Заноза: неизвестные детали

- Стой, подлый трус! – Темари упорно догоняла Шикамару, плюнувшего на свою врожденную лень и уже во всю прыть бегущего по крышам зданий Конохи. – Стой, блин! Не отвечая девушке (и даже не оборачиваясь, ибо вид разъяренной куноичи абсолютно не способствовал хорошему психическому здоровью флегматичного парня), Нара перескакивал с крыши на крышу, надеясь добраться до своего дома без происшествий. А там можно и спрятаться куда-нибудь. Там же мама, в конце-то концов. Не отдаст же родительница свое единственное чадо на растерзание посторонним девушкам? Или отдаст? «Да нет, - думал Шикамару, счастливо улыбаясь показавшимся вдали очертаниям отчего дома, - мама скорее Темари пошлет, чем пойдет у кого-то на поводу!» И вот, последний квартал был преодолен, дверь закрыта на два оборота ключа (теоретически это должно было остановить Сабаку но от преследования жертвы), окна в авральном темпе забиты досками, тяжеленный комод придвинут ко входной двери – Нара решительно настроился на долгую осаду. - Открывай, ленивая задница! – Девушка усиленно колотила в дверь своей хрупкой ручкой. - Я сплю. – Забаррикадировавшись, шиноби даже как-то осмелел. – Давай завтра? - А кто мне сегодня будет показывать Коноху? – не сдавалась Темари. - А может… - начал было парень, но его грубо прервали: - Че за нахуй? – Злющая Ёшино схватила сына за шкварник и усиленно потрясла беднягу. – Ты что, пьяный? – Женщина сморщила нос, учуяв алкогольные пары, исходящие от чада. - Да я… - Бедняге снова было не суждено закончить мысль. - Простите, - скромненько постучавшись, милым голоском сказала Темари, - Вы не могли бы явить Шикамару мне, а то он обещал провести мне экскурсию, а сам убежал. - Да ничего я… - попытался оправдаться Нара. - Убежал? – злобно прищурилась Ёшино. – Не позорь свой клан! – с этими словами мама экстрадировала свое чадо на улицу, выбив оным окно. - Женщины. – бормотал выпнутый из отчего дома бедняга, потирая отбитый зад. – С вами одни проблемы. Ну что тебе надо, а? Я же уже тысячу раз показывал тебе Лист. В чем дело-то? - А может, я хочу погулять под звездами? – Игриво улыбнулась Сабаку но. – Может, я романтики хочу? При слове «романтика» Шикамару сбледнул, красочно представив, что с ним сделает младший братик романтично настроенной куноичи. Откуда ж ему было знать, что Гааре как-то не до слежки за старшей сестрой. Да и в его семье данное понятие включало в себя готовку, уборку и полное подчинение женской части клана. Ёшино же тоже не была лишена таких пороков, заставляющих его и отца ныкаться по углам и с радостью браться за долгосрочные миссии. Тоскливо оглянувшись на негостеприимную дверь и еще менее гостеприимное окно (в котором как назло промелькнул силуэт домашнего тирана в тапочках и бигуди), Нара тяжело вздохнул и обратил свой взор на смиренно ожидающую его согласия (деваться-то уже некуда) Темари. - Ладно, тогда… - шиноби хотел уже по привычке засунуть руки в карманы, но и этой мелочи ему сделать не дали – куноичи, возрадовавшись, схватила его ладонь и потянула куда-то в центр селения. - Тогда пойдем в парк! Темные аллеи и старые, резные лавочки. Практически полное отсутствие фонарей и заунывное уханье совы, живущей где-то в глубине парка. Изредка показывающая свой лик луна, все чаще скрывающаяся за лохмы облаков. И нетрезвая Сабаку но Темари, все сильнее опирающаяся на своего провожатого. В общем, обстановка была зловещей и не располагающей к чему-то светлому и возвышенному. - Скучно, - зевнув, протянула куноичи. – Пойдем, что ли, на лавочке посидим. - Угум, - согласился Шикамару, уже умостивший свой зад на лавке, и вдруг встрепенулся, ибо в его гениальный мозг пришла не менее гениальная идея. - Ты пива хочешь? - А, так ты хочешь споить бедную беззащитную девушку, чтобы потом надругаться? – «Догадалась» о его намерениях Темари. – Ну давай! Отцепив от себя куноичи, Нара резво поскакал к круглосуточному ларьку, моля всех богов, чтобы в нем оказалось что-нибудь, чем можно напоить девушку до бесчувственного состояния. А потом и отнести ее в гостиницу, где гости из Суны остановились. - Вот, - шиноби протянул ей банку пива, - другого не было. Эй! – Не дождавшись от юной алкоголички абсолютно никаких действий, парень слегка встряхнул бедняжку. - Умм, - не открывая глаз, девушка сладко почмокала губами и притянула к себе Нару, устроившись на нем, как на подушке. - Темари. Вы где остановились? – спросил Шикамару, после тысячи тщетных попыток разбудить блондинку. - Темари?! - Умм?! – вопросительно всхрапнула вышеназванная, поудобнее устраиваясь на плече бедняги. «Вот и куда ее тащить? – негодовал Нара. – Сейчас оттарабаню ее тело в какую-нибудь гостиницу, а потом ее родственнички всю плешь проедят, если не угадаю!» Но все же шинобская совесть не позволила гению бросить беззащитную девушку на произвол судьбы и уйти домой спать. В смысле