You can leave your hat on.

      - Бляяя… Правда что ли полтретьего ночи уже? – Джеймс озадаченно поскреб в затылке и покосился на своего бодрого соседа. Майкл пел. Что именно, было уже не разобрать, а может, с ним приключился очередной неизвестный хит, черт его знает. Но, судя по умиленно-счастливому выражению лица, Майклу с каждой секундой вставляло все больше. Джеймс попытался наклониться вперед и, побежденный третьей бутылкой виски, пьяно ткнулся в подвернувшуюся по пути к столешнице руку друга. Тот с трудом осознал контакт, сфокусировался и улыбнулся еще шире.       - Джеееееймс, - Майкл улыбнулся так широко, что глаза его затерялись в морщинках, а легендарные зубы опасно блеснули в полумраке отельного бара. – Подпевай!       Джеймс с усилием поднял лицо и попытался вспомнить что-то важное, о чем непременно должен был сообщить Майклу, но мысль все как-то не давалась. В пустом баре гулко разносилась «Африка» группы Тото в блестящем исполнении Фассбендера, который умудрялся кроме слов пропевать еще и все инструментальные партии. Когда его голос сорвался на дискант, бармен, не теряя профессионально-каменного выражения лица, забрал очередную опустевшую бутыль и вежливо поинтересовался, продолжат ли гости отдыхать здесь или закажут в номер.       - А! Вот да! – сосредоточенного Джеймса наконец озарило. – Ты помнишь, что у нас завтра премьера? Майкл, бля, харе уже выть!       Джеймс ткнул друга в бок. Хит оборвался, а Майкл едва не прикусил от неожиданности язык.       - Ты чего? – Фассбендер с обидой посмотрел на МакЭвоя. Если и было в этой жизни что-то, с чем актер не мог смириться, так это с недопетой песней.       - Это я чего? Да я нас спасаю сейчас! Ты знаешь, что с нами студия сделает, если мы премьеру проспим? Хватит уже, вставай давай, пойдем.       - А что, этот бар закрывается уже? – Майкл только сейчас заметил, что в баре кроме них остался только невозмутимый бармен, который последние пару часов мог эксклюзивно наслаждаться божественным голосом Фассбендера. – Пойдем в другой?       - Ага. Уже, - Джеймс напрягся и, опершись обеими руками о стол, аккуратным движением переместил себя вверх. Не успел он сделать и пары неуверенных шагов, как едва не полетел на пол: Майкл, не доверяя себе, решил уцепиться за друга и не предупредил.       - Черт… черт… черт… Ладно, давай уже, - Джеймс подцепил товарища под руку и потянул долговязое тело на себя. Майкл радостно рухнул ему на грудь и сразу полез обниматься. Он и на трезвую-то голову не прочь был лишний раз коснуться друга, погладить невзначай, приобнять ненароком, а уж по-пьяни от него вообще спасу не было. Джеймс подхватил своего коллегу за талию, в который раз поражаясь ее девичьей стройности, и они нестройными шагами направились в номера.       Ну, по крайней мере, так думал МакЭвой. Но когда они добрались до нужного этажа, оказалось, что тут живет Майкл, а Джеймс поселился в другом отеле и сюда приехал только пропустить с другом бокальчик за встречу.       - Да твою-то ж мать… - МакЭвой обреченно привалился к стене.       - Ой, ну ладно тебе, у меня переночуешь. Чего ты в самом деле, - Майкл, ругнувшись несколько раз, все-таки справился с ключом и гостеприимно распахнул двери своего номера.       Какое-то смутное сомнение ненадолго прокралось в душу Джеймса, но алкогольный туман не способствовал определению точной причины, а сомневаться ни о чем МакЭвой себе запрещал. Поэтому он оставил безопасную гавань стены и, удачно разминувшись с косяком, вплыл в номер друга. Тот уже справился с ботинками и снимал майку, вполголоса напевая какой-то игривый мотив, возможно, из репертуара Джо Кокера. Что-то о важности головных уборов при обнажении.       