***
— Рюко. — школьная форма делает два прыжка, чтобы развернуться точно лицевой стороной к хозяйке, заранее заимев серьёзный вид.
— Мм? — юная воительница же скучающе листает найденный в закромках журнал. Одни полуголые женщины и еда, чего она тут намеревалась найти интересного?
— А ты бы… Ну… Взглянула на меня, не будь я… Собой? — не столько растерянно, сколько неуверенно в правильности собственных слов спрашивает одежда, от чего впопыхах продолжает. — Я имею ввиду, ну, не сшей твой отец меня специально для тебя, будь я обычной матросской, или даже какой другой одеждой? А может вообще человеком, а?!
Запал и горящий глаз Сенкецу выдавали в нём настоящий интерес к диалогу, поэтому Матой откидывает чтиво куда подальше — всё равно там уже ничего нового она не найдёт.
— Не-а, не посмотрела бы. — даже не задумавшись отвечает девушка, закинув беспечно руки за голову.
— Что?! Н-неужели…? — голос демона пропитывается отчаянием и он сминается по складочкам всё ниже, и в единственной глазнице виднеется слеза.
— Если бы ты был другим, как бы ты мне приглянулся? — подаёт вновь голос школьница. — Мне нравится твой крой и цветовая гамма, поэтому скорее всего, я бы и померила тебя. Но Сенкецу, ты — единственный и неповторимый, и я бы не нашла уже лучше, не важно, матроска ты или человек.
Вставшая тишина не напрягает, пока не затягивается больше чем на десять секунд, от чего Рюко опускает взгляд и даже осекается. Слёзы формы так и не прошли, а кажется наоборот, стали только крупнее, от чего на висках говорящей последней появилась капелька нервного пота.
— С-Сенкецу, я—, — может, она что-то не так сказала? Сгрубила? Стоит объясниться, верно.
— Рюкооо! — не успевает в её голове даже выстроиться извинительная речь, как её сбивают в положение лёжа одним махом, накрывая шею и половина лица чёрной тканью. — Ты… Ты самая лучшая! И самая умная! И добрая! И хорошая! И вообще…!
Перечисление достоинств затянулось настолько, что воительница успела придти в себя и расхохотаться, похлопывая матроску по спинке под восклики, что слышала как всегда только она сама.
***
— Сегодня такая чудесная погода! Верно, Рюко-тян? — коричневый портфель раскачивается из стороны в сторону с такой силой, что выпусти его владелица, то он обязательно прилетит кому-то в лицо. — Ага! — на вид счастливая улыбка рядом идущей гармонирует с её пылким, хоть и коротким ответом. — Сенкецу-чан бы понравилось! — Мако часто упоминает Камуй, точно больше десяти раз на дню, и останавливается только тогда, когда в светло-синих глазах начинают проглядывать слёзы. — Да нет, он больше ветерок любил, — играючи отвечает Матой, чувствуя уже знакомый комок в горле. Она так любит о нём вспоминать и так ненавидит одновременно, что винит в этом саму себя. За ту боль, что позволяет себе испытывать по якобы собственной оплошности, имеющую яркую отметку «смерть» на воспоминаниях о Сенкецу. Но и позволить забыть его она себе не может. Если отпустит — потеряет последнее, что от него осталось, даже если это боль утраты. Две пары ног в привычном для себя темпе поднимаются к своей когда-то академии. Нет, она всё ещё ею является, просто пока что ещё на словах — отстройка учебного заведения после масштабного хаоса только началась. Зато вся эта суматоха и жертвы привели к мирному времени и общей идеологии, которая сейчас и подталкивает людей к совместным усилиям, куда и торопятся подруги. Одна отделяется к Элитной Четвёрке и ещё нескольким помощникам, уже издалека привлекая к себе внимание поддерживающими слоганами и встречаемая народом так, словно они только её и ждали. Вторая же… — Доброе утро, Рюко. — И тебе, сестрёнка. Кирюин Сацуки — названная глава академии Хоноджи, ответственно несущая на своих плечах будущее заведения как до, так и после. Сейчас она возглавляет работу