Трилогия о маге. Рождённый молнией.

      Разгар Лета Года Голодания.              - Уах! Доброе утро, Лар. Уа-ах, как-то ты грустный, - заразительно потянулся Джаспер в своей постели, стоптав ногами покрывальце.       - Доброе утро, Рыжий, уа-ах, - зашуршал Лариат в своём «гнездовье», где сегодня в медитации провёл более получаса, втискивая электрические петли в пятнадцать мотков прочного шпагата. – Да просто взрослые стесняются тренироваться вместе с нами, - нашёлся брат, хотевший, чтобы Хаскар Второй и Гедув вместе с ними занимались по утрам, но денейриты ещё сладко похрапывали.       - Да обыкновенные лодыри и засони! – Бодро ответил прекрасно выспавшийся Джаспер. – Осборн же просыпается для нас, - пояснил он в ответ на немой вопрос.       - Это да… - уважительно согласился Лариат. Умеют Силмихэлв учить бойцов…       - Эй, ты смотри, Лар, вот выбью из тебя всю грусть, будешь у меня знать, как наводить тень на плетень, - нахмурился близнец, недовольный настроением близнеца, незадавшимся с самого утра. Он демонстративно сжал правый кулак со змеевидным драконом-хранителем, прижившимся у него браслетом на запястье – это подарок на День Основателей, отмечающийся в Уотердипе первого флеймрула – у сестричек в тот день тоже появились подобные, но по-женски более миловидные.       - Ты смотри, Рыжий, если перестараешься, я не возьму Разз в пещеру, - Лариат шутливо пригрозил пальчиком. Он не удивился риторике близнеца, ведь сам когда-то вольно или невольно копировал отца – это естественное поведение детей.       - Я же пообещал, - насупился малыш, единожды уже срывавшийся с катушек на одной из тренировок, где его напористая сила проигрывала техничности расхваленного близнеца. Осборну пришлось спешно отключать свой размерный пояс уменьшения, чтобы разнять драчунов, шибко остро конкурирующих за похвалу тренера. Через несколько дней после этого и появились эти драконьи змейки, приуроченные к земному празднику.       - Беги уже, - невесело хмыкнул брат, читавший рыжего близнеца, как раскрытую книгу, увы, доставлявшую все меньше приятного. Борьба за его благосклонность означала вовлечение невинного ребёнка во взрослые игры – Лариат отказывался так поступать с близнецом, оставляя всё на совести родителей.       Через несколько минут троица в полной индивидуальной разгрузке выбежала в лес. Тормит впереди, двое детишек позади - гремели ножнами кинжалов. Через сотню ярдов от заросшего плющом забора усадьбы к ним в хвост, коротко поприветствовав, пристроилось трое легконогих халфлингов, которые днём занимались тренировками Джаспера, а вечерами устраивали спарринг и сами обучались с уменьшенным Осборном. Ненормальная сухость амуниции полуросликов лишний раз доказывала, что именно они по ночам мочат водную элементаль.       Вереница легкоатлетов добежала до рощицы ласпэров и минут пять петляла меж стволов, во всю грудь дыша полезными хвойными ароматами с прохладой утренней свежести да учась не оступаться на шишках и не запинаться о корни. Лишь один из шестерых развивал сумеречное зрение, потому именно для него тропинка подсвечивалась путеводной нитью, которая через полянки с красочно цветущими в ночи растениями привела бегунов к рощице, укутанной мистическим туманом глубокого тёмно-синего оттенка – синелисты.       Тонкие деревья росли кучно эдаким синим островком посередь океана зелени, малоразличимой в утренних сумерках. Густота рощи не позволяла развернуться человеку, но халфлингам места хватало. После махов, приседаний и подтягиваний группа разбилась попарно, чтобы качать пресс и отжиматься с утяжелением.       Ещё в самую первую прогулку сюда Лариат выяснил, что из центра рощи можно получить доступ к земляному узлу: этот источник стихийной магии завязался достаточно близко к поверхности, чтобы проклюнулось и укоренилось семя синелиста. А к этому дню Лариат уже понял причину участившихся прорывов водной элементали: маленький волшебник нарушал баланс водного источника с данным земляным узлом, когда перед сном из источника под рощей синелистов выкачивал больше магии, чем за вечер в пещере – на удивление местные жители не жаловались ангелам или родителям сорванца. Да и проблему запоров Лариат заодно решил. Всё оказалось очевидно! Физическая зарядка помогала разогнать кровь по жилам, одновременно организм Лариата естественным образом тянул в себя окружающую магию. Флёр стихии земли словно бы высвечивал проглоченные ночью семена, помогая осознанно активировать процесс кристаллизации: как в растворе затравочный кристалл осаждает вещество на себе, так и в теле Лариата магия кристаллизовалась с лучшей равномерностью, нежели под упругим потоком целенаправленной медитации под сенью центрального синелиста.       После пробежки в стылом молоке предрассветного тумана, трое «полуросликов» вытерли боты о коврик у порога во дворе, разоблачились в отведённом месте у спортзала и привычно принялись отрабатывать комплекс упражнений на растяжку и тонус мышц, бурча голодными животами и жадно втягивая ароматные запахи с кухни, где уже хозяйничала домовитая Майси.       Тренировка и этим утром прошла буднично, включая визг Джаспера, позволившего облить себя ледяной водой, чтобы потом быть обтёртым крепкими мужскими руками с вафельным полотенцем – хотя махровое в отцовских по вечерам было ему куда приятнее и предпочтительнее. Рыжий терпел мучения ради того, чтобы Осборн позволял подавать ему элементы чешуйчатого доспеха и помогать затягивать ремешки поножей богоугодного облачения, пристойного клирику Торма даже за трапезным столом. А Лариат в это время медитировал под лейкой с ледяной водой…       Как обычно, завтрак начался в строгом аристократичном стиле, когда каждый одет с иголочки и кушает чинно, тщательно и с наслаждением пережёвывая золотисто-поджарую сырную корочку омлета с лобстером и севрюжьей икрой да румяный творожный сырник с кусочками бананов в карамельном соусе. Луговой мёд буквально спас морковно-тыквенный сок. Разумеется, брюхатой Зити достался кусочек вкусной рыбки – Лариат не привечал задиравшегося Сату, пусть он и отец скорого приплода. К сожалению, старания мальчиков и девочек оценивал лишь Гедув, а не родители, завтракавшие в постели – Коринна позволяла себе просыпаться от ласк ненасытного супруга. Так что уже через пять минут сестрёнки обрушили на Лариата град слов. Они улыбались и смеялись, а их сероглазому братику было стыдно за обман – весь завтрак поглощал фантом из-за необходимости выращивания в кишках маленького взрослого незамутнённых кристаллов магии.       - Успехов, муж. И вам тоже, падре, - поправив накидку супруга, Коринна обвела строгим взглядом обоих денейритов, радовавших её глаз красотой и яркостью узоров на туниках с классическим орнаментом по краям. Тормит не удостоился и взгляда.       - Приятного дня, Коринна, дети, - с любящей улыбкой ответил Хаскар Второй, согласно последней моде в клире, носивший козлиную бородку вместо прежнего якоря.       - До вечера, папуля, - девочки совершили книксен, а Джаспер с теми же словами поклонился в пояс, тоже с трудом удерживаясь от обнимания.       