Некоторые видели солнце, Некоторые видели дым, Некоторые слышали звук пушки, Некоторые согнули лук. Иногда тетиву нужно Натянуть, чтобы издать звук, Мы оказались в огне, скажи «о-о» Мы вот-вот взорвемся. Неси свой мир, я понесу твой мир. Неси свой мир, я понесу твой мир.
«Так, Гермиона, сделай вдох, выдох и постучи в эту чёртову дверь!», — мысленно приказала себе Грейнджер. Она уже битый час мялась у заветной двери на Бейкер-стрит боясь сделать хоть что-то. Она безумно боялась нормальной жизни, в которую самолично ушла, громко хлопнув дверью в волшебном мире. После войны многие так сделали, и Гермиона не была исключением. Она устала от этого вечного противостояния двух сторон, устала постоянно гордо вскидывать вверх подбородок и доказывать всем подряд, что она лучше. Она пыталась первые месяцы жить в волшебном мире, попыталась оставить за спиной смерть друзей, боль и отчаяние, но тщетно. Она выдохлась — оборвала почти все связи и ушла. Теперь она не героиня войны, теперь она обычная студентка первого курса медицинского университета. Что-что, а тягу сделать мир лучше, у неё не отнять. При выборе профессии Гермиона долго не думала, ещё на войне девушка чётко уяснила — без знаний целительских заклинаний ей не выжить. И почти весь шестой курс она изучала всевозможные лечебные чары, попеременно штудируя медицинскую литературу магглов. На удивление ей это понравилось, знать о человеке всё, даже то, что он сам о себе не знает, и в нужный момент дарить жизнь - это просто незабываемое ощущение, словно ты сделал что-то важное. Но… После поступления, Гермиона осознала, что ей негде жить. Дом родителей она продала когда они переехали в Австралию, и другого жилья в Лондоне у неё не было. Конечно, девушка могла с лёгкостью купить или снять квартиру на те деньги, что ей вручили после победы, но у Грейнджер не было сил жить одной. После войны в любом шорохе она слышала угрозу, готовая в любой момент вытащить палочку из кобуры на запястье и встать в боевую стойку, дай только малейший повод. Гермионе нужны рядом люди, которые даже своим присутствием заставили бы её поверить, что война закончилась и пора жить дальше. И тогда в кудрявой головке всплыл образ Джона Ватсона — родного брата её матери. Она помнит этого человека с раннего детства, он всегда оставался для неё самым любимым из всей череды родственников. Он всегда мог подобрать свой особый ключик к не по годам умной девочке. К сожалению, их встречи стали реже из-за работы Джона и из-за «частной» школы Гермионы. Но сейчас Грейнджер вспомнила, что в одном из писем Джон упоминал, что живёт в Лондоне на Бейкер-стрит, поэтому Гермиона не задумываясь, позвонила своему дяде. Она очень хорошо помнит этот разговор — эти мягкие интонации в голосе Джона, словно он уже знает всю историю Гермионы, будто он знает, как ей помочь. Именно тогда волшебница ощутила себя чуточку лучше, а особенно, после тихого: «Конечно, Кудряшка, приезжай. Буду ждать». И вот сейчас девушка стоит возле двери, не решаясь войти. С трудом заставив себя собраться, Гермиона сжала пальцы в кулак и осторожно постучала. Лёгкий стук мигом поглотил шум улицы, но, не смотря на это, можно было различить едва заметные шаги за дверью. Вскоре деревянная дверь отворилась, и на пороге её встретила приветливо улыбающаяся старушка в лёгком ситцевом платье, и, не смотря на возраст с яркими озорными искорками в глазах. — О, дорогая, ты, наверно, Гермиона, проходи, — и женщина с необычайной энергичностью пропустила гостью в дом. Грейнджер последний раз кинула взгляд на улицу и переступила порог. Старушка весело что-то щебетала о её дяде, который, по её словам, перевернул