***
Я начал потихоньку приходить в себя — странное чувство. Нет, не беспокойство, но… Открываю глаза и понимаю, что пропал… Черные омуты антрацитовых глаз поглотили меня, заставляя забыть обо всем, а волнующий аромат чужого теплого тела полностью лишил меня возможности рассуждать здраво, да вообще рассуждать! Черныш молчал, всматриваясь странным, тоскливым взглядом, а потом скривился, словно от острой боли, благо не с отвращением, протянул руку и тонкие, прохладные пальцы коснулись моего лица, исследуя контуры, описывая росчерки бровей, а взгляд все так же пытлив и настойчив. — Твои глаза… — тоскливо прошептал он. — И дались вам всем мои глаза, — недовольно буркнул я. — Неужели мой настоящий внешний вид тебя так разочаровал, что ты не можешь на меня без сожаления взглянуть? Я, конечно, не красавец, но и особо не урод… Черныш, ты чего? — Не ерничай, я совершенно не о том! — он отвел руку и как-то нервно сглотнул. — Твои глаза мне кажутся очень знакомыми, а их цвет… Да и так, у меня очень много вопросов, на которые я не могу найти ответы… Кто ты, Чак? Почему я могу лицезреть тебя живым и невредимым в своей компании, да еще и в столь двусмысленных и неприглядных обстоятельствах? Почему я чувствую себя так, словно пропил полный курс восстановительных зелий, хотя должен быть в бессознательном состоянии еще, как минимум, недели две? И что здесь вообще происходит? — да-а-а-а, вот и наотдыхались, хотя, действительно, пора и честь знать. Начал, пыхтя, выбираться из постели. Только кто бы сказал, от чего мне так тоскливо и паршиво на душе? Ведь я прекрасно осознаю — такое, скорее всего, уже никогда не повторится: больше я не смогу так безнаказанно вдыхать столь волнующий аромат, не смогу заключить это стройное тело в свои объятия и не познаю… Не удержавшись, склонился к мужчине, к самому его уху, вдыхая столь желанный горьковато-пряный запах, и шепнул еле слышно: — Единственное, что я могу тебе сказать, так это то, что я все тот же Чак — существо, которое ты спас от неминуемой гибели и которое считает тебя своим другом, единственным другом. А еще обещаю: я приложу максимум усилий, чтобы ты пожил подольше и желательно счастливо, а все прочее… Думаю, нам не мешало бы объединить наши усилия и разобраться в этой непонятной и довольно запутанной ситуации… — зарывшись в его волосы носом, глубоко вдохнул и невесомо коснулся поцелуем, столь малую вольность я все же заслужил, смею надеяться. Снейп замер пораженно, словно от удара молнии, думал, он и не заметит, но чего уж там, я ни в чем не раскаивался. Нравится он мне и все тут… Постарался подняться так, чтоб не раскрыть его и не смущать еще и нашим не совсем благопристойным видом, сам же, закутавшись в полы мантии, выбрался-таки из кровати. Повернувшись к мужчине спиной, повел плечами и потянулся, сладко зевая. Черт, как же классно чувствовать себя живым, но пока стоит вернуть мою прелесть на место, чтоб не наделать раньше времени кипиша. — Ты что се… — возмущенно зашипел Северус, а скрип кровати возвестил — Черныш вознамерился подскочить вслед за мной, но прерванная на полуслове фраза и сбившееся дыхание стали результатом того, что маг наконец осознал насколько непристойно было наше положение, и что он совершенно обнаженный находился в одной постели с таким беспринципным, наглым и невыносимым типом. Не знаю, с какого перепугу, но, черт, мне так захотелось спровоцировать Черныша еще больше. Ну, а чего он вечно такой серьезный? В общем… — Рим… — кликнул ушастика и, как только это чудо с еле слышным хлопком появилось передо мной, легким движением сдернул с себя Мантию, правда, эта легкость далась мне очень и очень не просто, а потом глянул на Северуса, который в шоке от такой наглости взирал на меня пораженно и недоверчиво, и, для большего эффекта, возмутительно подмигнул, беззаботно