А вот дальше в ставшей привычной церемонии возникла заминка. Вместо вежливого испрашивания у матери благословения Селунэ «капризный» ребёнок молча нарушил и ещё одну «протокольную» деталь - взялся за сцепленные руки Осборна и Гедува вместо отца. Хаскар Второй покосился на сына сверху вниз, быстро глянул на уже зашептавшего молитву полуэльфа и встретился с женским взором, как бы говоря, что нет времени устраивать сцены – обоим денейритам через девять минут надлежит быть на священной службе. Родители ожидали каверз от Лариата на послезавтрашний день Макушки Лета, но предвестник беды появился раньше.       - Да благословит свет Селунэ ваше путешествие, - произнесла Коринна, поджав губы, и осенила мужчин, сцепивших руки вдоль сторон сакрального треугольника.       Мир подёрнулся ярко искрящейся пеленой, в следующий миг словно бы сдёрнутой вверх. И четверо моргающих персон оказались посреди глифа, недавно отлитого свечным воском поверх предыдущего. Быстрее всех оклемался фейри-дракон, упорхнувший ввысь, чтобы до обеда гонять птиц и белок в окружающих рощицах да придираться к полёвкам и мелким змеям – чтоб помясистее.       - Хвала Денейру! Да святится вечность имя Твоё, Лорд Всех Глифов и Образов! Здравствуйте, отец Гедув, милорды, - раздался голос седеющего человеческого сына лунного полуэльфа, который молитвенно стоял на коленях внутри треугольника из горящих свечек, являвшегося сакральным маяком для родителя.       Моросило. Знакомая роща, овраг с ручьём и бараки с церквушкой Хелма – они были в этом тренировочном лагере на прошлой декаде и ещё трижды до того. На малом ристалище и вокруг него уже собрался служивый и деревенский народ – сугубо мужского пола. В центре - шеренги учеников, отдельно инструкторы и клир, по периметру группки молодых мужчин и подростков, отцы с детьми от шести лет и старше, на почётных скамьях под навесом деды да разодетые торговцы и наниматели – с четвёртой стороны простенькая полоска препятствий для демонстрации удали.       - Что это было, сын? – Взыскательно спросил Хаскар Второй, не сходя с места. Осборн в этот момент тактично отошёл, чтобы пожать крепкую руку своего патриарха и очередного смазливого оруженосца, как и все предыдущие, в первую очередь отправляющегося в обитель знаний Огма за сведениями, востребованными Домом Силмихэлв.       - Пример с тебя, - угрюмо ответил Лариат, глядя вместо отца на раскинувшееся поле.       - Я. Не подавал. Плохого. Примера, - сердито отчеканил отец, свободной правой рукой встряхнув сынишку за плечо и поднимая лицо. Левую руку продолжал цеплять с Гедувом.       Вместо убого пергаментного цвета жреческая туника отца украшалась шикарным повторяющимся узором под удивительное ночное небо Дома Знаний – у Гедува тоже имелась цветастая абстракция с центральным символом глаза Денейра. Под плотной манжетой на правой руке Хаскара Второго топорщился толстый змееподобный браслет: и магия силового поля защиты, и увеличение ловкости рук да пальцев для писчих трудов, и в час нужды могущественный защитник, напоминающий бронированного питона с пастью дракона и хвостом-секирой. На среднем пальце той же руки красовался кулачный перстень из мифрила с парой бриллиантов и золотом перчатки: сейчас была настроена боксёрская, а могла быть латная или кожаная.       Удивительно, насколько привыкшие к роскоши родители Лариата оказались солидарны в том, чтобы вместо скорейшего погашения долга и воссоединения с семьёй хапнуть с чужого заработка, в том числе восполняя полную стоимость тех шмоток и украшений, что они были вынуждены продать за бесценок для оплаты грабительской цены аренды пассажирской палубы Люцентии. Ну, в принципе то ведь, можно понять, что Хаскар Второй всю первую партию зловонных бомб выгодно обменял на услугу улучшения пары хрустальных шаров для межпланарной коммуникации, вот только не получивший уведомления и приглашений Лариат отсутствовал по вечерам во время сеансов семейного общения с вольготно устроившимися на Лантане, а утром нельзя было повидаться из-за разницы в часовых поясах – на архипелаге ещё царила ночь. А ещё сероглазый внук только вчера узнал, что дед Хаскар купил у Чёрного Посоха дорогущую визуальную связь в рассрочку. Узнал по случаю, что вчера согласованно с Коринной вторая партия зловонных бомб оказалась продана тоже мимо кассы Бюро: многодетный сын вернул стареющему отцу половину стоимости за связанную пару хрустальных шаров, а с крупного остатка прикупил себе с женой по змеевидному браслету ловкого защитника, которые сегодня утром перед отправкой показательно продемонстрировали вероломному сынишке, дескать, чтоб не смел и думать о новых покушениях на них – о безопасности от опасных «авантюр» Лариата трёх своих детей они ещё раньше позаботились, между прочим, тоже за счёт самого же Лариата, оставшегося обделённым.       Вот уже на Прайме из-за глубоко скрываемой в Доме Знаний обиды трудный ребёнок и не смог удержаться от шпильки:       - Сейчас твой девяносто девятый раз, отец, когда ты не изъявил желания отправиться вместе, прибыть пораньше, отбыть попозже или потратить часть хоть одного выходного… на встречу с маман Амонра, - маленький взрослый укоризненно сделал драматическую паузу, заставив отца открыть рот и со стуком его закрыть. – А ведь у твоей матери через два дня пятидесятилетний юбилей. Прощайте, лицемерные правдолюбцы, - и он легко вывернулся из хватки, выбежав за пределы светящегося глифа, с каждым мгновением простоя тратившего сакральную энергию жрецов.       Старший клирик, продолжавший молитвенный речитатив и не терявший священный настрой, по сигналу своего сосредоточенного сына повторил ключевую фразу смены Плана: вокруг воскового узора взвихрился рой пастельно-радужных сгустков, отдалённо напоминающих свечное пламя – отбыли на приёмную площадь у Библиотеки Вселенной в Доме Знаний.       - Ты излишне жесток с родителями, Лариат. Приветствую, - подал взрослый свою широкую ладонь с мозолями от мечей и стрел.       - Лучше я, чем Судьба. Здравствуйте, патриарх Таркас, - Лариат, как мог, своей детской ручкой пожал шершавую взрослую, не став пенять за влезание не в своё дело, ибо глубоко уважал этого человека.       - Ошибаешься, - покачал головой Таркас, такой же широкоплечий и подтянутый, как и Осборн, только с начавшим выцветать ёжиком волос - старше двоюродного брата на семнадцать лет. Простого кроя длиннополая туника из струящегося шёлка, ремень с излучающими ореол магии ножнами короткого меча и кинжала, серо-стальной плащ с родовым гербом на спине – вот и вся одежда, ноги по-деревенски босы, как и у маленького взрослого в его неизменном мифриловом комплекте из штанишек и туники.       - Возможно, время расставит всё по местам, - не стал спорить Лариат, поднимая локти.       Таркас не стал спорить или настаивать. Он легко поднял и посадил мальца себе на плечи.       По мере приближения к ристалищу всё громче раздавались приветственные возгласы селян, праздно шатающихся в ожидании начала. Когда благородные мужи вышли на огороженную в поле площадь, десятки глоток гаркнули единое приветствие. Таркас произнёс короткую речь, устоявшуюся на пятый день от начала проведения «смотров», переросших вот в такие вот многолюдные и многочасовые зрелища. Затем по традиции, возникшей с третьего дня, перед парадным лагерным построением стали ковылять калечные – образовали шеренгу лицом к здоровой поросли.       С ребёнком на плечах, благородный мужчина подошёл к первому, остановившись в трёх шагах от него. Человек расстегнул фибулу, упавший плащ обнажил его, открыв не к добру приобретённое уродство:       - Расскажи, доблестный воин, как ты получил эти раны, - бесстрастно обратился Таркас, по заведённому изначально правилу намеренно упуская имя.       - Зелёный дракон подцепил когтём и швырнул, - громко ответил мужик с ужасной раной на грудине, у которой с правой стороны выдрали три нижних ребра. Благодаря бардовской магии, как повелось, он вещал во всеуслышание.       Дальше человек уложился в три минуты, с отрепетированной краткостью изложив подробности, стараясь без привязки к датам и соратникам, действия которых описывал. Как и большинство авантюристов, этот тоже оказался без должной, а главное своевременной медицинской помощи. Дешёвая аптечка не заменит зелий и клирика, вовремя призывающего лечение от своего бога. Мужчине хватило средств избавиться от экзем и осложнений гангреной, но свести шрамы и вернуть рёбра – нет, кушал он теперь тоже исключительно пюре.       Патриарх Силмихэлв благодарно кивнул, развернулся, совершил два генеральских шага и вновь повернулся, открыв первого взорам учеников и задав тот же вопрос следующему увечному.       - Чёрный дракон выдохнул кислотный газ, - сипло ответил молодой человек лет двадцати пяти. Его ребристая кожа была вся в струпьях, а веки держались на соплях. Ядовитая магия рептилии оказывалась куда сильнее доступного мужчине жреческого лечения. Он здесь, значит, его прежние навыки, рекомендации и обещания сочтены достаточными для вложения Дома Силмихэлв.       - Гоблин вспорол живот, - честно ответил третий солдат, обросший волосами боров, при отсутствии части кишки и зашитом желудке ещё не успевший исхудать, но обзавёдшийся букетом хронических болезней. Среди мальчишек кто-то хмыкнул, тут же заработав от бывалых соседей тычки в бок и подзатыльники. – Орк топором отсёк пальцы, выбив меч, - мужчина средних лет продолжил своё скорбное повествование.       - Маг бросил огненный шар, - с трудом выговорил молодой человек, без глаза и уха с гротескно обожжённой правой стороны лица. Холёное тело атлета выдавало благородство. Карие глаза сообщали о полуправде: кто-то злонамеренно изуродовал дамского соблазнителя, а родичи в воспитательных целях отказали в средствах на скорое исцеление и косметические операции, чтоб гормоны перебесились. Горячий молодец не захотел склоняться перед родичами и решил продаться в армию – Лариат узрел знакомые эмоции.       Лариат не стал выслушивать кружавчики правдоподобной лжи, а молча и незаметно тронул Таркаса, по условленному сигналу послушно перешедшего к следующему, придерживая за ноги милостивого благодетеля, сидящего у него на плечах, словно любимый сын. Среди десятка претендентов был единственный одноногий, который откочевал уже по всем интернатам, школам и солдатским лагерям, находившихся под эгидой Дома Силмихэлв – десятки других культей исцелились кроме его. Сегодня отсутствовали тяжёлые случаи – набравшийся опыта Лариат мог судить.       Люди много судачили о том, почему именно мальчик делает выбор, но к единому мнению народная молва не пришла – это выше всяческих похвал характеризовало соблюдающих секретность Силмихэлв. Тем более, в этот лагерь «зрелище» пришло почти в том же виде, как сейчас.       В тот первый раз раздавались обидные выкрики с советами и пересудами. Церемонию даже приостановили. Ученики школы Силмихэлв по приказанию самого патриарха и команде капитана - всех советчиков и злословов показательно избили в поединках, а потом предложили им самим выбрать одного, кого клирики излечат. По первости так происходило в каждом учебном лагере или школе, но зато при повторном посещение – почтение и гробовое молчание.       Запоминая набившие оскомину истории, основная часть взрослого сознания в детском теле уплыла в печальные воспоминания о самых первых церемониях, ещё не ставших похожими на некий священный ритуал перед ликом бога.       Тогда среди десятков претендентов вовсе отсутствовали прямоходящие. Костыли и каталки. Кое-кто специально снял протезы в попытке разжалобить, да промахнулся с новизной коляски или вовсе плавающим диском из голубоватого силового поля магии. Кто-то действительно упрямо держался за жизнь долгими годами - из великодушия и милосердия жены или детей, ухаживавших за тем, кто сам свои нужды справить оказался не в состоянии. В этом числе находился и двоюродный дед Осборна. На второй день Гастон возмущался игнору. Крепкий мужик был на пару лет старше прежнего патриарха Силмихэлв. В Кризис Аватаров ему не повезло попасть в плен к жрицам богини Ловиатар. Ярые поклонницы Девы Боли мало того, что оскопили его да укоротили кишки, так ещё дни напролёт по долькам нарезали ноги, а на кистях рук оставили лишь по одной фаланге от большого пальца и мизинца – остальные успели отчекрыжить, как уши, нос, веки, губы, язык, зубы. Едва живого Гастона спасли из пыточной камеры жриц Ловиатар, в общем хаосе пытавшихся вернуть расположение своей богини, низвергнутой с небес Всевышним Ао вместе со всеми прочими богами. Был выбор между чудно срабатывающий магией зелья исцеления либо милосердная смерть. Жуть как страшно умирать, когда шатается само мироустройство – а ну как душа ухнет в демонический Абисс или в первый попавшийся из Девяти Кругов Ада?! С тех пор Гастон носил в одной щеке гвоздик серьги личин, накладывавшей говорящую иллюзию на целые сутки, а во второй пирсинг с более мощным заклятьям изменения себя, позволявшим на час в день вместе с лицом обретать хотя бы полный набор пальцев и рабочее мужское достоинство, скрашивавшее существование инвалида.       Гастон Силмихэлв прибыл и на третьи «смотрины» - без прикрас. Негодовал, конечно. А на четвёртый день, как уже многие до него, мужик сломался, слезливо умоляя исцелить его. Лариат не думал, что у Гастона хватит духу явиться и в пятый раз подряд. Но он присутствовал, правда, как сторонний наблюдатель – немой укор за то, что Лариат вместо него делал ставки на молодых и семейных с малолетними отпрысками.       Пятый день по счёту из пятидесяти, середина декады – выходной день от священной службы. Разумеется, Хаскар Второй не мог более удовлетворяться рассказами брата Роба. Вместе с Гедувом отец Лариата затесался в ряды зрителей, чтобы узнать, чем же его сероглазый сын занимается девять часов кряду в лагере Силмихэлв, пока сам он проводит это время в храмовом комплексе Дома Знаний? Маленький взрослый выступал против их присутствия, стесняющего его. Это было личное, рабочее время Лариата, который хотел проводить день вдали от родичей, не принимавших его в семью таким, каков он есть на самом деле.       О, нет, Хаскар Второй предложил Коринне отправиться всем вместе на Прайм, но жена сама отказалась и Джаспера не разрешила супругу взять с собой в учебно-тренировочный лагерь ненавистного ею Дома Силмихэлв. О, да, Лариат жаждал поговорить с отцом по душам, однако не ценой раскола семьи, поскольку с горечью представлял, что Коринна воспримет демарш Хаскара Второго за её предательство – отношения между супругами и без того натянуты струной. О, разумеется, маленький взрослый учёл опыт разрубания проблемных узлов, потому старался действовать пошагово и неторопливо. Но какая, к чёрту, скрупулёзность и чуткость у «книжно-доморощенного» психиатра?! А обратиться не к кому и не к чему – тексты для наказанного Лариата оказались запретным плодом.       - Гастон, хотите покатать меня на своих плечах? – Сверху вниз спросил тогда Лариат, ещё немного проехавшийся на патриархе Таркасе, хотя двоих везунчиков уже оборачивали в плащи, уводя исповедоваться.       - Глумишься? – Проскрежетали волшебные уста за неимением родного языка и губ.       - Издеваюсь, - честно признался Лариат, не уточняя, над кем, и достаточно громко, чтобы кое-кто расслышал эту беседу. Возлюбить представителя Дома угнетателей – это издевательство над собой, однако иначе лечение да с тратой собственных жизненных сил окажется бесполезным в деле исправления застарелых травм. Уж если взялся – делай на превосходно! – Патриарх Силмихэлв, пересадите меня на плечи Гастона, пожалуйста.       Заверенный Таркас проявил так не хватавшее Лариату доверие и осуществил просьбу маленького взрослого, приказав:       - Гастон Силмихэлв, исполняй прихоти Лариата.       Член Дома подчинился новому патриарху. А как иначе, если почти тридцать лет о калечном Гастоне заботились, пока он коптил небо на зло всем?       В тот день Лариат мучил себя, специально маяча перед Хаскаром Вторым, когда прижимал ладошки к щекам Гастона, чтобы осторожно выпить из вставленных в них амулетов всю магию и даже больше – крепкий старикан проглотил оставшееся крошево, не сбросив с себя колючего электрического ребёнка, от волос и чуть светящейся кожи которого явственно ветвились мизерные молнии эдакой модной бело-голубой причёской. Лариат специально попался на глаза Гедуву так, чтобы этот испугавшийся магии крови клирик видел, как мальчик разгрызает подушечки мизинцев и мажет своей кровью безгубый и беззубый рот выносливого уродца, а окровавленными большими пальцами – дырки на месте ушных раковин. За тот день Лариат, применяя опыт из снов, сумел далеко продвинуться в умении исцелять других, под конец уже едва держась на могучих плечах Гастона, голова которого приобрела совершенно здоровый вид, приличествующий мужику под сорок годков, а не семьдесят лет.       Он и Гастон тогда расстались молча. Лариат уже в Доме Знаний подтвердил двоим клирикам, что калека имел в щеках соответствующие амулеты. Вполне естественно употребил прошедшее время, не став акцентировать на этом внимание. И предубеждённый отец с наставником не развили дальше эту тему. А к следующему отцовскому выходному Гастон Силмихэлв уже был полностью исцелён Лариатом, но ни Хаскар Второй, ни Гедув не поверили в дело мальчишеских рук, даже пожав крепкую и здоровую пятерню благообразного мужика с проседью, который посвятил дальнейшую свою жизнь служению Хелму, хотя мог и Гонду – за четверть века каких только протезов не испробовал на себе богатый клиент гномьих мастерских. Денейриты не поверили в том смысле, что лечение Лариат провёл реально сам, а не влил ему в рот мистическим образом улучшенное зелье исцеления. И сам Гастон не узрел подтекст того, что Лариат на нём экстремально обучался лекарскому искусству наложения рук, впрочем этот крепкий орешек по-своему интерпретировал индивидуальное и растянутое по времени исцеление – возглавил приют для ветеранов-инвалидов в доказательство наличия сердца у его зачерствевшего божества с давным-давно не снимаемым полным латным доспехом…       Лариат всплыл из воспоминаний, когда Таркас потревожил его за ногу:       - Решение будет объявлено во второй половине дня, - произнёс тонкий голос Лариата, разочаровав многих, особенно пронырливых букмекеров.       - Да будет так, - веско припечатал патриарх Таркас, «протокольной» фразой прекращая поднявшийся было ропот. – Ступайте, мужественные воины. Пусть каждый учится на чужих ошибках и всегда помнит о боевых рисках.       С этим напутствием шеренга нагих калечных стала рядком и прошла к углу, иначе бы они лишились шанса исцелить хоть что-то путём наложения руки благодетеля, обычно под конец дня выбиравшего минимум одного из ходивших по кругу для приватного лечения какого-нибудь из недугов. Все вокруг ждали, когда кандидаты соберутся и когда первый начнёт неторопливый поход вдоль забора к соседнему углу ристалища, давая возможность каждому зрителю и участнику хорошенько разглядеть себя и капитально проникнуться, примерив увечья на себе - очень действенным приём оказался для отсева трусливого сброда, стремящегося в лагерь скорее на прокорм, чем ради воинской стези с её муштрой да идеологической обработкой помимо начального образования.       Брат Роб, уже снявший свой рюкзак и оставивший в штабном шатре, подобрал казённые плащи и понёс их интенданту, рядом с которым его ждал худощавый человек в похожих чешуйчатых доспехах, клыкастом шлеме и с дланью Торма посередь грудины – число перьев на стилизованных крыльях указывало на высокий ранг клирика Торма.       Прежний патриарх Лаэрлос успел хорошо подготовить наследника. Таркас по-хозяйски инициировал начало зрелищных боевых спаррингов между обучающимися и отправился в штабной шатёр, стоявший с краю трибун из-за проходящей там жирной нити Плетения Мистры. Жест из числа условных воинских сигналов – и внутри никого не осталось. Статуэтка хранителя в виде Хелма-защитника привычно оградила нутро магией, создав обстановку для приватной беседы с полным обозрением и слышимостью происходящего на ристалище.       - Я надеялся, Лариат, ты не отправишь благородного человека унижаться в числе прочих, - Таркас высказал своё мнение поставленным командным голосом, усадив ребёнка, и сам занял своё кресло с претензией на походный королевский трон.       - Вы для себя не считаете унизительным рукопашный спарринг с каждым поступающим, - ответил Лариат, не спеша доставать мифриловое копьё с затейливым узором, с которого обычно начинал обработку всех пятнадцати единиц смертоносного оружия. – Простите, милорд, - поспешил добавить малец, перенимая инициативу в беседе. – В обмен на срочные услуги я готов показательно исцелить всю эту десятку и, не глядя, всю завтрашнюю, - заявил доброжелатель, давая патриарху шанс сохранить лицо перед паствой и служителями Хелма, которых Лариат неизменно игнорировал и отшивал.       - Я внимательно слушаю, - важно ответил заинтересованный Таркас, державший себя с этим маленьким взрослым благородного происхождения почти на равных.       Лариат вкратце изложил суть дела, в конце позволив себе:       - Поэтому столь важна точность прогноза погоды. Поэтому я прошу вас заняться этим лично, милорд, а здесь за главного предлагаю оставить Осборна.       - Плата несоразмерна услугам, - спустя какое-то время, взвешенно заметил патриарх рода, выбравшего себе в небесные покровители бесчувственного Хелма. Вотердевиан одной фразой намекнул сразу на два жирных обстоятельства – двусмысленность изречения свойственна опытным Игрокам.       - Как говорится, люди предполагают, а боги располагают. Лично я планирую через год нанять у вас роту паладинов Торма, по три десятка на поквартальной ротации между виллой, деревней Бонадз, храмом и учебным центром. Если за год ни на кого не будет нареканий, то контракт пролонгируется со всеми ста двадцатью. К моему десятилетию на заказываемые галеоны понадобятся две роты гардемаринов с серьёзной трёхлетней выучкой. Лично я считаю правильным союз между нашими Домами, который предыдущие патриархи успешно заключили и позорно просрали. Лично я намерен оплачивать всё поддержанием заведённой традиции. В любом случае, десятки «ходоков» уже посвятили себя Торму и ещё большее количество из числа зевак – рота точно наберётся и однозначно будет востребована на рынке привилегированных охранных услуг, - своим голосом вещал Лариат, всё меньше прибегая к волшебным устам для важных переговоров.       - В любом случае, это мероприятие уже разделило мой род на два лагеря, - Таркас тяжело водрузил этот факт на весы диалога. Ещё и облокотился на правый подлокотник, привычно давя собеседника всей своей мышечной массой, весьма приличной для аристократа, но отнюдь не выдающейся среди борцов. Однако уже через вдох и выдох Таркас поправился и сел ровно.       - Хелм выше и старше Торма. На мой посторонний взгляд, горячая молодость и чёрствая старость – естественны не только для вашего Дома, патриарх Таркас, - привёл довод Лариат, поглаживая фамильяра. Он был далеко не первый, кто сообщал подобное Дому Силмихэлв.       - Спасибо, над этим стоит подумать. Пойду распоряжусь о вашем насущном, Лариат, - вежливо сообщил глава рода, соглашаясь предоставить услуги тому, за несправедливость с которым он через дуэль убил дядю, заняв его трон патриарха. В конце концов, благородные могут поголовно поклоняться Хелму, при этом, не чураясь обучать воинскому ремеслу плебейскую молодёжь из поклонников Торма.       - Подождите, пожалуйста. Как мы договаривались с патриархом Лаэрлосом, я усовершенствовал жезл молний, однако вместо снопа молний он теперь раз в четверть часа сможет выпускать цепи молний в пятнадцать звеньев – передаю для экспертизы, его и мага. В счёт наших с вами будущих сделок и дружественных межличностных отношений я предоставляю вам и другие палки, также в улучшенном виде. И будьте добры, милорд Таркас, организуйте полусекретный сбор «завтрашних» в местном приходе часам к двум дня. Я серьёзно опасаюсь, что приготовленный самоучкой эликсир вне кулонов-фляжек быстро выдохнется, - честно известил Лариат.       - Я признателен. И спасибо за предупреждение, - чуть кивнул харизматичный вотердевиан, вынужденный «достойно» вертеться ужом на раскалённой сковородке, прилагая максимум усилий на благо своего Дома, оказавшегося в неприглядном положении во многом из-за действий вот этого вот невинно выглядящего мальчика в серебристо-сером, который сам же сейчас и способствует набору Силмихэлв огромной популярности среди деревенских жителей, с голодухи бегущих в город и пригороды да продающих себя в услужение богатым господам.       - Милорд Таркас, - вновь обратился Лариат в последний момент перед выходом взрослого. – Мне неинтересны ваши мотивы, по которым вы согласились на сделку в полмиллиона драконов. Лично мне важен сам факт согласия. Благодарность за благодарность… Дело в том, что столь интенсивное и узкоспециализированное применение переданных вашим Домом кулонов-фляжек сделало эти волшебные предметы способными к самостоятельному преобразованию зелья исцеления в эликсир воссоздания тела. За ближайшую ночь я их доделаю и верну Дому Силмихэлв.       - Да благословят вас Боги, Лариат Хунаба, - уважительно поклонился патриарх, услышавший то самое, ради чего проявлял доверие и терпение.       Мужчина вышел, мальчик остался работать, наблюдая за показательным боем, пока фамильяр игрался вдали, даже не пытаясь искать новых бабочек для «коллекции».       Рапира угрожающе изогнулась, уколов щит вместо открытого бока. Щитоносец продолжил разворот направо, делая замах длинным мечом. Рапирист с кинжалом не рискнул сближаться и ловко отскочил от мощного рубящего удара, устояв на мокрой земле. Продолжая движение, мечник изящно завёл руку вверх, плавно переводя удар из горизонтальной плоскости в вертикальную наискосок и одновременно совершая шаг к противнику. Рапирист отклонил корпус и воспользовался кинжалом и щитком на предплечье, чтобы ускорить меч визави, открывая его для ответного удара. По инерции рука с мечом отлетела вбок, щитоносная левая блокировала секущий удар рапирой по шее – кинжал показал вожделенную цель под рёбрами и милосердно юркнул под правую лопатку. Воин вскрикнул от боли, следом раздался возглас клирика и мелодичный хлопок сакрального заклятья лечения.       Следующими по щитам друг друга долбили короткий меч и булава. Потом вышел латник с двуручной махиной клеймора - сражался с экзотической парой из катаны и вакидзаси. Солдат с алебардой пытался не подпустить к себе щитоносца. Одновременно пара капралов запускала желающих из числа зрителей размяться на кожаных мешках с песком, брусьях, турникетах, барьерах с ямами. А скорбный ряд увечных не прекращал по одному переходить из одного угла в другой, несмотря на прохладную морось.       Отключив статуэтку, Лариат на это время устроился рядом с ковриком, о который вытирал ноги после тазика с водой - младшие ученики успели поменять на новое. До занятий с оружием юный маг точно ещё не дорос, однако ему было интересно смотреть схватки, притягивавшие и жадное внимание зрителей. Лариат сегодня на очередной промежуток времени занялся медитацией, аккуратно копя в себе сырую магию, собираемую из окружающего пространства и Плетения, незримого, но хорошо обнаруживаемого откликом кристалликов в кишках и эссенцией в мочевом пузыре.       - А теперь наши ветераны покажут сосункам, как защищаться от магических снарядов! – Возвестил специально приглашённый ведущий из старшекурсников Нью-Оламна. Все пятеро бойцов перед ним ещё в начале весны были калеками без той или иной конечности.       - Я сам задам жару, - прокомментировал Лариат отказ передать гонцу волшебную палочку, которая была едва ли не с него ростом.       - О! Поприветствуем порыв юного Хунаба! – Не растерялся кудрявый и смазливый парень, не акцентирующий внимание, из какого он сам Дома прибыл сюда подзаработать, в том числе, разряжая артефакты. – Посмотрим, что за бой он нам соткёт, - юноша вывел мальчика на место перед дугой из пяти мужчин, облачённых в кожаный доспех, хауберк, бахтерец, пластинчатый и чешуйчатый доспехи. У каждого шлем с плюмажем и опущенным забралом, волшебные щит и меч.       Если кто и настраивался на лёгкий бой, то жестоко ошибся. Если кто-то ещё питал иллюзии, что слегка растрёпанный сероглазый мальчик является «декоративным залогом», то пришла пора с ними расставаться.       Лариат зажал рукоять между пятками, прижал скрученное древко коленями и взялся обеими руками так, чтобы ровно горящий пурпурный кристалл оказался у лица. Мальчик спиной чуял ухмылку пижона, обычно машущего волшебной палочкой аки дирижёрской – по всем её правилам активации. Лариат их презрел. Полный вдох и медленный выдох. Ещё один для настройки – кристалл неровно засиял. Перед третьим разом мальчик распрямил прижатые друг к другу пальцы флюгерами и стал проворачивать палку из стороны в сторону, начав выдыхать тонкую голубую струю магии, разжигавшую магический огонь внутри кристалла. Заполненная пятьюдесятью зарядами волшебная палочка начала испускать лишнюю силу – сразу сдвоенными сгустками вместо постепенно усложнения с одного.       Быстро летящие самонаводящиеся снаряды стали один за другим атаковать воинов. Люди отработанно оборачивали тупой прицел против самих снарядов, смещаясь назад и вбок, чтобы один принять на обычный щит, а второй рассечь и тем развеять магию сгустка. Но не успел стоявший последним Осборн принять первую атаку, как в него уже летела вторая пара – под другими дугами траекторий. Самый первый легко отбился последним.       