Часть 1
6 февраля 2017 г. в 12:57
Анжольрас думал, что повстречал Антуана Грантера на первом курсе университета, и жил с этой уверенностью до тех пор, пока они не решили съехаться. Отбирая вещи, которые предстояло выбросить из новой жизни, он наткнулся на альбом со старыми фотографиями.
— Какая прелесть, — прокомментировал тут же нарисовавшийся за спиной Грантер, — Ты с такой недовольной миной родился что ли?
Левый уголок губ Анжольраса чуть дернулся, но он продолжил невозмутимо листать картонные страницы.
— Это мы в первый раз отправились к морю.
Грантер положил голову ему на плечо и указал пальцем на одну из фотографий:
— Ты прямо светишься от счастья.
— Я не особо люблю купаться, загорать и… Что там ещё делают.
— А я обожал море: не вылезал из воды, у меня ещё был любимый надувной круг с головой лошади… Вот прямо такой! — он указал на ребёнка, бегущего по пляжу на заднем плане, — Погоди-ка… Да ведь это же я и есть.
Он выудил фотографию из объятий картонных уголков и поднёс к глазам.
— Ну точно я.
Анжольрас повернулся, чтобы тоже посмотреть. Действительно, позади угрюмого него пробегал мальчуган постарше, придерживающий худыми руками на поясе круг для плавания. Смуглая кожа, торчащие во все стороны кудрявые волосы и восторженное выражение лица — в воображении Луи маленький Грантер выглядел именно так.
— Подумать только…
Студенческие годы промелькнули чередой причудливых разноцветных узоров в трубе калейдоскопа, который только начинал раскручиваться. Грантер забрал Анжольраса на машине, прокричав его теперь уже бывшим одногруппникам: «Прощайтесь, я увожу его навсегда!», и повёз к морю.
Вместе они гуляли вдоль побережья. Анжольрас лишь на шаг заступал за кромку воды, позволяя ступням завязать в мокром песке, а Грантер с морем не церемонился — вокруг него всегда образовалось целое облако солёных брызг, он упивался тёплой водой, восходящим и заходящим солнцем, песком, липнущим к коже, водорослями, которые Анжольрасу подолгу приходилось выбирать из его волос, чтобы те не позеленели к отъезду. Луи никогда прежде не видел Антуана таким счастливым, таким воодушевлённым и таким влюблённым. Постепенно Анжольрас тоже полюбил соль на губах, ветер в волосах и солнечные полосы, стелившиеся по дощатому полу домика, в котором они остановились. Позволяя любить себя прежде, он наконец понял, что может дарить любовь в ответ. И в тот момент большего просто не могло быть.
Посеребря волосы прожитыми годами, они снова оказались у моря. Анжольрас успел угодить в инвалидное кресло, а Грантер — побыть мужем и отцом.
— Все дороги ведут к морю, — задумчиво произнёс Луи как-то утром, когда Грантер привычно выкатил его к завтраку на террасу их домика.
— Похоже на то. Может быть, в этом и есть смысл.
— Смысл чего?
Вместо ответа Грантер поднял Анжольраса из кресла и понес к пирсу. До воды добраться не удалось.
— Силы уже не те, — вздохнул Антуан, устраивая голову друга на своём плече.
— Плевать. Я тебя понял, — в этот момент, как бывало раньше, Грантер всем своим существом чувствовал улыбку Анжольраса.
Солёные волны постепенно сглаживались под тяжестью серебристо-серого штиля, пропадала видимая граница между морем и небом, а с ней и всё остальное — хрупкое, наносное, временное.
— Все оси моей вселенной оказались иллюзией, на самом деле было только море.