разулыбавшись. Все, занавес! В огромных глазищах эльфенка мне померещилось одобрение. Он протянул маленькие ручки и с торжественным видом принял Мантию. — Рим, верни ее на место, пока еще не время… — Будет исполнено, наследник! — и испарился так же скоро, как и появился. — Черныш, я что подумал… нам о многом стоит поговорить, так что не буду тебя и дальше поражать своей ошеломительной внешностью, — мельком глянул на свое вновь призрачное и практически голое тело, а потом опять посмотрел на мужика и ослепительно улыбнулся ему. — Поэтому жду в соседней комнате и поспеши, а то скоро рассвет, я, конечно, и птица ничего так, но хотелось бы договорить пока я еще все же я… И то, что я дух бестелесный совершенно не уменьшало моей злорадной радости от его прифигевшего взгляда. Все же мне удалось довести невозмутимого Северуса Снейпа, в этом я профи! И, развернувшись по направлению к гостиной, продефилировал в одних только серых боксерах аккурат сквозь запертую дверь. А потом прошел через темную комнату прямиком к старому зеркалу, что висело над камином. Сам я производил довольно странное впечатление, вот если бы не был практически голым и не с такой довольной мордахой, то возможно и выглядел бы пугающе. Ну, а что, фосфоресцирующее лохмато-кудлатое нечто очень даже зловеще смотрится посреди темной комнаты, но никого рядом не было, чтоб оценить столь незабываемое зрелище, а с Черныша уже достаточно кошмариков на сегодня. Так что я представил, как на мне воплощаются мои любимые шмотки, бац, и вот я уже практически прилично выгляжу, еще бы расческу. Что мешало мне это сделать еще в спальне? Природная вредность и желание смутить и вывести из себя Снейпа. Ну, а чего он постоянно включает этакого бесстрастного и равнодушного типа, будто примороженный, знаю же, что он совершенно иной… Я готов на всякие глупости, только бы вновь увидеть проблески жизни и эмоций на его выразительном лице. И таки своего добился! Я самодовольно хмыкнул, вспоминая его ошеломленный взгляд. Надо извлекать максимум удовольствия из своего положения! Даже не успеваю оправить свои хоть и призрачные, но довольно основательно торчащие в разные стороны патлы, как еле слышно скрипнула дверь и маг впорхнул, словно летучая мышь, в помещение. Какой же он все-таки необычный… Прекрасно осознаю — Северус опасный противник, сильный маг, да и просто прожил дольше и знает больше, но отчего мне так нестерпимо хочется его опекать? Еще это стойкое желание обнять… Не спорю, он и раньше вызывал во мне неоднозначные чувства, но вот сейчас у меня кончики прозрачных пальцев чешутся, ладони приходится сжимать в кулаки, только бы не потянуться к нему, только бы не прижать его к своей груди, и пофиг, что он выше или старше, мое желание иррационально и необъяснимо, только я ничего не могу с ним поделать, да и не хочу, как бы дико это не звучало, но мне нравилось все это, мне нравится чувствовать… Все же, наверное, стоит расставить все по своим местам и спросить его в лоб об этом, хотя бы для того, чтоб он просто так не хватался за свою деревяшку и не пытался меня во что-то стремное превратить, когда у меня все же крышу снесет и я кинусь на него с распростертыми объятиями, что-то в последнее время я за себя не ручаюсь… Очень выразительно глянул на мужчину, а он словно натолкнулся на какую преграду, так и замер в нескольких шагах от меня. Маг, как всегда, был с головы до пят одет во все черное и довольно многослойное, но эта его особенность только подзадоривала и заставляла предвкушать… полный аут! Постарался как можно тверже глянуть в его черные очи, пытаясь не потеряться в них, не растерять все свои благие намерения, немного тряхнул головой, для прояснения, и выдал вопрос, который интересовал меня в данный момент: — Северус, а скажи-ка мне, будь добр, отчего я не могу на тебя