the red is for friendship

Прилагать катастрофически затратный запас собственной выдержки в попытках не свидетельствовать в сознании заблудшего в западное крыло школы случайного студента слишком уж однозначные подтверждения – та еще задача, когда Бетти – с ее характерным оценочному табелю аккуратизмом и убивающей сосредоточенностью на выдаваемом материале – опрокидывает в представлении Вероники понятие «валедикториан» и прочие, присущие «тихим отличницам» вещи. Бетти едва ли аккуратна, нетерпеливо – иначе, фактически бедственно – расстегивая пуговицы на блузе Лодж и, приподнимая ту, усаживая на узкую тумбу, впечатывая позвонками в шершавую стену. И она едва ли тихая. Это чертова кладовая для швабр. И это отправленное скудно концентрирующейся на началах математического анализа Вероникой «жду на втором, напротив стенда с наградами». Это было от скуки и игривого стремления ради раззадорить мгновенно сконфуженно тревожащийся на каждую двусмысленную фразу нрав Бетти. Но присланное «через пару минут» заставляет Лодж нервно заерзать на стуле в крайней – действительно крушительной – озадаченности. Могла ли Лодж даже в самых безосновательно смелых представлениях вообразить себе Бетти – ее, черт возьми, краснеющую при слове «поцелуй» Бетти – с заволакивающим светлые глаза, убийственно нехарактерным намерением, без возражений срывающуюся с занятий, находя альтернативу в сомнительной встрече с подругой в пустующем коридоре? Едва ли. Удел Вероники – неконтролируемо сжимать меж разведенных колен бедра напротив, притягивая к себе. Вероника ощущает оставляющие мокрые следы горячие губы на собственной коже под скулами, неясно выдыхая смазанное имя Купер. И та – непозволительно очаровательно и гранично возбуждающе – шепчет что-то наподобие «нужно быть тише, Ви», оставляя под тягучими прикосновениями кончиком языка едва ощутимые укусы, и Вероника не разбирает большую часть выдыхаемых Купер призывов из-за закладывающей слуховой канал тяжелей пелены. Она теряется, куда деть свои дрожащие в бездействие ладони, когда Бетти – фактически осязая растерянность в нерешительно цепляющихся за край ее джемпера руках – грубее захватывая кожу на шее, стискивает запястья, решительно гвоздя их по обе стороны от Вероники. Сдавленный звук, подавляемый в гортани, отражается зудящей вибрацией на губах Купер, и она невольно улыбается оказываемому действию на цепенеющую в замешательстве – Вероника и замешательство, кто мог бы подумать – девушку. Вероника чертовски податливая – тающая под внезапно материализовавшейся инициативностью. И Бетти клянется. Это приятно зудящее в коленях ощущение – не видеть – чувствовать Лодж такой – безапелляционно поддающейся и бесконтрольно рассыпающейся в частых вздохах и неразборчивых просьбах. – Бетти, – низко роняет она, и прижатые к поверхности тумбы ладони вздрагивают. Бесстыдно дразнить Веронику, маневрируя и огибая слепо ищущие в кромешной темноте ответа губы – определенно стоящее занятие, если бы не скатывающееся вниз томное нетерпение, заставляющее ноги фактически подкашиваться. – Поцелуй меня, Бетти, – шепчет она, и Купер теряется в глухом, хриплом голосе, отрываясь от шеи – на ней определенно остались следы – к приоткрытым губам Лодж. Бетти не знает, чей стон срывается в давящую на слух звенящую тишину, но это звучит с должной долей смущения, выступающей приливающей кровью к щекам. Потеющие, горящие ладони срываются со стискиваемых запястий, рвано пробегая по ребрам, и сжимают по бокам выгибающееся навстречу тело, рывком притягивая к себе. Руки Лодж, наконец, находят должную цель и, смазано обводя линию скул, зарываются в волосы на затылке, стягивая спутанные пряди. Это не походит на спонтанное решение Лодж на отборочных в команду поддержки. Это едва ли напоминает беспорядочный, пьяно полученный опыт при игре в бутылочку. Это заставляет скопившуюся меж ребер тяжесть томно тлеть, а концентрацию – рассыпаться. И Вероника решает – вполне основательно и рассудительно, в общем-то – прояснить все на едва уловимой границе между стадиями «поцелуй» и «нечто большее, о чем мы можем пожалеть». – Бетти, что вот это, – она запинается, вероятно, ища менее конкретизированное определение вполне очевидно происходящему, – что вот это все значит? За дверью раздается пронизывающий школьный звонок, и коридоры вот-вот заполонят сотни учеников. Бетти убирает руки с бедер Лодж, отступая на несколько дюймов и давая той возможность слезть с тумбы. – Это, Вероника, «не думай больше флиртовать с Шерил Блоссом». И Лодж сглатывает в крайней озадаченности, резко осознавая. Притихшая, остервенело нанизывающая горошины на вилку Бетти за обедом двумя занятиями ранее, когда Вероника позволила себе ни к чему не обязывающие одобрительные касания по отношению к высказывающей предложение Шерил зависнуть вечером в «Pop’s» – не причина написанного на «B» теста по биологии. – Нужно почаще заставлять тебя ревновать, – протягивает Вероника, довольствуясь найденной причиной внезапной сменой намерений Купер. Неясно усмехаясь, Бетти выскальзывает за дверь, и Лодж во врывающемся в контраст царящему мраку свете успевает уловить размещенную на лице Бетти едва заметную улыбку. И красноречивую, бесформенно трактующую отданное предпочтение куда более заманчивым, нежели класс английской литературы, вещам алую помаду. Поход в «Pop’s», вероятно, придется отложить.