Ангел-хранитель

- Кастиэль тысячу раз проклял тот злосчастный момент, когда согласился сходить вместо Габриэля на спектакль. * * * — Лучше бы я дома остался, — сердито буркнул Новак, запахивая полы плаща. Мужчина быстрым шагом направлялся прочь от театра; на такой ужасной постановке он еще точно не бывал. Спящий город встретил его пустотой улиц, днём пестрящих народом, и темнотой, рассеиваемой только тёплым жёлтым светом фонарей, мягкий свет которых разгонял тьму только метра на два вокруг. Касу оставалось только догадываться, почему Габриэль отдал ему билет на столь поздний сеанс. На спектакль пришло человек тридцать, максимум — пятьдесят. В основном это были молодые семейные пары, которые всё ещё пытались искать уединения, не привыкнув к своему положению, и одинокие мужчины и женщины. Но дело даже не в них, а в том, что спектакль был настолько скучный, что Кастиэль уснул ещё в самом начале. Брюнету было очень интересно, на кой чёрт Габриэль вообще покупал этот билет. Но спрашивать было бесполезно: Гейб всегда найдет тысячи отговорок. Он красочно расскажет, почему сам не смог пойти на сей «шедевр» театральной индустрии, и где вообще умудрился достать билет на этот кошмар, вот только истины в его словах не будет в принципе. Кас был любителем высокого искусства, а потому обрадовался бесплатному билету, просто приняв своеобразный подарок и не задавая лишних вопросов. Но, чёрт возьми, теперь эти вопросы появились, причём в достатке. Он уже представлял, как придет домой, позвонит другу, абсолютно наплевав на позднее время и возможную занятость Габриэля, и в деталях опишет ему все, что думает о нем и этой бездарщине. Кастиэль свернул на перекрёстке и двинулся в сторону старого парка, в котором он любил проводить время, читая интересную книгу или же любуясь чудным пейзажем. Он остановился около входа и опасливо вгляделся сквозь чугунные прутья калитки во внушающую страх темноту. На улице не было ни души, только одинокие такси проезжали время от времени, нарушая шумом своего мотора ночную тишину. «Ну же, Новак, неужели сдрейфил?», — шепнул Касу внутренний голос. — Черта с два, — ни к кому толком не обращаясь, ответил мужчина и, отворив чуть скрипнувшую калитку, пошел по выложенной плиткой дорожке вглубь парка. Кастиэль пытался сохранять хладнокровие, но ему все время казалось, что за ним кто-то наблюдает. Обозвав себя чёртовым параноиком, он попытался представить парк при свете дня, стараясь хоть немного успокоить нервы. Перед глазами тут же всплыл такой знакомый пейзаж, имеющий отнюдь не зловещий вид. Аккуратно подстриженная зеленая трава, клумбы с пестрыми цветами, деревья, на которых жили белки. Подобные мысли немного успокаивали и отвлекали, идти стало легче, и Кас ускорился, насвистывая какую-то веселую мелодию, внезапно пришедшую на ум. Только что восстановившееся душевное равновесие нарушил звук шагов. Обернувшись, Новак увидел мужчину, уверенно направляющегося за ним. Передёрнув плечами будто от холода, Кастиэль ускорил шаг, а потом даже побежал, не особо разбирая куда, но путь ему преградил второй мужчина, который стоял прямо посреди аллеи, не давая пройти. Брюнет успел только заметил краем глаза кулак, несущийся ему прямо в лицо, как почувствовал резкий удар по челюсти и медный привкус крови во рту. Он упал навзничь; его чем-то били, видимо, битами, иногда добавляя ногами. Кас свернулся клубком на земле, защищая голову руками. Кричать было бессмысленно, навряд ли кто-то прогуливается в парке или его окрестностях по ночам. Боль вспышками отдавалась во всем теле, но Кастиэль не издавал ни звука. Сжав зубы, он терпел, но когда услышал глухой хруст, а волна боли прокатилась от лодыжки к бедру, тихий, скулящий