спокойно смотреть, что-то немыслимое творится у меня в душе, и мне стоит неимоверных усилий, чтобы не накинуться на тебя и не затискать до потери сознания? — он сначала отшатнулся от меня, словно кто невидимый пощечину залепил, потом все же вернул себе невозмутимое выражение лица и глянул твердо. Правда что-то померещилось в этом взгляде, почти виноватое, или мне это только показалось, я, конечно, вижу в темноте, но… маг прикрыл свои мерцающие колдовские омуты и отвернулся, интересненько… — Так, колись, ведь все равно узнаю… — тут что-то и как-то, а я не в курсе, так не пойдет. Черныш зло глянул на меня и с вызовом выдал: — Из-за ритуала передачи силы! — ну и чего так нервничать? — И?.. — вот стоит и молчит, и чего молчим? Да, и нечего на меня смотреть словно я совершил что-то предосудительное. Меня ведь никто не предупреждал о последствиях, хотя если бы я и знал, все равно ничего бы не изменилось, но тогда бы был готов к этому неистовому желанию, а может и нет. Не скажу, что оно меня так уж сильно пугает, скорее обескураживает, ведь и до ритуала мне Черныш был интересен, только… — Ты чувствуешь во мне родную силу и непроизвольно проецируешь на меня чувства, которых, в принципе, не должно, да и не может быть… — и вновь сожаление и вина во взгляде. — В смысле? — что-то я не совсем понимаю все эти колдовские приколы. — Ну… Скажи, если бы мы встретились в то время, когда ты еще был жив, разве такой человек, как я, смог бы привлечь твое внимание, заинтересовать тебя, заставить чувствовать все то, что ты сейчас испытываешь? — вот если с этой точки зрения, то… Черт! Не знаю! Я внимательно вгляделся в мага, кажется даже смутил его своим пристальным взглядом, но и самому был интересен ответ на этот вопрос. Если подумать, то мне он приглянулся с первой нашей встречи — эти его бездонные глаза и чарующий голос. Ну и что, что я пацан, а все равно не смог остаться равнодушным и если бы мог узнать его так, как знаю сейчас, то почему и нет? В моей прошлой бытности я был уверен, что являюсь натуралом, и что с того, что я еще не был ни с девушкой, ни с парнем? Просто Стен со всеми своими домогательствами мне уже осточертел и о таком повороте событий я даже не помышлял, да и представители моего пола меня совершенно не волновали. Я не был снобом и не считал геев людьми второго сорта, даже в моем окружении были ребята, которые предпочитали общество друг друга, но тогда во мне не было такой тяги. А сейчас? Разглядывая этого мрачного и загадочного типа, понимаю, что возможно и не растревожил бы он меня так сильно, как сейчас, только равнодушным точно не оставил, что-то было такое в нем… Да и если быть до конца честным, то и до всей этой байды с обрядом, он меня волновал, заставлял постоянно теряться от несвойственных мне порывов. Да, я пытался их игнорировать, но сей факт ничего не изменил. Видя, что я не собираюсь с пеной у рта доказывать его правоту, да и вообще его вопрос погрузил меня в астрал, Черныш прошагал к затаившемуся у дальней стены серванту, открыл его стеклянную дверцу и достал бутылку с чем-то алкогольным. По мановению его руки в камине полыхнул огонь, вначале ослепляя, но потом, когда он начал уютно потрескивать и озарять комнату золотым светом, даже очень приветливо поманил к себе. Неспешно подошел вплотную к камину, протянул руки к живому огню и… ничего не почувствовал, обидно, правда ожидаемо. Моя ладонь прошла сквозь языки пламени, даже не всколыхнув их. А пока я проводил свои бессмысленные эксперименты, мужчина успел устроиться в кресле и обзавестись пузатым хрустальным стаканом, плеснул в него янтарную жидкость и неспешно потягивал ее, время от времени косясь на меня, словно чего-то ожидая… — А если я скажу, что ты ошибаешься? — тихо обратился к нему, пытаясь усесться в кресле напротив, ожидая, что вот опять