Ликантроп

      Я сидел за столом в библиотеке своей чудо-будочки и бездумно смотрел на парящего под потолком зеленого книзла-переростка. Видать, паразиту этот образ понравился.       Предо мной лежали четыре открытые книги, три из которых были по вампирам, а одна — по вейлам, и то, что я в них прочитал, мне очень-очень не понравилось.       Из всех этих текстов было ясно, что первые на дух не переносят вторых, впрочем, обратное тоже справедливо; на протяжении всей своей истории эти два вида с задором резали друг друга, и дело тут не только в политике, но и в кормовой базе. Все просто: и вейлы, и вампиры питаются одним и тем же — людской жизненной силой; и пусть у них способы разнятся, конечный результат у обоих видов одинаков. Тысячелетиями ни одна из сторон не могла взять верх, и в Европе сохранялся шаткий статус-кво, пока пятьсот лет назад не появилась новая вампирская династия…       Тут стоит разъяснить, кого причисляют к вампирам, ведь это понятие — столь же широкое, как ликантроп.       Как и у ликантропов, на вершине иерархической пирамиды кровососов располагаются Истинные, но если у ликантропов и иных оборотней духи зарождаются из простых зверей, то у кровососов духи получаются из людей.       Перерождение человека в духа — не важно в какого — очень редкое явление, именно поэтому за всю историю человечества Истинных вампиров было всего девяносто девять. Каждый оставил наделенных своими уникальными чертами потомков: как созданных через укус, так и рождённых вполне естественным путем. Совокупность потомков одного из Истинных и называют Династией.       Каждая вампирская династия отличается от остальных, к примеру, Иштариты, или древнешумерские вампиры, из которых, кстати, был знаменитый Иуда. Отличаются врожденной тягой к роскоши и гедонизму, не боятся солнца и очень любят золото, но при этом даже самое обыкновенное серебро для них опасно.       В пику им, Династия, зародившаяся в Альпах и южной Германии, совершенно не боится серебра, испытывает определённое отвращение к излишней роскоши и получает страшнейшие ожоги от малейшего солнечного лучика.       И так с каждой из девяноста девяти династий. Каждая из династий, в среднем, состоит из миллиона кровососов. Огромное число, особенно если учитывать, что это средняя численность и некоторые, практически истребленные, династии статистику вампирам значительно портят. При таком количестве и силе каждого отдельного представителя, даже простого обращенного низшего, кажется странным, что вампиры еще не правят миром, но тут нет ничего удивительного.       Дело в том, что не только Династии враждуют друг с другом, но порой и отдельные гнезда из одной династии не могут поделить охотничьи угодья. Вся энергия вампиров направлена на междоусобицы и борьбу с видами-конкурентами, такими как вейлы, сирены и иные, так что на конфликт еще и с людьми и их магами сил у кровососов не остается, потому они и не отсвечивают, тихой сапой подминая под себя всех, до кого могут дотянуться, хотя в этом им очень сильно мешают Охотники, да и Инквизиторские войны по ним сильнее, чем по остальным магическим народам, ударили…       Но даже это не остановило бы вампирские династии, будь живы их Истинные. Только вот беда, лишь у одной династии сейчас есть полностью дееспособный Истинный. Остальных повыбили во времена междоусобиц или изничтожили в период Инквизиторских войн, который в магловском мире называют эпохой «охоты на ведьм». К слову, в книгах напрямую не указано, но между строк можно заметить, что многие обвиняют в начале Инквизиторских войн именно эту последнюю, самую молодую династию.       