звук вырвался из полуоткрытых потрескавшихся губ. Тот, кто сломал ему ногу, понял, что удары по ней причиняют Касу адскую боль, и принялся бить ещё интенсивней. Крик, полный мучений, вырвался из глотки брюнета, и он уже не смог его удержать. Слезы лились из покрасневших глаз, все тело сводило судорогой. «Боже, почему я до сих пор в сознании? Избавь меня от этой всепоглощающей боли. Забери меня к себе», — мысленно взмолился Кастиэль. Он молил о смерти, потому что терпеть дальше для него представлялось невыполнимой задачей. Кровь наполняла рот и стекала густой струйкой из уголка приоткрытых губ. Боль уже практически не чувствовалась, тело переставало реагировать. Чуть перевернувшись, он взглянул на усыпанное звездами ночное небо и подумал, что ещё никогда ему не доводилось видеть такой красоты, а возможно, он просто не обращал внимания. Гримаса боли уступила место измученной улыбке, и нападавший, увидевший это, поспешил сообщить об этом второму: — Смотри, Том, этот ублюдок еще и улыбается! Посмотрим, как ты заулыбаешься после этого, — ухмыльнулся мужчина, и с силой ударил Кастиэля в живот. Каждый вздох отдавался адской болью в ребрах, и мужчина беспомощно продолжал лежать на холодном асфальте, моля о смерти, которая стала бы для него избавлением. — Эй, парни, что вы делаете? Эй! — в ушах шумела кровь, но Кас смог услышать крик какого-то незнакомого человека. Уже потерявший надежду брюнет приготовился к новой порции пинков и ударов, но услышал лишь, как один из бьющих произнес: «Бросай этого урода! Бежим!» и топот удаляющихся шагов. Перед глазами Кастиэля все плыло, но он смог различить мужчину, склонившегося над ним. Он что-то говорил, но Кас не мог разобрать слов, в ушах стоял гул. — Ты ангел? — последние слова с хриплым стоном сорвались с губ брюнета. Вокруг всё померкло, и ему казалось, что он падает в бездну, приносящую такой долгожданный покой. * * * «Писк... Боже, ну что за противный звук?». Кастиэль поморщился и поёрзал на подушке. Голова раскалывалась, а писк приборов, контролирующих его жизнедеятельность, только усиливал ужасную мигрень. Остальные части тела тоже адски ныли, боль от головы медленно растекалась дальше, достигая кончиков пальцев, вызывая приступы тошноты. Брюнет хрипло выдохнул и попытался открыть глаза, дабы точно узнать, где он находится, но попытка с треском провалилась: веки были словно свинцовые. Решив пойти другим путём, мужчина медленно провел ладонью по простыни и попытался поднять руку к лицу, но почувствовал, что в вену что-то воткнуто. Подобное открытие не сильно обрадовало Новака, и он завозился вдвое энергичнее, пытаясь привстать с кровати; писк приборов стал более учащённым, они фиксировали активность главных жизненно важных центров его организма. Чья-то рука удержала его за предплечье, успокаивающе поглаживая и стараясь уложить обратно на постель. Незнакомец что-то шептал, и Кас понял, что этот голос ему почему-то знаком. Вдруг на брюнета лавиной обрушились воспоминания о той злополучной ночи. Темнота, безлюдный парк, паника и дикая боль во всем теле, а потом этот голос и яркие зелёные глаза. Последняя деталь всплыла как-то внезапно, но прочно засела в сознании. На грани смерти его удерживал именно этот голос, не давая провалиться в небытие до последнего. Даже воспоминания о тех событиях вызывали животный страх, Касу казалось, что он проживает те минуты снова и снова; пульс участился, дыхание стало быстрым и поверхностным, тело пробило мелкой дрожью. Приборы запищали громче, оповещая о смене состояния мужчины. Кастиэль пытался справиться с паникой и силился глубоко вдохнуть, и вот у него это получилось. Сделав пару глубоких вдохов, он резко распахнул