начну куда-то падать. Но нет, стоило только сосредоточиться на своем желании и таки смог удачно расположиться в удобном и, кажется, даже мягком кресле. Перевожу взгляд на до сих пор молчащего мужчину, а он уже успел опустошить бокал и теперь старательно наполнял его вновь, плеск жидкости о стенки мерцающей емкости говорил о намерении Северуса или упиться, или привести свои мысли в порядок — боюсь, первое наступит скорей. — Я тебе не поверю, а скорее приму твой ответ, как следствие воздействия твоей же магии. Могу лишь пообещать, что в ближайшее время твоя «привязанность» ослабнет, а через несколько недель сойдет на нет… — это было сказано совершенно безэмоциональным тоном, но глаза он все же решил укрыть за пологом своих волос, словно боялся, что я смогу прочесть в них его истинные чувства, хм… — Ладно, время покажет, — примирительно сказал я, понимая, что в обратном пока не в состоянии его убедить. Снейп лишь отрицательно мотнул головой и залпом выпил то, что плескалось в его стакане, такими темпами он точно упьется, н-да… — Итак… — начал он неспешно и размеренно, даже решился глянуть на меня. — Рим поведал мне, что это он надоумил тебя провести ритуал с помощью какого-то старинного артефакта, но как вы узнали о его возможностях и о том, что он поможет? — А мы и не знали, просто решили попробовать, других вариантов не предвиделось. А на сам артефакт я натолкнулся случайно, — с завистью взирал на графин, мне бы так же не помешало для прочистки мозгов, но… вздохнул с сожалением и продолжил: — Знал бы ты, как я удивился, когда прошлой ночью осознал, что вновь могу стать практически живым, ну хотя бы на время, пока прикасаюсь к этой невероятной накидке. Думал с утра тебя расспросить, только… — Ясно, — и маг вновь наполнил бокал, уже не так подозрительно косясь на меня. — Что это за Мантия и где ты на нее натолкнулся? — Она позвала меня, — удивленный взгляд черных глаз согрел мне душу, люблю его озадачивать. — А отыскалась в потайной комнате, что находится в кабинете директора. Портреты, еще те придурки, за редким исключением, просветили меня, что это очень древний артефакт, который принадлежит роду Поттеров… Кстати, они так же выспрашивали о цвете моих глаз, не знаешь, с какого перепугу? — звон лопнувшего стакана заставил меня зло чертыхнуться и бегом броситься к идиоту, что молча взирал на свою окровавленную руку. — Ты что, совсем сдурел?! Рим! — ушастик явился немедленно со всем необходимым и сразу приступил к оказанию первой помощи. Черныш попытался вырвать руку и что-то возмущенно вякнуть, но моему терпению пришел конец. — А ну, немедленно успокоился! Не мешай Риму исполнять свой долг! Мало он страху натерпелся пока ты вчера чуть Богу душу не отдал, так ты на него сегодня рычишь… — сам же подошел к нему со спины и обнял за плечи, благо кресло было не слишком высоким. Вспоминая их тепло и гладкость пытался сам прийти в себя, ни минуты покоя с ним. Я, конечно, осознаю, что ничего конкретного он почувствовать не может и скорее я это делаю для своего собственного успокоения, но его плечи немного расслабились, мужчина подался назад, словно желая, чтоб я… Сука, и на кой я так рано отдал мантию? Ну да ладно. — Эльфенок очень привязан к тебе, не отталкивай его, Северус, Рим этого не заслужил. Мы так переживали о тебе, волновались, столько сил вбухали, так что, будь добр, стерпи все эти невозможные истязания, которым тебя сейчас подвергают, а еще лучше смирись! Ты не один… — его плечи опустились, а сам он перестал вырываться. — Я всегда был один… — горький шепот заставил мелкое чудо взволнованно глянуть на своего хозяина, горестные слезы блеснули в его огромных серых глазах. — Хозяин Северус никогда не будет один! Если он позволит, то Рим всегда-всегда будет рядом! — и столько мольбы было в этом преданном