Кулисы ЧД'17

Сразу со сцены бежишь в гримерку. Сбрасываешь пиджак, рубашка тоже летит непонятно куда. Запустив руку в волосы и сверкнув взглядом на меня, улетаешь в уборную. Я наблюдаю за твоими скорыми движениями, улыбаюсь. Едва оголенная спина исчезла из виду за дверьми туалета, копаюсь в своей сумке и, сунув в карман необходимое, иду за тобой. Как и следовало того ожидать, ты стоишь у зеркала, упершись в раковину руками с зажатой в зубах сигаретой. Хмыкаю, замечая как ты рассержен — должно быть, опять приревновал к Диане. Ах, как же я люблю выводить тебя, творя на сцене подобные вещи. Закрываю основную дверь на замок от лишних зрителей. Не спрашивая разрешения, подхожу и прижимаюсь к твоему заду, обнимая. Ты чувствуешь, как я упираюсь в тебя, как я хочу тебя, и строишь дерзкую ухмылку отражению. — Шу-ра! Шу-ра! — кричит Куценко со сцены, раззадоривая толпу, что хором звала солиста. — Шур, ну ты там скоро? — спрашивает громко Диана, в надежде, что ее услышат, про себя матерясь: «Эти кролики что, подождать не могли?!» Бросив беспардонно окурок в раковину, поворачиваешься лицом ко мне и целуешь, глубоко, крепко, обиженно. Я отвечаю тебе на поцелуй, наскоро расстегивая твой ремень с привычными побрякушками и ширинку. Хозяйничаю в твоих штанах, ощупываю труселя, ощущаю то, как ты возбудился. И это я еще ничего не делал, удивительно. В который раз одергиваю себя на осточертевшей мысли, что мы так однажды спалим всю контору. Я нагло разворачиваю тебя к себе спиной и толкаю к стене. Ты покорно упираешься в нее, слегка согнувшись. Подхожу ближе, спускаю с тебя штаны вместе с боксерами, что дарил на новый год. С ними приходится повозиться несколько секунд. Я говорил уже тебе это, но... как же я ненавижу твои узкие штаны! Вижу, как закусываешь губу, должно быть, припомнив, как я матерился, стягивая их с тебя в последний раз. Провожу руками по обнаженным ягодицам, поднимаясь все выше, вдоль тела, пока пальцы не смыкаются на твоих сосочках. Зажимаю их меж пальцев, играюсь с тобой, как ты со мной этими своими сраными штанами. Ты скулишь и снова закусываешь губу. — У нас много времени? — томно говоришь ты, тая в моих руках. Толпа неистово вопит, ведущие нервничают, юморя и оттягивая время. — Минуты три, — шепчу я, — Потанцуем! С этими словами, я приспускаю свои штаны, и обмазывая член смазкой, вхожу в тебя без предупреждения. Ты принимаешь меня с распростертыми объятьями. Стонешь, извиваешься, поддаешься назад, когда я, бесстыдно сжимая в руках твой, уже пульсирующий член, дрочу тебе. Ты просишь еще, просишь сильнее и быстрее, и я даю тебе желаемое. Сильнее и сильнее ударяясь о тебя, входя глубже и грубее. Чувствую как твоя рука опускается поверх моей на твоем пенисе и ускоряет движения. Учащая и усиливая наши сливающиеся воедино стоны. А они разносятся по всей уборной словно в микрофон, но мне плевать, чувствую, что и тебе. То, что нас сейчас может слушать кто-либо из работников сцены, закулисья или же из собратьев звезд нас с тобой еще больше распыляет. — Шура… — вырывается у тебя, когда ты уже не можешь терпеть и раскрасневшись, кончаешь. Ощутив у себя на руках твою горячую сперму, слыша твои томные стоны и возбуждающие вздохи, выхожу из тебя. Ты, сев на колени, не медля ни секундой, берешь в рот и помогаешь мне кончить. Расставив все точки там, где надо, разобравшись с ревностью и угомонив возбуждение, я улыбаюсь тебе. А потом, услышав шум толпы, хлопаю себя по лбу. Поспешно натягиваю штаны, умываюсь, целую тебя в губы и пулей убегаю на сцену. За узкие штаны и за мое трехминутное опоздание, все из-за неприличных танцев с тобой в уборной, мы еще выпьем чаю. Обещаю.