каждого разрушенного сектора, но по большей части занята документами и схемами вместе со своим оставшимся членом семьи, отношения с которой изменились до неузнаваемости в лучшую сторону, и они с уверенностью могли сказать, что именно такую сестру хотели себе всегда. — Сегодня воздвигают правый корпус, — восседая на будто бы одном уцелевшем стуле среди всей этой разрухи, Кирюин по традиции выпивает немного крепкий чай, пришедший ей прямо с юга. — А, я видела, — бойко подмечает Рюко, в свою очередь довольствуясь газировкой и сводя взгляд то на небо, то на работы. Она прекрасно знала, что просто так сестрица говорить не начнёт, и примерно догадывалась, о чём будет предстоящий диалог. — Рюко, я— — Всё в порядке, правда. Я почти смирилась, что его нет. Фарфоровая чашка сжимается тонкими пальцами, но Сацуки молчит. Возможно из-за семейных уз, но она чуть ли собственным нутром чувствовала, что на душе младшей скребут голодные до боли кошки. Так и не состоявшийся разговор прерывает влетевшая к ним наверх Мако в строительной каске, наскоро доложившая непрошеный отчёт об этапе строительства и свернувшая к теме их долгожданного свидания. Всевозможные нотки напряжения и грусти в такие моменты спадали, громкий смех всей троицы и внушительные возгласы раздавались до рабочих в самом низу. Девчушка из трущоб не раз заговаривала о прогулке и планировала всё до мелочей, перескакивая с одних вариантов до других, оставляя сестёр путаться в, казалось бы, ещё самом начале. После часу активной болтовни Манкансёку вспоминала о работе и прерывала своеобразный отдых, под руку подхватывая Рюко и трезвоня о помощи, от которой Матой отказываться и не хотела. И когда Кирюин временно прощалась с неразлучными подругами, то всегда перемигивалась с Мако, что прибегала будто бы по звонку тогда, когда чувствовала опустошение Рюко на любом от неё расстоянии. Казалось, вот они ещё возятся в обломках, и до цельного здания ещё работать и работать, но вот уже белоснежные возвышенности преграждают закатные лучи, пробиваясь между колоннами и заставляя щуриться при попадания в глаза или приятно согревать спину. — Выпускной был… Весёлый, — подмечает одна из фигур на причале, поправляя чехол похожий на гитару. — Такое наша академия запомнит надолго, — парирует ей вторая, упирающаяся на катану. Третья тоже бы хотела что добавить, но её перебивает гудок машины собственной семьи. — Мако! Рюко-тян! Поторопитесь, пока мост не обрушился! — сквозь общий шум на пристани кричит Бараздо, оценивая состояние и время дороги по которой им придётся гнать, если они не хотят провалиться и утонуть все вместе. — Поняли! Вперёд, Рюко-тян! — Мако в несколько прыжков оказывается внутри машины, где на неё тут же радостно напрыгивает Жрец. — Иду! — уже делая шаг к своей второй семье, Матой останавливается чужой рукой на собственном плече, от чего удивлённо оборачивается узнать причину. — Рюко, — на аристократичном лице старшей играла нежная улыбка, от которой младшая даже застыла с непривычки увиденного. Её сестра была невероятно красивой девушкой, и никто не мог этого отрицать, так что видеть новые её стороны всегда было интересно. — Возможно, прозвучит глупо, но я чувствую, что вы с Сенкецу расстались не навсегда. Сердце бывшей школьницы замедляет темп и делает несколько сильных ударов. Она что-то знает? Почему говорит ей об этом? Просто хочет поддержать? Забота и некая уверенность в глазах Сацуки чуть стягивает рану в душе, сшивая её тонкой нитью «Надежда» и вызывая у Рюко неосознанную улыбку. — Тогда я буду ждать. — положив свою ладонь поверх сестры, девушка слегка сжимает её, перенимая настрой Кирюин и вздрагивая, когда ей сигналят вновь. — Мне уже пора! Разогнавшись, героиня запрыгивает в и без того переполненный багажник, крепко ухватившись за крышу и замахав рукой. — До встречи, сестрёнка! — Пока-пока, Сацуки-тян! — До встречи! На перебой друг другу троица распрощалась, и только когда машина скрылась вдали, окрылённая светлым будущем Кирюин обратила внимание и на шлюпки, что уже заполнили собой половину водной глади.***
