругой. И Харуно не могла не признать, что лейтенант прав. Три месяца назад действительно произошёл случай, который чудом не повлёк за собой увольнение Сакуры из шестого отряда.***
Это случилось, когда Матсумото вытащила девушку на одну из своих пьянок. В той пьянке помимо Рангику участвовали Ренджи Абарай, Иккаку Мадараме, Аясегава Юмичика, Хисаги Шухей и Изуру Кира. Эти шинигами предпочитали отмечать каждое окончание недели подобным образом. Сакура ранее почти не бывала на этих пьянках, но рыжая лейтенант десятого отряда уговорила её в этот раз. Теперь Харуно жалела о том, что согласилась на это. Девушка тогда решила под пару рюмочек саке рассказать подруге о том, что до сих пор скучает по друзьям из Мира Живых. Но под её чутким контролем (Матсумото умела мастерски спаивать людей), пара рюмочек превратилась в десять и уже через час после начала пьянки, Сакура плакала и рассказывала Рангику о том, что капитан Кучики ужасно похож на её возлюбленного из Мира Живых, которого она так и не смогла спасти. Она говорила о том, что у капитана даже характер похожий, и о том, что теперь она будет мучиться каждый день, сталкиваясь с ним. И о том, что капитан теперь странным образом волновал её, заставляя мысли о том возлюбленном уходить на второй план. А ещё Сакура поведала рыжей подруге свою страшную тайну. Как-то раз, ещё обучаясь в Академии Шинигами, Сакура сидела на лекции об особенностях Общества Душ. Там им рассказывали о семейных и брачных взаимоотношениях между душами и о том, что у некоторых шинигами есть родственная душа. Родственные души — это предназначенные судьбой друг для друга шинигами, которые могут даже попасть в Общество Душ в разное время, но обязательно встретятся. Многие из таких счастливчиков, конечно, предпочитали не ждать и связывали свою жизнь не с соулмейтами. Но те, чьими вторыми половинками стали их родственные души, были более счастливы. Эти союзы были гораздо крепче. Им рассказали, что родственным душам, чтобы узнать друг друга, дан особенный признак, отличающий их от других. Сакура как сейчас помнила таблицу, которую начертила в тетради, которая называлась «Признаки, по которым соулмейты могут узнать друг друга». Среди таких признаков, как метки на коже или одинаковый цвет глаз, самым редким считалась схожесть имени занпакто шинигами с именем его соулмейта. Такой особенностью обладали лишь пять процентов из тех, кто мог встретить родственную душу. А встретить её, в свою очередь, могли только десять процентов из всех шинигами. Харуно тогда удивил этот феномен, но тогда она и мысли не могла допустить о том, что с ней может случиться что-то подобное. Подумать только — родственные души! Она тогда ещё подумала, вот бы у людей и в жизни всё было так просто, а не только после смерти и только у некоторых. Когда она попала в шестой отряд и встретила капитана Кучики, она была поражена тем, как сильно он похож на Саске и силой его занпакто. Тогда она ещё не полностью приняла факт своей смерти и её мысли были заняты предстоящей службой в отряде. Зато некоторое время спустя, когда она немного привыкла к обычной рутинной работе шинигами, вроде отчётов и заданий в Руконгае, и воспряла духом после новости о том, что ей когда-нибудь поручат задание в Мире Живых, у неё появилось время для раздумий. Она как раз тренировала первую ступень своего шикая, чтобы её медицинские техники могли лечить раненных быстрее, чем кидо пути возвращения, которые, кстати, вместе с путём разрушения у неё неплохо получались. А вот кидо пути связывания Харуно давались плохо. «Чёртовы связывающие кидо. Нужно будет потренировать их как-нибудь в другой раз, но сейчас мне нужно усилить свой шикай…» — думала Сакура, высвобождая свой занпакто. — Растворись, Бьякуго! — прокричала девушка и её меч сразу исчез. — Первая ступень: созидание! Спустя секунду, шинигами из её отряда, который сломал руку и пришёл к ней за помощью, начал светиться