Моё море

На идеально чистую поверхность огромного зеркала упал луч выглянувшего из-за облака солнца, разбросав вокруг радужные блики. Эрен прищурился от ослепляющего света и невольно сделал шаг назад. Стопы отозвались болью от непривычно тесных туфель, и желание сбросить их посетило уже не первый раз за это утро. В одиночестве, разглядывая собственное отражение, Эрен провёл последние минут двадцать. До этого, едва успев проснуться, принять душ и позавтракать, он был атакован командой визажистов, стилистов и парикмахеров. Они колдовали несколько часов, и только к концу, когда его образ выглядел максимально «натурально», а каждый волос оказался уложен один к одному, он осознал, что понятия не имеет о том, как быть омегой. В завершении приготовления ему помогли надеть костюм, доводя образ до совершенства, и наконец-то оставили наедине с самим собой. Эрен с трудом узнал себя в зеркальном отражении. Густые брови над широко распахнутыми огромными глазами были ещё темнее, ресницы, едва тронутые тушью, потяжелели, и, кажется, стали ещё длиннее. А виртуозно подчёркнутые высокие скулы, пухлые сочные губы, острый подбородок и открытый лоб оказались почти неузнаваемыми даже для самого себя. Он и в мыслях не мог представить, что может выглядеть так. — Ты бы ужаснулся, увидев меня таким, Леви, — прошептал себе под нос Эрен и вытащил из кармана брошенных с вечера джинсов памятную цепочку с подвесками. — Хорошо, что тебя здесь нет, — добавил, перебирая украшение в пальцах и наблюдая, как свет играет на серебристой поверхности, — я не пережил бы твоего присутствия. Надеюсь, ты мной доволен. Я в точности выполняю твои слова. Видишь?.. Сегодня выхожу замуж. А потом разделю дом, жизнь и постель с совершенно чужим мне человеком. И буду ему хорошим, послушным мужем, как ты хотел. Оказывается, это не так сложно — позволять себя любить. Даже злит, что ты настолько прав. Ошибся только в одном — счастливым стать я вряд ли сумею. Оно довольно сложно, знаешь ли, когда вырывают сердце. И жить с дырой в груди — то ещё удовольствие. Солнце скрылось за очередным облаком, и металл в пальцах померк. — Конечно, ты понимаешь меня. И я всё ещё не могу на тебя злиться, хотя искренне надеюсь, что тебе не менее паршиво сейчас. Эрен криво усмехнулся, а через мгновение дверь в номер распахнулась и небольшая процессия вошла внутрь. Гранд Отель предоставил будущим новобрачным и гостям самые изысканные люксы. Эрен знал, что родственники и друзья где-то поблизости, но не видел никого с прошедшего накануне ужина. Это было долгое и утомительное мероприятие, затеянное исключительно ради знакомства с многочисленными родственниками семьи Браунов. От бесконечных улыбок к ночи ломило скулы, а от панического страха Райнера выпустить его из поля зрения хоть на минуту росло раздражение. — Боюсь, что тебя украдут, — бросил Райнер вполголоса, после очередной вспышки омеги. — А твоим друзьям вообще доверия нет, — добавил с извиняющейся улыбкой. Эрен шутку не оценил, бегло взглянув на столик, где расположились некогда самые близкие друзья. Смиты с дежурными улыбками и скорбью в глазах, Майк со своей белокурой невестой, даже ненавистный Жан, не выпускавший из рук ладони Армина. — Не беспокойся, — отозвался бесцветно, — мне некуда идти. — Не хочу показаться монстром, — воспользовавшись тем, что внимание гостей переключилось с них на кого-то другого, признался Райнер, — но я счастлив, что это так, — и в ответ на шокированный взгляд добавил: — Я просто слишком тебя люблю и не могу поверить, что уже завтра ты станешь абсолютно моим. Ай! — дёрнулся спустя секунду, едва успев договорить — Эрен с силой ущипнул его за бедро. — На случай если тебе кажется, что это сон, — пояснил он тогда с мрачной издёвкой во взгляде. — Боже мой, Эрен! — сейчас голос лучшего друга был наполнен неподдельным восторгом. — Ты выглядишь просто потрясающе! Я даже представить себе не мог, что такое возможно! Клянусь, не узнал бы на улице, пройди ты мимо, — щебетал Армин, не замолкая ни на секунду. — А вы что скажете? — он обернулся на своих спутниц. Армину досталась почётная роль шафера, и он подошёл к обязанности со всей присущей серьёзностью. А ещё за пару прошедших лет из невысокого неуверенного мальчишки он превратился в потрясающе красивого омегу. Подрос сантиметров на десять и перестал выглядеть крошечным рядом со своим верзилой-женихом, который всё так же не сводил с него глаз и сдувал пылинки. Сейчас, одетый в белые брюки, такой же жилет с изящной бутоньеркой и лиловую сорочку, он буквально светился от радости, то и дело поправляя стильно уложенные волосы и хлопая кукольными ресницами. — О чём? — равнодушно пожала плечами Энни, опускаясь в мягкое кресло. — О том, как тушь изящно подчеркнула жуткую пустоту глаз? Или о том, что ему жмут туфли и он готов выбросить их в окно? — Только не начинай, — попросила её Микаса. — Ничего я не начинаю, — спокойно отозвалась Энни, скучающе обводя взглядом номер. — Или предлагаешь нам всем, как одному, ослепнуть? — Вы, вообще, о чём? — растерялся Армин, абсолютно не посвящённый в тайны лучшего друга. — Не слушай их, — отмахнулся Эрен, натянув улыбку, — просто скажи, что у нас со временем. — Если ты всё же решил сбежать, то сейчас идельный момент! — перебила открывшего рот Армина Ханджи и грохнула за собой дверью с такой силой, что хрустальные подвески настенных бра жалобно звякнули. — Я тут посмотрела планы пожарных выходов… — добавила многозначительно и как бы между прочим. — Боюсь, мне некуда бежать, — улыбнулся Эрен. Несложно было понять едва прикрытые шутками намёки, и он не сомневался, что, решись он, Ханджи смогла бы всё провернуть. — Я знаю пару мест, — подруга выразительно поиграла бровями. — Да о чём вы, в конце концов?! — почти взорвался Армин, окинув их полным непонимания взглядом. Педантичный и правильный, он совершенно терялся, если что-то шло не по плану. Он со всей ответственностью принял на себя роль шафера, знал расписание мероприятий практически по минутам и сейчас собирался уточнить с Эреном некоторые моменты. Вот только происходящее вокруг не укладывалось в понимание. — Ни о чём, золотко, — сложила губы в улыбку Ханджи, — не обращай внимания! Она протянула к нему руку, собираясь потрепать по голове, как ребёнка, но остановилась, и её ладонь замерла в паре сантиметров от его волос. — Пожалуй, я останусь здесь, — ответил ей Эрен и мягко улыбнулся другу. — Родители будут через пару минут, — уточнила Микаса, подходя ближе и взглядом показывая, что подобные шутки