Погоня за Бесконечностью

Впервые с этим местом меня познакомил Джо, когда я еще даже не знала ни его настоящего имени, ни того, что он мой биологический отец. Помню, в тот день мне было крайне паршиво, потому что тогда я узнала о плане Локи, где принимала непосредственное участие, которое обратилось бы для меня весьма печальным исходом. Джо появился из ни откуда, однако страха или острого желания поскорее убраться подальше от его компании не хотела, наоборот, мне стало вдруг интересно узнать своего столь загадочного спасителя поближе. К тому же выбирать было не из чего. За полгода здесь не многое изменилось: деревья стали выше и появились новые, еще совсем крохотные, едва дотягивающие до моей поясницы, но ветки их так же были усыпаны и снегом, и миниатюрными листьями, что старательно тянулись к прохладному солнцу и его свету. Я как ребенок, абсолютно не стесняясь, ныряла в сугробы, лепила снежных оленей, стараясь не прибегать к магии, и, что самое приятное — совершенно не чувствовала холодных обжигающих рук зимы. Организм быстро адаптировался под погодный режим, хотя я бы все-таки не отказалась от теплой куртки и шапки. Говорю же, Мидгардские традиции — вещь близкая к сердцу, от которой сложно избавиться, да и желания у меня не было. Что насчет Локи? Он как снеговик неподвижно стоял на месте и внимательно смотрел на мою беготню за собственной тенью, очевидно, не понимая, что в этом такого веселого и необычного, — нырять мордой в снег. Ну, я решила объяснить ему сразу, без провождения лекционных заседаний: дождалась удобного момента, когда трикстер задумается о чем-то глубоком и философском, и швырнула в него крупный ком пушистого снега. Пришлось, правда, тут же пожалеть об этом, так как Локи мгновенно очухался и, стряхнув с волос белые хлопья, метнулся вслед за своей обидчицей. Выражение его лица сулило кое-кому сплошную череду неприятностей, а от жуткого взгляда мои руки выронили весь приготовленный запас снежков, что предназначался для штатной фурии по имени Локи. От беспомощности и осознания, что удрать мне хоть как не удастся, я вжалась спиной в отдаленное от остальных дерево, которое само по себе росло ближе к зимней стороне леса. — Ты просто так стоял!.. Я лишь хотела вывести тебя из транса, — залепетала я, стараясь удержать гомерический хохот. Такая озлобленная гримаса на его лице не могла не вызывать бурю эмоций, пусть выражало оно лишь желание закопать меня где-нибудь поглубже. В кроличьей норе. У самцов в весенний период. Трикстер недобро ухмыльнулся и, вроде как, усмирил свою жажду свести со мной счеты, понимая, что его я и из-под земли, и из любой другой норы достану. Фух... Вроде пронесло. Но от дерева отлипнуть мне не позволили. Тогда я решила воспользоваться выгодным положением и спросить трикстера насчет его скоропостижного похода. — Расскажи, кто может быть в том мире помимо Читаури? — Тебе доводилось встречаться с Болфоками? — Да разные ухажеры были — будь конкретнее. — Я откинула голову вверх, чтобы посмотреть на упругие ветки дерева, наполовину покрытые толстым слоем снега, и, сдержав за невозмутимой маской свою кровожадную ухмылку, снова пригвоздила взгляд на Локи. Намерения своего «Наказания» он прочесть не смог, потому что по-прежнему размышлял над моим ответом. — Разные? И сколько всего? — Шесть месяцев прошло, а ты спрашиваешь только сейчас? — Дыхание, превратившееся в пар, соскользнуло с губ и развеялось при столкновении с лицом трикстера — так близко оно находилось к моему. Локи резко вжался в мое тело и впился убийственным взглядом, очевидно, намекая, что мне следует поторопиться поделиться столь любопытной для Бога Обмана информацией, если я не хочу срастись с деревом и остаться здесь до конца своих дней. Да ладно, поиграть немного, что ли, нельзя?.. — Всего пять, — с наигранной печалью пришлось признаться. — Двое из которых нарвались на мою любовь еще в детском садике. Они сильно пострадали, между прочим! Устраивает? — ласково уточнила я и обхватила совсем не замерзшими ладонями предплечья Локи, руки которого были расставлены по бокам от моей головы. Невыносимый всем, чем только можно, Локи покачал головой и прижался губами к моим до того, как я сама потянулась к нему. Пришлось, правда, пожертвовать стартом моей шалости, но разве поцелуй с Богом Обмана — не тот случай, ради которого можно чем-то пожертвовать? — Закончила возиться со своим снегом? — деловито спросил Локи, чуть касаясь моих раскрытых, потрескавшихся от холода губ. — Еще нет... Я щелкнула пальцами и резко выскочила из объятий трикстера, не дожидаясь того момента, пока он поймет, какую очередную глупость решило учудить его так называемое Наказание. Отошла на безопасное расстояние и принялась оттуда любоваться, как огромная куча снега, заполнившая половину невысокого дерева, с ног до головы засыпает Бога Обмана. Но вскоре мини-лавина окончательно осыпалась, и вновь показался Локи. Малость взбешённый, жаждущий отмщения Локи. Ой! Мне кажется, или лицо Ледяного Великана несколько посинело от злости? Ой. Нет. Нет, не кажется! С округлившимися глазами и сверкающими пятками я рванула в противоположную от трикстера сторону. Пусть это будет моя последняя выходка в жизни, но, Одинова борода, она того стоила!