золотым светом. Через пять минут сияние исчезло и офицер с удивлением понял, что его рука больше не сломана! — Сакура-сан, спасибо Вам большое! — сказал шинигами. Этот парень был одним из немногих, кто не сторонился Сакуру с момента её попадания в отряд. — Не за что, — с улыбкой ответила девушка. Она позволила себе расстроиться только тогда, когда исцелённый офицер ушёл. «Много, — подумала она, — слишком много времени, нужно быстрее. Но Бьякуго пока не может действовать за меньшее время. Да и у меня пока не хватает столько духовной силы. Хорошо, что я могу вылечить за это время уже восемь человек за раз. В Академии могла только четырёх… Это довольно неплохо, быстрее, чем большинство исцеляющих кидо, но каждая секунда на счету, когда речь идёт о жизни и смерти. Нужно ускорить время исцеления и попробовать увеличить число тех, кого Бьякуго сможет исцелить за раз…». «Твой максимум — двадцать человек. По крайней мере, в шикае. И не думай, что, если ты быстро установила со мной контакт и быстро смогла использовать обе ступени шикая, я дам тебе освоить эти ступени в полной мере за такой короткий срок. Чтобы овладеть шикаем полностью, тебе придётся работать очень долго», — услышала Сакура тихий голос своей занпакто. — Я знаю, — сказала Сакура, продолжив тренировку. — Растворись, Бьякуго! Вторая ступень: разрушение! Харуно уже занесла было кулак над тренировочным манекеном, чтобы разнести его в щепки, но вдруг резко опустила руку. Именно в тот момент она почему-то подумала о том, что имя её занпакто похоже на имя её капитана. Бьякуго. Бьякуя. А потом она вспомнила, как на церемонии принятия в отряд он показывал новичкам свой шикай. «Цвети, Сенбонсакура!» — сказал он тогда. Его меч превратился в бессчётное множество розовых лепестков, которые в следующую секунду окружили тренировочного манекена и разрезали его на куски. Харуно застыла на месте. Имя его занпакто было точно также созвучно с её именем. Сенбонсакура. Сакура. Девушка потёрла лоб, пытаясь что-то вспомнить. И через пару минут она вспомнила. Академия. Лекция. Соулмейты. Схожие имена занпакто. «Нет, — думала Сакура, упрямо мотая головой, — нет-нет-нет… Возможно ли такое, чтобы я и капитан Кучики… Нет, этого просто не может быть!». Когда ещё несколько месяцев назад капитан пришёл в Академию смотреть на тренировку будущих шинигами и отбирать тех, кого зачислить в отряд, Сакура уже была во второй ступени шикая. Она крушила тренировочные манекены. Команду высвобождения она произнесла до того, как капитан Кучики пришёл взглянуть на учеников, поэтому он не слышал имени её занпакто, но видел, как работает её шикай. Он сразу оценил способность девушки и решил зачислить её в свой отряд в будущем. А когда Харуно зачислили в отряд, дела на новых офицеров составлял лейтенант Абарай. Он в том числе записывал имена занпакто у тех, кому уже удалось установить контакт со своим духовным мечом. Капитан Кучики, должно быть, просматривал дела, но мог упустить факт схожести своего имени с именем занпакто одного из новоиспечённых офицеров. Или факт схожести имени своего занпакто с именем девушки, которую принял в отряд. «Он наверняка знает о том, что у соулмейтов может быть именно такой отличительный признак. Значит, он просто не обратил внимания на то, что у нас всё именно так… Или же ему просто всё равно. И как мне теперь узнать об этом? А вдруг это просто совпадение?» — думала Харуно, убирая свой меч в ножны. С того самого дня она пристально стала наблюдать за капитаном. И мысли о том, что они, возможно, родственные души, не давали ей покоя. А ещё она постепенно стала понимать, что её чувства к Саске постепенно стали тревожить её всё реже и реже, заменяясь чувством интереса к Кучики.***