Как я уже говорил, она зародилась пятьсот лет назад, когда некто, известный как Влад Третий, носящий звучное прозвище «Колосажатель», из-за своей безумной и необоснованной жажды крови после смерти переродился в Истинного вампира, хотя в данном случае вернее сказать, что из его кровожадности и родился Истинный вампир, пожрав при рождении остатки умирающего разума.       Думаю, все уже поняли, что этот самый истинный — незабвенный Дракула. Он, ловко скрывая свою природу и играя словами, сумел натравить своих собратьев на виды-конкуренты, и пока те дружно резали друг друга, попутно привлекая к себе внимание Охотников и только зародившей тогда Инквизиции, сам принялся формировать свою династию. В результате всего этого Династия Дракулы не только вышла из Инквизиторских войн наименее пострадавшей, но еще и единственной, сумевшей сохранить своего Истинного. Думаю, очевидно, что Дракула и его «дети» знатно наехали на все стороны конфликта, в итоге Вейлам и всем остальным пришлось серьезно потесниться, и как знать, что бы еще случилось, если бы не Охотники…       Кто такие Охотники? Думаю, всем известен Геральт из Ривии? Охотники из поколения в поколение занимались чем-то похожим до Инквизиторских войн и появления Статута Секретности, а после, из-за проникновения к ним идей Инквизиции, стали яростно оберегать магловский мир от мистического. Правда, стоит отметить, что, в отличие от Инквизиции, которая и по сей день существует, пусть и не в таком виде, как раньше, Охотники сквозь пальцы смотрят на выкрутасы магов, однако любые поползновения магических народов в сторону человечества пресекают самым радикальным способом… если, конечно, обнаруживают их.       Ну так вот, именно Охотники остановили победную поступь молодой вампирской династии, загнав ее, как и все остальные, в скрытый мистический мир, где, ее, мягко говоря, встретили весьма прохладно, но это не помешало потомкам Дракулы продолжить экспансию, хотя уже не столь резво и игнорируя магловский мир.       Теперь это сильнейшая династия в Европе, которая смогла привести к вассалитету несколько практически истребленных более древних династий, остальных же, таких как Иштариты, выдавить прочь из Европы.       Народам-конкурентам досталось немногим меньше: некоторые были уничтожены или оказались на грани исчезновения, некоторые были вынуждены эмигрировать, покинув Европу, некоторые затаились и скрываются, как среди маглов, так и среди магов. И лишь немногие, такие как Вейлы, продолжают бороться, причем птахо-девки до недавнего времени его явно проигрывали, и теперь их присутствие ощутимо лишь во Франции, в остальных странах они вынуждены либо очень тщательно скрываться, либо жить в резервациях, под защитой (и гнетом) магов, которых вампиры стараются лишний раз не трогать, как и иных дивных — не составляющих им конкуренции в плане добычи.       А теперь оценим, что учудили вейлы, в то, что все было случайно я не верю. Эти хитрожопые полуптицы умудрились, судя по дошедшим до меня новостям, каким-то образом спровоцировать кровососов, не забыв раструбить на весь мир — с подробным фотоотчётом — о случившемся грандиознейшем махаче, выставив все это в прессе в выгодном для себя свете.       Теперь Вейл не жалеет только ленивый, но что самое забавное, подобный накал страстей лишь в Англии, точнее, именно такая риторика. Я специально выписал и французскую, и немецкую, и даже русскую магические газеты, посидел, читая их со словарями, так вот там, даже во Франции больше орут о Вампирской угрозе, чем жалеют пострадавших Вейл. Мне, как жившему некогда в двадцать первом веке, здесь видится информационная война, которую кровососы явно продули с сухим счетом, из-за чего у них сейчас проблемы не только в континентальной Европе, но и на островах.       