неуместны. — Тебе идёт лиловый, — вскинув руки, будто сдаваясь, моментально сориентировалась Ханджи и плюхнулась в кресло рядом с Энни. — Официальные мероприятия такая скукота-а! — сообщила сочувствующе. — Ни пожрать толком, ни напиться. Только улыбайся и кивай как болванчик, принимая поздравления. — Тебе-то откуда знать? — Энни перевела на неё скептичный взгляд. — Вы же с Эрвином сбежали со своей свадьбы через окно в туалете, едва вас объявили мужем и женой. Об этом писали все газеты. — Ну да, — философски почесала затылок Ханджи, совершенно не волнуясь, что может испортить причёску, и весело хохотнула. — Говорю же, официальные мероприятия — скука! Поболтать Ханджи любила, и если требовалось разбавить неуютную тишину, то вряд ли мог найтись кто-то лучше. И хоть Эрен и старался сосредотачиваться на голосах говоривших, всё равно слушал вполуха и время от времени проваливался в собственные мысли. Минуты неумолимо неслись вперёд, приближая назначенный час, и небольшой мандраж нет-нет да пробирал от макушки до пят. Нет, он не боялся церемонии, его не волновала толпа незнакомого народа, фотографы, пресса и маячившее следом совместное будущее с Райнером. Он просто хотел, чтобы всё это поскорее закончилось. Чтобы можно было вернуться в квартиру, к которой привык за три месяца, и начать жизнь с чистого листа, без оглядки на прошлое. В дверь коротко постучали, заставив стихнуть все разговоры, а следом она отворилась, и на пороге возникли родители. — Пора, Эрен! — позвала мать, с тоской осматривая сына с ног до головы. Улыбалась она вроде и радостно, но скрыть печаль в глазах от долгой разлуки не могла. — Прекрасно, — холодно кивнул Эрен. Пары взглядов хватило, чтобы заметить, как отразился на родителях уход из семьи сразу двух сыновей. Они старались это скрыть, Карла — профессионально выполненным макияжем, Григорий — строгостью и собранностью. Но тех, кто слишком хорошо знал этих людей, было не обмануть. Странно, но ни жалости, ни печали Эрен, глядя на них, не испытывал. Они стали чужими два года назад, и как бы он ни старался, не мог найти оправдания их поступку. — Идём, — тяжело вздохнул отец и шагнул ближе, чтобы сын мог взять его под руку. — Мы пойдём вперёд, — сообщила за всех Микаса и покинула номер первой. — Если ты хочешь что-то сказать, то не стоит, — Эрен бросил на мать равнодушный взгляд, заметил, как вздрогнула она от его слов, и ухватился за крепкую руку отца. Коридор показался бесконечно длинным, каждый шаг отдавался тупой болью в ступнях, и невольно вспомнилась старая сказка о Русалочке, которой даровали ноги с условием, что каждый шаг будет сравним с тысячей мечей, что режут живую плоть. Но смелую Русалочку было не остановить, она шла вперёд, ведомая своей любовью, и готова была умереть за неё. Эреном двигала вовсе не любовь, его толкали вперёд долг и безысходность. И если омега внутри ещё сопротивлялся, то разум и чувства он смог усмирить. Лучше быть с Райнером, чем в ненавистном доме с людьми, когда-то бывшими его родителями. Лифт полз со скоростью улитки, Эрен смотрел, как меняются цифры на табло и почему-то ждал взрыва. Серьёзно. Вот сейчас отсчёт дойдёт до нуля, и всё взлетит на воздух. Не останется ни узких туфель, ни надобности улыбаться незнакомым людям. Свобода. Однако лифт не собирался внимать мечтам омеги и, звонко пискнув, открылся. Оставалось пройти несколько метров до дверей, у которой стояли услужливые швейцары, готовые распахнуть тяжёлые створки. Мать, секунду назад идущая рядом, исчезла. Эрен заметил это, когда они с отцом остановились у дверей, и Григорий сжал его руку. — Просто помни, — сказал он чуть хрипло, — что мы с мамой очень любим тебя. Эрен посмотрел на него стеклянными глазами и кивнул. Спустя секунду заиграла тихая музыка и тяжёлые на вид двери легко отворились перед ними. Огромный зал утопал в цветах, в окна щедро лился солнечный свет, а мягкая дорожка под ногами скрадывала шаги. Эрен шёл вперёд, и сотни глаз наблюдали за каждым его шагом, за каждым движением, но он не видел их. Всё великолепие вокруг плыло как в тумане, незнакомые лица слились в безликую массу и только фигура впереди концентрировала на себе внимание. Он смотрел вперёд, игнорируя всё и всех, сосредоточившись на Райнере. И лишь когда до алтаря осталось не больше пары метров, на секунду почудилось, что он увидел брата. Словно всё, что окружало сейчас, исчезло, а у алтаря стоял его Леви, и пожилой священник был готов благословить их союз. И на какой-то миг он словно забылся, разрешая себе поверить в сказку, и счастливая улыбка озарила застывшее лицо. Видение отступило так же быстро, как и появилось, возвращая Эрена в безжалостную действительность. Образ Леви растаял, оставляя вместо себя другого. Того, кто минуту назад стоял напряжённый и натянутый как тетива и следил за каждым его шагом, пытливо вглядываясь в лицо. А теперь от одной улыбки омеги расслабился, оживился и не менее радостно заулыбался в ответ. Он понимал, что они с Райнером думают о разном, и их эмоции имеют противоположные причины, но облегчение на лице альфы внезапно придало уверенности и ему самому. «Ты всё делаешь правильно», — мысленно повторял он, щурясь на ясное небо за окном, словно отпуская образ брата, и тот растворился в высокой синеве. Райнер спустился и подошёл ближе, забирая руку Эрена у отца, коснулся запястья невесомым поцелуем и повёл за собой, не переставая бросать на него восхищённые взгляды. Омега послушно шёл следом, ощущая уже привычное тепло больших ладоней, согревающих холодные пальцы, но не сердце. — …в богатстве и бедности, в болезни и здравии… — звучали, словно сквозь вату, бесконечные слова. Эрен терял нить происходящего, сознание периодически отключалось. Одно оставалось постоянным — стоящий напротив Райнер, держащий его ладони, и пара поблёскивающих браслетов на шёлковой подушечке слева от них. Внезапно подумалось, что они похожи на кандалы. — …согласны ли вы взять в законные мужья… любить и заботиться… Половина слов пролетала мимо ушей, смысл терялся и большая часть монолога священника канула в небытие. За спиной Райнера, подвешенные к потолку за длинные цепочки слегка покачивались клетки с белоснежными голубями в пышном оперении. Такие же висели и за его спиной, Эрен успел заметить их, когда шёл к алтарю. В сценарии свадьбы было что-то о голубях, но он не стремился вникать и запоминать, а сейчас оно отчего-то вспомнилось очень живо, и Эрен невольно сравнил себя с этими птицами. — …прошу ответить вас, Райнер. — Согласен, — с готовностью отозвался