Именно этими своими мыслями поделилась Сакура с Матсумото после десяти рюмок саке. Под воздействием алкогольного опьянения она забыла о том, что Рангику очень болтлива. Наутро вся их компания, участвовавшая в пьянке, знала о том, что седьмой офицер шестого отряда неровно дышит к своему капитану и, возможно, является его соулмейтом. Хоть не весь Сейрейтей — спасибо и на этом! Сакура очень боялась, что её уволили бы, если б до капитана дошёл такой слух. Он, всё-таки, глава клана Кучики, а она — безродная бывшая шиноби из Руконгая. — Послушай, Сакура, — сказал Абарай, — мы понимаем, что тебе неловко из-за того случая, но сейчас самое время отдохнуть. Ну, подумаешь, рассказала ты Матсумото о том, что вы с капитаном Кучики, возможно, соулмейты. Ну сказала ты ей, что имя его занпакто созвучно с твоим и наоборот. Но ведь кроме нашей компании никто не узнал об этом. Мы не собираемся выдавать твою тайну… Кроме нас никто не знает даже о том, что ты иногда просто взгляд оторвать от него не можешь… — Помолчите, лейтенант! — яростным шёпотом прервала его Харуно, — вдруг кто-нибудь услышит! — Поздно, — раздался за спинами подвыпивших лейтенанта и офицеров леденяще-спокойный голос, — уже услышал. Ренджи вздрогнул. У него с давних пор выработался рефлекс вздрагивать всякий раз, когда капитан говорил таким голосом. Если Кучики Бьякуя говорит что-то так, будто собирается заморозить всё в радиусе пяти километров, жди беды. Юмичике и Иккаку хватило смелости обернуться — как-никак, офицеры одиннадцатого отряда, и слабоумие и отвага всегда были их девизом. Сакура замерла. Судя по тону, каким он произносил свои слова и по содержанию его краткой реплики, Кучики стоял где-то рядом достаточно долго, чтобы слышать абсолютно всю их милую беседу. А потом он просто неожиданно появился прямо за спинами Ренджи, Иккаку и Юмичики, чтобы прервать их. Как будто специально решил появиться в тот момент, когда уже бесполезно что-то отрицать. У Харуно даже холодок по спине пробежал от голоса капитана. Её кошмар становился явью: Бьякуя Кучики знает о том, что Сакура к нему неравнодушна. Она поняла, что говорить что-то просто бесполезно, Кучики не поверит ни единому её слову. Тем более, он уже наверняка всё понял сам после услышанного разговора. И про занпакто, и про соулмейты. Ей никак не отвертеться. Что же он теперь скажет? Что она, безродная руконгайка, не имеет права даже мечтать о том, что он хотя бы попытается с ней сблизиться? Что им больше лучше не сталкиваться и Сакуре будет лучше перейти в другой отряд? Что он не является тем, кто дожидается своего соулмейта? У него ведь раньше уже была жена, которая его соулмейтом не была. Сотни мыслей роились в голове Харуно, не давая ей покоя. — Вон, — снова услышала Сакура ледяной голос капитана, — вы, трое, пошли вон отсюда. Лейтенант шестого отряда и офицеры одиннадцатого, будто застывшие на месте, вмиг протрезвели и поспешили ретироваться. От греха подальше. Как только они ушли, Бьякуя посмотрел на Сакуру, а потом его взгляд встретился с её глазами. Сакура смотрела на него, словно загипнотизированная. Раньше они встречались взглядами редко, когда девушка, осмелев, могла слишком долго смотреть на него, а он, почувствовав на себе её внимание, начинал смотреть ей прямо в глаза в ответ. Она всегда опускала свои зелёные очи в таких случаях. А Бьякуя не понимал, что ей от него нужно. Но теперь многое прояснилось. — Я всё думал, почему седьмой офицер Харуно так пристально буравит меня взглядом в рабочее и свободное время, — произнёс аристократ уже более мягким голосом, — а причина, оказывается, проста… — К-капитан… Я просто… Я… — Сакура попыталась что-то сказать, но к горлу словно подступил ком. Девушка мысленно приготовилась к самому худшему. Сейчас он скажет, что такая, как она, ему и даром не нужна. — Можешь не продолжать. Лучше скажи, почему ты не сказала мне сразу. Харуно удивлённо округлила глаза. — Капитан… Я не знала, что и думать. Я ведь не знала точно, совпадение это или же… Я не хотела тревожить этим вас и, тем более, я не знала, как вы отреагируете на всё это. К тому же, я ведь… обычная девушка из