И не возвращайся ко мне

В свой хоть и внезапный, но долгожданный выходной Виталий решил разнообразить своё меню и приготовить чебуреки. Торопиться ведь некуда никто не отвлекает. Даже сидящий в кресле за столом Артур. Он уже не в первый раз пришел, чтобы о чем-то поговорить, как и в прошлые разы, молчит. В этот раз он сказал, что разговор очень важный и Виталий может отреагировать чрезмерно эмоционально, а это недопустимо, когда имеешь дело с горячим маслом в сковороде. Виталий попытался представить причины, по которым он может запустить в человека горячую сковороду с маслом, но ничего подходящего в голову не пришло. Допустил, что Беркут имеет в виду что-то другое, либо просто уклоняется от разговора. Непонятно только зачем вообще придумал этот разговор. Артур просто наблюдает за Виталием, как он вылавливает готовые чебуреки, берёт со стола другие, аккуратно выкладывает, чтобы вошло больше. Стол постепенно пустеет, Артур пытается придумать срочные дела, по которым ему нужно бежать. И он обязательно скажет то, что хотел, но потом. Когда-нибудь. Только никаких дел нет. Сам же сказал Виталию, что сегодня полностью свободен. — Вроде, всё, — Виталий выложил на тарелку поджаренные чебуреки, сдвинул сковороду с плиты. — Чай? Кофе? — Пиво есть? — спросил Артур. — Выходной же. — Можно, — Виталий поставил тарелку на стол, достал из холодильника пару баночек пива. — Можно коньяк для настроения. — Не надо. Оксана не поймёт. — Как хочешь, — улыбнувшись, Виталий отодвинул табурет, сел за стол. — Ну и о чем ты хочешь поговорить уже в пятый раз? Сковородка далеко и остыла уже, никаких истрых столовых штуковин у меня в руках нет. — В пятый? Ты считаешь? — Я не специально. Выкладывай уже, попробуем решить твои проблемы. — Может, поедим сначала? — предложил Артур. — Может, в процессе поговорим? — Виталий открыл банку, поставил её перед вокалистом. — Чем дольше ты тянешь, тем больше меня напрягает. Если не хочешь, не можешь или боишься, давай закроем эту тему прямо сейчас и не будем к ней возвращаться никогда. — Не получится закрыть, — Артур решил начать с пива. — Я всё понимаю, что вас не устраивает мой вокал, и все песни альбома ты спеть не сможешь и не станешь. — Я же не вокалист, чтобы петь все песни, — Виталий удивлённо посмотрел на Артура. — И я сказал, что тебе не помешало бы походить к преподавателю по вокалу. Про то, что твой вокал нас не устраивает, никто не говорил. Я сам иногда посещаю преподавателя, ничего ужасного в этом нет. Это всё? — Нет, — Артур гипнотизирует банку. — Не в преподавателе ведь дело. Да и не пойду я к нему. — Зря. Хотя я могу сам с тобой позаниматься вечерком, — Виталий вдруг рассмеялся. — Ты боишься что ли? — Не об этом, — Артур выдохнул. — Мы не можем быть вместе. Я ухожу из группы. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня проблемы были. Придумай сам что-нибудь, что из-за пончиков меня выгнал или еще что-нибудь. Артур встал, быстро вышел из-за стола. За пару секунд, пока Виталий загружал и пытался переварить информацию, успел обуться, но что-то забыл в комнате. Хотел быстро найти. — Какие на хрен пончики? — Виталий выбежал из кухни, толкнув Артура в угол, перекрыл все пути к отступлению. — Будем считать, что я ничего не слушал. — Всё ты слышал, — Артур попытался выскользнуть из ловушки. — Давай не будем больше это обсуждать? Я просто пойду на все четыре стороны или куда пошлёшь. — Михеев, — Дубинин подошел к вокалисту совсем близко. — Я не желаю слушать твой бред. Какой дятел тебя клюнул? — Отпусти меня, — Артур вырвался, стал осматриваться в поисках забытой вещи. — Забудь меня. — Стоять, — схватил Артура за руку. — Это Макс тебе чего-то наговорил? — Нет. Ему пофигу, он же барабанщик. Вообще никто ничего не говорил. — Не верю. — Кроме того, что ты сам в студии слышал, — исправился Артур. — Сам же видишь, как Петрович рычит на меня каждый день и Серёга косо смотрит. И про вокал мой шуточки отпускают пошлые. Я понимаю, что не соответствую вашему формату. И вообще