глаза. Первое, что он увидел, было лицо незнакомого парня, склонившегося над ним. Его взгляд метался от лица Новака к монитору прибора и обратно. — Тише, тише, — он слегла поглаживал Кастиэля по руке, дабы успокоить. — Ты в больнице Святого Патрика, тебе не о чем волноваться. — Ангел, — проговорил Кастиэль хриплым голосом, смотря широко раскрытыми глазами на зеленоглазого парня. И непонятно было: шутит он или же нет. Новая волна боли прокатилась по телу брюнета, и он захныкал, словно маленький ребёнок. — Тс, успокойся, сейчас станет легче, — незнакомец подошел к капельнице и вколол туда какое-то лекарство, шприц с которым до этого держал в свободной руке. Спустя несколько минут боль начала притупляться, веки потяжелели, и Каса начало клонить в сон. Последнее, что он запомнил, прежде чем снова провалиться во тьму, была тёплая улыбка на губах его спасителя. * * * Когда пациент уснул, Дин вздохнул с облегчением. День был трудным, как и все предыдущие. Но этот парень очнулся, а значит, у него появилось больше шансов на скорую поправку. Он всегда радовался, когда у кого-то из его пациентов наблюдалась положительная динамика. Винчестер и сам был не прочь поспать, но подобную роскошь он мог себе позволить только после окончания смены. Вздохнув, Дин решил, что стаканчик крепкого кофе сейчас будет как нельзя кстати. Направляясь за живительным напитком, он все время думал о мужчине, которого избили в парке. Безымянный пациент не выходил у него из головы. Вернувшись со стаканчиком горячего кофе, Дин обнаружил в палате своего нового пациента главврача, которым являлась миловидная стройная блондинка. Она что-то списывала с экранов к себе в тетрадь, сверяя записи по несколько раз. — Что, Винчестер, завел себе любимого пациента? — женщина, услышавшая его шаги, обернулся и игриво подмигнула шатену. Закатив глаза, Дин оперся плечом о дверную притолоку. Постоянный флирт со стороны главврача ему уже порядком наскучил. Сколько раз Дин уже ее отшивал? Раз пять? Или шесть? Видимо, женщина никак не желала принимать своё поражение, а потому пыталась все снова и снова. — Я его даже не знаю, Джил, — ответил Дин, тяжело вздохнув. — Я нашел его избитого в парке, — пожал он плечами. — Естественно, я чувствую ответственность за него, как врач, конечно же. — И что, ни документов, ни прав, ни визитки? Ничего, что помогло бы определить личность? — удивилась «крашенная стерва». Так её называла добрая половина персонала, и Дин не был исключением. — Когда я нашел его, он еле дышал. Я больше сосредоточился на том, чтобы спасти ему жизнь, не было времени шарить по карманам, знаешь ли, — возмутился он. — Ну, ну, Винчестер, не горячись. Ты поступил благородно, а я просто обожаю таких мужчин, — промурлыкала блондинка, закусив нижнюю губу. — Перестань, Джил. Сколько раз я должен тебя отшить, чтоб дошло? — поинтересовался Дин. Вся сексуальность мигом испарилась, уступив место неприкрытой злобе. — Он вроде идет на поправку, сегодня даже очнулся, — улыбнулся Винчестер. Повернув голову, он еще раз взглянул на пациента, который спал, сопя, как маленький ребенок. — Как бы твоя привязанность не превратилось в нечто большое, — цокнула женщина и поспешила покинуть палату. * * * «А я и не знал, что у меня есть ангел-хранитель. К тому же такой красивый». Кас заворочался в постели, просыпаясь. Чувство скованности в движениях заставило его окончательно стряхнуть с себя остатки сна и приоткрыть глаза. В палате было темно, свет от мониторов практически не рассеивал мрак. Возможность хоть что-то разглядеть давала приоткрытая дверь в хорошо освещенный коридор. Свет размытыми пятнами ложился на пол и на кресло у противоположной стены, в котором спал парень в медицинской