***

— Я больше так не буду, — злобно нахохлившись, как воробушек в студеную зиму возле люка с горячим паром, мрачно пробубнила я. Сверху донесся недоверчивый смешок. — Ты вроде любишь снег, разве нет? — Люблю. — Мда, с такой интонацией только к заклятому врагу обращаться… Хотя по-другому назвать этого рогатого оленя в данный момент у меня просто не получалось. Он поступил нечестно по отношению ко мне: мало того, что является искусным магом, так еще и заживо закапывает ни в чем не повинного человека в огромном сугробе! А на свободе оставляет лишь половину плеч и голову, на которых она держалась. Подумаешь, влепила пару снежков, скинула «шубу» с дерева на него, а потом попыталась сбежать от расплаты — такой мести я все равно не заслужила! Тело под толстым слоем холода начало стремительно неметь, а Эльфгар не мог исправить эту ситуацию ввиду одной зеленоглазой проблемы, что наложила на мои белоснежные «прутья» заклинание, способное отражать атаки Древнеэльфийской магии, как рикошет. То есть когда я спускала с рук простой магический трюк, чтобы растопить свое узилище, — получала моментальный ответный ожог. О противопоказаниях Локи, конечно же, сразу сообщать мне не стал. — Как-то не заметно, — продолжив издеваться, Бог Обмана присел на корточки рядом со мной. Сделал несколько круговых движений по колючей от холода поверхности земли, приподнял небольшую горсть снежных хлопьев четырьмя пальцами и расслабил их прямо над моей головой. Я снова сквозь сжатые зубы послала его по матушке, раздраженно помотав головой, чтобы сбросить насыпь. — Садист, — отчеканила и со смесью разнородных эмоций во взгляде посмотрела на Локи. Он пытался разобрать каждую, чтобы ни дай Бог не прогадать со своим решением: вытаскивать меня или нет — потому что желание насадить трикстера на его же скипетр плескалось в моих глазах пропорционально с желанием выбраться отсюда. Бр-р… Кажется, своих ног я уже не чувствую. Ну, зато, к счастью, моего предельно тихого замечания в духе «и тебе еще недолго ощущать себя полноценным» никто не услышал. Локи, сжалившись, наконец нащупал сквозь слой снега мое предплечье и одним быстрым рывком вытащил из заколдованного сугроба. Я принялась судорожно стряхивать с себя остатки места своего «заточения» и схватилась за попытку согреться, активировав магию Эльфагара. Игру в снежки решила оставить для кого-нибудь другого. Может, для Тора? Хотя противостоять этим ходячим бицепсам все равно что пытаться посадить Вольштагга на диету. Мы покинули Двустороннюю поляну по моей просьбе, ибо вся одежда была пропитана холодом и влагой, а продолжать и дальше стоять на снегу у меня совершенно не было желания. Сушить свою одежду пришлось самостоятельно, ибо трикстер наотрез отказывался помогать в данной ситуации, заявив, что «такова моя расплата за беспринципное поведение». Вот заболею, слягу с температурой и со смертельным диагнозом в постель, тогда он поймет, что сегодня были еще цветочки! Я обиженно зашипела сквозь сжатые зубы, пытаясь согреться. Дрожь со своими цепкими клешнями никак не хотела покидать мое общество, пока очухавшийся Эльфгар не отфутболил ее любящими пинками под зад. Минут через десять, после того как волна автоподогрева, запущенная моим соседом, — созданием трех эльфов — прошлась от головы и до пяток, температура тела постепенно пришла в норму, как и цвет кожи. Больше трястись от холода не приходилось. На улице стало совсем темно, но в то же время уютно и спокойно. На стенах и колоннах дворца издалека красиво мерцали зажженные фонари, которые покачивались от визита прохладного ветра; заняли свои посты часовые, а громоздящая серповидная луна была их прямым источником света. Она отбрасывала свои бледные лучи на воду в красивых фонтанах, на чистый берег у водоема, делясь некой энергией с каждой материей, до которой смогла дотянуться. Народ перестал бродить и напевать пьяные песни. Вместо этого асы — в большинстве мужчины, усталые от кропотливой работы, — разошлись небольшими группами кто куда и заняли удобные места, чтобы разложить там свои мощи и отдаться ласкам ночного ветра и сказочной тишине. Некоторые почти шепотом перекидывались словами меж собой, кто-то уговаривал детей оторваться от игр и пойти, наконец, домой — спать. Я шла с Локи под руку и задумчиво смотрела по сторонам, пронизывая пустым взглядом одинокие площадки для танцоров, закрытые торговые палатки, живописные деревья, у которых ночью всегда светились почки на стеблях. Обида на Локи за его внезапный порыв окунуть меня в свою, можно сказать, стихию, распалась где-то минут через двадцать после того как мы покинули лес и пошли в сторону дворца. Мою просьбу, как мы и