Пятое колесо

-… да он всегда был лишним, и каждый из нас это понимал. Однако все его любили, было жаль такого человека как он, но нам нужна была замена. Такая личность была лишней в группе. Ему самому, по моему мнению, хотелось уйти… -Разве он покинул коллектив не из-за болезни!? Он сидит и открыто смеется мне в лицо. В его глазах нет ни капли человеческого. -Он ушел, потому что среди нас ему было не место. Но его никто не выгонял. Сам захотел и ушел. Я, как журналист, немного смутилась такому ответу. Как будто передо мной стоит бревно. -Ну, хорошо, Джек. А прозвище у него было? -Пятое колесо. -Почему? -Ты тупая или нет? Мне кажется, и так все понятно. Тебе подробно все рассказать? Или догадаешься? -Если можно, то расскажи, - тактично погасила я его пыл. Сейчас он начнет свой рассказ, со своей точки зрения, а у меня уже жилки трясутся, как хочется узнать обо всем этом. Ведь я так любила раньше эту группу. Я даже отложила блокнот и ручку, поскольку все равно не успею за его английским. Он глубоко вдохнул воздух кофейни, громко выдохнул. -Сколько уже лет прошло? Так много потерянного времени… Прошло около шести лет, нет. Прошло семь лет! Ты представляешь? Семь лет… - дух Страйфи куда-то пропал, он впал в воспоминания. Его лицо стало прямым, глаза распахнулись, и его маска упала с лица. – Тогда мне было всего лишь шестнадцать. Вот такой, - он показал мне мизинец, - зеленый стручок приехал покорять Берлин с такими же ребятами. Люминору было девятнадцать. Его внутренний мир…это была бездна идей и своих внутренних противоречий. Лицо его, ты, наверное, замечала всегда, абсолютно всегда было настолько бледным и худосочным, что невольно в голове появлялись мысли – он мертвец!? К сожалению, я не мог узнать Ларса хорошо. Он человек закрытый, всегда в себе. Он только в песне, музыке мог… Пока Джек отхлебнул немного кофе, чтобы смочить горло, я перевела дух. Отчего он так отчаянно говорит? -… мог выговориться. Жизнь Люминора – загадка. Ну, мне он за все время, что его знал, не сказал ни слова про себя просто так. Пока не спросишь – не скажет. Я не предавал значения Люми. Он ведь просто клавишник. Я-то важнее, - он усмехнулся,- Наша гастрольная жизнь с Люминором была никакой. Он не умел ловко поддержать разговор о каком-то событии, ну, просто не мог разговаривать на обычные темы. Ему бы только философствовать… Вообще, с ним много общался Шин. Они дополняли друг друга что ли. Но потом Марсель начал жаться ко мне, Киро и Ю. Мы его приняли, можно так сказать. Да и болел Люминор много. Помню, как один раз, прямо перед концертом, он спустился по стенке за кулисами и процедил: «Я не пойду…». Мне по-настоящему стало страшно за него. Он держался за голову, стал еще бледнее, трудно дышал … нам пришлось выпустить Ромео. И хорошо, что он тогда ездил с Ю всюду. Но… Пауза. -У тебя нет сигарет? – спрашивает певец так тихо, будто боится. -Да ты же не куришь… -Курю, когда очень сильно нервничаю. Хотя меня все равно выкручивает от одного вида сигареты… Господи, почему я все это должен рассказывать? Ну, да ладно. Один концерт, другой – Люминор не выступает. Мы не могли так больше, да и он сам. Он часто закрывался в туалете и молчал, потому что почти не мог говорить и дышать. Ехать куда-то в больницу отказывался. А мы что? Мы ничего. Мы ждали, пока он соберется с силами. Хочешь, я расскажу одну историю, которую помню до крошечных мелочей? -Я слушаю… -Это было накануне приезда в Россию. Представь, что сегодня ты с нами в городе N, а завтра уже должна быть в Москве. Ко мне подошел Люминор