одежде. Поза определённо была неудобная, ото сна в таком положении потом будет ломить все тело, но его, похоже, это мало волновало. Кас разглядывал спящего парня, размышляя о том, что он чертовски сильно хочет пить, но вот стакан с водой стоит на прикроватной тумбочке, до которой он навряд ли сможет дотянуться. Будить спящего в кресле не хотелось, а как вызвать медсестру мужчина не знал, а потому, собрав все силы, брюнет с усилием перевернулся на бок, который тут же обожгло болью. Поморщившись, он все же протянул руку и, взяв стакан, резко откинулся на подушку. Ослабевшие пальцы не смогли удержать сосуд, и он с громким звоном разбился об пол. Шум разбудил спавшего парня, и он резко подскочил с кресла, силясь понять, что вообще происходит. Переведя взгляд на пол и увидев осколки и лужу воды, он спешно подошел к постели брюнета. — Притормози-ка, — он помог Кастиэлю принять полусидячие положение. — Я помогу, — ласково произнес шатен. Опять этот голос. Когда парень подошел к кровати, и тусклый света упал ему на лицо, Новак сразу же узнал его. «Мой ангел», — промелькнула мысль в голове. Его так удивил этот факт, что он пропустил мимо ушей все то, что ему пытались втолковать. — ...тебе просто нужно сказать, — успел уловить он обрывок фразы. — Кстати, меня зовут Дин, а тебя? Кастиэль в недоумении уставился на него. Все его попытки вспомнить собственное имя терпели крах, но оно ведь наверняка у него было, так? Между бровей залегла глубокая морщинка, выражение лица говорило о напряжённой работе мысли. Факт того, что он, как оказалось, не может вспомнить не только собственное имя, но и всю свою жизнь до той злополучной драки в парке, выбивал из колеи. Кастиэля захлестнули безысходность и отчаяние, отчего на глаза стали наворачиваться непрошеные слезы. Мужчина понимал, как жалко выглядеть сейчас в глазах этого парня, но восстановить хрупкое душевное равновесие уже не мог: механизм был запущен. Винчестер, ждущий его ответа, явно не ожидал увидеть слезы, которые прозрачными дорожками стекали из глаз брюнета. — Эй, ты чего раскис? — Дин присел на корточки возле кровати Каса, взяв того за руку. Кожа на ощупь была мягкой и почему-то прохладной. — Ты не помнишь свое имя? — вновь обратился он к пациенту, немного понизив тон. Сжав губы, Кас покачал головой. — Ну тогда.. как тебе Джимми? — наблюдая за изменениями на лице мужчины, спросил Дин. — Я буду называть тебя Джимми, хорошо? Кас чуть приподнял бровь, скептически взглянув на шатена. Что-то подсказывало, что это не его имя, но ему нравилось, как оно звучало из уст этого Дина, и он кивнул, соглашаясь. — Ну вот и отлично, — улыбнулся Винчестер. — А теперь давай я все же принесу тебе воды и вызову уборщицу, — поднимаясь и выпуская руку Кастиэля из своей, проговорил он, — а то тут и пораниться недолго, — закончил он уже около двери, и, приоткрыв её, вышел из палаты. Спустя пару минут в комнату вошли, но это оказался не зеленоглазый парень, а старушка с ведром, веником и тряпкой. Почему-то наблюдая за тем, как она шаркающими шагами приближается к кровати, Кас запаниковал; сердце пустилось в пляс. Зажмурившись, он прислушивался к каждому шороху и вздрагивал, когда уборщица издавала особо громкие звуки. Новак молил Бога о том, чтобы она поскорее ушла, оставив его одного, но тут он почувствовал тёплую ладонь, которая сжимала его руку как и пять минут назад. Присутствие рядом шатена, а Кастиэль безошибочно понял, что это именно он, успокоило взбудораженную нервную систему, мужчина почувствовал себя в безопасности. В голове опять всплыла мысль о том, что этот парень — его ангел-хранитель, как бы абсурдно это не звучало. Брюнет не знал, с чего вдруг такая уверенность, и почему