тот. — С этого дня и пока смерть не разлучит нас, я обещаю заботиться о тебе и оберегать! Обещаю делить с тобой всю боль и всю радость. Обещаю всегда быть рядом, обещаю, что мы сможем пройти через все трудности. Обещаю любить тебя, быть преданным и верным. Я клянусь сделать всё, чтобы ты был счастлив! Белые птицы взмахнули крыльями, разминая их в тесных клетках. Эрен не мог отвести от них взгляда. В голове замелькали глупые мысли о том, как хорошо было бы обернуться голубем и улететь далеко-далеко, туда, где раздолье и свобода. Но он знал, что скрыться будет невозможно. — …прошу ответить вас, Эрен. Он почти слышал, как двери тюрьмы, скрипя, захлопываются. И чувствовал, как призрачная свобода уходит навсегда, а судьба с этого момента оказывается в чужих руках. Осознание, что никогда уже не увидеть воли, полностью окрепло. Эрен окинул стекленеющим взглядом сидящих людей, большинство из которых видел впервые. Ненадолго задержался на родителях, заметив, как мать смахивает с ресниц слёзы; посмотрел на друзей, поймал взгляд Энни. На секунду подумалось, что только она в этой огромной толпе знает и понимает его истинные чувства — быть любимой и любить, но быть обещанной другому. И только в её глазах он видел сочувствие и поддержку. Пауза затянулась, Эрен понял это, когда Райнер слегка сжал его пальцы. Он с улыбкой повернулся к жениху и ответил: — Да, я согласен. Официальная часть закончилась и за банкетом началась самая мука. Десятки человек, чьи лица не откладывались в памяти, подходили поздравить новобрачных, и на третьем часу Эрен чувствовал себя ужасно вымотанным и уставшим. А ещё голодным. Это было просто свинством, по его мнению, поставить перед ними тарелки с изысканными закусками и блюдами и совершенно не дать их попробовать. Тосты и пожелания сыпались как из рога изобилия. Сначала говорили родители, потом друзья, затем их сменили родственники. Повсюду сновали фотографы, желая заполучить лучшие кадры не только с новобрачными, но и с именитыми гостями, составлявшими добрые две трети приглашённых. Эрен чувствовал себя неуютно в этом светском обществе и подозревал, что влиться в него вряд ли удастся. — Давай уедем отсюда, — малодушно попросил он Райнера, озвучив просьбу на ухо, после того как их в очередной раз призвали к поцелую. — Куда?! Это же наша свадьба! — непонимающе и почти обиженно вытаращил на него глаза Райнер, отказываясь верить, что омега серьёзен. — Уверен, они прекрасно повеселятся и без нас, — ответил Эрен, окинув безразличным взглядом гостей, уютно устроившихся за столиками. — Так нельзя. Что скажут люди? — зашептал альфа, сжимая его ладони. — Они тебе важнее, чем я? — бросил Эрен, взглянув в прозрачную синеву глаз напротив. — Не говори глупостей! — мягко пресёк альфа. — Конечно, ты для меня важнее. Но мы не можем так поступить. Прошу, потерпи ещё немного, — он коснулся губами лба омеги, втянул его запах и довольно улыбнулся. — Хотя остаться наедине я мечтаю больше всего на свете. Эрен устало прикрыл глаза и не ответил на поцелуй. Ближе к шести вечера, когда все поздравления и тосты отзвучали, новобрачные вместе с гостями переместились из зала ресторана в раскинувшийся за отелем парк. Там, на свежем воздухе, под живую музыку небольшого оркестра, дышалось намного легче. Необходимая официальность чуть спала, и гости разбрелись по саду практически после первого танца молодых. Эрен с Райнером, не торопясь, бродили между ними, заводя недолгие разговоры, уважительно кивая и уделяя почтительное внимание тем, на кого аккуратно указывали родители. Заводить нужные связи и заручаться поддержкой нужных людей было неотъемлемой частью свадьбы. К восьми часам Эрен полностью убедился в том, что всем сердцем ненавидит этот день. А к девяти наконец-то вырвался на свободу и получил несколько минут отдыха, когда Браун-старший «украл» у него мужа. — Буквально на пару мгновений, Эрен, — заверил Рихард. Эрен облегчённо выдохнул, отыскал глазами Армина и махнул рукой, подзывая его, а сам подошёл к одному из фуршетных столов. Подцепив пальцами тарталетку с мягким сыром и форелью, быстро закинул её в рот, с наслаждением разжёвывая. Есть хотелось страшно, их с Райнером блюда остались практически нетронутыми, и он искренне верил, что сможет хоть немного поесть, прикрытый Армином. Он и место выбрал отличное, спрятавшись за высокой букетной композицией у крайнего столика, откуда открывался великолепный вид, в то время как его вряд ли кто-то мог разглядеть. Армин задерживался, пробираясь сквозь дрейфующую публику, но Эрен не скучал, продолжая с удовольствием уплетать закуски. К тому же его увлекли голоса, праздно беседующие на отстранённую тему, но резко изменившие ей, стоило появиться третьему. — Кто эти Йегеры? — интересовался скрипучий женский голос. Дама была явно преклонного возраста. — Почему я о них впервые слышу? — Вы слишком редко бываете в городе, фрау Штольц, — отвечал другой, более молодой и заметно заискивающий. — Доктора советуют мне горный воздух, — высокомерно ответила та. — А разве Григорий Йегер не тот доктор, что поставил на ноги жену губернатора пятнадцать лет назад? — вклинился третий голос. — Точно, — проскрипела фрау Штольц, — я помню, что писали тогда газеты — врач с севера, молодой, но очень одарённый. Так это его семья? — Хоть он и сколотил весьма приличное состояние, до высшего общества им очень далеко. Вряд ли они когда-нибудь смогут стать людьми нашего круга. Вообще не понимаю, с чего Брауны решили породниться с семьёй, у которой ни роду, ни племени. Вокруг столько прекрасных партий, соответствующих их статусу, но они выбрали ничего не представляющего собой мальчишку, — высокомерно высказалась вторая незнакомка. — О чём вы, милочка, побойтесь бога! — запротестовала третья. — Говорите так, словно в глаза этого омегу не видели. Объясните ей, фрау Штольц! — пригвоздила она уверенно. У Эрена к середине разговора от услышанного волосы не встали дыбом только потому, что их удерживали тонны укладочных средств. И что-то подсказывало, что конец ему точно не понравится. Но он упрямо стоял на месте, никак не обнаружив своего присутствия. — Такой омега, — скрипучий голос фрау Штольц звучал надменно и поучительно, — прекрасное приобретение для любой семьи. Он стоит каждого уплаченного за него цента. К тому же всем давно известно, что рождённые женщинами омеги приносят сильное и здоровое потомство, а с учётом того, что я видела, предвижу ещё и весьма красивых отпрысков. У меня самой, — добавила гордо, — двое омег и дочь. — Тут вы правы, не