Руконгая, которая при жизни была шиноби, а вы… вы благородный аристократ, и вообще, вы очень похожи на моего бывшего возлюбленного, — Сакура даже сама не заметила, как легко слово «бывший» по отношению к Саске слетело с её языка, — я не знала, что я вообще чувствую к вам… и к вам ли… шаннаро, что я вообще несу… Я думала, что такой как вы, никогда не обратит внимания на такую, как я… тем более, вы не из тех, кто ждёт своего соулмейта, вы уже были женаты и на феномен родственных душ вам всё равно… — Поэтому ты решила, что я оттолкну тебя? — Бьякуя сначала нахмурился, а потом удивлённо приподнял бровь. — Ну конечно, как же я могу быть вам интересна, я же всего лишь какая-то безродная девчонка, которая только недавно попала в Сейрейтей… Пожалуйста, капитан, давайте закроем этот разговор, я уже жалею о том, что вообще начала говорить с вами на эту тему… — То есть, ты думаешь, что, раз я был женат, то мне совершенно не будет дела до моей родственной души тогда, когда моей супруги уже нет в живых? — спросил Кучики. — Подождите, что вы хотите сказать? — Я был молод, и Хисанна была моей первой настоящей любовью, а старейшины клана торопили меня со свадьбой. Хоть она и была из Руконгая, моей семье пришлось принять её. После её смерти я принял в клан её сестру Рукию, после чего поклялся на могиле родителей, что больше никогда не преступлю закон. Однако, есть исключение. Если моя родственная душа будет из Руконгая, я приму её. Сакура слушала его и не верила своим ушам. Неужели это ей не снится? Капитан Кучики что, только что сказал, что… примет её? Бьякуя стоял перед Сакурой, этой совершенно странной, необычной девчонкой, которая пару лет назад попала в его отряд, и вот так просто говорил ей о том, о чём даже Рукии ещё не рассказывал. «Вот, значит, в чём особенность общения между родственными душами, — отметил он про себя, — соулмейту хочется доверять, даже если это кажется безрассудным.» Кучики вспомнил о том, как иногда, после тяжёлого рабочего дня, шёл в бараки своего отряда, чтобы незаметно понаблюдать за тем, как Харуно тренируется. Он был доволен тем, что взял такую перспективную шинигами в свой отряд и понимал, что у неё немаленький потенциал. Так всегда бывало, когда в Готей-13 попадал шинигами, который при жизни был ниндзя с уровнем силы выше среднего. И сейчас Бьякуя понимал, что уже тогда девушка вызывала в нём лёгкий интерес, по крайней мере, как шинигами. Харуно тем временем поражалась. Поскольку он стоял у неё под окном, он смотрел на неё снизу вверх, но ей казалось, что всё наоборот. Кучики выглядел настолько величественным и аристократически гордым, что Сакура чувствовала себя совсем маленькой и ничтожной рядом с ним. Она удивлялась его сдержанности: даже при всей неловкости, связанной с темой их разговора, он вёл себя так, будто говорил о погоде. Такому спокойствию и железной выдержке можно было только позавидовать. Сакура знала Бьякую уже два года, работала с ним, иногда даже ходила в Рукон на совместные миссии со всем отрядом, когда капитан их возглавлял, и за это время неплохо изучила его манеру поведения в различных ситуациях. В последние несколько месяцев она стала замечать, что, хоть Кучики и был похож на Саске характером, существенные различия между ними всё же были. К примеру, капитан шестого отряда умел прекрасно контролировать свой гнев в отличие от Учихи. Или же, он не был таким жестоким, как Саске и никогда не опускался до оскорблений вроде «ты слишком надоедливая и раздражающая». Сакура несколько раз видела, как некоторые младшие офицеры даже после подробных объяснений не понимали, как разбираться с некоторой бумажной работой. В таких случаях Бьякуя никогда не повышал голос, не раздражался и не срывался на подчинённых. Он ещё пару раз пытался объяснить и рассказать, и лишь потом отправлял к лейтенанту. Благодаря такому подходу офицеры почти не допускали ошибок в отчётах. Если уж ему попадались совсем