вообще его стали посещать подобные мысли. Наверное, после избиения в мозгах что-то периклинило, и набожность Кастиэля вылилась вот в такую навязчивую идею, по другому и не скажешь. Это было единственным разумным объяснением сложившейся ситуации. — Я принес тебе воды, — Дин поставил стакан на тумбочку и развернулся всем корпусом к Новаку. — Помочь? Кастиэль кивнув, помня о том, что сил у него пока маловато. Левая рука Винчестера легла на его плечо, а правой Дин поднес к губам мужчины стакан, наполненный практически до краев. Он аккуратно придерживал его, пока брюнет пил, а после вернул опустевший сосуд обратно на тумбочку, садясь на край кровати Каса. Свою руку с его плеча Дин убрал, и потоки тепла от того места, где его ладонь соприкасалась с кожей Кастиэля, скрытой лишь тонкой тканью больничной рубашки, прекратили течь по его телу тёплыми волнами. Брюнет сидел на постели, разглядывая Винчестера. Теряющийся под его сканирующим взглядом, Дин не знал, что предпринять, чтобы отвлечь мужчину от столь «увлекательного» занятия. Найдя, наконец, выход, он привстал и потянул Каса, заставляя съехать по подушки вниз. Приведя тело своего пациента в горизонтальное положение, шатен укутал его в одеяло, подоткнув со всех сторон и, взяв с тумбочки стакан, хотел было выйти, но Кас схватил его за руку, выпутавшись из кокона, созданного Винчестером. — Что такое? Тебе плохо? — обеспокоенно спросил Дин, чуть наклонившись вперёд. Мужчина открыл было рот, чтобы объяснить причины своего поведения, но тут же закрыл его. Он хотел бы сказать, но слова застревали в горле, не удавалось воспроизвести ни звука. Кастиэль грустно смотрел на Дина своими большими синими глазами, практически не моргая. Его взгляд будто кричал: «Не уходи, пожалуйста! Мне.. нужно это». — Ты хочешь, чтобы я остался? Брюнет кивнул, смущенно отводя глаза. Следующие два часа Дин провел в палате своего пациента, рассказывая ему о себе, своей жизни, дополнял он все это смешными историями того времени, что учился в институте и только проходил практику. Кас ни на секунду не отводил глаз от Винчестера, внимательно слушал и улыбался, когда шатен шутил. Время текло незаметно, и только когда комнату осветил тусклый серый свет, они поняли, что просидели так весь остаток ночи. Удивительно, но ни один из них не чувствовал усталости или сонливости. * * * Кастиэль привязался к Дину, не отпускал парня от себя ни на шаг. Иногда попытки покинуть палату сводились к молчаливой истерике или даже слезам, что Дина всегда очень шокировало и пугало. Причинять мужчине боль не хотелось, а потому он уходил тогда, когда его пациент спал: забегал домой, чтобы наскоро принять душ и переодеться, после чего вновь возвращался в больницу к своему другу, которым успел стать брюнет за время его прибывание в больнице. Вздох облегчения вырывался каждый раз из груди шатена, когда он возвращался и заставал Каса ещё спящим. Джимми казался донельзя милым и беззащитным, а ещё понимающим. Не смотря на это, Дин был всегда предельно аккуратен и вежлив с ним, боясь обидеть грубым или резким словом. Винчестер посвящал Кастиэлю все свое время, забывая других пациентов и игнорируя свои прямые обязанности. Дневные часы они практически всегда проводили за «разговорами». Дин всегда находил, что рассказать брюнету, и улыбка на губах последнего подсказывала, что он не ошибся с выбором. Иногда, вернее — очень редко, Винчестер делился с Касом своими проблемами, а в ответ получал понимающие взгляды, переполненные сочувствием. Его молчаливый пациент был лучше любого собеседника, потому что практически все его мысли и эмоции можно было прочесть в его глазах, а самым главным было то, что они были действительно