Выпей за мое возвращение

Как ни странно, любовь к Филлори все не оставляет Квентина. Даже после всех тех трудностей, которые выплыли наружу, как только он и его спутники попали туда. После тех разгаданных и весьма неприятных загадок, что хранит эта страна. Мысли о Филлори по-прежнему отзываются в теле Квентина теплым трепетом. Как только корона касается его волос, он вздрагивает — то ли от неожиданности, то ли от счастья. Маг все не может поверить, что эта волшебная страна позволяет ему становиться ее королем. Королем этих бескрайних лесов и бесконечных тайн, что поджидают на каждом шагу. Квентина колет неожиданное разочарование в тот момент, когда они покидают это место, чтобы добраться до Брейкбиллс. На протяжении всего того времени, что они ищут заклинание боевой магии, Колдуотера не покидает ощущение, что какая-то его часть осталась там, в Филлори. Эта часть больше не может покинуть волшебную страну, она добровольно осталась там и ничто теперь не сможет вытащить ее оттуда. Квентин не может существовать без этой особенной части. Есть, спать, думать — нормально функционировать. Жить. Он настолько устает от ощущения грусти и скорби от этой непонятной потери, что к тому времени, как он ступает на землю Филлори, маг не хочет ничего, кроме как вновь почувствовать себя полноценным, вернуть себе недостающую деталь. Но не происходит ничего. Эта бездна не ослабляет хватку, только продолжает затягивать Квентина в свои глубины. Он будто проваливается в непроницаемый вакуум, и теперь никакая смертельная опасность, ничей голос не может всколыхнуть его сознание, вернуть ему смысл существования. Вдруг его усталый взгляд натыкается на знакомый силуэт, повернутый к Квентину спиной. Этот высокий силуэт облегают прекрасные светлые одежды с изысканным принтом. Узорчатое украшение покоится на голове этого человека, немного приминая темные кудри. Корона. Силуэт оборачивается. Глаза его наскоро оглядывают троих друзей Колдуотера, а затем останавливаются на нем самом. Игриво-ленивый взгляд, с тенью радости, которую ничем не прикроешь, прыгает по лицу Квентина. И в этот момент маг, застывший, будто каменная статуя, с шумом выдыхает, ощущая какое-то тепло внутри. Тот груз, что давил на всю его сущность в дни отсутствия, ломается с треском и падает, обращаясь в прах. Оказывается, он задыхался ночами не от грусти по Филлори. Вечером весь дворец по велению Элиота празднует возвращение королей. Уже, вероятно, за полночь, и люди начинают постепенно расходиться, а слуги — семенить по залу с опустошенной посудой. Весь вечер Квентин не участвует ни в каких беседах. Он просто глядит на все, что его окружает. И не может насмотреться. Пока он был в реальном мире, все краски медленно угасали, оставляя лишь черно-белую пародию на цвета. Колдуотер радостно вглядывается в бездонную черноту ночного неба. В огромные каменные своды замка, что нависают над залом, будто когти орла. В лица людей, снующих мимо. И в одно конкретное лицо, чей обладатель сидит прямо перед ним в роскошном кресле, уже изрядно подвыпивший. То странного вида пойло, которым заменяют здесь выпивку, рассеивает белесый туман в голове, и мысли путаются, будто нитки. На скулах Элиота с течением вечера все сильнее проявляется хмельной румянец. Глаза, почти закрытые, изредка поднимаются и наблюдают за происходящим. Иногда Квентин с горячим трепетом ощущает его взгляд на себе. Игривость, которую Колдуотер видел в них днем, растворилась в пламени свечей, уступив место расслабленности. В глубине глаз Элиота Квентину все мерещится какая-то опасная таинственность, но ему не хватает смелости, чтобы задержать взгляд и удостовериться. Король Филлори неспешно поднимается с места и кивком головы манит другого короля последовать за ним в ночную прохладу. — Ты не сказал ни слова за весь вечер, — подмечает Элиот, привалившись к прохладной колонне. Выйдя из замка, они слышат стрекот копошащихся в высокой траве сверчков. — Как и ты. — Я ждал, что ты заговоришь первым. — Почему? — Когда вы отчалили, у меня появился целый список дел, — Вог игнорирует вопрос, рассеянно глядя куда-то вдаль. Луна делится частичкой блеска с Элиотом, и его глаза светятся в ее серебристом сиянии. — Я бы хотел сказать, что не заметил, как пролетело время, пока вас не было. — Я тоже скучал, — сердце Колдуотера, колотящееся быстро-быстро, сжимается от боли и стыда. Элиот стал Верховным королем, пожертвовал своей свободой ради успеха дела. Женился. У него теперь нет возможности увидеть тот мир, в котором он провел всю свою жизнь. А Квентину, неблагодарному засранцу, нужно еще кое-что. Нужно податься вперед, как сейчас, и коснуться пересохшими губами нежных и горячих, будто огонь, губ Вога. Нужно ощутить слабый, едва заметный вкус того напитка, от которого мозг плавится почти так же, как от прикосновений Элиота к его спине. Нужно почувствовать мягкие густые кудри, скользящие между пальцев, и прохладную корону, запутавшуюся там. Нужно перевести дыхание и прежде, чем снова припасть к этим губам, услышать хриплый шепот на ухо: — С возвращением. Нужно, как воздух.