Почти под бит в наушниках нога в чёрно-красных кроссовках отстукивала секунды в ожидании чего-то. Музыка выключается, а рука только сгибается в локте, чтобы глянуть на время, как перед глазами возникает улыбчивая мордашка с каштановыми волосами. Как и всегда, Мако принялась безудержно болтать, успевая при этом подталкивать Рюко в гору, вверх по улице, пока та, особо не напрягаясь, выслушивала каждую начатую тему, ни у одной из которых не было конца. Издалека завидев знакомый силуэт, подруги припустились в бег и встретились с третьей под общие восхищённые вздохи. Краснеющая от внимательных взглядов друзей Сацуки пряталась в своём уже каре и придерживала сумку у белоснежной юбки в пол. Их свидание началось. Банда «Каре», как их провозгласила Мако, отправилась по городу по чёткому плану Манкансёку, паралельно всё же сбиваясь с пути, как например по дороге в парк они успели купить ещё и горячую кукурузу и что-то, что напоминало мясо на палочке, но решиться съесть отважилась только Мако, что не особо удивило сестёр. Парк заворожил прохладой и теньком, но долго они не отдыхали, поэтому чтобы хоть как-то спастись от сегодняшней знойной жары они купили мороженого, которое пришлось есть на скорость, так как солнце сегодня не щадило никого. После будки с фотографиями у них на память осталось несколько плёнок у каждой, от которых Сацуки не сдержалась и прослезилась, после чего пришлось успокаивать её объятиями, которые сделали только «хуже», и по итогу прорыдались все. Для поднятия духу Мако предложила устроить шоппинг, на который охотно побежали все, не считая Рюко. Ходившая в той же цветовой гамме, что и её прошлая живая форма, Матой сложно было что-то подобрать. К тому же, лоскуток с глазом Сенкецу не ко всему подойдёт, а с ним расставаться она не хочет с тех пор, как его получила. Ёмкая нашивка, сшитая Иори на заказ специально для Рюко по просьбе Сацуки, была подарена незадолго до их свидания. Когда столь ценную вещицу вручили в руки законной владелице, что портной, что заказчица с несколько дней слышали от неё же благодарные речи, а после без нашивки Матой уже нельзя было увидеть. И всё же, до магазина с одеждой они дошли, и бросились врассыпную по залу. Может они и подруги, а стиль у всех троих разный, так что слышались только восклики и периодические зазывания в примерочную. Выбор Мако был неожиданно неплох: пёстрые цвета на подобранных ею вещах смотрелся не глупо, а именно ярко и интересно. Естественно, среди широких платьев и шорт оказались бредовые костюмы, настолько, что Матой и Кирюин переглянулись, задумываясь, как такое вообще могло оказаться в модном магазине одежды. Сацуки пришлись по вкусу костюмы, сидевшие на ней хорошо как женские, так и мужские. В контраст с таким выбором ей одинаково шли и лёгкие сарафаны с пышными юбками, от чего в один момент консультантки даже сделали комплимент модельной фигуре старшей сестры. Несколько вещей всё же было и у Рюко. Ожидаемо преобладающий чёрный и красный переплетался с джинсовой тканью и простеньким вещами вроде однотонных футболок или спортивных накидок. Никто её и не осуждал — этим двоим было прекрасно понятно, почему выбор пал именно на подобные вещи, поэтому они громко поддерживали подругу в выборе, от чего улыбка почти не сходила с лица отвлечённой на покупки. Общий громкий вздох привлёк внимание работниц, последовавших примеру клиенток при увиденном. Белое платье со шлейфом, переплетающееся на спине несколькими лентами и открывающее торс и ключицы. Не единого градиента или