искренними. Никакого лицемерия или недосказанности, всего этого и так хватает в избытке; душа Дина отдыхала, когда он был рядом с Новаком. Ночью, после того, как Джимми засыпал, Дин устраивался в кресле и часы напролёт смотрел на мужчину, черты лица которого в лунном свете будто сглаживались, а волосы приобретали необычный синеватый оттенок. Винчестер уже давно сам себе признался в том, что считает своего пациента очень и очень привлекательным, а особенно красив он был, по мнению Дина, тогда, когда на его губах играла мягкая ласковая улыбка. Ещё никогда Винчестер не чувствовал себя так свободно. Ощущения обострились до предела, непонятная эйфория не отпускала ни на минуту. Ни с одной девушкой он не испытывал подобного, и это немало пугало молодого человека. * * * Незаметно для них прошла неделя, которая была богата на события. Начальство не устраивало то, что один из их подчинённых все свое рабочее и не рабочее время уделяет одному пациенту, и они решили назначить Кастиэлю нового врача. Попытка не увенчалась успехом, потому что брюнет закатил истерику: скинул на пол посуду, в которой ему принесли обед, и всячески старался показать новому лечащему врачу свою неприязнь. Успокоился он лишь тогда, когда в палату зашел Дин. Главврачу пришлось смириться с ситуацией, Каса снова наблюдал Винчестер, чему оба были несказанно рады. Дин и Кас возвращались с дневной прогулки по саду, расположенному на территории больницы. Винчестер неспешно катил инвалидное кресло, в котором сидел его пациент, ведь кости поврежденной ноги ещё не срослись. Вероятнее всего, брюнету придется передвигаться с помощью коляски ещё примерно месяц, перелом был сложный. Коридор одного из дополнительных помещений больницы, в котором находился кабинет рентгена, заливал тёплый солнечный свет. Кастиэль улыбался, время от времени кивая головой на реплики Дина, который находился сзади и наблюдал за игрой лучей солнца, путающихся в волосах мужчины. Брюнет вертел в руках небольшую веточку сирени, издающую тонкий приятный аромат. Во время их прогулки Винчестер увидел цветущий куст, и растение отчего-то напомнило ему Каса, такого же хрупкого и беззащитного. Сейчас Дин шёл и что-то рассказывал мужчине о цветах, знания о которых у него были весьма поверхностны и отрывочны, но он старался. Ему и в голову не приходило, что Кастиэлю просто нравится слушать его голос с лёгкой хрипотцой, его беззаботный, задорный смех. Вот только сам Дин никогда не слышал смеха своего пациента; голос к Касу так и не вернулся, а все попытки что-то сказать терпели неудачи. — Жаль, что ты не можешь ничего сказать, — с грустью в голосе произнес Дин. — Но мне кажется, что ты мог бы мне ответить, просто этого не хочешь... Кастиэль тяжело вздохнул и поник головой. Он давно хотел поблагодарить Дина за все, что он для него сделал и делает, хотел, но не мог и за это корил себя ещё больше. Надежда на ответ, плещущаяся в глазах шатена, отдавалась лёгкой болью где-то в области сердца. Дин задумчиво нахмурился. Он слышал голос Кастиэля, но воспоминания имели свойство выцветать. Хотелось подогреть их, услышать ещё хотя бы слово, слетевшее с его уст. Брюнет все так же теребил в руках веточку сирени, время от времени поднося к лицу и вдыхая ее аромат. Подняв взгляд, мужчина увидел главврача, которая, упершись взглядом в экран своего телефона, шла прямо им на встречу, ничего не замечая вокруг. Дин, видимо, окончательно погряз в своих мыслях и катил коляску прямо на нее. Столкновения с женщиной было не избежать, если только не привлечь внимание Винчестера, но вот только как?.. Времени на размышления не было. — Дин! — неожиданно даже для себя самого выкрикнул Кастиэль. Шатен резко остановился, не