Браво! Нет, серьезно, так макнуть в грязь своего врага, как это сделали вейлы, попутно натравив на него Европейских магов, — это надо уметь! К слову, теперь-то я понимаю, почему в каноне вампиры Волди не поддержали, им было не до этого, а в случае его провала они бы еще усугубили свое положение…       Но при этом оставалась непонятной роль, что отвели мне эти хитрые птахо-девки. Метку Лорда, которую вдолбило мне в ауру во время ритуала, да так, что ее теперь и профессиональный туаматург не удалит без последствий, не заметить с моим-то Чутьем крайне сложно. Думаю, точно так же обстоит дело с меткой слуги у той вейлы, что вела ритуал, только на хрен все это — я понять так и не могу. Перестраховка, дабы хоть кто-то остался в живых, защищенный связью вассал-лорд? Так я не тяну на того покровителя, что от вампиров прикрыть может. Попытка захомутать перспективного, по их мнению, агента? Да ведь проще было бы просто их силой мне мозги набекрень вывернуть…       Пытаться таким образом через меня снискать покровительство Морриган? Нет, ну это совсем бред: во-первых, Морриган — богиня смерти и проклятий — вейлам в покровители совершенно не подходит; во-вторых, она сейчас очень слаба, ведь верующих у нее нет, ну или почти нет; в-третьих, откуда, собственно, они могли узнать о моей связи с богиней? На подобное способен лишь жрец иного бога, а таких сейчас днем с огнем не сыщешь. Нет, я определённо что-то упускаю.       Я шумно вдохнул и звонко стукнулся лбом о столешницу.       — Как же меня все это достало, — пожаловался я Вселенной, в ответ та, разумеется, промолчала.       Ладно, порефлексировали и хватит, теперь пора выбираться на свет божий, а то сидеть в «Виверне» безвылазно уже надоело, тем более дел у меня — вагон и маленькая тележка.       Именно на этой не очень веселой ноте я, собрав все свои пожитки, спустился в основной зал «Белой Виверны». Хотелось есть, а жевать вяленое мясо уже обрыдло, так что я раскошелился и заказал себе похлебку за целых три сикля. Во время трапезы я периодически ощущал на себе явно заинтересованные взгляды. И это, в свете последних событий, очень нервировало. Да черт, в меня даже похлебка перестала лезть! В конце концов, так и не доев, я поспешил ретироваться из «Белой Виверны».       На повестке дня было три очень важных дела. Первое — сбыть разделанных бикорнов, второе — это стрясти с Шейверетча его долг да заодно обсудить надвигающееся первое совершеннолетие юной колдуньи. Ну и на закусочку — посетить Гринготс и внести кредитный взнос, желательно за три месяца вперед, но там уж как карты лягут, если удастся неплохо сбыть ингредиенты, то можно и за полгода вперед денег вкинуть и не переживать после, ну, а если что-то пойдет не так, то, возможно, даже заначки придется вскрывать.       Для начала нужно избавиться от мяса, как от самого скоропортящегося товара. Мясо бикорна не ценится у магов, ибо как ингредиент ни на что не годится, а по вкусовым качествам заметно уступает говядине, но вот оборотни очень даже уважают его, как и любое другое мясо магических существ. Однако в Англии у меня нет выхода на Стаи, мне удалось сдружиться лишь с несколькими общинами немецких и польских оборотней, им я и сбывал добытое в восточной Европе мясо, хотя можно попробовать найти ту стаю, что обитает неподалеку от Коукворта. Разумеется, они могут признать во мне того, кто им некогда помог с Проклятыми, думаю, это мне не повредит. Да и не собираюсь я долго им глаза мозолить: приду, сбуду мясо и уйду.       Ради одного мяса покидать Лондон я не стал, запланировав поход на вечер, когда все остальные дела будут решены, ведь, помимо мяса и ливера, с бикорнов я поимел и желчь, и шкуры с шерстью, и копыта с костями, и крови литров двести в сумме, ну и, понятно, рога — самое дорогое из перечисленного. Это я собираюсь сбыть своим постоянным покупателям, ближайшим из которых в данный момент является месье Курабье.       