чуть ли не весь дом от волнения. Слушая всё это, губы Гермионы невольно растянулись в едва заметной улыбке. Грейнджер поднималась по ступенькам, мысленно считая каждую, привычка с Хогвартса, она это делала ещё с первого курса. Так как каждый раз поднимаясь по лестницам Хогвартса, нельзя угадать, как она изменит направление в очередной раз, Гермиона решила провести небольшой эксперимент и начала считать ступени. Сейчас эта привычка очень пригодилась, она позволяет хоть как-то отвлечь мысли от предстоящей встречи. Ступенек оказалась тринадцать, четвёртая скрипит, а на шестой недавно меняли доски. Старушка прошла вперёд и жестом позвала её к себе, а затем мягко подтолкнула в проход со слегка приоткрытой дверью. — Джон, смотри, кого я к тебе привела. Не успела Грейнджер сориентироваться, заходя в гостиную, как её глазам предстал Джон Ватсон. Мягкие черты лица, морщинки вокруг необыкновенно светлых, добрых глаз. Губы немного приоткрытые, готовые в любой момент произнести удивлённое «О». Светло-русые волосы, посеребрённые сединой, наспех причёсанные, будто мужчина это делал редко, но из-за её приезда сделал исключение. Тонкая клетчатая рубашка, слегка натянутая из-за напряжённого разворота плеч и брюки цвета хаки, на которых можно увидеть едва заметное пятнышко от чая. Её ждали! Великий Мерлин, неужели это её любимый дядя?! Сколько уже они не виделись? Лет восемь? Она не имела понятия. Ничто сейчас для неё не значило, кроме родного человека, что стоял перед ней. Как же она скучала… — Кудряшка? — прошептал мужчина детское прозвище. — Дядя Джон, — в этот момент Гермиона не выдержала и, сорвавшись с места, крепко обняла одного из самых близких для неё людей. Крепкие руки нежно прижали её к себе, мягко поглаживая по пышной шевелюре. — Как же я скучала, — на глазах от долгожданной встречи наворачивались слёзы, ей хотелось прижаться к любимому человеку как можно ближе и рассказать всё без утайки. Услышать в ответ тёплые слова и банальное «всё будет хорошо». — Я тоже, милая, — тихо ответил Джон, осторожно отстранившись. — Ты так выросла, но для меня ты всё та же Кудряшка, с вечными вопросами, — под конец голос мужчин сел, а глаза весело сверкали. Джон легко щёлкнул по носу девушки и с улыбкой усадил Гермиону в мягкое кресло. — Ох, это так трогательно, — залепетала пожилая женщина, с улыбкой утирая слезинку с уголка глаз. — Я сейчас принесу вам чаю, — и быстро удалилась на кухню. Джон, устроившись напротив девушки в соседнем кресле, внимательно осматривал свою племянницу. Как же он давно не видел её. Мужчина хорошо помнил маленькую всезнайку с кудрявым гнездом на голове, которая постоянно закидывала его вопросами. Он на всю жизнь запомнил особый блеск в широко распахнутых карих глазах, блеск предстоящего приключения и озорства. Но слишком много прошло времени, его девочка изменилась. Всё та же пышная копна на голове, собранная в тугой пучок на затылке и лишь несколько завитков падали на лицо хозяйки. Тонкие черты лица, казались ещё ярче из-за едва заметной впалости щёк. В глазах плескалась теплота и радость, но в глубине он заметил печаль и… Джон уже видел этот взгляд, смотря на себя в зеркале. Казалось, его малышка пришла недавно с войны, эта пустота так и кричит об этом, словно ей приходилось выживать и видеть страшные вещи. Нет, мужчина качнул головой, отгоняя непрошенные предположения. С какой войны в частной школе? Ведь так? Но наблюдая за своей племянницей дальше, Джон всё больше убеждался — что-то не так. Худые плечи скрывались за красивым бирюзовым платьем с длинными рукавами. Девушка, видно по привычке положила руки так, чтобы при любом