Голос не может умереть

Корбен никогда в жизни не слышал таких звуков вживую, а запись — пусть самая современная и сверхгалактическая — не могла передать завораживающего голоса Плавалагуны. Умные слова, которые он мельком прочитал в программке, для его мысленного слуха звучали как фоновый шум: знакомыми, но не особо понятными были только — "чистый, гибкий и пластичный". Ну так Корбен и не претендовал на звание меломана, он прилетел на Флостон совсем не за этим и меньше всего ожидал, что голос Плавалагуны заставит забыть обо всем. Она протягивала руки в зал, но Корбену казалось, что обращалась с мольбой именно к нему. Когда мангалоры принялись беспорядочно палить из своего оружия, одной из первых жертв оказалась Плавалагуна, которую на сцене поразил случайный выстрел. Корбен стащил ее вниз, туда, где они с Руби прятались за креслами первого ряда. Плавалагуна оказалась очень легкой, не смотря на свои размеры. Из дыры в ее животе текла голубая кровь, ей было больно, но она выталкивала из себя слова, стремясь донести до чуждого ей человеческого разума простые вещи. Корбен чувствовал себя злодеем, заставляя Плавалагуну говорить, когда она умирала. — Где камни? — Они здесь... Паузы становились все дольше, но Плавалагуна не сдавалась. Похлопав себя по груди, она сказала четко и ясно: — Во мне. Она затихла, а Корбен не сразу сумел понять смысл этих слов. Все, что происходило вокруг: Руби, которому он передал оружие, замерший мангалор, крики людей, отдалилось, пока, наконец, не настигло осознание. Плавалагуна в любом случае собиралась умереть сегодня после того, как спела бы в последний раз, и все ради существования Земли. Корбен засунул руку в еще теплый живот Плавалагуны, скользнул мимо внутренностей и наткнулся на что-то твердое. Первый... Достать камень, покрытый голубой кровью, и потянуться за следующим. Иногда спасение Земли стоило слишком дорого, все эти миллиарды людей, не знавших, что ради них готовы сделать инопланетяне. Мондошаваны, Плавалагуна, Лилу... Когда он вытаскивал четвертый камень, то почувствовал шевеление внутри Плавалагуны. Там определенно что-то двигалось! Корбен попытался вспомнить курс ксенобиологии, который изучал много лет назад в академии, что-нибудь про расу Плавалагуны и чем может грозить им шевеление в ее мертвом теле. Название расы он и не вспомнил, но про смерть и жизнь данные смогли миновать многолетний перерыв и вспыхнули в его мозгу. Корбен осторожно отвел в сторону пучок тонких трубок, что были ближе всего к отверстию в животе Плавалагуны и просунул вглубь указательный палец, за который тут же схватились острые зубки. На свет показалось живое существо размером с ладонь — крошечная голова Плавалагуны и множество щупалец. Она нежно улыбнулась, слизывая с губ кровь Корбена, в голове у которого раздался тот самый неземной голос: "Я думала, здесь никто не знает, как проходит наше перерождение. Ты теперь моя семья..." Он не успел сформулировать вопрос, как мысленный голос Плавалагуны стал лукавым: "Правда, тебе еще придется нас спасать, но ты сможешь. Я в тебя верю!" В один миг она закуклилась в каменный кокон, который был тверже остальных камней, перепачканных голубой кровью. Корбен положил кокон к камням, отдал Руби и грозно уточнил: — Охраняй камни!