медленно и вкрадчиво, словно кошка. Он почти спал на ходу. Его холодная и слегка мокрая рука коснулась моей. Мне показалось это прикосновение настолько мерзким, что я отошел от парня. Когда я спросил, в чем дело, Люми сказал, что не поедет с нами сегодня. Он начал мне рассказывать про то, как все это время, пока мы выступаем, его мучает боль, пронизывающая его насквозь. Этот рассказ сам меня пронзил. Он так точно и красочно это описывал, что я чуть не упал от ужаса. По нему видно было, как он страдает. Люминор говорил мне, как его беспокоят его ноги, которые сильно болят. Он впервые мне что-то рассказывал сам, потому что молчать был не в силах. Я сказал, что поедет он или нет, зависит не от меня… Я не договорил, поскольку Ларс обнял меня и процедил, что уезжает сегодня домой, и это не обговаривается, что он уже собрал вещи. Я понял, что если не я оповещу об этом Тило, то Люминор просто умрет. И тут же я сформулировал определение этому человеку – пятое колесо, - как только Джек начал говорить это предложение, голос его поменялся, и весь он изменился до неузнаваемости, - Люминор всегда мешал, мне во всяком случае. Тило особо не отреагировал, потому что группа из-за его ухода не потеряла бы фанатов и прибыли. Несколько концертов за Люми выступали разные музыканты, иногда Ромео. Один раз, это было уже накануне Рождества, он позвонил мне, поздравил. После пустого разговора он спросил о группе. Я ответил как есть: «Все хорошо, мы нашли тебе достойную замену. Даже поклонники у Ромео появились уже!» Я не знал, что у Ларса на Ромео зуб. Он сказал, что рад и просил передать Тило, чтобы он перезвонил ему. Я забыл про эту просьбу, поскольку не предал ей особого значения. Потом уже, спустя месяца четыре, мне Ю поведал такие факты, о которых тебе говорить не собираюсь. Эти факты связаны с той просьбой, которую я не передал. Люминор много раз мельком говорил про свою неприязнь. Когда новый клавишник уже закрепил за собой место в нашей группе, мы зажили не плохо, потому что забыли о проблемах со всякими заменами, беготней по аптекам и так далее. Но, ты знаешь, мы скоро очень пожалели об этом человеке. Ромео потом тоже получил это же прозвище – пятое колесо и… -Подожди!!! – не сдержалась я. Он говорит так напористо, выжимая все нервы из себя и собеседника, - Ты сказал, что вы все пожалели. Даже Ю? -Пф… И даже Ю! Только уже после распада группы. Вообщем, Ромео оказался еще той падлой. Сука с большой буквы. Он вел себя с нами так, будто он вкладывал в этот проект все свои деньги, время, силы, будто вел нашу группу с самого начала! Его наглости не было предела, парень был хуже, чем я! Уж насколько я говнистый, но он! Мы много раз просили Ромео сбавить обороты. Кстати, зарплату он тоже большое количество раз просил себе завышать. В то время как мы почти закончили тур с альбомом «ToyZ», его запросы выросли вдвое. Я выговорил ему все, что о нем думаю, Шин тоже. Мы подрались. Я помню, как мне удалось врезать Ромео в живот, а я тут же получил хороший удар в нос… Марселю разбили висок. Ю тогда еще был на стороне своего псевдо друга. Киро был с нами. Больше всех досталось Ю за то, что он почти предал нас, хотя все прекрасно понимал. Когда мы заявились к Тило с нашими разбитыми рожами, то он еле сдержался, чтобы на нас не наорать, а он очень редко кричит. Откровенно говоря, я до сих пор ненавижу Ромео за тот удар. Мой бедный носик, - слащаво сказал Джек, гладя себя по носу, - Мне накладывали какие-то специальные повязки на неделю или две, лишь бы только шрама не осталось. Отвалил