движении рукава не задирались, вопрос только один: зачем? Она слишком худая и бледная, но почему? Что с ней произошло? Джон Ватсон нутром чуял — его девочка пережила что-то ужасное и это его пугало. Столько вопросов и ни единого ответа. — Как твои дела? — стараясь не выдать своего напряжения, спросил мужчина. Гермиона вздрогнула от неожиданности. Левая рука невольно потянулась к запястью правой, готовая по инерции вытащить волшебную палочку из кобуры. Чёртовы инстинкты! Грейнджер с трудом удержала себя от резких движений и скомкано улыбнулась. — Всё в порядке, жду с нетерпением учёбу. — Решила спасать жизни? — Да, мне это ближе всего, — тихо выдавила из себя Гермиона, слегка прикрыв глаза. Грейнджер расслабься, здесь нет Пожирателей смерти, ты в безопасности, — мысленно приказала себе девушка. Волшебница не без усилий расслабилась и перестала смотреть на любое неверное движение сквозь призму военного времени. — Мною тоже это двигало, когда я выбирал профессию, но знаешь, после войны приоритеты немного поменялись, — не спеша заговорил Джон Ватсон. — Правда, а… — в этот момент Гермиона вовремя себя оборвала, она чуть не сболтнула лишнего о своём прошлом, об этом знать никому не стоит. — Что? — Ничего, — отмахнулась она, — чем ты сейчас занимаешься, я не помешаю? — Нет, что ты! — чуть ли не всплеснув руками, воскликнул мужчина. — Я помогаю одному неугомонному детективу, другу. — Детективу, — задумчиво повторила Грейнджер и только сейчас она обратила своё внимание на окружающую обстановку. Первое что бросалось в глаза, так это беспорядок, но какой-то не простой, особый. Будто некий гений разложил вещи в своём необычном порядке. Немного потрёпанные от времени книги, казалось, были запиханы в книжную полку по ненадобности, но если присмотреться, то можно заметить, что они стоят в алфавитном порядке. В основном это были книги по ядам, химии и криминалистике, всё, что могло пригодиться детективу. Так же в книжном шкафу находились непонятные бумажки, коробочки, и всё это лежало в строго определённых местах. Вся комната, так и кричала о незаурядности хозяина — череп на каминной полке, летучая мышь с жуками под стеклом. Разнообразные колбочки, баночки с весьма сомнительным содержимым. Портреты, скульптуры - всё, казалось, несовместимые вещи были нужны хозяину. Но больше всего привлекла внимание Гермионы изящная скрипка, бережно уложенная на стол, рядом с кипой бумаг расписанной нотами. Хозяин этой комнаты больше всего любил именно эту вещь, она чувствовала от этого предмета особую магию… — Джон, ты мне нужен, — громко провозгласил приятный мужской голос. Грейнджер резко обернулась и столкнулась с необыкновенно пронзительными голубыми глазами, которые с пытливостью рассматривали, сканировали каждую мелочь в ней. Гермиона же рассматривала его в ответ. Тёмные кудри в беспорядке, будто мужчина постоянно запускает длинные пальцы в волосы в период задумчивости. Необычные черты лица совмещали в себе несовместимое: острые скулы; идеально очерченные губы, сложенные в тонкую линию; высокий лоб, испещрённый морщинками. Длинная шея, плечи, обтянутые бордовой рубашкой; аристократичная осанка, казалось, этот мужчина натянут, словно струна. Последним, за что зацепился взгляд были тёмные брюки с идеально выглаженными стрелками. У Грейнджер складывалось впечатление, будто этот мужчина весь соткан из противоречий, они едва заметны глазу, но если присмотреться… Незнакомец, склонил голову и едва заметно качнул головой, от чего непослушная прядь упала ему на лоб. — Вы недавно окончили школу, это… — начал было он, но его оборвали. — Шерлок! Только не с ней, я тебя предупреждаю, — чуть