поспоришь, — согласилась третья дама, — будем надеяться, что он оправдает ожидания и подарит Браунам нескольких крепких наследников. То, что было дальше, Эрен не слышал. Не чувствуя ног, он шёл по парку, взглядом выискивая мужа среди гостей. И нашёл — Райнер появился счастливый, улыбающийся, смотрящий с обожанием. Он даже не заметил шока на лице омеги. — Уедем отсюда, — второй раз за день попросил Эрен. — Что случилось? — опешил Райнер, заметив наконец состояние мужа. Эрен хотел сказать, что впервые в жизни чувствует себя ничтожеством. Что все эти улыбки и восторженные взгляды не несут в себе ничего, кроме притворства. Кругом только лесть, зависть и ложь. Все видят в их браке лишь удачную сделку, вложение средств и выгодный союз. Никто не видит Эрена, только инкубатор, способный разве что рожать здоровое потомство. — Я устал, Райнер, — сказал он совсем не то, что собирался. — И я еду домой. Если хочешь, можешь оставаться. Видимо, что-то в глазах омеги всё же убедило Райнера. Приняв решение, он кивнул и сказал, что нужно найти папу, связаться с водителем и попрощаться с гостями. Эрен мысленно начал отсчёт минут до того момента, когда сможет покинуть этот ад. В салоне лимузина было тихо, даже чересчур, мелькающие за тонированными стёклами фонари то и дело окрашивали колени сидящих в золотистый. Райнер сидел рядом, держа в одной руке ладонь омеги, а в другой бокал с шампанским, к которому постоянно прикладывался. Свой Эрен крутил в пальцах, отпив едва ли пару глотков, и смотрел, как поднимаются со дна пузырьки, моментально лопаясь достигнув поверхности. Ему казалось, что будет испытывать страх, но ничего такого не было и в помине. Просто смирение перед неизбежностью, и не более. Зато альфа рядом заставлял напрягаться. Эрен был бы рад не улавливать и половины того, что чувствовал сейчас Райнер, но инстинкты, как назло, обострились, позволяя омеге ощущать и альфий восторг от скорого обладания, и страх того, что его отвергнут. Нескрываемое вожделение в глазах напрочь побеждало мандраж предвкушения и сомнение, что всё это происходит на самом деле. И весь этот букет мелкими импульсами просачивался сквозь кожу, заставляя и Эрена начать понемногу нервничать. А ведь он уже настроился, приучил себя к Райнеру за три месяца до такой степени, что они порой спали в одной кровати и омега не возражал, чтобы его обнимали. И теперь альфа всё портил. — Мне кажется, тебе хватит, — Эрен протянул руку и забрал из ладони теперь уже мужа бокал, возвращая его в подставку вместе со своим. Тот не возражал, наоборот, принял его действие как знак и побуждение к чему-то большему. И не медля ни минуты, запустил пальцы в волосы омеги, разрушая царящий там порядок и пытаясь придать им более естественный вид. — Так мне нравится больше, — шепнул, склоняясь ближе и целуя. Эрен почувствовал, как губы покалывает остатками алкоголя, а сладкий с кислинкой привкус оседает на языке. Отстранённо подумалось, что с момента, как их призвали к первому супружескому поцелую, это повторяется уже бесконечное количество раз, заставляя отвечать по инерции. И удивляло то, что Райнеру оно не надоедает. Но вспомнив на мгновение события позапрошлого Рождества и то, что случилось после, он наконец осознал свои собственные слова. Любовь всегда проявлялась желанием касаться, и Эрен прекрасно знал, кого хотел касаться сам. Но едва пришедшую мысль он безжалостно выкинул из головы, не желая новой боли и не дав альфе почувствовать своё смятение. Пути назад всё равно нет и не будет. Он давно знал, что Райнер его любит, и тот не упускал момента напомнить об этом, вот только раньше Эрен словно не принимал этого. А сейчас вдруг накрыло осознанием, откровением, что в ответ на свои чувства альфа получит лишь физическую оболочку, ведь душа омеги никогда не ответит ему тем же. Райнера было искренне жаль, и только. — Ты бы притормозил, — вырвавшись из мыслей, осадил он альфу, чувствуя, как нетерпеливые пальцы расстёгивают верхние пуговицы сорочки. Райнер замер, вскинул голову и уставился на него. В расширенных от недостатка света, алкоголя и возбуждения зрачках плескалось желание. Это было так очевидно, что даже смешно. Эрен никогда раньше не замечал за собой цинизма или язвительности, но в последнее время оно бралось из ниоткуда, и до жути хотелось скривить в ухмылке губы. — Прости, — моментально сбавил обороты Райнер, подчиняя альфу, и взглянул на часы. — Мы уже должны подъезжать, — сообщил рассеянно и нажал кнопку связи с водителем. — Кевин, долго нам ещё ехать? — Пару минут, мистер Браун, — раздался голос из динамика. — Прекрасно, — выдохнул Райнер и снова сжал ладони омеги. — Я очень надеюсь, что тебе понравится наш новый дом. Я специально не показывал его раньше, хотел сделать сюрприз. — Мне нравится жить в квартире, — пожал плечами Эрен, перспектива оставаться одному в большом пустом доме его совершенно не прельщала. Райнер хотел ещё что-то сказать, но не успел. Лимузин остановился, водитель быстро вышел и спустя десяток секунд уже распахнул перед ними дверь. Альфа тут же выпрыгнул из машины, оборачиваясь и подавая руку омеге. И едва Эрен ступил на мощёную дорожку подъездной аллеи, как тут же замер, не скрывая шока. Перед ним огромной птицей, развернувшей крылья, раскинулся особняк, впечатляя своими размерами и сверкая огнями широких окон. — Нравится? — с гордостью спросил Райнер. — Не уверен, — чуть помешкав, ответил Эрен, уже чувствуя, как эта громадина давит на него. — Просто света фонарей недостаточно, чтобы передать его великолепие. Завтра днём я всё тебе покажу! — воодушевлённо пообещал альфа. — А сейчас предлагаю соблюсти традиции, — и одним лёгким движением подхватил омегу на руки. Эрен не успел опомниться, позволяя альфе нести себя вверх по мраморным ступеням, как широкая дверь распахнулась перед ними, впуская в просторный холл. Он даже разглядеть толком ничего не успел, только ещё одну лестницу, уходящую верх из центра холла и плавно перетекающую в балюстраду на втором этаже. — Добрый вечер, господа! — встретил их ровный, хорошо поставленный голос. — Счастлив приветствовать вас в этом доме. Будут ли какие указания? Райнер обернулся, и Эрен увидел возле двери мужчину в строгом костюме. Ему было лет шестьдесят, седина украшала его виски и бороду, а благородство осанки говорило о том, что он не просто прислуга. — Нет, Константин, на сегодня вы свободны, — ответил ему Райнер и стал торопливо подниматься вверх по лестнице. — Как прикажете, сэр, — слегка поклонился тот в спины удаляющимся