До смерти

Драться всерьёз для них было в норме вещей. Это нормально, вот так вот встретиться посреди улицы и понестись друг на друга в попытке нанести смертельный удар. Совершенно нормально, если Тики нанесёт ему глубокую рану в плечо, едва не выбивая его из суставов, и также совершенно нормально то, что Лави оставляет ему глубокие ожоги. Преимущество Тики – скорость, преимущество Лави – сила и радиус удара. Он не всегда успевает ударить, а Тики не всегда успевает увернуться. Они дерутся серьёзно, до крови, едва ли не отрывая друг другу конечности. Тики улыбается привычно, насмешливо, иронично, и иногда его улыбка превращается в оскал, а глаза пылают желанием убивать. Лави пытается казаться спокойным, улыбаясь в ответ, шутя время от времени, чтобы поддерживать образ не теряющего настрой весельчака. — Не выдохся ещё, старик? – Он поправляет бандану, пользуясь тем, что Тики останавливается, чтобы перевести дыхание. — Я не настолько стар, одноглазый, чтобы не суметь словить кролика. Улыбается так, что хочется разбить рожу. Длинный хвост сбился, волосы вот-вот будут распущенны, и Лави не спускает с них взгляда. Он хочет видеть, как они опадут на плечи, накрутить на руку и смотреть в ненавистные глаза. И Лави улыбается в ответ. Улыбается так непривычно, хитро, со злым умыслом отражающимся в единственном глазе. Тики эта улыбка нравится, и он слизывает чужую кровь с ладони. Прямо как на Ковчеге. Тики несётся на него, и Лави едва успевает нанести удар без какой-либо печати. Чёртов Ной только ухмыляется, проходя сквозь стену здания, в которое врезался спиной, а после выбегает с другой стороны. Они отбрасывают всё, все свои способности, всё оружие, и сталкиваются в недолгом рукопашном бое. Лави легко оказывается на земле, а чужие руки смыкаются на его шее, перекрывая доступ к кислороду. Волосы Тики распустились, падая с плеч и свисая вниз, некоторые пряди прилипая к лицу. Улыбка на его лице – безумная, а тело буквально кричит от удовольствия, чувствуя, как судорожно извивается тело экзорциста, пытающегося сделать хоть один вдох. Лави хрипит, хватается за чужие руки, пытается вырваться, чувствуя, когда сознание медленно угасает. Тело расслабляется, руки падают на землю, а глаза закатываются. Тики с наслаждением осматривает бездыханное тело и улыбается, облизывая губы. Хватает парня за воротник формы, тянет к себе и шепчет на ухо: — Не смей умирать здесь, сука. Лави распахивает глаза, делает судорожные вдохи, хватаясь руками за чужую одежду. Они смотрят друг другу в глаза, один – удивлённо, другой – с холодным спокойствием. Лави тяжело дышит, а Тики нежно улыбается, гладит по голове, как будто резко изменил свою роль, но быстро возвращается в прежнюю, оттягивая назад рыжие волосы. Скалится, довольно оглядывая злое, но всё ещё удивлённое, лицо, и наклоняется максимально близко. — Я правда люблю тебя, - стискивает одной рукой шею вновь, вызывая вскрик. – До смерти. Это не последняя их встреча.