ли не зарычал Ватсон на своего друга, при этом опасно сощурив глаза. — Хорошо, — холодно ответил мужчина, — но я хочу кое-что проверить, — не успел Джон возразить, как Шерлок преодолел расстояние между ним и Гермионой. Он резко схватил девушку за плечо и закатал рукав, внимательно осматривая изящное запястье. По мере увиденного зрачки мужчину сужались, а лицо приобретало задумчивое выражение. — Не может быть, здесь должны быть шрамы… — кожа на руке Гермионы была чистой, ни единого изъяна. В этот момент Гермиона мысленно сказала себе «спасибо» за то, что перед выходом из дома Гарри наложила на своё тело косметические чары, которые позволили скрыть последствия войны. Но больше удивило волшебницу, то, что друг Джона каким-то образом узнал о шрамах. Поэтому во время её лжи, эмоции почти не пришлось из себя выдавливать. — Извините, но у меня нет никаких шрамов. И вы не могли бы отпустить мою руку, — последнее Грейнджер выдавила из себя сквозь вежливую улыбку. Мужчина нехотя отпустил запястье Гермионы и сделал шаг назад, при этом, не спуская с неё глаз. — Шерлок, это моя племянница Гермиона Грейнджер. Гермиона, мой друг Шерлок Холмс, — Гермионе, кажется или она где-то слышала эту фамилию — «Холмс»? Странно… — Приятно познакомиться, — склонив голову в приветствии, произнесла волшебница. — Не могу ответить тем же. Губы Грейнджер скривились в усмешке, тон Холмса напоминал ей Малфоя. Поэтому, не сдержав себя, девушка ответила: — Если вы не заметили, это был сарказм. Шерлок уже приоткрыл рот для достойного ответа, как в гостиную впорхнула старушка с подносом в руках. — А вот и чай. — Миссис Хадсон, вы находились на кухне пятнадцать минут, а чай обычно делается пять минут от силы, значит вы… — холодно начал было Холмс, как его перебила пожилая женщина, грозно сморщив брови. — Шерлок, ни грамма тактичности, — фыркнула домоправительница. — Тактичность - эта завуалированная ложь, я предпочитаю говорить правду, миссис Хадсон, — тихо ответил мужчина на упрёк женщины, и, сев на диван, устремил свой взгляд на Грейнджер. Шерлок Холмс был в растерянности. Такие же ощущения у него были с Ирен Адлер. Но «Эта Женщина», была сама по себе такой, она состояла из загадок и уверенности в своей неотразимости, но эта Грейнджер… Что-то в ней было не так. На первый взгляд, она казалась совсем обычной и непримечательной девушкой, но если присмотреться, то… Он не знал, что скрывается за этим «то» и это безумно раздражало гениального сыщика. У Шерлока Холмса в первый раз в жизни было дикое желания вытрясти из этой незнакомки всю правду. Но кинув мимолётный взгляд на Джона, Холмс сразу отмёл эту мысль. Его дорогой напарник мог простить Холмсу всё, но только не это. Значит, остаётся только наблюдать… — Милая, я подготовила тебе комнату на чердаке, ты же не против? — мягко поинтересовалась миссис Хадсон, подавая девушке узорчатую чашку с горячим напитком. — Всё нормально миссис Хадсон, меня устроит и это, — Гермиона нервно улыбнулась, все ещё мысленно прокручивая короткий диалог с Шерлоком. — Вот и прекрасно! Мальчики, я ушла в пекарню, и да, Шерлок, прошу, не обижай нашу гостью, — и напоследок подарив всей компании весёлую улыбку, покинула комнату. — Гостью, — состроив гримасу, пробормотал Шерлок. — Джон, я… — начала было Гермиона, но дорогой родственник жестом оборвал её на полуслове. — Всё нормально, Кудряшка, — и Джон подарил девушке самую успокаивающую улыбку из своего арсенала. — Шерлок, со всеми так, ты привыкнешь. Он как маленький ребёнок — слишком ярко реагирует на новых людей, ведь так? — последней фразой доктор Ватсон обращал на себя внимание Холмса, так и крича