Едва бойцы перевели дух, как Лариат уже выпятил грудь колесом. На сей он провернул волшебную палку противоположной стороной, растопырил пальцы и соприкоснулся подушечками, а далее выдул на кристалл более плотный поток сырой магии. В каждого ветерана устремилось по четыре магических снаряда. Никто не струсил. Столь же слаженно воины подгадали момент и в шаге назад резко отпрыгнули, по очереди толкнувшись двумя ногами, чтобы вытянуть траектории самонаведения и свести фокус схождения к центру щита. Одетые в кольчугу и бахтерец тетирианцы оскользнулись, смачно приложившись спиной, остальные кое-как устояли – зрители свистели и улюлюкали.       Как и обещал, Лариат не давал роздыху. Надув щёки и растопырив все пальцы скрестившимися веерами, зажавшими в кольце волшебную палочку, он выдохнул так резко и мощно, что пурпурный кристалл ослепительно вспыхнул, выпуская по целям одновременно десяток магических снарядов. Трое оказались ближе - к ним устремилось по три, десятый ударил в лежачего, от выкрика друзей успевшего закрыться щитом и поножами сведённых и согнутых ног – прорвавшийся в щель пурпурный ошмёток волшебного огня «пощекотал» причинное место вскрикнувшего мужчины.       - Сто-оп! – Проорал Кудряшка, как его про себя прозывал Лариат.       Однако вновь раздувший лёгкие мальчик не собирался слушаться. За полтора с лишним месяца он довёл эту волшебную палочку до нужной кондиции. И теперь, вновь перекрутив её и прикрыв ладошками кристалл, Лариат с закрытыми глазами и на одних ощущениях сделал долгий выдох, поддерживая и питая пламя магии, затеплившееся внутри камня – словно раздувал костёр с уголька. Яркий свет с отчётливыми белым, пурпурными и голубыми цветами какое-то время вырывался из рук всполохами и языками, однако, не продуцируя новых магических зарядов, как было испугался ведущий. А вот зрители заворожённо пялились на любопытную «магию-шмагию», как выразился один дедок с клюкой.       - Теперь можете махать и дуть, сколько влезет, мистер шут, - произнёс Лариат, с хитрой улыбкой протягивая улучшенное изделие, излучающие неровное сияние, подобное шаткому свету факела.       - Премного благодарен, мистер скандален, - с юморком ответил совершеннолетний юноша, наслышанный об именинах Лаэрлоса Силмихэлв и ничего толком не знавший о церемонии, которую сейчас вёл в качестве зачётного задания от ректора своего учебного заведения, радовавшегося за тех, кто вернулся целым.       За этой пикировкой боковые воины подставили предплечья, помогая встать упавшим товарищам. С сальной шуточкой для взрослых ушей, ведущий, не удосужившись провести магическую идентификацию для выяснения новых свойств, взмахнул с прежней своей изящностью, отточенной на уроках в Нью-Оламне. Палочку почти от рукояти охватил пурпурный ореол, и она исторгла снаряд усиленной магии. Осборн по наитию не стал эффектно разрубать мечом. Уклониться от этого волшебства было невозможно. Более яркий и плотный сгусток летел быстрее, создал большее давление и преодолел защитный наговор: дерево щита вспыхнуло пурпурно-белым огнём, боец отработанным движением отбросил прочь свой подожжённый тарч.       - О-ла-ла, ой да палочка! Без наговоров тут не обойтись! Где же клир наш, а ну сыщись! – Продолжал ведущий задорным голосом, словно так и было задумано.       Пока Осборну выдавали круглый щит с шипом, и три клирика Хелма коллективно прочитали молитвы над всеми щитами и мечами разом, Кудряшка пригласил выступить пару рукопашных бойцов и пару вооружённых ножами – в повседневной кожаной броне с клёпками и в кольчугах. Вот на них Лариат, вернувшийся на место, зырил во все зенки, жадно впитывая реальные приёмы вместе со множеством мальчишек и юношей, которые не могли похвастаться ежедневным посещением таких зрелищ.       Кудряшка честно пытался истощить волшебную палочку магических снарядов. Чем меньше ударов сердца разделяли взмахи, тем более бледные вылетали сгустки, но всё-таки вылетали, а кристалл не помышлял гаснуть истощённым. Ветераны стали уставать. И тогда ведущий сам раздул щёки, смешно зажмурился и подул на кристалл. Его потуги завершились шестью самонаводящимися снарядами. Свечение заметно ослабло. Раздувшись и покраснев, юноша в следующий раз резко выдохнул. Десяток сгустков сочно-пурпурного пламени разлетелись веером, разобрав цели. Зрители пребывали в полном восторге от слаженных и отточенных действий ветеранов – красиво смотрелось.       Кудрявый юноша лет восемнадцати хотел утереть нос зазнавшемуся малышу, когда после пяти десятков сгустков и лёгким головокружением у себя решился на шестую партию, резко выдохнув на едва светящийся кристалл. Лариат тоже с огромным интересом смотрел, как экзаменуют его изделие. Палочка справилась блестяще, высосав потребную магию из самого барда - десять бледных-бледных сгустков устремились к воинам. Ощущения Кудряшке жутко не понравились, и он вскрикнул, заученно отбросив «сбойный» артефакт.       - Милорд Стукач, не пугайтесь, вы просто переусердствовали в Игре, - звонко воскликнул Лариат над охами и ойками. – Примерно через час палочка восстановится, и вы проведёте зрелищные стрельбы ливнями зарядов по взводным построениям.       От уверенного и властного тона, исходящего от маленького мальчика, ведущий слегка опешил – кто-то потехи ради скормил ему дезинформацию о Лариате. Патриарха не было на месте, и ведущий глянул на кряжистого мужика с бакенбардами и дымящей трубкой во рту. Этот капитан в отставке числился в первой десятке исцелённых. Управляющий лагерем подтвердил приказ Лариата, оценив новую «игрушку», хотя ветеран многих битв понимал, что полностью избежать урона от массовых заклятий нельзя - можно натренировать солдат преуменьшать вред от магии или вовсе спасаться от неё с целью последующей ликвидации угрозы.       Тяжело дышащих ветеранов сменили две пары учеников, снаряжённых аналогично предыдущим – двое в лёгкой броне и двое в средней. Одни изображали кабацкую потасовку, другие устраивали боевую поножовщину, чиркая лезвиями по широким холщовым штанам и туникам, прорехи в которых давали понять, куда пришёлся удар, в случае с грабителями в подворотне приведший бы к смерти.       За полчаса Лариат достаточно накопил новых сил, чтобы к началу второго этапа тоже выйти самостоятельно – с волшебной палочкой жира. Если раньше ведущий махал ею по своему усмотрению, делая скользким землю под той или иной парой под громкие выкрики зрителей, то сейчас Лариат снизил зрелищность в угоду своих нужд, устроившись в центре ристалища с кривой шнягой, подобной той, что оказалась утрачена в бою на галеоне Люцентия. Сгорблено сев, он точно так же начал дуть голубоватым потоком на маслянисто-чёрный камень. Жирным стало вообще всё ристалище. Обе пары оскальзывались, набивая шишки на ровном месте и под едкие комментарии рискуя напороться на собственные ножи. Некоторые скорбно шествующие тоже не избежали участи поваляться в грязи, дотянулось и до некоторых зрителей. С этой палочкой Лариат дольше провозился, но в итоге добился желаемого результата.       Через час все грязные и побитые парни отправились в свои казарменные бараки, чтобы потом забежать в столовку на перекус бутербродами с киселём – для нужд зрителей поставили лишь питьевую бочку с черпаком да открыли доступ к нужнику за изгородью из столбовидных туй. Уж не жалко за серебряную монетку с рыла платой за присутствие на публичной тренировке до полудня и ещё десять за продолжение. Разумеется, аффилированные торговцы поодаль уже расчехлили свои возы, за медяки продавая пирожки да прочую снедь.       