принта, белоснежные ткани шуршали под руками пока Матой позировала всем и в зеркале. Сверкает. Голова резко дёргается в сторону широкой витрины, а глаза панически бегают по всей улице что видно за стеклом. Пусто. Ни души. Ей, видимо, показался янтарный блеск, который ни с чем не спутаешь. Вероятно солнце играется лучами, заставляя её лишний раз переживать. — Рюко, ты обязана взять это платье! Я настаиваю! — в реальность девушка возвращается из-за протестов Кирюин, которая вот-вот найдёт стол и будет возмущённо стучать по нему. — Ну я не знаю. Куда мне его носить то? — замялась выходящая из сладких мечтаний девушка, которую смущал только факт не носибельности. — Куда и когда угодно! Если нравится, то нужно брать! К тому же, Рюко-тян, это платье на тебе действительно невероятное! Покажем ещё дома всем! Или лучше — устроим показ мод! — уходя в разнос, Мако даже не замечает, как некоторые вещи тихонько уносят по просьбе Сацуки. Не станет же Манкансёку старшая и правда носить костюм ванной уточки? Конечно же станет, именно поэтому его нужно убрать с глаз подальше. — Осторожнее: я могу и привыкнуть к частым прогулкам. Кто будет заниматься академией, если не я? — скрежет от последних допитых капель трубочкой и пустой стакан ровно прилетает в мусорку, и казалось очки блеснули именно от крутости Сацуки. — Не волнуйся, умников у вас там хватает, — хихикает младшая, заставив сестру обиженно надуть губы и сложить руки на груди, продолжая следовать за впереди прыгающей Мако, которой одного свидания оказалось мало, и она смело вытащила подружек на следующий же день продолжать кутёж. — Гляньте! — громкий вздох перед криком, напугавший дуэт не на шутку, сигнализировал о радаре в глазах девочки с трущоб, что нашёл кондитерскую. Заплетаясь в собственных ногах, Мако подлетает к витрине и прилипает к ней, готовая пустить слюни словно мопс. — Смотрите какие пирожные! Давайте купим? Зайдём же? Сегодня отличный день для сладкого! — У тебя каждый день такой, Мако, — по-доброму усмехается Матой, но честно отметив, что над выпечкой действительно старались. — Сладкую жизнь не запретишь! — с революционерской подачей восклицает школьница и подхватывает первую попавшуюся подругу под локоть, от неожиданности чего Сацуки чуть ли не роняет очки. — Ладно, ладно, — Кирюин поправляет оправу наверх, уже задержавшись глазами на маленьких эклерах с витрины. — Рюко, подождёшь? А то там такая очередь, думаю, чем меньше народу, тем лучше нам всем. — Сама хотела предложить, — улыбается в ответ на вопрос младшая сестра, мягко отталкиваясь ногой и упираясь спиной в стену. — Да и я аж до сюда чувствую приторный запах, там, думаю, у меня вовсе закружится голова. — Твоя правда, — не успевает Сацуки обговорить то, что хотелось бы сестре, как её тут же глушит звук колокольчика на двери и настойчивое утягивание внутрь. — Я возьму тебе что-нибудь! Крик обрывается за хлопком двери и кратким смехом ожидающей, что переводит взгляд с магазина на облачное небо. Сегодня погода прекрасная: солнце не жжёт, и духоты нет, вместо неё — частый и прохладный ветерок, что становился резвее в таких улочках как та, что стояла сейчас она. Она уже так давно улыбается по-настоящему, искренне, не прикрывая боль и не выдавливая счастье. Беспечная жизнь, в которой не хватало его одного. Он бы забавно приревновал к покупкам новой одежды или же требовал мороженое и себе, чтобы то в итоге провалилось и лишь запачкало её. Подобные мысли выбивали на смех и слёзы, но благо уже на «трезвую» голову. — Сенкецу! — резко дёрнувшаяся рука успевает лишь провести кончиками пальцев по краю улетающей ткани, но не зацепить. Всё витание в облаках разрушилось, когда растегнувшаяся булавка приземлилась на асфальт, «освобождая» лоскуток и отправляя в последний полёт. Последняя память о