хозяевам. — Кто это? — глядя через плечо альфы, спросил Эрен. — Наш дворецкий, — пояснил тот. — У нас есть дворецкий?! — Почему тебя это удивляет? Между тем они оказались около нужной двери, и альфа толкнул её ногой. Эрен обомлел. Спальня была поистине огромной, он никогда раньше не видел ничего подобного, ну разве что в кино. И из неё вели ещё две двери, по обе стороны. — Слева гардеробная, справа ванная, — пояснил Райнер, поймав удивлённый взгляд. На противоположной стене было два огромных окна, укутанных волнами полупрозрачной вуали, причудливо увивавшей толстые карнизы под потолком и невесомо спадающей вниз. Без верхнего света было сложно различить её цвет. — Там балкон, он выходит в сад, — шепнул Райнер, неохотно отпуская омегу и позволяя ему встать на ноги. Эрен огляделся, отмечая лишь то, что справа стоит небольшой высокий столик с парой кресел, а чуть дальше двери в ванную огромная кровать, больше напоминающая футбольное поле. Он был бы не прочь побродить здесь немного прямо сейчас, разглядывая комнаты и вещи, но руки, сжавшие бёдра, прозрачно намекали, что экскурсию придётся отложить. — Я ждал этого дня четыре с половиной года, — горячее дыхание опалило сзади кожу на шее. — С тех пор как мой альфа проснулся и решил, что хочет только тебя. Эрен вздрогнул, невольно напрягаясь от подобных речей, но какой у него был выбор? Двери супружеской спальни закрылись за спиной, альфа желал получить своё и причин отказать не находилось. Райнер тем временем уже стянул с его плеч фрак и отбросил на кресло, отправляя следом свой. Его руки вовсю блуждали по желанному телу, лаская и поглаживая, притягивали ближе, и омега спиной чувствовал, как тяжело вздымается грудь альфы. Возбуждение завладевало Райнером, он слишком долго сдерживал себя, чтобы оттягивать эту пытку ещё дольше. — Мне нужно в душ, — дёрнул плечом Эрен, пытаясь выкрутиться из захвата. — Райнер. Сильные руки держали крепко, и да, он смог развернуться, но не вырваться. Альфа привлёк его ближе, жадно разглядывая лицо, лаская взглядом губы, жаждая поцелуев, но вместо этого лишь слегка прикусил омегу за подбородок, на грани слышимости выдохнув: — Только недолго. Эрен выскользнул и мгновенно скрылся в ванной, захлопнув за собой дверь. Из жарких объятий он попал в царство стекла, зеркал и света, ослепляюще бликующего на глянцевом кафеле и сверкающих позолотой кранах. По площади эта комната не слишком уступала спальне. Большая чаша джакузи, утопленная в пол, тропический душ, пара раковин и несколько стеллажей с аккуратно уложенными полотенцами занимали едва ли половину пространства. Треть была отгорожена перегородкой из матового стекла, огромные зеркала занимали свободную стену, а мягкие коврики островками усеивали пол. Это было всё, что успел заметить Эрен, прежде чем скинул осточертевшие туфли и блаженно выдохнул, разминая ступни на мягком полу. Следом полетели брюки и носки, а он принялся бороться с мелкими пуговицами сорочки, которые то и дело ускользали из-под пальцев. Но едва они были побеждены, как Эрен спиной почувствовал чьё-то присутствие. Он поднял глаза на своё отражение в зеркале и вздрогнул. Прямо позади стоял Райнер, подошедший настолько бесшумно, будто материализовался из воздуха. Он жадно втягивал омежий аромат, и крылья носа широко раздувались при каждом вдохе, а желваки на челюсти ходили ходуном от напряжения. Альфа был словно взведённая пружина, и Эрен кожей чувствовал чужое возбуждение. Оно влекло и пугало одновременно. Пугало оттого, что пришёл момент отдать себя этому альфе, довериться и покориться. А влекло первобытным зовом, на который омега не мог не откликнуться, инстинкты выходили на поверхность, желая подчиняться. Тяжёлый запах обволакивал, и даже если бы хотел, он не смог противиться. Тело желало альфу. Они смотрели друг на друга через зеркало, и он не мог отвести глаз, физически ощущая скользящий по своему телу взгляд. Собственнический, хозяйский и в то же время благоговеющий перед ним. Если бы Эрен захотел, то заставил бы альфу лежать у своих ног, поощряя за послушание мимолётной лаской. Но этого не требовалось — Райнер и так дорожил им, словно самым драгоценным сокровищем, и что-то подсказывало, что не каждый омега удостаивался подобного обожания. Эрен тихо выдохнул, расстегнув последние пуговицы на манжетах, и слегка отклонился назад, почти вплотную касаясь спиной обнажённой груди альфы. Райнер принял этот жест, как призыв действовать, обхватывая ладонями плечи и привлекая ближе к себе. Он уткнулся в основание шеи омеги и несколько раз глубоко вдохнул, стараясь выровнять дыхание, в то время как его руки гладили и сжимали плечи омеги. Он оставил несколько поцелуев на выпирающих позвонках, прежде чем потянул вниз сорочку, и та легко соскользнула, падая на пол между их ног. Эрен видел в зеркале и ощущал прикосновения, когда альфа скользил носом по гладкой коже вниз по позвоночнику, собирал её аромат и возбуждённо порыкивал, словно сдерживая порыв вцепиться зубами в мягкую плоть. Его ладони скользили следом, по рукам и бокам на бёдра, пока альфа не коснулся губами прогиба поясницы и ямочек на крестце. А спустя минуту, совсем осмелев, он подцепил пальцами бельё и стянул его вниз по длинным стройным ногам. Эрен чувствовал, как мурашки расползаются по коже в тех местах, где альфа касается его, но продолжал неподвижно стоять, безотрывно глядя в зеркало. Райнер поднялся совсем скоро, скользнув пристальным взглядом по обнажённой фигуре. Потом быстро избавился от остатков своей одежды и взял Эрена за руку, призывая идти следом. Тот не сопротивлялся, позволяя вести себя к душевой, наблюдая, как перекатываются под кожей напряжённые мышцы широкой спины. Вода обрушилась на голову тёплым потоком и заструилась вниз по коже вместе с любопытными ладонями альфы, стремящимися изучить каждый изгиб. И тело тут же откликнулось на ласку, впрыскивая в кровь возбуждение. Омега отозвался на призыв, и альфа не мог не услышать, моментально пожелав взять своё. Уже через секунду Эрена вжимали в тёплый кафель стены, жадно целуя, а упирающийся в бедро твёрдый член обещал намного больше и очень скоро. Где-то далеко, на задворках подсознания ещё осталось что-то противящееся, желающее остановить этого чужого альфу, но это «что-то» угасало с каждой минутой под действием пробивающего тело возбуждения, и Эрен не имел сил противиться ни ему, ни Райнеру. Происходящее было неизбежно, каждый получал своё. Дорога назад в спальню прошла как в тумане. Эрен терялся в путанице из рук, поцелуев и полотенец. Покрывало