взгляде. — Позволит-позволит, правда, Северус? — маг лишь кивнул, а потом перевел свой невозможный взгляд на меня. — И не надейся, и от меня тебе так просто не отделаться. Правда, портреты что-то там вещали, мол, вот вызовем грозного Северуса Снейпа — он-то тебя и развеет, но буду надеяться, что ты не скоро захочешь прибегнуть к этому своему страшному умению. Я тебе еще пригожусь, Черныш, честно! — и постарался скривить свою морду лица как можно честней, я, конечно, не уверен в своих актерских способностях, но… Глянул на его уже практически здоровую ладонь, еще мгновение и последний порез затянулся прямо у меня на глазах, удивительно! — Спасибо, Рим, можешь идти… — ушастик, счастливо лыбясь, склонил свою лысую голову и растворился в воздухе, вот и ладно. Я еще какое-то время постоял, удерживая мага за плечи, ну, если можно так сказать в моем состоянии, а потом плюнул на все и переместился к его ногам, уселся поудобней и взгромоздил свои руки к нему на колени. Удивленно приподнятая смоляная бровь меня развеселила. — И как прикажешь это понимать? — тихий хриплый голос мог бы запустить беспокойный строй мурашек мне под кожу, если бы она у меня наблюдалась, но какая нафиг разница, если я чувствую то, что чувствую? — Да как хочешь, ну не могу я ничего с собой поделать, тянет к тебе, могу лишь обещать, что постараюсь сильно рук не распускать, очень постараюсь. Ты же сам говорил, что продлится это не долго, потерпи. Обещаю быть пай-мальчиком, да и большую часть времени я буду птицей, так что… Ну, пожалуйста… — я даже в просительном жесте руки сложил. Мужик вздохнул, прикрыл свои глаза ладонью и безысходно мотнул головой. — Не убивайся ты так, отнесись к ситуации философски, ведь все могло быть значительно хуже, — он одарил меня тяжелым взглядом, — ну… я мог оказаться каким-то неприятным типом и… — Хуже и быть не могло! Был бы ты неприятным, мерзким, отвратительным типом, я бы это спокойно стерпел, но ты оказался единственным человеком, который должен ненавидеть меня, презирать и… который просто обязан быть живым! Я столько сотворил ради этого, стольким жертвовал, шел на предательство и убийство, а ты… а ты… — он поднял свою ладонь и попытался погладить тыльной стороной по моей щеке. Я замер, прислушиваясь к себе, и таки сумел ощутить его тепло, или силу, не знаю, но я чуял ее вкус и интенсивность, словно кто перышком невесомо и благоухающе провел, еле смог сдержать довольный смех, но сейчас это было бы неуместно. — А я мертв… — его рука бессильно упала, а в глазах поселилось отчаянье. — Это из-за понимания того кто я такой, ты тут стаканы в крошево превращаешь? Северус, произошло то, что произошло, но есть шанс все исправить и нечего тут отчаянью предаваться! — все-таки они были моими родителями? — Ты не понимаешь! — яростный взгляд полоснул меня, а мужчина, вскочив, прошел сквозь меня, зло чертыхаясь и сыпя невразумительными ругательствами. — Из-за меня погибли твои родители!!! — Ты уверен? Еще один отчаянный взгляд и полное боли: — Да… — Вот ты прям подошел и пырнул ножом, или послал в них какое смертельное заклятие? — мои подозрения оказались не просто подозрениями, и не только моими? Но в его вину я не верю и все тут. — Нет, я передал слова пророчества Темному Лорду, а это практически одно и то же! — Черныш метался по комнате, полы мантии развевались за ним вслед, движения мага стали резкими, несдержанными, он сейчас напоминал дикого зверя в клетке. Пришлось и мне подняться и встать немного в стороне, мало приятного, когда сквозь тебя пробегает слегка неуравновешенный чародей в очередном приступе самобичевания, ну его… В общем, стою я в сторонке, не отсвечиваю и неотрывно наблюдаю за его терзаниями. Честно, меня мало тревожили дела давно минувших дней. Я не знал своих родителей, иной раз сам о них думал бог весть что, да и просто