том, кто стал ей самым близким другом, могла вот-вот исчезнуть где-то в переулках домов, от чего Рюко совершенно бездумно несётся за ним, периодически прыгая и не смотря по сторонам. И вот, ветер наконец стихает, и нашивка уже окажется у неё в руках, как она в последнюю секунду видит чужие пальцы, перехватывающие крепко вещь, но уже не успевает затормозить, сильно врезаясь и повалившись вместе с неизвестным на тротуар. — Простите… — тихо воет от боли и неудобства девушка ещё до того, как пострадавший успеет заойкать. — Допустим, — от голоса бегут мурашки аж по внутренним органам и Рюко садится на месте так резко, что в глазах двоится. Те начинают панически осматривать лежащего перед ней парнишу в тёмно-синем костюме на голое тело, из-под пиджака на котором виднелись подтяжки. Короткие волосы одного тона с одеждой, но спереди вероятно окрашенные кусками в красный, растрепались, но вряд ли от падения — было ощущение, что это была его «причёска». Рука, сжимающая её нашивку словно родную, была в красной перчатке, пока вторая, оголённая, поправляла повязку на глазу. Ногти выделялись чёрным цветом, которые судя по «аккуратности» были накрашены им самим. Она видит его впервые, но ощущение, что эта внешность для неё не новая, засело неприятным комком в голове. — О, я тебя помню. — А? Из наглого разглядывания потерпевшего Рюко выводит тот же голос. Девушка слегка вздрагивает, уже целенаправленно смотря на незнакомца и наспех пытаясь припомнить, знает ли его она сама. — Ты вчера с подругами была в бутике в соседнем квартале. Я тебя через витрину увидел, когда ты была в том белом платье, — детально уточняет он, что звучит даже немного странно. — Ты его не купила? — Что? С чего ты взял? — всё так же немного скованно спрашивает Матой, но так же перескакивает с «Вы» на «ты». — Оно тебе так шло, а ты его даже не выгуляла, вот я и предположил, — максимально непринуждённо отвечает тот, даже пожав плечами от лёгкости разговора. — Да как-то не подумала… — бурчит неловко героиня, вспомнив о том, что они сидят на земле и пора бы вставать. Одновременно с ней поднимается и парень, и пока они оба отряхиваются, он одним точным щелчком снимает с пиджака булавку, от чего воротник немного неопрятно отгибается. Рюко поднимает голову уже тогда, когда к ней протянулись чужие руки, зацепив вышивку на груди, ближе к ключицам, где-то посередине, чтобы точно не слетела, под тихое «готово». — Ооо, я только сейчас заметил, — пока девушка осматривает надёжную «конструкцию», парень стучит кулаком об ладонь в знак осознания. — Эта нашивка напоминает глаз. Правда какой-то странный, вытянутый что ли… Взгляд Рюко бегает с лоскута на напротив стоящего и обратно. Ладони вспотели, во рту неприятно пересохло и кололо, а пульс мог бы сравняться с уровнем бегущего кросс спортсмена. Если она спросит, он будет считать её ненормальной? С другой стороны, это может прозвучать жутко… Да и это даже не вопрос совсем! — С-Сенкецу…? — почти на выдохе произносит она, боясь в любую секунду свалиться с трясущихся ног. Парень вытягивается в лице, пусть и не сильно, и молчит, даже не двигается, и совершенно непонятно, что он испытывает ещё помимо явного замешательства. — Это моё имя. — может, страх внутри неё и исчез, но на смену пришло что-то новое, не шибко отличающееся. Понимание того, что она не знала, какого ответа ожидала, начало скрести по стенкам. Когда она называла его имя, то это была единственная мысль в голове. Варианты того, что она почувствует в зависимости от ответа, ещё не сгенерировались, от того сейчас она крепко сжала губы, теряясь в дальнейшем диалоге. — А ты тогда, случайно, не Рюко…? — вопрос выбивает из и без того «овощного» состояния больше, хотя казалось бы куда, и она опасливо пошатывается, благо её крепко ухватывают за