При мысли о том, что придется сунуться в лавку розового кровососа, на душе стало тоскливо, но куда деваться, раз только этот извращенец готов покупать кровь любых существ и в любых объёмах.       Месье Курабье встретил меня радушно, как и всегда, лишь посетовав на то, что я по своей юношеской неосторожности связался с вейлами. Одним этим упоминанием магический косметолог пробудил во мне древнее зло — паранойю. Я понимаю, что сарафанное радио и все такое, что в замкнутом социуме вампиров новости разлетаются со скоростью света, если не быстрее, да вот только реакция вампира, который, если верить книгам, должен ненавидеть вейл и всех, связанных с ними, чуть ли не сильнее, чем кошка собаку, особенно если учесть, что именно из-за вейл он покинул свою родину… в общем, тут явно что-то сдохло.       Быстро сторговавшись с кровососом и сбыв ему всю имеющуюся у меня кровь за три сотни галеонов, я поспешно ретировался, направив свои стопы в лавку Шейверетча. При этом пытаясь мысленно заново собрать картину мира, которую разбил своим излишним дружелюбием вампир, знающий о моей связи с вейлами.       Нет, разумеется, есть такое понятие, как личное отношение. Месье Курабье и ранее явно мне симпатизировал (от воспоминания об этом меня передернуло), но мы с ним не настолько хорошо знакомы, чтобы он спустил на тормозах мою связь с теми, кто вынудил его бежать с родины.       — Явился, — пробурчал Шейверетч вместо приветствия.       — И тебе того же, и тебя туда же, — отмахнулся я, разворачивая свою чудо-будочку, моя голова была забита совершенно иными мыслями, так что ворчливо-неприветливый тон лысой коленки я проигнорировал, тем более он всегда такой. — И не забудь, ты мне еще должен, и на этот раз хрен ты от меня что в долг получишь, бородатая коленка!       — Как не стыдно! Выходец из благородной семьи, а ведешь себя настолько некультурно, — наигранно раздосадованно возмутился бородатый ядовар, принимая у меня из рук планшет.       — Не понял… Ты чего нажрался, ворчливый ты пень? С какого перепоя я благородный? — вопросительно изогнул я бровь, обернувшись на пробравшегося вслед за мной в чудо-будочку Шейверетча. Нет, в том, что он попытался меня уколоть, не было ничего необычного, мы при каждой встрече собачились, но так поддеть меня он никогда не пытался, да и звучало это как-то по-идиотски.       Шейверетч недобро ухмыльнулся.       — А ты давно читал «Пророка»? — проговорил он, чему-то улыбаясь, видать, понравился нынешний список мною принесенного.       — Конечно нет, в отличие от тебя, приросшего к своей любимой табуретке и даже мхом успевшего покрыться, я интересуюсь происходящим в мире. И там, кроме как про несчастных вейл, и нет ничего.       — Уверен? — Я уже хотел ответить категоричным «да», заодно словесно проехавшись по качеству мозгов Шейверетча, ведь те от постоянного нюханья всякой ядовитой гадости явно атрофировались, да вот только его тон мне совсем не понравился. А взгляд-то какой хитрющий! К сожалению, сегодняшнего номера у меня не было, я с утра закрутился, но в вчерашнем точно ничего не было.       — Так… у тебя есть свежий номер? — Шутить и пререкаться резко расхотелось.       Шейверетч, заметив мой настрой, стал предельно серьезным.       — Вон там, на стойке, — ответил он, при этом из его голоса пропали те легкомысленные нотки, что были всего минуту назад.       Выскочив из своей чудо-будочки, я схватил свежую газету, раскрыл ее и стал вчитываться.       