Так. Вот оно. Вот почему это была плохая идея. Джеймс тихонько вдохнул и застыл, наблюдая, как из-под футболки появляется упругий живот, мускулистая грудь и, наконец, широкие плечи Майкла. Пританцовывая, Фассбендер отвернулся и бросил майку на диван резким движением, заставляя мышцы на спине хищно перекатываться под опаловой кожей. Джеймс чуть слышно выдохнул и жадным взглядом окинул узкие бедра, обтянутые неприлично облегающими джинсами.       - Вот козел! Как специально выбирал, сволочь, - подумал МакЭвой и сглотнул. Фассбендер завозился с поясом и ширинкой и даже петь перестал.       Джеймс понял, что стремительно трезвеет. Сознание возвращалось, и с ним приходила неловкость. Нет, ханжой безбашенный шотландец точно не был. Да и партнера по съемкам за прошедшие семь месяцев совместной работы видел во всех возможных состояниях. Но в последнее время что-то неуловимо изменилось между ними. Майкл вроде крутил роман с Зоуи Кравиц, но проводил все вечера в компании Джеймса. Они почти не расставались, ржали как кони над пошлыми шутками, спорили до хрипоты обо всем на свете, пьянствовали и чудили, благо, размеренный график съемок позволял. Но в какой-то неуловимый момент начались эти долгие взгляды, эти прикосновения, когда рука Майкла чуть дольше положенного задерживалась на талии или плече Джеймса. И поначалу все было совсем невинно: очередной повод для шуток, только и всего. Вот уже в прессе заговорили о бромансе и Брайан стал пристальнее на них смотреть, а они все веселились.       Джеймс хорошо запомнил момент, когда вдруг стало не до шуток. Снимали сцену в стрип-клубе. Длинные стройные ноги Майкла на красном диване. Прямо перед носом на сцене стояла полуобнаженная Зоуи, за ее спиной статистки кружились вокруг шестов, а Джеймс смотрел на эти ноги в брюках, и сердце почему-то гулко билось. Чарльз повернулся и встретился взглядом с Эриком, и только в самом конце дубля из-под ухмылки молодого Магнето вдруг на секунду показалась улыбка Майкла. Самый краешек, но этого хватило, чтобы сердце Джеймса ухнуло в пропасть. Режиссер дал актерам время на перерыв, и МакЭвой поспешно ушел из павильона на улицу. Выковырнул из кармана пачку сигарет и только тут заметил, как трясутся его пальцы.       - Давай, помогу, - Майкл тихо встал рядом и накрыл его трясущиеся руки своими жаркими ладонями, поглаживая запястья чуткими длинными пальцами. Оба смотрели вниз, не решаясь посмотреть друг другу в глаза. Майкл на секунду сжал руки друга и усмехнулся.       - Угостишь? – они молча стояли рядом и курили, а потом, так и не взглянув друг на друга, отправились доснимать сцену. Там можно было отгородиться ролями от всего этого непривычного, что выворачивало душу Джеймса наизнанку и заставляло сердце биться где-то в горле, мешая нормально дышать.       Они не говорили об этом. Просто сделали вид, что ничего не было. Джеймс старался утихомирить свою совесть, почаще звоня жене. Майкл был по-прежнему близок и нежен, но не чрезмерно, и МакЭвой постепенно перестал бояться, что их отношения непоправимо изменятся. В конце концов он даже стал об этом жалеть. Где-то в глубине души. Так глубоко, что и под пытками бы не признался. Просто теперь он смотрел на Майкла иначе и, сам не зная почему, ни с того ни с сего стал жестоко подтрунивать над Зоуи Кравиц и ее очевидной актерской бездарностью. Хорошо, что девушка была не настолько умна, чтобы замечать сарказм, и принимала все за чистую монету. И только Майкл поначалу удивленно вскинул брови, но промолчал, а потом стал постепенно проводить с Зоуи все меньше и меньше времени.       Наконец-то Фассбендер справился с ремнем и, поводя бедрами, стал медленно стягивать с себя джинсы.       - А шляпу ты можешь оставить, - мурлыкал он себе под нос, отбросив штаны и постепенно разворачиваясь лицом к остолбеневшему Джеймсу. – А шляпу ты можешь оставить.       Майкл улыбался, прикрыв глаза от удовольствия, а потом посмотрел прямо в глаза МакЭвою. Его взгляд стал пронзительным и сосредоточенным, и Джеймс вдруг понял, что друг не так уж пьян.       - Детка, скинь-ка пальто, медленно, - продолжал напевать Майкл, по-кошачьи приближаясь к МакЭвою. – И обувь снимай, давай, я помогу тебе.       Майкл, не опуская глаз, присел возле Джеймса и вмиг стянул с него ботинки и носки. Шотландец смотрел в его прекрасное лицо и, завороженный, не смел сопротивляться или бежать. Майкл положил ладони на голени Джеймса и, постепенно поднимаясь, провел руками снизу вверх, посылая волну удушающего жара по телу МакЭвоя. Наконец, мягкие руки легли Джеймсу на плечи.       - Ты придаешь моей жизни смысл, - прошептал Майкл и притянул к себе друга. Поцелуй, такой нежный и невесомый, мягкие губы, так давно и страстно желанные, что Джеймс первый не выдержал сладкой пытки и жадно приник к чужому рту, прикусывая и посасывая. Это было так хорошо, что ощущалось совершенно правильным, идеальным. Ни единой мысли в голове, ни единого сомнения. Только крепкое гибкое тело под жадными ладонями и совершенная невозможность разъединиться хоть на мгновение. Джеймс и не почувствовал, как его ширинка оказалась расстегнутой. И когда Майкл обхватил руками его член, МакЭвой едва не прокусил ему губу, взвыв от острого наслаждения. Ирландец только ухмыльнулся.       - Сейчас будет еще лучше, - он опустился на колени, медленно облизнулся и бросил на Джеймса такой взгляд, что у того подкосились ноги. Пай-мальчиком МакЭвой никогда не был, и своим сексуальным опытом даже гордился, но так ему еще никто не отсасывал. Майкл сразу взял его член так глубоко, как только мог, а у основания ритмично и мягко сжимал в кулак. Головка каждый раз проезжала по ребристому небу, заставляя Джеймса вздрагивать и стонать во весь голос.       - А еще жалуешься, что я слишком громкий, - усмехнулся Майкл и, дразня, лизнул головку, едва-едва ее касаясь. Джеймс зарычал, одной рукой вцепился в волосы Фассбендера, другой взял свой член и шлепнул ему по лицу.       - Заткнись! – взревел шотландец, яростно стиснул зубы и стал с силой трахать Майкла в рот, держа его обеими руками за волосы. Фассбендер не противился и, кажется, даже рад был такому повороту, потому что то и дело, максимально расслабляя горло, лукаво поглядывал на своего партнера. Долго Джеймс не продержался, ноги его задрожали, он из последних сил навалился на Майкла и кончил ему в рот с диким рыком. Фассбендер глотнул и придержал сползавшего на пол друга, потом сел ему на бедра, притянул к себе и жадно поцеловал, делясь его собственным пряным вкусом. Они несколько минут не могли оторваться друг от друга. Майкл терся своим членом о бедро Джеймса, а тот жадно ласкал желанное крепкое тело, пощипывал чувствительные соски, вылизывал изгиб длинной шеи.       - Пожалуйста, - прошептал Майкл, и Джеймс сжал его член и любовно провел вдоль от основания к головке. Фассбендер запрокинул голову в оргазменном крике и вновь прижался к Джеймсу горячими губами. Они еще долго целовались, сначала яростно сплетаясь языками, потом нежнее, ощущая мягкость и податливость чужих губ. Наконец они добрались до кровати и уснули обессиленные в объятиях друг друга.       Джеймс проснулся от ощущения чужого дыхания на своей спине. Он приоткрыл глаза и осознал сразу две вещи: во-первых, он не дома, а во-вторых, его голова сейчас взорвется. Джеймс застонал и почувствовал, что человек, чье дыхание он ощущает, тоже проснулся и уткнулся теплым носом ему между лопаток. Чьи-то руки обхватили его, и по их размеру и силе Джеймс с ужасом догадался, что это не женщина. Воспоминания вернулись через пару секунд испепеляющего животного ужаса.       - Майкл, - выдохнул Джеймс.       - Доброе утро, видимо, - проворчал Фассбендер откуда-то из-под одеяла и чмокнул МакЭвоя в родинку на спине. Потом выскользнул из кровати и поплелся в душ, оставив Джеймса барахтаться в трясине стыда и самобичевания. Шотландец с кряхтеньем сел на краешек кровати и, стараясь не делать резких движений, обозрел окрестности. Что ж, не так уж все и плохо. Одежда лежала двумя аккуратными кучками: майклова на диване, его собственная чуть поодаль у стены. Джеймс медленно дошел до своих штанов, не наклоняя головы, присел на корточки, достал из кармана пачку сигарет, прихватил дрожащими с похмелья пальцами трусы и кое-как их натянул. Потом добрался до кухни, взобрался на высокий стул и закурил. Было очень страшно. Джеймс все помнил, все, до мельчайшей подробности. И то, как восхитительно хорошо ему было, тоже. Это пугало его до чертиков.       Джеймс был гетеросексуалом. В юности пробовал пару раз секс с парнями, но дальше вялой взаимной мастурбации дело не дошло, и Джеймс решил, что ему это не интересно. А тут... Тут было что-то такое, чего в его жизни еще не случалось. Ни с кем, даже с Энн-Мари. О, черт, Энн-Мари! Джеймс закрыл глаза и оперся лбом о прохладную мраморную столешницу. Теплая влажная рука легла на его плечо.       - Кофе? – Майкл прошлепал босыми ногами к плите и включил чайник. Джеймс мучительно не знал, что сказать, и поэтому не говорил ничего. Майкл погремел ложкой о банку, разлил в кружки кипяток и подошел к столу. Живительно запахло кофе, и Джеймс аккуратно приподнял голову. Фассбендер стоял совсем близко, едва не касаясь животом его бедра. Он тихонько прихлебывал обжигающий напиток и глядел в окно. Джеймс последовал его примеру. Через пару неловких минут Майкл обернулся, поставил кружку на стол, обхватил лицо Джеймса ладонями и нежно поцеловал. МакЭвой замер на несколько секунд, а потом ответил на поцелуй, легко приникая к мягким губам.       - Знаешь, после душа определенно становится легче, - Майкл тепло улыбнулся. Джеймс чуть повернул голову и поцеловал его в ладонь.       После душа и вправду жизнь показалась чуть более приятной штукой. Днем их ждала шумная премьера «Первого класса», но даже после пары таблеток аспирина они были к ней не готовы. Майкл выглянул в окно: небо затянули облака.       - А и черт с ними! – лихо воскликнул он, подмигнув Джеймсу, и напялил темные очки. – Я с такой опухшей мордой светиться не собираюсь. И тебе, кстати, не советую. Ты, конечно, прекрасен, но лучше все-таки замаскироваться.       - Ты умный такой! Мне, может, из бумаги очки вырезать? Мои-то в номере остались, на другом конце города.       - Да ладно, выбирай, - Майкл поставил перед Джеймсом внушительных размеров коробку, в какой девушки обычно возят запас драгоценностей и побрякушек на все случаи жизни. Она была доверху забита очками всех форм и размеров.       - Да вы, батенька, фетишист, - пробормотал Джеймс, надел первые попавшиеся и ради удобства высыпал очки на журнальный столик.       - Не, не твой стиль, - Майкл поморщился. – Попробуй эти. Тоже нет. Ну-ка, а эти? Так себе.       - Слушай, ну я тебе не принцесса какая-нибудь! - возмутился Джеймс. – Хватит, ей-богу, чего ты развел тут черт знает что!       Майкл приподнял его за подбородок и крепко поцеловал.       - Так-то лучше, - улыбнулся он и, порывшись в куче, вынул еще одни очки. – Эти точно подойдут.       Джеймс подошел ближе к зеркалу. Майкл был прав: коричневые Ray Ban сидели как влитые и прекрасно гармонировали с каштановыми локонами.       - А ты капризничал, принцесса! – поддел МакЭвоя Фассбендер и еще раз поцеловал, нежно поглаживая его шею. Было так спокойно и хорошо, что только звонок менеджера заставил их подумать о работе.       - Ладно, доедем на моей машине, а там нам обещают крутые ретро-тачки, - объявил Майкл, и они вышли из номера.       МакЭвой, как и Фассбендер, больше любил гонять на мотоциклах, но сейчас Джеймс наслаждался тем, как Майкл уверенно ведет машину.       - И пусть вокруг болтают сплетники, им нас не разлучить, - пел Майкл, иногда легко касаясь пальцами руки Джеймса. – Просто они не знают, что такое любовь!