договаривались, он пока выполнял, за что я была ему донельзя благодарна. Завтра он уходит в Закрытый мир… Это ведь звезды, свет которых угас на века из-за войн и расхитителей? Они уносили за своей жадностью кучу жизней, сжигали все дома и прочие постройки дотла, преследуя лишь одну цель: как можно сильнее набить карманы чужим добром и имуществом. Кажется, именно об этом и повествовала та девушка с серо-синими прядками волос, когда мы «познакомились» возле сада, на скамейке. Интересно, где она сейчас? Осмелюсь предположить, что дом у нее отобрали очень давно. Но как тогда ей удалось выжить, если, по её же словам, бандиты не оставляли даже камня на камне после своего прихода, а всех пленных они либо убивали, либо делали своими рабами? Додумать свою мысль я не успела — глаза ослепила яркая вспышка янтарного цвета. Когда наступает ночь, на улицу выходят юные волшебники, которые раз в неделю дают небольшое представление. Что-то вроде лазерного шоу, только намного правдоподобнее и оригинальнее. К примеру, на той неделе они изображали нашу Вселенную, наглядно продемонстрировали, как выглядит Мировое Древо Иггдрасиль. И каждый раз у них новая тема, новые «рисунки», новые истории, которые рассказывает их вожатый. Так я узнала, что существуют некие Девы-воительницы — Валькирии, которые забирают души благородных воинов, павших в бою, и уводят их в мир лучший под названием Вальхалла. У этих молодых магов можно многое узнать о нашей Вселенной, в которой, в общем-то, все мы живем, но сегодня витающие в воздухе иллюстрации волшебников не разжигали в глазах энтузиазма. Я, невольно и нехотя, намеревалась обделить их равнодушием, потому что желания задерживаться совершенно не было. Локи остановился напротив одного из мальчиков, который искрящимися полосками изображал в воздухе геометрические фигуры, позже превратившиеся в довольно-таки годное подобие мидгардских пентхаусов в Нью-Йорке. Видимо, трикстер, закаленный опытом и знанием, помнил, что мое любопытство всегда кидалось на такие банальные для него вещи, как незамысловатые каракули в воздухе, поэтому был уверен, что и в этот раз я не смогу пройти мимо них. — Все в порядке? — изогнув бровь в удивлении, спросил Бог Обмана, когда понял, что я не пытаюсь сбавить шаг, а наоборот, стремлюсь как можно быстрее пройти мимо чародеев. Ответ поступил незамедлительно и на редкость скомканно: — Да, конечно. — Толику лжи, скрывающуюся в моем голосе, успешно скрыла теплая улыбка. — Просто хочу тишины. Радужный мост — первое, с чем я столкнулась в Асгарде. За полгода он успел немного регенерировать, и про́пасть, разделяющая мост от почти достроенной «обсерватории», разрушенной Тором во время их первой стычки с братом, сократилась метров до десяти. Каждый шаг — разный цвет отпечатка следа. Звезды мерцали над головами, часто срываясь с небесного полотна и улетая куда-то вниз, как слабо затянутые пуговицы на черной ткани; водопад, шумящий под мостом, все так же заканчивал свой путь бесконечным полетом в небытие. Мы шли не спеша, и, казалось, само время тянулось безгранично медленно. Я прекрасно помню ту сцену, увиденную еще в пещере, которая изменила жизнь Локи и семьи Одина; я прекрасно помню те чувства Бога Коварства, что заполонили собой часть моего сердца и позволили хотя бы наполовину представить, какие эмоции испытывал тогда брошенный отцом младший сын. Но радужный мост понемногу восстанавливается, как и полученная когда-то давно душевная рана — затягивается. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить. — Как думаешь, что было бы, если б ты тогда не разжал пальцы? — ломким от прилива чужих воспоминаний голосом тихо спросила я, глядя вниз, в бездонный космос с мириадами звезд под Радужным мостом. Почему-то сегодня у меня не было сомнений, что Локи ответит на этот вопрос. — Возможно, на мою голову не свалился бы тяжелый груз неприятностей в лице несносной девушки из Мидгарда. — Он говорил серьезно и достаточно убедительно, что я вполне могла расценить, как попытка снова зацепить за живое, но плотно сжатые губы и бесконечно-изумрудные глаза, закатившиеся к небу, тут же расстроили всю картину. Ему сказочно повезло, что для прогулки по мосту мы не взяли лошадей, иначе кое-кто с чересчур длинными рогами плелся бы обратно пешком! Один. — М-м-м… — Я устало зевнула и заговорщически улыбнулась. Рассматривающий что-то внизу моста принц даже насторожился. — Пошли домой. Ты — Бог и можешь обходиться без сна, а я — по большей части человек, который, как порядочный житель Земли и к тому же девушка, может начать дебош, если вовремя не уложить его в постель. В покои мы ворвались, побив все рекорды, за десять минут.