Так… нет, не то, не…       — «Невероятное возвращение Принцев» — начал я читать огромную статью на второй странице, подле которой обнаружилась свежая колдография Эйлин с Севом, сделанная незадолго до или сразу после приема у Малфоев. В статье говорилось о том, что считавшийся уже потерянным в веках род внезапно объявился. Эйлин удивила общественность своим появлением на недавнем званом ужине у Малфоев, в газете не поскупились на весьма подробную справку по ее жизни, без учета части, прошедшей в магловском мире, включая период замужества.       Далее репортёр расплылся мыслью по древу, рассуждая о том, что побудило затаившийся от недругов род вновь вернуться, и лишь к середине статьи он удосужился упомянуть о том, что Эйлин, вообще-то, пришла на ужин не одна, а в сопровождении сына, описал он — его по сравнению с Эйлин — довольно куце, но хотя бы имя упомянул…       — «К несчастью, второй отпрыск рода Принц, в силу своего склочного характера, не пожелал посетить прием у Малфо…» Что?!.. ЧТО?! — прочитал я вслух и совершенно бешеным взглядом уставился на деловитого, занятого подсчетами Шейверетча.       — Мог бы сразу представиться как Принц, а не играть в конспирацию, — укоризненно буркнул он, не отвлекаясь от своего занятия, по его виду было понятно, что ему в принципе безразлично, кто я и откуда. Я же, пребывая в шоковом состоянии, продолжил читать статью…       — Блядь, — вырвалось у меня, и я непроизвольно зарычал. — Да что творит эта полоумная женщина?!       Оставшаяся часть статьи целиком и полностью посвящалась мне, а точнее, импровизированному расследованию репортера, с его же расплывчатыми рассуждениями о том, почему я всем представлялся как оборотень, да при этом и не своим настоящим именем. Было много теорий, среди которых затесалась и та, согласно которой меня покусал в полнолуние вервольф, однако извращенный разум писаки отбросил все, подытожив: я, по его мнению, просто притворялся и нарочно вводил всех в заблуждение.       Под конец этот хмырь организовал некое сравнение меня с Эйлин, представив колдографию не только Эйлин, но и мою! Хотя это была не совсем фотография а, судя по легкой мутноватости, проекция из омута памяти, дорогое, кстати, удовольствие.       Единственный недостаток данного способа состоит в том, что образ получается немного не точным: ведь каждый видит и воспринимает действительность по-своему. На этом оттиске я действительно до ужаса был похож на Эйлин! Узнаю, чей это мысле-оттиск, прокляну, да так, что вовек не отмоется! (Люциус внезапно вздрогнул, ощутив что-то странное, но явно опасное.)       — Не стоит так отзываться о собственной матери, — патетично возразил Шейверетч, протягивая мне список того, что решил взять.       — Она мне не мать! — прорычал я ему в ответ. Но бородатый ядовар лишь пожал плечами:       — Не мне лезть в ваши семейные разборки… Я лишь надеюсь, что из-за вскрывшихся подробностей ты не перестанешь общаться с Пенни, она привязалась к тебе, и наше сотрудничество тоже прерывать не хотелось бы…       На это я только страдальчески взвыл и осел на любимую табуретку Шейверетча.       — Так… ладно… — глубоко вдохнул и резко выдохнул я. Сначала нужно разобраться во всеми срочными делами, а потом уж решать, как быть с этой ситуацией. Ох, Тьма всех вас пожри, мне и непоняток с вейлами хватает!       Переубедить Шейверетча я даже не пытался, все равно уже не поверит. Посудите сами: парень с явно темным и сильным даром, с ярко выраженной склонностью к проклятиям и незаурядными талантами и так у многих на Сумеречной вызывал вопросы, а после прочтения статьи ни у кого ни малейших сомнений насчет моего родства с Принцами не возникнет. Ведь это так романтично — парень-бунтарь, который, несмотря на свой невеликий возраст, зарабатывает деньги для семьи всеми возможными способами. Тьфу… Теперь пойди докажи, что я не Принц и вообще «мимокрокодил».       