в коллективах плохо уживаюсь. — Не заметил, — Виталий шлёпнулся на диван, закрыл глаза. — И куда ты теперь? — Не знаю пока. Свою группу создать попробую. — Нахрена? Это же долго и не факт, — Дубинин встал, ушел к окну. — Может, Вовочка с Серёженькой устали просто, вот и рычат. Я с ними поговорю, объясню доступно. — А смысл? — Артур подошел к Виталию. — Ты пойми, вам дальше двигаться надо, а не об меня спотыкаться. — Бред какой-то. А петь я тоже Удалова заставить должен, — Виталий обернулся. — Вот он удивится. — Макс нормально поёт. Или другого вокалиста найдёте. Меня же нашли, — Артур вздохнул. — Я пойду? — Вали, — безразлично ответил Виталий. Побыв еще немного в комнате, Артур забрал оставленный на диване телефон и убежал. Он понимал, что поступил не хорошо, но другого выхода и более гуманного способа объяснить всё Виталию не нашлось. Дубинин вышел на балкон, долго смотрел вдаль тупо от непонимания произошедшего и дальнейший своих действий. — Вали на хрен, — заорал он со всей дури. — И не возвращайся ко мне. Дальше были коньяк, пачка сигарет, тысяча попыток написать об этой новости Холстинину. Или Попову, чтобы передал своими цензурными словами, сомнения в необходимости это делать, сомнения в себе, еще куча других сомнений на разные темы, сообщение Удалову с требованием срочно приехать. Потом дошло, что лучше было бы попросить, но писать снова не осталось ни сил, ни желания. Несмотря на форму сообщения, Максим приехал. Что-то подсказало, что Дубинин не в лучшем настроении и оставлять его требования без внимания не стоит. Чуть не сломав звонок, дёрнул ручку. И дверь открылась. Перепугавшись за Виталия, Максим вбежал внутрь. На ходу снимая обувь, вошел в комнату, где и увидел Виталия лежащего на диване в наушниках, и с бутылкой вискаря в руке. — Ну и что случилось? — Максим снял с него наушники, послушал, что там играет. — Rammstein, конечно, хорошая группа, но я не фанат. — Максимка, — Виталий заулыбался, протянул ему виски. — Хочешь? — Не хочу, — Удалов забрал тару. — И не буду. По какому поводу? — Да вот, провожал нашу птичку в свободный полёт, — Дубинин на удивление ловко умудрился встать. — Порадовался за него, как смог? — Какую птичку? — не понял Максим. — Птеродактиля, бля, — Дубинин осмотрелся в комнате. — Беркут упорхнуть изволил. Сказал, чтобы я хоть сам пел, хоть тебя заставлял. Свободы ему захотелось. А дядя Виталя пусть крутится, как хочет и с кем хочет. Взглянув на не на шутку разбушевавшегося Дубинина, Максим двинул ему по лицу. Подхватив под руку, чтобы тот не грохнулся на пол, потащил в ванную приводить в более адекватное состояние. Некоторое время спустя. Дубинин мирно отдыхает на кровати, гипнотизируя муху на потолке. Максим сидит рядом с гитарой отобранной у Виталия. Поговорить по душам до сих пор не получилось, но торопиться некуда. — Прости, — не отводя взгляда от мухи, попросил Виталий. — За что? — За сообщение, за вид свой, за Беркута. — Не парься. Бывает, — Утконос тоже лёг.— Могу сам Петровичу сказать. Всё равно ответит, что догадывался, подозревал и так далее. — А он подозревал? — Виталий повернул голову. — Не знаю. — Вот и я не знал. Ты не думай, я к тебе претензий не имею, а если наговорил чего, то набей морду. — Так я уже, — Максим положил ладонь на гитару. — Ты бы поспал лучше, к утру отпустит. — Не хочу. Лучше спой что-нибудь. На свободную тему, наиграть могу. — Не, я сам, — Максим дотронулся пальцами до струн. — Только сильно не материться. Перебирая пальцами струны, Максим запел. Негромко и спокойно, периодически поглядывая на Виталия и улавливая его реакцию. В какой-то момент, Утконос понял, что Дубинин спит, убрав гитару и выключив свет, лёг рядом с ним. Побоялся оставлять его одного. Проснувшись ночью от странного и тяжелого сна, Виталий почувствовал, что рядом кто-то есть. Не сразу вспомнил события прошлого дня, и уже без той эмоциональности. Свалил Пернатый и флаг ему в руки. Придвинувшись к Максиму, укрыл его своим одеялом. Не претендуя на понимание.