локоть. — Эй, когда ты угадала моё имя, я в обмороки не падал! — Т-ты меня помнишь? — он прав, стоит взять себя в руки, сейчас не та ситуация, в которой нужно терять самообладание. — Я же тебе сам об этом сказал, — видно, что поведение девушки его не столько пугает, сколько вводит в растерянность, и сейчас он неловко потирает затылок, уничтожая и без того взъерошенную укладку. — А ты… Где ты живёшь? Сколько тебе лет? Ты тут долго? Чем ты занимаешься? — рой вопросов обрушился на несчастного, как и сама Рюко сделала пару шагов навстречу с широко открытыми глазами. — В-воу-воу, слушай! — в свою же очередь Сенкецу отступал, выставив на всякий случай руки вперёд, откровенно потеряв суть ситуации. — Не думал, что ты так настойчиво захочешь со мной познакомиться, просто узнав моё имя. Для этого зовут на свидания, вообще-то— — Пойдём! — пока парень пытался свести всю ситуацию к шутке и смеялся, Рюко брала инициативу в свои руки, не отступая, от чего страшно стало уже самому молодому человеку. Она была уверена, что это он. Непонятно что, почему он такой, как они умудрились встретиться — это всё было так важно и одновременно насрать, что голова могла бы вскипеть, если бы не бурлила только мыслями о том, как она его свяжет и поведёт на верёвочке, если он откажется. Но его руки опускаются, а напуганное лицо разглаживается. — Мне нравятся напористые девчонки. Я согласен! — и он улыбается, клацнув клыками, а она почти задыхается, видя его живым и таким чертовски обаятельным. » — Если бы ты был другим, как бы ты мне приглянулся? — » Ох чёрт, знала бы она тогда, КАК он ей приглянётся, не стала бы спешить со словами. Весь тот шквал вопросов смог бы дать ей понять кем он стал, провести некую параллель между случившимся и убедиться, что это именно её Сенкецу, тот самый, что сгорел в атмосфере на её руках, а теперь стоит перед ней и нагло усмехается. После свидания с ним ей нужно будет всё рассказать девочкам и выслушать объяснения Сацуки, ведь теперь она была уверена, что тогда сказанные ею на пристани слова имели подтекст её смелых догадок. — Обдумываешь куда сходить? — видимо, она крепко задумалась, так как Сенкецу как-то неожиданно оказался ближе, с левой стороны, предлагая свою согнутую руку как джентльмен, хотя судя по лицу это больше было напускное для смеху. — Не-а, доверюсь в этом плане тебе. Веди! — вместо запястья Рюко нагло кладёт ему свою ладонь в его, правда не переплетая пальцы, но тем не менее крепко сжимая. — Так точно, мисс! — и позабыв о своих собственных делах, о подругах, что уже несколько минут смотрели им в спину на крыльце магазина, эти двое широким шагом отправились куда-то, куда вёл Сенкецу, которому бесспорно доверяла Матой, пока он сам чувствовал необъяснимое тепло с незнакомкой, имя которой будто бы само всплыло в его голове минутами ранее. — Мы же не будем их догонять? — парочка скрылась за очередным спуском дороги вниз, что не сильно то и удивительно то — в городе на холмах. — Нам это не к чему, вечером сами всё узнаем, — пакет похрустывает собой и качается в такт с размеренным шагом Кирюин, за которой поскакала и Мако. — Сацуки-тян, а как это Сенкецу-тян остался жив? Неужели Рюко-тян успела поцеловать его перед смертью и он превратился в красивого принца? — артистизм и фантазия Манкансёку всегда удивляли Кирюин своим разнообразием и абсурдом, но ей никогда не казалось это чем-то плохим, и она в очередной раз заливается хохотом. — Там всё немного не так, но не менее красиво. Сейчас расскажу, — и пока глава академии посвящала подругу в подробный курс «Живые нити и их возможность перерождения», где-то недалеко сверкнуло что-то сине-белое среди стеклянных витрин магазинов, от чего она даже запнулась, заглядевшись и загадочно улыбнувшись. Видимо, её тоже скоро ждёт встреча с новым-старым другом.