кофе

Кожа у Криденса пахнет спелой вишней с примесью корицы. На ощупь она как подарочная обертка, фарфор или шелковая лента, с глубокими разрезами на ладонях и тонких запястьях. По цвету — дешевый вариант слоновой кости. Грейвс на вкус подобен горькому ристретто. Помнится, Макс Фрай писал в "Кофейной книге", что ристретто — смерть, выпиваемая одним глотком. Персиваль такой же — опустошается весь за раз, и остаётся только просить счёт, застегнуть пальто на все девять лакированных пуговиц и покинуть заведение. Так же, по словам Фрая, влюблённостью зовется капучино, когда сначала терпко — самые приятные мгновения, — а потом вдруг на языке появляется незнакомая сладость. Ах да, и пенка. Пенка — наиболее важная часть. Не хочешь пить — съедаешь пенку, наполняешься прекрасной лёгкостью и забываешь о тягучей меланхолии, что одолевала тебя ещё полчаса назад. Эту меланхолию в "Кофейной книге" сравнивают с шоколадным мокко. Мэри Лу запрещала Бэрбоуну брать в магазинах шоколад, поэтому Грейвс после всего растрачивает содержимое кошелька на семь с половиной плиток молочного и коробочку печенья. Криденс в благодарность рисует ему портрет, несмотря на трудноватую для него работу с акварелью.

"Латте — это мечты, эспрессо, разбавленный молоком надежды."

По воскресеньям они часто заглядывают к сэру Якобу Ковальски за пирожными с абрикосовой глазурью и яблочными карамельками. Иногда по ночам Персиваль просыпается о того, что Криденс по неосторожности шуршит их фантиками, а в ответ на виноватый взгляд он лишь с заботой улыбается. Грейвс — ирландец, и пятничными вечерами его собеседником становится если не Бэрбоун, то фирменный айриш с обжигающим алкоголем на самом дне.

"Кстати, да, хуже плохого эспрессо может быть только плохой айриш."

Почему же так много сравнений с эспрессо? Позвольте вновь процитировать, мне слишком полюбилось это дело.

"Эспрессо — это жизнь. Горчит, но бодрит. Первый глоток может показаться невкусным, но, допив чашку, всегда захочешь еще одну. А на еще одну чаще всего не хватает времени."

— А что же тогда настоящая любовь? — с интересом спрашивает Криденс, пробегаясь взглядом по строчкам. И наконец находит.

"Настоящая любовь — это кофе, который варишь дома с утра. Свежемолотый, желательно вручную. С корицей, мускатным орехом и кардамоном. Кофе, рядом с которым надо стоять, чтобы не убежал, иначе безнадежно испортится вкус. Надо проследить, чтобы он поднялся три раза, потом налить ложку холодной воды в джезву, подождать пару минут, чтобы осела гуща. Кофе, который наливаешь в старую любимую чашку и пьешь, чувствуя каждый глоток, каждый день. Наслаждаясь каждым глотком."