с кровати Райнер сбросил в одно мгновение, и уже через секунду омега утонул в подушках, растворяясь в мягкости простыней. Альфа замер у его ног, аккуратно держа в ладонях узкую ступню, и с нескрываемым блаженством приник к ней губами. Эрен слегка подрагивал, пока Райнер целовал его ноги, сантиметр за сантиметром поднимаясь выше. Он заласкал лодыжки и колени, внутреннюю поверхность бёдер, где кожа оказалась настолько чувствительной, что Эрен невольно выгнулся, чувствуя, как собственный возбуждённый член марает живот смазкой. Вот только альфа поднимался всё выше. Вылизал и покрыл поцелуями живот, долго терзал соски, вынуждая омегу извиваться и стонать, покусывал ключицы и шею. А потом снова долго и со вкусом целовал, потираясь о бедро возбуждённым членом, пока Эрен не согнул ногу в колене и не отвёл её в сторону. Уже через секунду крупная ладонь легла на промежность, мимолётно огладила член, вызывая лишь недовольство омеги, и скользнула дальше, лаская мокрую от смазки кожу между ягодиц. Когда пальцы коснулись тугого входа и слегка надавили, Эрен инстинктивно сжался и вздрогнул, пытаясь свести ноги. Но не вышло. — Тш-ш, — тихо прошептал альфа. — Доверься мне… и я докажу, что ты сделал правильный выбор. Следующие несколько часов прошли как в тумане, Эрен едва ли приходил в себя, когда убийственная нежность сменялась сжигающей страстью; его то ласкали до исступления, то жёстко втрахивали в роскошную кровать. Оргазмами крыло нещадно, реальность исчезала и сознание проваливалось в спасительное небытие, из которого снова вытаскивали горячие руки и губы и снова топили в ласках. Альфа был жаден, был ненасытен и кончил едва ли пару раз, когда рассвет уверенно заглянул в окна. Это было чистое сумасшествие, разливающееся по пресыщенным телам, распластанным на смятых простынях в разворошённой постели. Эрен лежал не шевелясь, его понемногу отпускало и усталость давила бетонной плитой, оставляя лишь желание провалиться в спасительный сон. Альфа рядом сыто рычал и скользил обжигающим взглядом по раскрашенной его страстью коже. — Я люблю тебя, — шепнул Райнер, касаясь пальцами щеки омеги, — и эта ночь стоила всех ожиданий. Эрен повернул голову, и они встретились глазами, глядя друг на друга несколько долгих минут. Он не знал, что сказать, а Райнер и не ждал ответа, просто притянул омегу ближе и укрыл их обоих одеялом. И только когда дыхание альфы стало ровным и глубоким, сил сдерживаться не осталось. Невольные слёзы обожгли глаза, они текли и текли, исчезая в спутанных волосах, и были знаком того, что к прошлой жизни возврата нет. Теперь он целиком и полностью принадлежит Райнеру. Он принял чужого альфу не только телом и рассудком, но теперь и омега покорился ему на уровне инстинктов. Разбудил их стук в дверь и тактичный голос, спросивший: — Извините за беспокойство, господа, когда прикажете подавать завтрак? Эрен к такому привычен не был, да и не ожидал подобного пробуждения, привыкнув, что в квартире их никогда никто не тревожил. — Через час, — раздался над головой хриплый голос Райнера. — Слушаюсь, сэр, — отозвался дворецкий и бесшумно исчез. Эрен подумал о том, который час. За вчерашний вечер он определенно не успел осмотреться в спальне и увидеть, есть ли тут часы. Но и сейчас попытка хоть немного оглядеться провалилась даже не начавшись. Сильные руки обхватили плотным кольцом и привлекли расслабленное тело к горячей груди альфы, он только и успел, что коротко возмущённо промычать, прежде чем уткнулся носом в мощную шею, густо пахнущую кедром и лавандой. — Привет, — прошептал Райнер, потираясь щекой о взлохмаченные пряди на макушке омеги и шумно вдыхая их аромат. — Привет, — отозвался Эрен, чувствуя, как широкие ладони скользят по спине вниз, останавливаются, мимолётно лаская, и возвращаются вверх, согревая теплом плечи. Он не видел лица Райнера, но был уверен, что самодовольная улыбка не сходит с его губ. Впрочем, стоило отдать должное — этот альфа сдержал своё слово, принимая эту ночь как награду. Эрен едва удержался, чтобы не поёжиться от воспоминаний, которые нахлынули и напомнили обо всём, что происходило между ними ночью. Теперь всё изменится. Он был морально готов к этому, но требовалось ещё немного времени, чтобы принять свою первую ночь с альфой. И он очень рассчитывал, что у него будут эти утро и день, чтобы подумать и собраться с мыслями. — Ты сейчас так невероятно пахнешь, — сыто протянул альфа, не переставая ласкать расслабленное тело. — Потом и спермой, — досадливо скривился Эрен, вскидывая голову, чтобы вдохнуть прохладного воздуха. — Мне нужно в душ. — Глупости, — моментально опроверг альфа и пристально оглядел его лицо, — ты пахнешь мной. Эрен возразить не успел, а Райнер уже легко перевернул его на спину и смял податливые губы медленным, ленивым поцелуем. Сначала омега сделал пару попыток ответить, но сразу отбросил эту идею, давая альфе полную свободу действий. Райнера подобное никогда не смущало, не расстроило и в этот раз, и крепкий упирающийся в бедро член, был лучшим тому доказательством. А ведь Эрен надеялся, что будет время хотя бы до вечера. Да и тело несмотря на все изменения, которые принёс проснувшийся омега, отзывалось усталостью и немного болезненным дискомфортом — дорвавшийся до желанного и получивший полный доступ альфа не был благоразумен и терпелив прошлой ночью. Он вздрогнул и попытался сомкнуть бёдра, когда почувствовал, как между ягодиц, где до сих пор всё было постыдно мокрым от смазки и спермы, скользят твёрдые пальцы, поглаживая пульсирующий вход. — Тихо, тихо, не трону, — тут же успокаивающе зашептал альфа, — только помоги мне немного, идёт? Эрен чуть вздёрнул брови, но рука альфы уже настойчиво тянула его ладонь вниз. Пальцы коснулись возбуждённой плоти, скользнули дальше, привычно обхватывая и чуть потягивая внушительный ствол. Потом сжали крупную головку, круговыми движениями размазывая выступающую смазку и снова стекая до самой мошонки, легко цепляя её, дразня. Райнер подавился воздухом, замирая от внезапно умелой ласки. — Удивительно, как это в меня поместилось, — выдохнул Эрен, не сдержавшись, когда Райнер сам толкнулся в сжимающую его член ладонь и упёрся лбом в покатое плечо омеги. — Господи, ты невероятный, — через силу проговорил он. — Почему? — шёпотом удивился Эрен, невольно прогибаясь под альфой, который продолжал толкаться в его руку, порыкивая от нетерпения. — Потому, — отозвался Райнер, жадно целуя пухлые губы. — Только думать не хочу… кто тебя научил этому. Ощущение было, будто