Шейверетча я покинул через полтора часа, пополнив свои карманы почти двадцатью тысячами золотом. Откуда только столько взялось у бородатой коленки, он ведь раньше товар и на две тысячи в долг брал? Большую часть времени мы провели, обсуждая приближающийся день рождения Пенни, я таким способом пытался отвлечься, к тому же это и правда дело важное.       — Тебе уже пора подыскивать ей пару, — буркнул я после того, как все подробности празднования самого важного для мага дня рождения были оговорены (этот жмот у меня даже пятьдесят галеонов на подготовку вытряс!). Шейверетч лукаво усмехнулся:       — И ты еще утверждаешь, что не благородный, с такими-то евгеническими замашками? — Его усмешка заставила меня скривиться, но вместо ответной колкости я лишь махнул рукой, мне и без того есть чем мозги занять.       — Я вот сейчас не поленюсь слазить в свою чудо-будочку, достать оттуда том «Наследственность Магии» и знатно настучать им по твоей лысой башке, — проворчал я.— Не прикидывайся идиотом, ты и сам знаешь, что это дело пускать на самотек нельзя.       — Не хочу я ей ничего навязывать. Пусть выбирает сердцем, а уж о том, чтобы парень был достойным, я позабочусь, не переживай, — тяжело выдохнул ядовар, ему тоже было прекрасно известно о том, что некоторые маги несовместимы, что их дети не только будут слабее родителей в магическом плане, но могут и вовсе сквибами оказаться. Хотя тут стоит упомянуть, что и на биологическом уровне колдуна больше тянет к колдунье со сходной энергетикой. Это не исключает вероятность того, что маг или волшебница влюбятся в неподходящего партнера, но несколько уменьшает возможность подобного. Так, из двух равно симпатичных ей вариантов волшебница на подсознательном уровне выберет тот, что большей ей подходит по энергетике.       — Не нужно навязывать! Просто познакомь с подходящей парой — и все, дальше все само образуется, если звёзды сойдутся.       — С кем я ее сведу-то? Я, в отличие от некоторых, не благородный, пусть и потомственный! Если разговор такой пошел, что ж сам не попытаешь удачу? Ты Пенни нравишься. Да и ты к ней неравнодушен…       На такое я только поморщился и отвернулся от ядовара.       — Не подхожу я ей, — проворчал я. — Сам разве не видел, как ко мне мелкая нежить, порождаемая ее магией, относится?       Меня в самом деле это расстраивало и злило, но мне противопоказаны любые отношения с некромантами и некромагами: с моей-то реакцией на некроэнергию, даже боюсь представить, что произойдёт при попытке зачатия или сексе, и боюсь я не за себя. Пусть до этого еще далеко, но уже сейчас не стоит раскатывать губу, тем более разбивать девочке сердце не хочется. Это не значит, что я брошу Пенни. Нет! Она близка мне, но на что-то большее, нежели друг детства, я претендовать не намерен.       — Странно, как я слышал, Принцы — отличные зельевары, а это однозначно темно-упорядоченный дар, — задумчиво поскреб подбородок Шейверетч. — Ты какой-то неправильный Принц.       Я закатил глаза, ибо устал уже повторять, что не имею никакого (почти) отношения к Принцам.       Лишь сейчас, когда я вспомнил этот эпизод, меня посетила дельная мысль — познакомить Сева и Пенни. А что, идеальная пара! Побуду немного свахой, мне не трудно. От этого будет только польза: как Севу, так и Пенни! Так будет правильно! Но тогда почему так противно и гадко на душе?       Задумавшись, я не сразу заметил за собой слежку. И мне совсем не понравилось, кто именно сел мне на хвост.       Вампиры.       Ох, да что ж такое?! Они все сговорились, что-ли?!       Испытывать удачу мне вовсе не хотелось, так что я, не мудрствуя, дал стрекача, бегал я быстро, да и до Косой осталось не так далеко, там они хотя бы откровенно прессовать не станут.       Я лишь не учел того, что за мной шли не низшие.       — Привет Волчонок, — мое плечо сжала стальная хватка, а на ухо промурлыкал голосок. Его обладательница была явно в настроении поиграть со своей добычей, поэтому не удивительно, что она лизнула мне шею прохладным язычком.       — Присцилла, — прохрипел я, ибо эта кровососка навалилась на меня всей мощью своей ауры, и на таком расстоянии, я вам скажу, это очень мощно. Бежать как-то резко расхотелось, ибо убежать от нее я не смогу в принципе. Как уже говорил, не тягаться мне с чистокровным трехсотлетним вампиром. Тем более при той поддержке, что у нее имелась.       На этот раз в свите девушки не было ни одного низшего, весь сопровождавший ее десяток был из элитных обращенных ее гнезда, среди которых затесался и Эдвард.       Ну все, сушите весла, меня сейчас будут мало-мало убивать.       Разумеется, легко сдаваться я не собирался, пусть и понимал, что мне и с одной-то Присциллой не справиться, так что немудрено, что я начал раздувать в себя ярость, надеясь повторить то, что учудил после первого посещения Коукворта. Тени в переулке, где меня перехватили, стали сгущаться и неестественно подрагивать, да и глаза мои очень быстро стали красными. Внутренний зверь, почуяв то, что его зовут, начал ударными темпами пробуждаться, принося с собой неуемную ярость. Мне даже послышалось тихое рычание десятков гончих из теней, правда, скорее всего, это самообман, поскольку в тенях даже их глаз еще не проявилось.       — Тихо-тихо, не стоит так нервничать. Я всего лишь хотела поговорить, — продолжала мурлыкать мне на ухо вампиресса; она явно заметила начавшийся беспредел и при такой близости ощутила изменения в моей ауре: чистокровные кровососы имеют аналог моего чутья.       — Это можно было сделать и в «Виверне», тем более что я целые сутки был в вашем распоряжении для беседы, — усмехнулся я и попытался высвободиться из хватки кровососки, дабы иметь хоть какой-то простор для маневра, но не преуспел, потому что Присцилла резко развернула меня и прижала к стене.       — В «Белой Виверне» слишком много лишних глаз и ушей, — томно прошептала она, прикусив мне мочку уха, и я удивлением заметил, что начинаю испытывать совершенно неуместные в данной ситуации чувства.       Чертово очарование! Чертовы Ланнан-Сидхе!       Дело в том, что все Британские вампиры являются представителями одной Династии, а именно Ланнан-Сидхе. Она считается не самой сильной в боевом плане, да и по тому, что их осталось-то фиг до маленько, это заметно, но зато они очень сильные легилименты и эмпаты, ну и еще любят сырой климат, хороший перепихон и туман, в который могут превращаться, и считаются «условно-добрыми», то есть не склонными к немотивированной агрессии. Все это я узнал из недавно прочитанных книг, как и их слабую сторону — они очень восприимчивы к огню. Жаль только, что у меня случайно с собой нет огнемета.       — Не! Лезь! Ко! Мне! В голову! — прорычал я, выпуская свою ярость и смывая ею непрошеные при подобных обстоятельствах чувства. От напора моей собственной магии тело непроизвольно стало медленно терять человеческий облик, а вокруг глаз вновь проявился пока еле заметный золотой орнамент.       — Оу, Волчонок, когда это я к тебе лезла в голову? Я не какая-то вейла! — фыркнула Присцилла в ответ на мой рык и, отстранившись, хихикнула. — Вспомни, как ощущается воздействие эмпата. Думаю, после вейл ты прекрасно знаешь, каково оно. Разве что-то подобное было?.. И знаешь, я польщена, раз вызываю в тебе определенные чувства.       — С помощью магии… — прорычал я, но уже менее уверенно, все-таки я прекрасно помнил, как ощущается эмпатическое воздействие, хотя не стоит списывать со счетов то, что она меня всего-навсего дурачит. Но тогда почему, если она воздействовала на меня, я вообще об этом задумался?.. А-р-р-х-х-х.       — Никакой магии, лишь мое природное обаяние. — Она тряхнула своими — сейчас распущенными — золотыми волосами, и я уловил какой-то тонкий, непривычный, но определенно приятный запах.       Судя по вполне обычному, если не учитывать необычную напористость, поведению Присциллы, прямо сейчас меня убивать не собираются, это уже что-то.       — И такое сопровождение ты взяла с собой просто так? Боишься не справиться со мной в одиночку? — усмехнулся я, окинув взглядом свиту вампирессы. Пять парней и восемь девушек, все — рангом не ниже Воина Ночи…       Мда… Я говорил, что язык мой — враг мой? Видят боги, это все от волнения и из-за того, что мой внутренний зверь слишком давит на меня своей яростью.       — Оу, Волчонок, не зазнавайся, — мило улыбнулась Присцилла и провела коготком по моей шее вниз от подбородка, при этом вновь буквально вдавив меня в стену своей аурой. — Ты талантлив, но пока слабоват.       Очередной прессинг заставил меня тихо взрыкнуть, ярость моего внутреннего зверя все сильнее подтачивала оковы разума, так что стоило побыстрее закончить этот фарс и успокоиться, иначе я сорвусь.       Кровососка проигнорировала очередной всплеск моей магии и внезапно отвернулась, стегнув мне по лицу своими золотыми волосами.       — Тебе ли не знать, Атур, что сейчас неспокойное для моего народа время, это действительно лишь мера предосторожности, — вздохнула она, при этом я своим копчиком ощутил, что она чего-то не договаривает. — Я всего лишь хотела посоветовать тебе держать ухо востро. Вейлы положили на тебя глаз, и ты прекрасно знаешь, как заканчивают все, кто попал к ним в сети. Но не это самое главное…       Присцилла изящно развернулась, и ее кроваво-красные глаза вспыхнули потусторонним огнем. Она как-то неуловимо изменилась, и лишь от одного ее вида мне сразу стало жутко. Нет, эта кровососка и раньше периодически, когда хотела, нагоняла ужас, но сейчас я буквально кожей ощущал исходящую от нее жажду крови.       — …Ведь я очень расстроюсь, если ты и дальше продолжишь вести дела с этими недощипанными курицами. — Голос ее звенел в моих ушах похоронным набатом — Ты меня понял, Атур?       В одно мгновение Присцилла оказалась подле меня, неприятно царапнув щеки, ухватила за подбородок и приподняла мне голову так, чтобы наши взгляды скрестились. То, что я увидел в ее горящих потусторонним кровавым светом глазах, мне совсем не понравилось. Там я увидел смерть. Свою смерть, которая будет явно очень мучительной и долгой, если я внезапно решу пойти против воли этой трехсотлетней вампирши. От магического давления, что обрушилось на меня со стороны Присциллы, дурно стало не только мне, но и моему внутреннему волку, так что он, продолжая рычать и скалиться, вновь забился в тот дальний угол моего сознания, где до этого и обитал.       Как-то пререкаться в подобной ситуации совсем не хотелось, да и возможностей не было, так что все, что я смог сделать — это утвердительно кивнуть.       — Ну вот и славненько. — Получив от меня желанный ответ, Присцилла вновь переменилась, вернувшись к своему извечному игриво-агрессивному поведению. Она напоказ облизнула мою кровь, что осталась на ее ногтях, и чмокнула меня в правую щеку. — До встречи, Волчонок. Не болей!       После этих слов Присцилла и вся ее свита словно растворились в незаметно для меня наползшем на переулок тумане. Мое Чутье явно давало понять, что они ушли, оставив меня одного.       — Звездец, — выдохнул я, присев на землицу прямо там, где и стоял. Хотелось материться, но выдавить из себя ни слова я не мог. Ух, ну и жути она на меня нагнала. Ну, ничего, Земля квадратная, за углом пересечёмся, и пусть я пока, как ты и сказала, слабоват, но не переживай, я вырасту, так что сочтемся позже, крововоска. Ну а пока действительно стоит держаться от Вейл как можно дальше, так, на всякий пожарный…