Когда молодёжь отвалила с ристалища, не Осборн, а командующий этим тренировочным лагерем своим зычным голосом самолично построил отряды из ветеранов вперемешку с клириками, раскрывавших щиты веры для прикрытия центра – противостояли волшебным палочкам жира и ракет. Зрелищно, познавательно и поучительно. Этот же мужик объявил этап отбора кандидатов из возрастной категории третьего десятка.       Контракты на десять-пятнадцать лет абы с кем не заключались. Поэтому закладывался определённый символизм. Переспелая молодёжь обнажалась, оставляя шмотки за забором – в прошлой жизни. Сперва разогрев с приседаниями, подтягиваниями и отжиманиями до упаду, после тяга гирь. В сырую погоду отменили бег на бочках, сразу перейдя к силовым поединкам в полный контакт – один против десяти необученных сосунков. Хлёсткие удары ногами, подсечки, хуки и кровавые брызги из разбитых лиц. Опытный мужик пинками и кулаками разбрасывал и нокаутировал одного за другим, доказывая Дому Силмихэлв, что его не зря вернули в строй здоровым, как бык.       - Выбыл! – Выкрикнул командир, совершив панч в пресс парня, у которого ярость затмила разум. С выскакивающими из орбит глазами, противник повалился в грязь, пытаясь вдохнуть хоть чуточку воздуха. Такого уже не перевоспитать.       - Выбыл! – Указал он рукой на черноокого иллусканца, отлетевшего навзничь после апперкота под рёбра правого бока и после державшегося в стороне и не нападавшего, пока другие очухивались. Трус тоже негоден.       Возражения не принимались. Ещё двое не выдержали избиения и сдались, оставшись лёжа стонать с заплывающими фингалами на оба глаза, свёрнутыми челюстями и сломанными рёбрами. Их оттащили и выплеснули пару вёдер речной воды, чтобы отвести к клирикам на перевязку дешёвыми средствами. Сдюживших сразу на месте подлечили молитвами, чтобы поправить хари и отправить к интенданту получать ученическую форму, кстати, пошитую Домом Хунаба.       Вскоре сбросившие с себя грязное тряпье и перекусившие ученики вернулись на ристалище, чтобы валять друг друга фронт-киками или травмировать зрелищными лоу-киками – круговыми ударами голенью по коленке зазевавшегося партнёра. Целью ставилась отработка в непогоду приёмов кикбоксинга и других стилей да повышение выносливости тела, потому в физиономии и пах не целились.       Полдень ознаменовал завершение первой программы. Чумазые побежали или поковыляли мыться к речке вместе с большей частью зрителей, за ними младшие ученики покатили тачки с чистой одеждой и тряпьём для стирки. К слову, скорбную десятку окатили водой, дали вытереться, подпоясать туники и накинуть плащи, чтобы в них кутаться, попивая согревающий глинтвейн под навесом.       Многие отцы завтра вернутся с жёнами или взрослыми родственниками, чтобы продать своих отроков. Двенадцатилетних и несовершеннолетних постарше, если инструкторы сойдутся в пригодности их по физическим и моральным критериям, могут даже оставить в этом лагере, но плата за таких будет меньше. Кого-то обучат за три года с привлечением к труду и последующей перепродажей в армейские центры подготовки солдат соседних или далёких королевств, кого-то посадят на пятилетний контракт, кого-то к двадцати годам выучат на офицера с кровными контрактами и клятвами на алтаре Хелма или присягой благородному Дому на десять-двадцать лет с отчислением Дому Силмихэлв двадцати или десяти процентов их жалования соответственно. Лариат не знал всех схем извлечения доходов Домом Силмихэлв, но в одном был уверен – мамуля бы с радостью его продала какому-нибудь волшебнику.       Пока одни чесали языками в ожидании обеда, Лариату в штабную палатку уже принесли две заказанные им алхимические колбы «юбочкой» и его порцию еды - бигус с мясом рофа и наваристый луковый суп. Благородство меню заключалось в свежевыпеченном пшеничном батоне с маслом и сыром, в яблочно-сливовом повидле, в кубке с компотом и сваренным фруктовым ассорти, во фруктово-ягодном салате под жидким мёдом – деликатесы явно вымоленные. К сожалению, сегодня всё утилизировал фантом, а настоящий Лариат блюл чистоту промытого пищеварительного тракта и уговорил себя удовлетвориться стаканом вкусной ключевой воды, что зубы ломила.       Пока одни терзались будущим и обсуждали перспективы, Лариат под охраной Осборна спокойно дрых на походной кроватке с обеими амулетами на шее и в обнимку с палочкой вызова орлов, чтобы доделать её в сне, избегая чудовищной необходимости натравливать десятки птиц на состоявшихся наёмников, устраивавших кровавую баню перед зрителями, работодателями и учениками, которым преподаватели тихонько разъясняли нюансы схваток с пернатыми врагами, после которых обычно проводились бои с разъярёнными быками, рофами, кабанами или специально отловленными дикими зверьми, далее идущими на вертел к праздничному ужину для всего учебного лагеря и его знатных гостей.       Пришло время.       - Итак, каково решение Хунаба? – Официальным голосом спросил Таркас, прибывший из Уотердипа при будничном параде аристократа.       Ботфорты, снежно белая рубаха с проклёпанной кожаной жилеткой, усиленной спрятанными мифриловыми пластинами, скреплённый фибулой-перчаткой серый плащ, вышитый нитями из золота и мифрила, слева крупный герб Силмихэлв, справа священная латная перчатка Хелма, где пять пальцев обеспечивали высшую пятую степень магической защиты. Инкрустированная каменьями рапира, кинжал и подсумки на роскошном поясе с лисьей мордой. Мальчик стоял сбоку в своих длинных мифриловых штанишках и широкой тунике, поверх которой на груди на виду у всех висело два кулона-фляжки с заветным избавлением от инвалидности.       Расчищенная от травы грязь со страждущими, не имеющими влияния или денег расплатиться за эту услугу по тарифам церквей или друидов. Лариат ещё раз окинул взглядом шеренгу, выстроенную в десяти футах за ограждением ристалища, на котором сейчас выстроился весь лагерь, мотивацию сотен обитателей которого повышали вот уже в пятый раз за неполных два месяца.       - Сперва обоснуй. В целом, ребята, что обслуживали меня здесь, вели себя предупредительно и вежливо. В целом, правоохранители среди зрителей действовали профессионально, драк здесь и у речки не происходило. В целом, парни на ристалище не ныли, побитых вместо клеймения - сопровождали, помогая им аккуратно снимать амуницию, смывать грязь и обрабатывать ранения. Уважаемые инструкторы помнят своих птенцов, почитающих наставников вторыми отцами. Сегодня последний раз, когда я спускаюсь с Небес в лагерь Силмихэлв - сегодня же будет обещанная сотня.       Взметнувшаяся рука патриарха Дома Силмихэлв остановила выражение ликования.       - Об оставшихся я могу сказать, что они учли чужой и свой опыт, утром и днём повествуя свои скорбные истории, чтобы другие мотали на ус и учились на чужих ошибках. Не мне судить, хорошо бились эти пострадавшие или нет – это вопрос к соратникам. Я лишь констатирую, что у каждого из представленных мне пострадавших нашлись те, кто оказал им первую помощь, кто не бросил в трудный период их жизни, кто дал им шанс стоять здесь в надежде на полное оздоровление… Так же я констатирую факт того, что именно тренированные Домом Силмихэлв гвардейцы отказали в первой помощи моей матери, когда она разродилась Джаспером и мёртвым мной от удара молнии… Окажи они её, у меня было бы нормальное детство, какое бывает у обычного благородного дитя… Клирик Хелма вообще не оказал никакой медицинской помощи ни младенцу, ни парализованной ниже пояса роженице со вспоротым брюхом. И лишь труп прежнего патриарха Лаэрлоса поведал о деталях этого инцидента наследнику… К нему у меня нет претензий, ведь он поступил профессионально, в первую очередь осведомляясь о происходящем со знанием о подготовленности подзащитной. Что ж, бывает, когда прекрасному защитнику ящиков с товаром не стоит доверять охранять ни себя, ни своих родных и близких. Каждый труд должен вознаграждаться – даже в богадельнях выкладываются за лучшую жизнь на Небесах. Мой Дом Хунаба исправно платил жалованье гвардейцам от Дома Силмихэлв - на среднем по Уотердипу уровне, совершенно бесплатно испытывая на прочность психику охранников да проверяя их бдительность. И Дом Силмихэлв мне исправно платит за оздоровление представленных кандидатов. Изначально была оговорена сотня, остальное – моя личная инициатива. Я бы мог уже заработать миллионы для своей многострадальной семьи, чтобы оплатить поместье и роскошную жизнь в Доме Знаний, однако я здесь. С Домом Силмихэлв, некогда взаправду союзным Дому Хунаба, разработавшим для вас все эти удобные и нарядные формы одежд и доспехов. Не в моих привычках угрожать. Наоборот, я хочу показать вам добродетель прощения в надежде, что вы будете следовать не только буквам своих договоров с кем бы то ни было, но и духу – останетесь человечными вместо превращения в живые доспехи. Поэтому я затеял и организовал все эти смотрины так, а не иначе. Поэтому я сейчас всё это прилюдно объясняю. Поэтому за завтрашнюю плату я сегодня оздоровлю всех десятерых претендентов, которым Дом Силмихэлв оказал высокое доверие, представив передо мной. Нуждающиеся, сядьте все на пятки, пожалуйста, иначе мне будет не дотянуться.       Взметнувшаяся рука патриарха Дома повторно остановила выражение ликования. Он встретился взглядом с Осборном, стоящим за спинами учащихся и их наставников, и дал ему условленный сигнал передать уже готовую колбу капеллану Дома Силмихэлв.       - Я также хочу констатировать тот факт, что я не ангел, а живой и чувствующий человек. Поэтому я вам покажу, какое отношение мы с братом не раз выказывали навязанным нам в охрану гвардейцам из Дома Силмихэлв, и докажу, что я сумел простить и переступить через это ради той помощи в трудную минуту, которой сам не дождался, но которую каждый из вас по моему скромному примеру мог бы оказать на службе или в жизни незнакомым личностям, дабы зло никогда не победило в наших краях, - пафосно вещал Лариат перед строем, организованным по росту, чтобы все отроки, подростки и юноши видели происходящее.       Он повернулся к стоящему рядом Таркасу. Тот невозмутимо извлёк из волшебного подсумка лабораторную колбу алхимика с треугольным профилем и мифриловую суповую ложку из столового набора, судя по одному расширенному оку, узнанного глазом, уцелевшим на благородном лице. А дальше Лариат умудрился с надменно-горькой ухмылкой и стыдом на щеках опять всех шокировать, когда задрал край туники, прижав подбородком, и основательно так помочился в колбу густой желтовато-синей струёй – его фамильяр метко вторил. И нет, прибывший из рая Дома Знаний не совершил отвратительный поступок выливания кулонов-фляжек в эту колбу с мочой. Нет. Взяв мифриловую ложку у поднявшего брови Таркаса, малец с вызывающей лыбой подошёл к благородному, хитро взбалтывая сосуд, упёртый горлышком в ладошку.       - Сперва лекарство быстро сглотнёте, милорд, потом подставьте глазницу и ухо, - всё ещё давя презрительную улыбочку, Лариат свой головой показал, как благородный бабник должен наклонять собственную. – Откройте рот и высуньте язык, - повелел юный лекарь, точно знавший, что если нобиль покориться «в жизни», то «во сне» будет проще до него добраться и легче выуживать воспоминания для составления целостного представления о нормах поведения и социальных событиях общества вотердевианов со стороны полноценного члена этого самого общества.       Кандидатам в исцеляемые не разрешалось говорить без спросу – имелись прецеденты отказа за это. Играя желваками и зло сопя, молодой человек, сжав кулаки, всё-таки приоткрыл рот – благо ещё струю пускали в колбу вместо большего унижения. Обладая натренированным у Скарлет глазомером, Лариат отлил половину мерной ложки - пахнущая лишь магией и грозовой свежестью лужица жидкости подвернула края под себя и без остатка соскользнула в горло. Кадык дёрнулся вверх-вниз. Доморощенный лекарь не мешкал, капнув в ложку вполовину предыдущего и залив точным движением в пустую глазницу, где богатенький калека ранее носил стеклянный протез с магическим спектром восприятия. Потом тоже самое проделал с уродством на месте уха. Вновь став взбалтывать, Лариат спокойно смотрел в колючий глаз, который через несколько томительных ударов сердца расширился, задёргался и прослезился. Ведя про себя счёт, дерзко нахальный целитель отошёл на двадцать пятом – отошёл от парня, ставшего прежним нарциссом, без единого следа избытого уродства. Благородный человек со стучащим сердцем и нервно дёргающимися уголками губ довёл ритуал до конца, ткнувшись лбом оземь в благодарность за исцеление земному проводнику воли его небесного покровителя, которому парень и зашептал Оду Славы.       - Хех, - нервно хмыкнул патриарх Таркас и сглотнул ком в горле.       Ошивавшиеся поблизости ветераны, исцелённые прежде, тоже не сдержались на разные лады, поняв, что потребляли. Увы, они не знали, что с ними было всё по-честному, без обмана. Это просто сегодня Лариату втемяшило в его лихую головку сделать импровизацию с заделом на будущую популярность у дам его «маленького я».       Был и тот пацан, что забирал обеденный поднос и видел, как наполнялась точно такая же колба. Он уже успел посплетничать с сотоварищами, начавшими активно переглядываться и шушукаться. Навес с клиентами и спонсорами Дома Силмихэлв стоял прямо позади шеренги. Там тоже пристально следили за происходящим и внимательно слушали, а некоторые от полноты обуревающих эмоций даже стали делиться с такими же разодетыми и напыщенными соседями своими прикидками, как бы они озолотились на самой дорогой моче в мире. Нашлись и те, кто прыснул от смеха, порываясь откровенно заржать - потешаясь безукоризненной ловкостью провёрнутой аферы.       Следующим исцелённым стал изуродованный драконьим дыханием. Лариат первую ложку отправил в рот уродцу, а вторую половинку себе, чтобы опрыскать сидящему лицо и торс, начав реакцию регенерации непосредственно на повреждении для того, чтобы принятое вовнутрь лекарство присоединилось к процессу воссоздания, распространив его на весь кожный покров. С остальными Лариат поступил точно также, экономя целебную жидкость адресным воздействием. Каждый из этих телесно пропитался магией Лариата в достаточной мере, чтобы фамильяр потом нашёл их сны, где малец намеревался беззастенчиво черпать жизненный опыт взрослых, втихую запоминания анекдоты разного пошиба для поддержания компании или учась у ветеранов отработанным приёмам борьбы врукопашную да на мечах против разного рода противников – раз подобного не получилось провернуть с Осборном и Гедувом при их полном согласии и оттого большей эффективностью. Чья-то реальная жизнь куда интереснее говорящих книг!..       (Иллюстрации к главе 130-134)