Broken

– Съемка через пять минут!.. – Така, из-за тебя мы провалимся. Рейта берет сигарету из тонких пальцев и тушит ее о стену. – Плевать. Нетвердый шаг ведет к гримерной, вокалист чувствует душевный подъем. Здесь хранится отдельная доза – как раз на такой случай. Ему повезло, что личные вещи артистов не проверяют при входе. Визг молнии, шуршание – и Акира видит белый порошок, тщательно запакованный в целлофановый пакетик. – Ты рехнулся… – Ничуть. Скинуть все с журнального столика не доставляет труда, через секунду на полированной поверхности уже белеет дорожка, которую тщательно выровнял Таканори кредитной картой. Внезапно сильные руки хватают его за плечо и резко дергают назад: Мацумото больно ударяется спиной о крупную бляшку ремня басиста. – Приди в себя, черт возьми! – на него обрушивается гневная речь, пока пальцы на плече сжимаются все сильнее. Синяков не избежать. – Это переходит все границы! – Пусти. Вместо слов оба музыканта слышат лишь шипение – раздраженное, с горьким привкусом отчаяния. Акира знает, что ему это нужно. Не потому что необходимо, а потому что иначе попросту нельзя. Однако мысли о предстоящей съемке для известного журнала заставляют держать упрямого наркомана настолько крепко, насколько позволяли силы, чтобы он не сорвал столь важный контракт всей группе. Один неверный шаг – и они снова окажутся в той яме, из которой только-только выбрались. Они сделали это только благодаря ему. Руки на собственном горбу вытащил их, а теперь сломался. Рейта никогда не думал, сколько сил юного Мацумото уходило на создание и поддержание на плаву их еще только сколоченной группы. «Она должна была стать его последней попыткой», – взгляд, из-за белых линз кажущийся демонским, пронзает, но Сузуки отступать не намерен. Он не даст ему погубить все то, что он так старательно строил себе во вред. Он помнил, что Таканори моментально отключался, как только добирался до их маленькой съемной квартирки. Помнил его кошмары по ночам, помнил полные отчаяния глаза, когда ему приходилось искать новую подработку. Помнил боль, льющуюся через край, стоило очередному лейблу отказаться их финансировать. Только сейчас он осознал, насколько слепы они все были. Мацумото Таканори стал принимать легкие наркотики, когда сил бороться уже не хватало. Тогда он не думал, что с каждой дозой опускается все ниже в яму, не считал, что поступает неправильно. «Это все ради них, – вертелась мысль в его голове. – Я делаю это ради Gazette». И он продолжал бороться, находя поддержку совсем не там, где следовало. И вот сейчас, лежа на пыльном полу гримерной под Акирой, он понял, что сам похоронил себя заживо. Но ему было плевать. Прижимающее сверху тело не давало даже шевельнуться, а Рейта горячо дышал ему на ухо, придерживая рукой крепкую талию. Хотелось вырваться, взбрыкнуть, но вокалист только прикрыл глаза, в отчаянии решив выждать подходящий момент. Мягкие губы осторожно коснулись мочки, зубы прикусили едва ощутимо. Он знал каждое слабое место, знал, как доставить удовольствие именно ему. Сейчас это знание играло против Руки. Тихий шипящий выдох разнесся по комнате, поднимая в душе Акиры зарытое, казалось, безвозвратно чувство вины. Он знал, что он нуждается в этом, но сознательно ограждал от желаемого. «Это ради его же блага», – мысленно убеждал себя басист, но сам себе не верил, ощущая мелкое подрагивание тела под собой. Такого миниатюрного, такого крепкого… такого обманчиво-хрупкого, что хотелось защитить Таканори от всего мира. И Сузуки защищал по мере сил – когда сам Така позволял такую роскошь. Рейта знал, что это даже отношениями назвать было затруднительно. Они просто спали – так считал Руки, а Акира же просто был рядом, тщательно запрятав чувства в самый темный уголок своей души. Так, что даже сам зачастую вспоминал о них с трудом. Но однажды все вернулось – и разрушило его убийственной волной. Это случилось в день подписания контракта с «PS Company», когда, казалось, главные трудности группа оставила позади. Он не знал, что для него и Таканори все только началось: в тот день он впервые увидел, что Така принял какую-то таблетку, не запив ее водой. Сначала он ничего не заподозрил, но на подписании Руки вдруг повел себя странно, после списав все на неважное самочувствие. Дальше – хуже. Рейта в своем желании прикурить частенько искал сигареты в сумке вокалиста. Это было нормальным, ведь Така безгранично ему доверял – как казалось самому Акире. А потом он нашел небольшой пакетик с белым порошком, подозрительно похожим на наркотик. Тогда он вызвал Мацумото на разговор, на что тот просто отмахнулся, заявив, что это не его дело. Конечно, это не его дело. Но это его тело. На тот момент их периодические встречи продолжались уже на протяжении двух лет. Акира считал себя в полном праве претендовать на здорового Мацумото, не опьяненного наркотой, но вокалист лишь смеялся ему в лицо, расширенные же зрачки были насмешливо обращены к его глазам. – Ты теряешь себя, Мацумото, – рычал он, уже покусывая шею согруппника чуть ниже линии роста волос. Там камера ничего не заметит. – Ты уже тогда потерялся. Извернувшись, Таканори резко скинул с себя Акиру и метнулся к столику, тут же вдыхая белую дорожку ноздрей. Голова закружилась, мысли исчезли, а тело стало легким, словно совсем не имело веса. Вокалист улыбнулся. Теперь он в порядке. Сузуки только поджал губы, принимая поражение. Он с отчаянием во взгляде посмотрел на сгорбленную на полу у столика фигуру Таки, после чего зажмурился и закрыл лицо ладонями. Он не знал, как спасти его. Не знал, чем помочь. Как уберечь человека от самого себя? – Когда завянут цветы… – зашептал Руки, теряясь в круговороте собственного сознания. Он знал, что уже безнадежен. Сломанным людям лишь одна дорога. – Что останется в моей голове, Акира?..