не мог представить себя частью чьей-то семьи, не то чтоб я не хотел, а просто не мог. Для меня все эти люди были чужими, хотя я все же испытал облегчение от осознания, что они меня не бросали, а так сложилось, но все же… — А давай, ты мне все расскажешь, а уж выводы я сделаю самостоятельно, хорошо? — черная беспокойная фигура замерла на мгновение, отчаянно глянула на меня бездонными глазищами и кивнула. Снейп подошел вплотную, нас разделял буквально какой-то фут и, решительно всматриваясь мне в глаза, заговорил, ни на секунду не отводя напряженного взгляда. Вот стою и не знаю — рассмеяться или расплакаться, хотя нет, плакать точно не хочется, а вот ругаться даже очень. Из всего мной услышанного выходило, что Снейп и виноват-то только в том, что передал одному идиоту слова довольно сомнительного «пророчества». Весь этот сумбурный бред, который мне так же дословно поведали, здравомыслящий человек, тем более обладающий такой силой, мощью, да и политическим весом в обществе, не стал бы принимать всерьез. Вот на кой ему ввязываться в это? Какая-то припизженная на всю голову ведьма с перепою навещала, а он и поверил? Я, например, так же делился важной на мой взгляд информацией с Диланом, моим старшим товарищем, который прикрывал всю нашу компанию перед Боссом, в криминальном мире без авторитетов и нужных людей ну никак. Так прежде, чем использовать наши сведения, их несколько раз перепроверяли и только после этого начинали действовать в том или ином направлении, а тут что выходит? Какая-то маразматичка произнесла сомнительное пророчество, потому что очень уж ей хотелось устроиться на работу, и Снейп, который так же приперся в то злосчастное место для прохождения собеседования, решил, что это, возможно, может заинтересовать его «босса», передал услышанное, а сей кретин так взял и поверил, ополчившись против еще нерожденного ребенка, объявляя ему вендетту? Бред!!! Пусть это и магический мир, пусть к пророчествам здесь иное отношение, но бездумно верить какому-то идиотизму, да и присутствие Дамблдора, ни шагу без него? Только мне это кажется подозрительным? — Я молил Великую, что бы ребенок Лили родился недоношенным, чтобы это недоразумение, что стало ее мужем, увезло куда-то свою семью, подальше от всего этого кошмара… — его рука, словно сама собой, вновь потянулась к моему лицу и замерла в дюйме от меня. — Я валялся в ногах у Темного Лорда, я был готов обменять жизнь Лили на жизнь ее сына… — говоря это, маг словно посерел и ссутулился, но все равно не отводил испытывающего взгляда. Да уж, такое не легко было принять, но где-то я его даже понимал, ведь он любил ее, а ребенок был угрозой. — Я молил о спасении для Лили у Дамблдора… Я предал одного и стал практически рабом второго. Но все мои жертвы оказались напрасны, единственный человек, которого я мог… считать своим другом, пусть и отвернувшимся от меня, ушел за Грань, спасая свое дитя, прикрывая его собой от Непростительного… Она не могла иначе, а я опоздал. Когда узнал о рейде, сразу же рванул по следу аппарации группы, что ушла с Лордом, но опоздал… — его глубокий голос превратился в еле различимый шепот, а рука все же коснулась моей призрачной щеки. — Я ненавидел того, из-за кого она покинула этот мир и меня. В тот момент я люто возненавидел то дитя, возможно, сильнее самого Лорда… Мужчина умолк на время, его рука прошла сквозь меня и безвольно упала, а он словно и не заметил этого, потерянно смотря в пространство. — Джеймса Поттера я обнаружил в гостиной, он погиб в безуспешной попытке спасти родных, а она лежала сломанной куклой у детской кроватки, словно спала. Если бы не разгром в детской и не понимание невозможного, то можно было представить, что она просто устала и уснула… но… — и по его щеке скатилась слеза, потом вторая, а я не мог отвести глаз от лица Снейпа, искаженного гримасой боли и отчаянья, и тут я осознаю, что видел такое прежде… Зеленая вспышка — и моя память преподносит очередной сюрприз…***