глазами о том, чтобы Шерлок понял. Детектив гордо вскинул подбородок и произнёс спокойным тоном: — Не имею понятия, о чём ты, и вообще, ты мне нужен для дела. Джон устало вздохнул и кинул на Гермиону извиняющий взгляд, выпрямил спину, словно готовясь к невидимой опасности. — Нет, Шерлок, ты справишься в этот раз без меня. Внешне Холмс не выразил никого удивления, единственной его реакцией были резко вскинутые вверх брови и арктический холод в глазах, от которого Грейнджер хотелось укутаться поскорее в одеяло. На мгновение девушке показалась, что Шерлок может с легкостью убить ее, не моргнув глазом. Пугало не убийство, а безразличие с расчётом вперемешку. Такой же взгляд был и у Гермионы во время войны, когда было лишь два варианта — жалеть всех подряд, или идти на всё ради победы. Она выбрала второе, ставя блок на любые эмоции, мысленно повторяя: «Плакать, будем потом, а сейчас повоюем». Но причину взгляда нового знакомого Грейнджер понять не могла, и от этого ей становилось не по себе. — Джон, я, наверное, пойду, не хочу мешать. — Нет, Гермиона я пригласил тебя и… — Дядя Джон, — губы волшебницы растянулись в тёплой улыбке, — я приеду завтра с вещами, а сейчас мне и правда, пора. Грейнджер встала из столь полюбившегося кресла и направилась к двери, но не успела она сделать и шагу, как Джон, ухватив её за руку, притянул к себе и обнял, вкладывая в эти объятие всё тепло и нежность, на которое только был способен. Тихо шепча на ухо: — Я буду ждать, Кудряшка, я же вижу, как тебе плохо. Чтобы не случилось, мы сможем с этим справиться вместе. Девушка задышала чаще, не зная как на это реагировать. Как же давно ей никто этого не говорил. Все, кто пережил войну хотели это услышать, но вот только покалеченных оказалась больше, чем здоровых, и многие справлялись, как могли, а Гермиона… Ей проще уйти, слишком много боли… — Конечно, я приеду завтра утром, — с трудом выговорив это, волшебница выбежала из комнаты, оставив после себя лишь терпкий вкус горечи на языке и звук закрывшейся двери.***
Ватсон медленно опустился в своё кресло и прикрыл глаза, постаравшись осмыслить встречу со своей племянницей. Из размышлений мужчину вывел приятный баритон Шерлока: — Расскажи мне о ней. — Что? — Джон ты прекрасно слышал, о чём я попросил, — выговаривая каждое слово с ноткой нетерпение в голосе, произнёс Холмс. Бывает, Джон просто ненавидел своего друга и сожителя за такие холодные комментарии, и непонимание такой фразы, как: «дать время на раздумья». Этому человеку всегда нужно всё и сразу, невзирая на ситуацию. Но всё же, может, Шерлок со своими гениальными мозгами прольёт свет на прошлое Гермионы. — Я знаю Гермиону с самого детства, но наша связь оборвалась в тот момент, когда она пошла в частную школу для одарённых детей. — Что за школа? Простой вопрос, ответ на который Джон не знал. Он никогда не спрашивал, ему было достаточно, что школа не простая и его малышка попала туда. Её оценили по достоинству, а остальное неважно. — Я не знаю, моя сестра всегда отмалчивалась. Знаешь, в начале Джин была счастлива, что её дочь оказалась в школе, ведь Гермионе всегда было сложно находить контакт со сверстниками, а тут, как я узнал позже, она нашла друзей. Пальцы Холмса привычным движением переплелись домиком, а взгляд стал задумчив, казалось, если на секунду прислушаться, то можно легко услышать ход его мыслей. Но это лишь «казалось». — Чем она отличалась от других? — Она была необычной с самого детства, смотрела на мир как… — в эту секунду глаза Джона Ватсона озарило понимание. — …почти как ты. Гермиона могла часами сидеть среди книг и это в четырёхлетнем возрасте! Мне с