макнули в чан с ледяной водой. Одним неожиданно сильным движением скинув с себя тяжёлое тело, Эрен выпутался из одеяла и, соскользнув с кровати, скрылся за дверью ванной комнаты. Но на одиночество под упругими струями воды у него было от силы минуты три. И когда Райнер зашёл в ванную, Эрен даже не обернулся в его сторону, продолжая неподвижно стоять, подставляя лицо и тело омывающей влаге. Упорядочить рой мыслей, непрестанно звучащих в голове, не выходило. Эмоции, чувства, ощущения и воспоминания переплетались, вытесняя друг друга, но задерживались едва ли на миг. Но единственное, что волновало омегу, была даже не обида на альфу за упоминание о другом. Эрена пожирала ненависть к самому себе. Потому что искренне считал, что, едва их отношения с Райнером перейдут в другую плоскость, он возненавидит альфу всей душой. Однако этого не случилось. Он злился на себя, своего омегу, на своё предательское тело, что несколько часов подряд так отзывалось альфе. И наверняка уступило бы вновь, не ляпни Райнер то, о чём следовало бы промолчать. Это была его первая ночь с альфой; впервые тело не жило на одних оголённых инстинктах; возбуждение не перекрывало разум и сознание не пропадало ни на минуту. То, далёкое, не шло ни в какое сравнение. Иначе было всё. И за удовольствие, которое альфа подарил ему, хотелось ненавидеть, но не выходило. Оставалось злиться на себя. Но Райнер не собирался давать ему на это ни одной лишней минуты, полностью заполнив собой всё время и пространство. Даже сейчас не оставил в покое, коснувшись губами плеча и молча прося прощения. И Эрен простил. Половина гардеробной оказалась заполнена одеждой Эрена, которую он, насколько помнил, не покупал. Вот только уточнять, откуда в этом доме что берётся, не хотелось совсем. И как бы ни приглядывался омега к окружающим его вещам, всё было чужим и незнакомым. Коридор, пройденный своими ногами, а не на руках мужа, как прошлой ночью, показался огромным. Мягкие ковры пружинили под тонкой подошвой, свежие цветы обволакивали нежными ароматами, а со стен блестели рамами картины известных художников. Даже думать не хотелось, что это вполне могли быть и подлинники. От окружавшей роскоши и её размаха Эрен восторга не испытывал, и лишь ладонь альфы сжимающая его руку, не давала пальцам предательски дрожать. — Рядом с нашей спальней полупустая комната. Со временем она станет детской, — уверенно сообщил Райнер, шагая рядом. — Сможешь оформить её на свой вкус. И, надеюсь, что очень скоро, — добавил, многозначительно играя бровями. — Дальше гостевые спальни и выход на мансарду. Потом я всё тебе покажу. — Ага, — только и смог ответить Эрен, чувствуя, как мандраж охватывает тело. Объяснения такому состоянию не находилось, но ощущение, что стены в буквальном смысле давят со всех сторон, не отпускало ни на миг. — Первый этаж посмотрим после завтрака, — сказал Райнер, когда они спускались по лестнице. — Тут гостиные, большая и малая, столовая, библиотека, рабочий кабинет и кухня. Подсобные помещения в цоколе, позади дома. Не думаю, что они тебе когда-то понадобятся, но будешь знать где находятся. — Тебе не кажется, что этот дом слишком большой для нас двоих? — неуверенно спросил Эрен, надеясь, что голос не дрогнул. — Пока двоих, — усмехнулся Райнер, всем видом показывая, что чувствует себя вполне комфортно. — Да и не одни мы здесь, скоро я тебя со всеми познакомлю. — Звучит удручающе, — отозвался Эрен, прежде чем увидел стоящего неподалёку вчерашнего мужчину. — Ну не огорчайся так, — попросил его Райнер, заглянув в раздосадованное лицо. — Ты скоро привыкнешь, обещаю… А вот, как раз, кстати, позволь представить — Константин, наш дворецкий. — Рад знакомству, сэр! — незамедлительно склонил голову тот. — К вашим услугам в любое время дня и ночи. — Здравствуйте, — кивнул Эрен, чувствуя себя крайне неловко. — Завтрак уже готов, господа, прошу следовать за мной, — тут же распрямился дворецкий и распахнул перед хозяевами витражные двери столовой. Эрен обомлел и, если бы не крепко сжимающая и влекущая за собой рука мужа, замер бы на месте от той роскоши, что открылась взгляду. Просторная комната была очень светлой, высокие потолки, расписанные золотым узором, и широкие окна в пол, укутанные тяжёлыми светлыми портьерами, придавали ей ещё больший объём. Несколько хрустальных люстр мерцали под потолком в солнечном свете, как и множество бра на стенах, а венцом великолепия и центром был большой овальный стол из светлого дерева и стулья ему под стать. — Я взял на себя смелость предположить, — учтиво указывая направление рукой, заговорил дворецкий, — что завтрак вам захочется провести в более уютной обстановке, и распорядился накрыть небольшой столик у окна. Эрен проследил глазами, куда указывал дворецкий, и обнаружил у дальнего окна уютное местечко со столом и двумя креслами. — Замечательная мысль! — поддержал инициативу Райнер. И буквально спустя полминуты они сидели, удобно устроившись, в ожидании, когда им подадут завтрак. Райнер продолжал что-то говорить, рассказывая о доме и обо всём, что есть на территории усадьбы, но Эрен не слушал. Ощущение неловкости и того, что находится не в своей тарелке, росло с каждой минутой. Даже чувство голода не могло это перекрыть. Раздавшийся звук одной из открывшихся дверей отвлёк Эрена. На пороге появился невысокий стройный омега лет шестидесяти, в костюме шеф-повара. Он слегка поклонился и придержал одну из створок двери, пропуская вперёд двух молодых людей с подносами в руках. — Представьте нас, — обратился Райнер к дворецкому, едва те расставили перед ними тарелки и встали рядом с поваром в ожидании дальнейших указаний. Вся ситуация казалась Эрену полнейшей нелепицей. Они — два восемнадцатилетних школьника, дети по сути, в одночасье обзавелись усадьбой и прислугой, расшаркивающейся перед ними и говорящей им «сэр». Более идиотского положения даже придумать невозможно. Вот только вид Райнера, принимающего всё как должное и чувствующего себя словно рыба в воде, должен был, по идее, внушать уверенность, но действовал в обратном направлении. — Конечно, — тут же отозвался Константин, — разрешите рекомендовать — Александр, наш повар, готовый исполнить любой гастрономический каприз. А также мои помощники Дэвид и Давид. — Они одна семья. Буквально, — прокомментировал Райнер. — Константин и Александр супруги, а это их сыновья. Эрен кивнул в знак приветствия, рассматривая троицу омег, приличия требовали что-то сказать, поприветствовать людей, нанятых им в услужение, но слова застряли в