Миг — и я оказываюсь в непонятно знакомой комнате… Миг — и я слышу приглушенный отчаянный вой, пытаясь отыскать взглядом причину столь тоскливого звука, и вижу черного мужчину, что прижимает к своей груди маму? Непонимающе всматриваюсь в происходящее, осознаю: вот эта женщина, которую так неистово обнимал мужчина, была моей мамой. Была… Такое короткое и емкое слово… Мужчина раскачивается из стороны в сторону, словно убаюкивая драгоценную ношу, и без конца повторяя ее имя, умоляя не оставлять его, или забрать с собой, но чаще всего мне слышалось: «Прости… Прости… Прости…». Вот он кладет ее обратно на пол и поворачивается ко мне, его лицо обезображено горем и смертной тоской, но глаза сверкают злым огнем. Черный человек поднимается, подходит к детской кроватке, протягивает руки и берет меня. Я нахожусь в его руках, но мне не страшно, нет, я чувствую его, ведь и он потерял ее, протягиваю руку и вытираю слезу, что застыла на его ресницах. Черный человек отворачивается от меня, шипя с ненавистью: — Ты забрал ее у меня! — а я протягиваю маленькие ручки, обнимаю за шею и прячу личико у него на плече, вдыхаю пряный аромат и разделяю с ним боль, нашу боль… — Не плаць… Я с тобой… — шепчу я, желая успокоить непонятного гостя, теснее прижимаясь к нему, ведь с ним не так страшно. — Ее больше нет… — шепчет мужчина, гладя меня по голове. — Она хотела защитить тебя и я сделаю все возможное, чтобы ее жертва не была напрасной. Ты будешь жить!***
Я возвращаюсь в реальность и вижу, что Черныш обессиленно опустился на холодный каменный пол и спрятал лицо в ладонях. Присаживаюсь возле него, пытаюсь безуспешно отвести его руки и зову: — Северус? — он поднимает лицо, преисполненное страданием. — Тебе не стоит сидеть на холодном, ты еще не совсем восстановился… Он неопределенно хмыкает и спрашивает севшим от переживаний голосом: — И после всего услышанного это все, что ты хочешь мне сказать? — В данный момент это важнее всего остального, ты измотан, устал, тебе нужен отдых, а договорить мы сможем и позже, — мужчина протягивает руку ладонью вверх, и вопросительно смотрит на меня, а я что, я ничего, протягиваю свою и кладу сверху, надеясь, что она не проскользнет сквозь. — Твое прикосновение словно морозное дыхание, мне почти больно, но все равно постоянно хочется дотронуться до тебя… — Так же последствия обряда? — Если бы… — Ты все же перебрал? — Да, но будь я трезв, то не смог бы собраться с силами и сказать всю правду. Наверное, утром я пожалею об этом, но ты должен знать, — киваю на его слова, соглашаясь. — Ты сам поднимешься? — раздраженное ворчание и сопение, пыхтение и вот маг некрепко стоит на ногах. Его довольно ощутимо пошатывало, шутка ли, полграфина, да еще и на пустой желудок. — Мне позвать Рима? — Нет, я сам, — и Черныш потопал в сторону спальни, так и не отпустив моей руки, как это у него получилось, я так и не понял, но покорно шел вслед за ним. — Побудь еще со мной, — просит этот возмутительный тип и подрубленным деревом валится на кровать, ну и я за ним. Мужчина поворачивает голову в мою сторону и рассматривает меня долго-долго. — Ты так молод… — Да и ты еще не старик. — Ты еще и не жил совсем… — А ты? — И я… — Может пришла пора это исправить? — Как? — Вместе… — Вместе… — тихим эхом повторил маг, — обними меня… — А ты не замерзнешь? — Не дай мне замерзнуть, Чак. — Не дам, Черныш, — и обнимаю мага, вспоминаю его тепло и начинаю ощущать его. Стараюсь не прикасаться к обнаженной коже, радуясь многослойности его одеяния. И вот я слышу его мерное дыхание, отодвигаюсь и рассматриваю расслабленные черты дорогого лица. Он уснул. — Не плачь… Я с тобой, любимый… Свой выбор я уже сделал…