большим трудом удалось её приучить к обычным детским играм. Бывает, мне казалось, что она видела гораздо больше, чем я. — Джон, твоя сестра начала пить, когда у твоей племяннице начались проблемы в школе? — Нет, Гермиона всегда училась на «отлично», скорее дело в том, что моя сестра с мужем перестала понимать её. Кудряшка всегда была особенной, и с возрастом это проявлялось больше, это напугало Джин до безумия. — А дальше? — Не поверишь Шерлок, дальше - сплошные вопросы. Джин вместе с мужем, никому ничего не сказав, бросив всё, уехали в Австралию на постоянное место жительства, а Гермиона исчезла больше, чем на год, я о ней ничего не слышал до этого времени, — теребя пальцами обшивку кресла, закончил Джон. Только сейчас в его голове начала складываться картинка. История его племянницы была полна пробелов и нестыковок, если подумать, то с Гермионой могло произойти что угодно. — Причина? — Выпускные экзамены. — Ты же знаешь, что это ложь, — в глазах Шерлока на секунду промелькнуло непонятное выражение, а затем снова вернулась прежняя задумчивость. — Да, но не клешнями же вытягивать из неё правду, невооружённым взглядом понятно, что она пережала слишком много для своего возраста! — обессиленно воскликнул Ватсон, громко хлопнув ладонью по креслу и вскочив со своего места, подошёл к окну. Пытаясь хоть на секунду отвлечься от жутких мыслей. Джону не хотелось верить в то, что его Кудряшка пострадала от чьих-то рук. — Вот именно, Джон. Вот именно, — задумчиво протянул Холмс. — Она сплошной вопрос, и… — Ты её не тронешь, — даже не обернувшись на друга, грозно сказал Ватсон. Это был единственный раз, когда Джон готов оборвать любимое развлечение Холмса на корню. Гермиона не тот человек, которого Ватсон готов отдать на растерзание детективу. Только не её… — Не трону, пока что, — последнее Шерлок прошептал едва слышно.***
Гермиона медленно шла по шумной улице Лондона, искренне наслаждаясь бурлящей вокруг жизнью. Ей казалась, что стоило ей только закрыть глаза, как этот невероятный поток энергии наполнит её яркими красками и, наконец, она сможет стряхнуть тяжёлый груз войны. Но, к сожалению, это всего лишь жалкая иллюзия. В реальности всё намного сложнее. И со своими проблемами нужно справиться самим, хотя бывает, в особые периоды тоски и отчаяния, Грейнджер хотела попросить кого-нибудь из друзей об одолжении стереть ей память, дать новую жизнь. В такие моменты ведьма встряхивала кудрявой копной и понимала, что это эгоистично с её стороны, она так поступить не может. «Так, хватит!», — мысленно одёрнула себя девушка. У неё и так начинается новая жизнь, пора перестать думать о прошлом. От этого боль слабее не становиться, лишь ещё больше хочется взвыть, поэтому хватит! В конце концов… Тихая вибрация мобильного вывела Грейнджер из раздумий и заставила достать из кармана злосчастный телефон. — Да? — не посмотрев на номер, быстро ответила Гермиона. — Мисс Грейнджер, думаю, нам стоит встретиться, — на той стороне раздался знакомый голос. Она знает, кто это. Этот ровный тон, с нотками превосходства и педантизма она узнает в любое время. — На удивление, я даже не стану сопротивляться, мистер Холмс, — губы Гермионы изогнулись в поистине хитрой улыбке. В эту секунду любой представитель Слизерина мог бы позавидовать. Впервые за последнее время картинка перед глазами Грейнджер сложилась, всё стало на свои места.Некоторые так далеко отсюда, Некоторые ищут лишь золото, Некоторые убивают дракона, Небеса, как мы надеемся, — всего лишь в конце дороги, Покажи мне дорогу, Боже, потому что я вот-вот сорвусь. Неси свой мир, я понесу твой мир. Неси свой мир, я понесу твой мир*
.