понимая, что происходит. Кас едва не вылетел из кресла от столь резкого торможения и чудом не свалился на Джил, уже вплотную к ним приблизившуюся. — Что ты сказал? — Дин спешно обошел коляску и присел напротив мужчины на корточки. Он с недоверием вглядывался в его лицо, наверное, ожидая ответа. Кастиэль тоже смотрел на него, взгляд мужчины был ясен, словно безоблачное небо. Винчестер в порыве эмоций кинулся ему на шею, обнимая, и проговорил куда-то в шею: — Джимми, ты сделал это! Ты произнес мое имя, — радовался Дин, прижимая парня к себе все крепче. Мужчина неуверенно приобнял шатена в ответ, положив ладони ему на спину. И ему это показалось настолько.. правильным? Да, именно правильным. Кас глубоко вздохнул, чувствую аромат парфюма Дина. Тёплое дыхание парня опаляло его кожу, но тут шатен отстранился, и взору мужчины открылся ликующий взгляд ярких зелёных глаз. Джил с недоумением наблюдала за разворачивающейся перед ней картиной. Эти двое явно неровно дышали друг к другу, это она заметила уже довольно давно. В душе начала подниматься волна злости. Какого чёрта, собственно, Дин обнимает парня?! Да ещё и так искренне. Нужно срочно поставить на место этого синеглазого красавчика, чтоб не смел даже приближаться больше к её Дину! Из-за него женщина рискует окончательно потерять шатена, что в её планы не входило. — Винчестер? — возмущённо окликнула парня Джил, сокращая до минимума расстояние. Дин вздрогнул от звука её голоса и нехотя отстранился от Кастиэля, разворачиваясь к главврачу. — Джил? Извини, что чуть не наехали на тебя, — нехотя извинился он. — Не волнуйся, Дин, — широко улыбнулась женщина и чмокнула его в щеку. Шатена передёрнуло. Сказать, что ему противны её прикосновения — ничего не сказать. Он брезгливо поморщился, что, кажется, не осталось незамеченным. Женщина окинула мужчину в коляске презрительным взглядом и начала свою грандиозную речь: — Дин, мы больше не можем держать твоего друга, — она специально сделала ударение на последнее слово, — здесь, — Джил перевела взгляд на Дина, чуть улыбнувшись. Выражение лица Винчестера её порядком позабавило, наблюдать за ним было более чем интересно. — Эм, что? — ошарашенно уставился он на главврача, встряхнув головой. — Мы не знаем его имени, и у него нет страховки, — спокойно произнесла она, — так что в течении двух дней он должен освободить палату и покинуть больницу, — закончила женщина. Зрачки Каса, который на её последних словах весь подобрался и вскинул до того опущенную голову, расширились от ужаса. От столь приятного зрелища губы главврача растянулись в улыбке, больше похоже на оскал. Брюнет посмотрел на Дина, глаза которого отчаянно бегали по стене коридора, выкрашенной в бежевый цвет. Он явно старался найти решение создавшейся проблемы, но выходило пока плохо. Кастиэлю некуда идти, — это Дин отлично понимал. Брюнет находится в инвалидном кресле, не может самостоятельно передвигаться и даже говорить. Что с ним будет? Отдадут в какой-нибудь приют? Но он же там просто погибнет! Этого Винчестер допустить не мог, он что-нибудь придумает, он не даст своему подопечному сгнить в какой-нибудь дыре. Решение пришло внезапно и как-то само собой. Тем ни менее Дин не сомневался в его правильности, а потому с усмешкой и вызовом во взгляде посмотрел на празднующую свою победу Джил. — Джимми, — мягко позвал брюнета Дин, — сегодня ты едешь ко мне и пробудешь в моей квартире ровно до того момента, пока не установят твою личность. Все будет хорошо, не переживай, — и он улыбнулся удивлённому мужчине. Услышав это, Джил буквально побагровела от злости и ревности. Сжав руки в кулаки, женщина гордо вскинула голову. — Ну-ну, — хмыкнула она и, обойдя коляску, удалилась.