докучающие офицеры, он отправлял их к лейтенанту сразу, а уж Абарай таким вежливым, как капитан, не был. Поэтому все пытались понять всё сразу. Харуно понимала, что её чувства к капитану были отличны от чувств к Саске. С Саске ей сначала двигало желание посоревноваться с другими девочками из Академии, которые все поголовно были в него влюблены. Затем «любовь» сумасшедшей фанатки, после интерес, потом симпатия, потом непонимание, и лишь только после всего этого попытки понять его и перерастание её чувств в нечто большее и сильное. Рана на её сердце от того, что она не смогла ничем ему помочь и от расставания с ним ещё не зажила, но чувства к нему стали потихоньку покидать её сердце. И теперь у неё появилась надежда на то, что она сможет когда-нибудь исцелиться от душевной боли и забыть Саске. С Кучики Бьякуей всё было по другому. Сначала его схожесть с Учихой поразила её, после чего на почве этого возник интерес. Девушка стала наблюдать за капитаном и узнавать его всё лучше и лучше. Да, он по-прежнему напоминал ей Саске. И да, воспоминания о Саске по-прежнему причиняют ей боль. Но уже не такую сильную, как раньше. После того, как она выговорилась Матсумото, ей стало легче. Бьякуя был человеком, для которого понятия чести и долга воина не были пустыми словами. Он был спокоен и сдержан, вежлив и терпелив. Он был главой великого клана, осознающим весь груз ответственности, что был на него возложен. И в то же время он был готов рисковать жизнью ради своих подчинённых. Всё это стало вызывать у Сакуры восхищение вслед за интересом. А затем и симпатию. Ну, а после того, как она поняла, что они с капитаном, возможно, соулмейты… Её симпатия только усилились. А сейчас, смотря на него из окна своей комнаты она понимала, что у неё открывается второе дыхание. Второе дыхание для того, чтобы полюбить. Рана, связанная с Саске и прошлым не заживёт ещё очень долго. Но когда-нибудь — теперь Сакура в это верила — она обязательно затянется. — Я уже сказал тебе всё, что думаю, Сакура. Повторюсь ещё раз. Я готов к тому, чтобы лучше узнать тебя, — сказал Бьякуя, снова внимательно глядя ей в глаза. При этом, его выражение лица практически не поменялось. — Капитан… — произнесла Харуно, — я… это взаимно. Девушка отвела взгляд. — Хорошо. Тогда завтра в пять на полигоне для тренировок. Нам ещё многое предстоит обсудить. При этих словах капитана, сердце Сакуры пропустило несколько ударов. Уже одно только осознание того, что Бьякуя не собирается её отталкивать, грело её душу. Он открыт для сближения, и даже готов сделать первые шаги ей навстречу. Кучики приподнял уголки губ в лёгкой, едва заметной улыбке, что было удивительно: раньше девушка никогда не видела, чтобы он улыбался. Он развернулся, чтобы уйти, но Харуно знала: в этот раз ей не надо никого возвращать. Человек, который по-настоящему не равнодушен к ней, сам к ней вернётся. И они встретятся снова уже завтра в пять. Открытые для новых чувств. Бьякуя, силуэт которого уже начал растворяться в темноте ночи, вдруг остановился. — Береги себя, Сакура. Не забудь о завтрашней встрече. Его слова прозвучали тихо, но отчётливо, а потом растаяли в ночной тишине. Но в сердце Харуно они останутся навсегда. — Буду, капитан. И мы обязательно продолжим наш разговор завтра, — с трепетом внутри ответила она. Из-за стука собственного сердца она даже не услышала своих слов. А Бьякуя услышал её. Он понял, что слишком устал от своей сдержанности, своего напускного равнодушия, от своей отстранённости. И почувствовал, что холодная маска бесчувственного аристократа начинает медленно трескаться на его лице. А ещё он понял, что у него открывается второе дыхание. Второе дыхание для того, чтобы полюбить. Рана, связанная с Хисанной и прошлым не заживёт ещё какое-то время. Но когда-нибудь — теперь Бьякуя позволил себе в это поверить — она обязательно затянется. И Харуно Сакура, возможно, станет той, кто его исцелит.