горле. Единственное, что удалось, это натянуто улыбнуться и поспешно уставиться в тарелку, почти не слыша слов Райнера. Пышный омлет с сыром и зеленью пробуждал аппетит, ещё на тарелке разместились стебли спаржи и несколько помидорок черри. В плетёной корзинке лежали пышущие ароматом свежие булочки, около дымились чашечки с кофе и сверкали гранями хрусталя вазочки с джемом. — …они позаботятся о нас наилучшим образом, можешь не сомневаться, — донеслась до слуха последняя фраза Райнера. У Эрена лопнуло терпение. — Прошу меня извинить, — чуть резче, чем следовало, поднялся он. Столовое серебро обиженно звякнуло о дорогой фарфор тарелки, кулинарный шедевр так и остался нетронутым, а узкая спина молодого хозяина уже мелькнула в дверном проёме и скрылась на самом верху лестницы. Эрен даже не заметил, как влетел по ступеням, как нашёл нужную дверь и дёрнул её на себя, моментально оказываясь в спальне. К его дикому удивлению, постель была сменена и идеально заправлена, исчезли брошенные с вечера вещи и обувь, даже цветы на столике были другими. Сначала показалось, что он ошибся комнатой, но, заглянув в ванную, отбросил эту мысль, пусть полотенца из корзины и скинутое вчера бельё, и даже позабытые туфли исчезли. Всё было идеально прибрано, словно никто никогда сюда не входил. И Эрен, возможно, не удивился бы, если их отсутствие продлилось дольше пятнадцати минут. Сколько же ещё человек следят за порядком в особняке? Даже думать об этом было неприятно. Откуда это бралось — сам не мог объяснить, но стоило подумать, что его окружают чужие невидимые глазу люди — и это наводило панику. Райнер тоже вошёл в спальню, почти сразу же. Эрен только и успел, что распахнуть окно на полную, оглядеть с балкона сад и забраться в просторное кресло, невидящим взглядом уставившись в зеленеющую даль. — Что случилось? — спросил с самого порога альфа, держа в одной руке стакан сока, а в другой — тарелку с намазанной джемом булкой. — Мне здесь не нравится, — честно признался Эрен, поднимая на него глаза. В животе предательски заурчало. — Вот, поешь, — улыбнулся Райнер, подходя ближе и, едва омега забрал у него еду, уселся на кресло напротив. — Почему? — задал резонный вопрос. — Потому что этот дом чужой, — прожевав первый кусок, ответил Эрен. — Ну что за глупости? — удивился альфа и полнейшее непонимание легко отразилось на его лице. — Пройдёт немного времени, ты освоишься и привыкнешь. — Я не хочу, — резко оборвал его Эрен. — Не хочу осваиваться, не хочу привыкать к этому месту, — он немного помолчал, а после добавил: — И все эти люди. Прислуга? Серьёзно? Напоминает идиотскую комедию. — Этот дом и эти люди соответствуют нашему положению, тебе пора это осознать, Эрен, — возразил Райнер уже совершенно иным тоном, забирая стакан из дрогнувших пальцев. — Положению? — поднялся с кресла Эрен, глянув на мужа сверху вниз. — Какому положению? — Мы Брауны… — начал Райнер. — Брауны?.. Да ты посмотри на нас, — перебил он, — мы же просто дети! Нам по восемнадцать, Райнер! Мы школьники, а люди, которым мы во внуки годимся, говорят нам «сэр». На лбу альфы пролегла жёсткая складка, брови нахмурились и выражение лица стало серьёзным, будто он готовился возразить и сейчас тщательно подбирал слова. Но Эрен снова опередил. — Я думаю, — сказал тихо, — что тебе следовало жениться на ком-то из своего круга. Избежал бы кучи проблем. — Какой ещё круг? — недоумённо взглянул на него Райнер. — Эрен? — Я просто говорю про очевидные вещи и про то, что мы по-разному смотрим на мир, — пожал плечами Эрен и отошёл к окну, переводя внимание на живописную даль. — Послушай! — крепкие ладони сжали плечи. — Мне плевать кто, где и как родился, меня волнуешь только ты. Всё, что я делаю — это стараюсь окружить тебя достатком и комфортом, чтобы ты был счастлив рядом со мной. — Тогда вернёмся в квартиру, — прошептал Эрен, подаваясь плечами назад, заворачиваясь в объятия, словно в одеяло. — Эрен, — выдохнул Райнер, с готовностью прижимая к себе омегу, вбирая его запах и легко целуя нежную кожу за ухом, — ну нельзя, — тихо, словно ребёнку, возразил он. — Все эти люди ждали нас, готовились к нашему приезду, и этот дом… В нём всё ждало твоего прихода. Я так мечтал, что он станет нашим семейным гнездом, что именно здесь вырастут наши дети. Прошу, дай ему шанс. — Слишком быстрые и глобальные перемены, я так не могу, — отозвался Эрен. — Я никогда не представлял себе такой жизни, и все эти люди, ходящие по пятам, меня убивают. — Ну кто-то ведь должен готовить и убирать, — удивлённо возразил Райнер. — Я умею и убирать, и готовить. — Нет, Эрен. Мой омега никогда не возьмёт в руки тряпку, — резко перебил Райнер. — Теперь ты Браун и должен соответствовать. — Соответствовать чему? — отстранился Эрен, оборачиваясь. — Статусу удачного приобретения? Прекрасному вложению средств? Красивой кукле, которую можно нарядить и вывести напоказ? Чему я ещё должен соответствовать, мистер Браун? — процедил почти с отвращением. — Ну что ты несёшь, Эрен? — Райнер привлёк его обратно. — Ты же знаешь, как я тебя люблю, и что мне плевать на то, что думают другие. — Тогда вернёмся в квартиру, — повторил Эрен. — А как же дом? — ещё не сдаваясь открыто, спросил Райнер и поцеловал упрямца в макушку. — Предлагаешь бросить? — Будем навещать, — расслабился Эрен, чувствуя, что ему идут на уступки. — По выходным, — добавил, чуть подумав. — Боже, — выдохнул Райнер, тихо рассмеявшись, — мы женаты всего сутки, а ты уже вьёшь из меня верёвки. — Просто мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть ко всему этому, — Эрен неопределённо махнул рукой. — Кстати говоря, школу никто не отменил, а ездить по утренним пробкам, тратя по полтора часа, то ещё удовольствие. Да и университет недалеко от квартиры, — напомнил омега. — Учебные дни там, выходные здесь, — подвёл черту альфа, невесомо коснувшись поцелуем кончика носа. — Угу, — отозвался Эрен. — Будешь готовить мне завтраки? — оставляя поцелуи то на скуле, то на щеке и подбородке. — И ужины, — шёпотом отозвался омега. — И следить за моими вещами? — шутливо уточнил альфа. — И даже за тобой, — подтвердил Эрен, чувствуя, что паника и мандраж отступают и мысли постепенно успокаиваются. — Ты просто мечта, — прошептал Райнер прямо в пухлые губы напротив, — для полного счастья осталось, чтобы ты понёс, — крупная ладонь скользнула под одежду и по-хозяйски огладила плоский живот. Эрен сжал кулаки с такой силой, что ногти больно впились в ладони. — У нас на это ещё куча времени, — ответил с безжизненной улыбкой.