я тогда кучу денег. Он замолчал. Так тихо стало. Исполнитель смотрел в пол, водя пальцем по подлокотнику кресла. Сейчас он скажет что-то важное… -С нами расторгли контракт в Америке… Universal Music разорвали этот контракт с большим шумом, аргументируясь на провал с последним синглом. Затем большие разборки с клавишником, у меня еще тогда отец заболел. А когда решили разойтись каждый своей дорогой, только Ханс сопротивлялся. Мы разошлись, я особо не переживал, потому что знал, что все у меня получится, и ты это видишь! – он указал на себя, улыбаясь и ехидно смеясь, - Сейчас я успешный, известный, богатый, что еще надо? Вот только на личном фронте никак, но это пустяк. Иногда теперь я очень жалею о том, что мы сделали. Однажды я даже всплакнул по этому поводу. Ни с кем не общаюсь из группы. Когда-то встретил на улице Киро, я улыбнулся и готов был поздороваться, однако он прошел мимо, повернув голову в другую сторону… -Ты чувствуешь себя одиноким? -Да! Да! Да!!! Я чувствую себя чертовски одиноким!!! -Я знаю почему. У тебя нет души. Ты хоть раз к кому-нибудь по-человечески относился? -Да. -К кому? -К могиле матери… Повисла тишина. Я была в шоке, он – тоже. После этого мы оба молчали достаточно долго. Джек картинно потирал и смотрел на свои часы. Платиновые часы переливались, показывая богатство своего хозяина. -Ролекс? -Как видишь. Это подарок. -Кто же дарит такие дорогие подарки? -Я сам дарю себе подарки. -Сам?.. -Да. А что здесь удивительного? У меня нет семьи или друзей, мне никто не дарит подарки. Я одинок. В этом есть что-то странное? – он сказал это так, будто обычнее этого явления нет в мире. Наверное, в одиночестве нет ничего необычного. Холод все время шел от его слов. Он приподнял брови будто машинально, осмотрев меня уже в который раз. -Тебе надо идти? Джек, ты так часто смотришь на часы… -Да брось! – по-дружески сказал певец, чему я удивилась, - Это привычка такая. В некотором роде я нуждаюсь во времени. Мне его не хватает. -Не хватает? Думаю, ты уже все успел… -Я все успел!? Ты действительно думаешь, что я все успел? Тебе самой от этих слов не смешно? Что я сделал? Заработал миллионы долларов? Выпустил с десяток альбомов? Растерял всех друзей?.. -Но это только твоя вина. Страйфи холодно посмотрел на меня. -Я ничего не успел… как бы это смешно не звучало, но я раскаиваюсь! Мне стыдно за некоторые поступки, которые я совершил, - он снова посмотрел на меня, - Ты не хочешь переспать со мной? Наконец-то. Я уж было не поверила, что он этого не скажет. Так плотоядно смотреть на меня эти два часа… -Если бы мне было пятнадцать, я бы согласилась. -Значит, нет? Ну, нет, так нет. Он нервно дергает ногой. -И сейчас мне стыдно… - промолвил он незаметно, - У тебя больше нет вопросов? -В принципе нет. Но есть один маленький, уточняющий. -Ну, давай. -Почему ты такой черствый и холодный? Не дав ответа, он демонстративно встал с кресла и ушел. Я побежала за ним. Шаг его был скорым и частым, будто он бежал сам от себя. Мне не хотелось догонять его: было желание просто следить за его действиями, может чего-нибудь пойму… Певец достал телефон из кармана и начал с кем-то разговаривать, но до меня дошла лишь одна фраза: -Прости меня… Я не достоин… Он сбросил. Оглянувшись, заметил меня и пошел в мою сторону, навстречу. -Потому что я ничтожество!!! – сорвалось у него передо мной с тонких губ. Глаза… его глаза изменились. Будто он признался за долгие годы самому себе в страшном преступлении. -У меня больше нет к тебе вопросов. Он лишь шепнул мне в ответ: -Я не достоин…