одному уйти. Пришлось незадачливому шиноби взвалить на плечо отнюдь не бесплотное тело блонды (при этом раз пять удариться головой о тяжеленный веер оной и где-то столько же – тихо выругаться). И двинуться в сторону своего жилища, надеясь на то, что ни Гаара, ни его маман не узрят приличную с виду девушку, ужравшуюся в хлам, в его комнате. *** - Уф, - Шикамару сгрузил свою ношу на свою же кровать, - ну и разъелась же ты! - А где разврат? – хитро прищурилась Темари, приподнявшись на локте и наблюдая за тем, как носильщик, не настроенный, видимо, для перехода в звание насильника, расстилает себе на полу матрац. - Спи, пьянь, - устало отмахнулся от нее Нара. - Не-не-не, я требую выполнения тобой твоих же обязательств! – Сабаку но уцепилась рукой за майку парня, притянув его к себе. - Я ниче… - Видимо, не судьба сегодня ему договорить самые важные фразы: Нару нагло перебили страстным поцелуем. - Ну, сама напросилась! – с несвойственным ему энтузиазмом заверил девушку Нара, стягивая ее на пол. И сразу же охнул, когда стягиваемая упала на него, нечаянно слегка задела коленом самый важный инструмент. Ну а потом как-то и не до того стало. Тяжело же думать о чем-то, когда на тебе лежит вполне симпатичная куноичи. А еще тяжелее – когда эта самая куноичи нежно касается твоей щеки холодными пальцами, снимает твою майку и раздевается сама. И совсем невозможно – когда она целует тебя, прижимается своим обнаженным телом к твоему торсу, быстренько расстегивая молнию на брюках, очерчивая ноготком твое достоинство, не обращая внимания на нижнее белье. Которое, впрочем, нужно бы и снять уже. А потом берет возбужденный член в руку и начинает двигать ее, гладить подушечками пальцев головку, оттягивая крайнюю плоть. И грубо, ненасытно целует в губы. Остается только судорожно глотать ртом воздух, гладить ее по спине и, резко перевернувшись, взять инициативу в свои руки. Или что он там взял? И куда? Смятая и ненужная простыня летит в сторону. Шикамару проводит языком по шее девушки, увлажняет ключицу своей слюной и кусает коричневатый сосок. Слышит приглушенный ладонью стон и просовывает руку под спину Темари – так удобнее и приятнее. Ему вообще нравится ее спина – прямая и сильная, что свидетельствует о частых тренировках. Но в то же время и гибкая, нежная, а эта бархатистая кожа… Нара приподнимается, смотрит в глаза блондинке и видит там безмолвную просьбу продолжать. Он разводит ее ноги шире, заметив про себя, как мило выглядит безжалостная куноичи, когда краснеет, и, напрявляя свое достоинство рукой, мучительно медленно входит в ее лоно. Останавливается, ожидая, когда она перестанет кусать губы от пронзившей тело снизу вверх мгновенной боли. Шепчет что-то глупое и бесшабашное, обжигая своим дыханием ее ухо. Тянется к ее губам, целует нежно, едва касаясь. И удовлетворенно улыбается – Темари углубляет поцелуй, обвивает руками его шею, скрещивает ноги на его талии. Хочет. И он тоже хочет. Не может остановиться. Но старается сдерживать себя, а не дать волю чувствам, которые вырываются наружу. Не хочет пугать ее. Не хочет… Да черта с два он не хочет. Осознание того, что сейчас он буквально подписывает себе смертный приговор (причем еще неизвестно, кто его порешит более изощренно – оскорбленный Казекаге, протрезвевшая Темари или злющая мать, узнающая о его недостойном поведении) приходит не сразу, а как-то постепенно. Но приходит. И Нара, вспомнив, что помирать нужно с музыкой, просто отдается на волю инстинктам. Ускоряется, входит в Сабаку но все глубже и глубже. Даже яростнее как-то. Улыбается, когда видит ее затуманенные уже отнюдь не алкоголем глаза. И четко понимает, что эта девушка будет не только первой, но и последней. И даже не потому, что после нее жизненный путь гения Конохи с вероятностью в девяносто девять процентов закончится. Просто зачем ему другая? Тусклый свет восходящего солнца пробивается сквозь неплотно задернутые занавески в комнате Шикамару. На плече Нары, удобно устроившись в его объятиях, тихонько посапывает Темари. Ее ладонь покоится на груди парня, неосознанно во сне царапая его кожу. Шиноби гладит девушку по голове, проводит пальцем по чуть приоткрытым губам и морщится, когда Сабаку но легонько кусает его за палец. - Проснулась? – Шикамару отводит глаза, боясь наткнуться на полный осуждения и презрения взгляд сестры Казекаге. - А ты? – игриво спрашивает та. – А он? – Девичья ладошка обхватывает его член. - А стОит? – удивляется Нара. - А стоИт? – не остается в долгу Сабаку но, щекоча острым ноготком головку достоинства. *** - Вот она мне сразу понравилась! – Ёшино улыбается и готовит завтрак. – А помнишь, Шикаку, как ты не верил своему счастью, когда я после миссии затащила тебя в парк на романтическую прогулку? Нара-старший только кивает в ответ, решив, что у мужчин их семьи, видимо карма такая: быть гением в планировании миссий и непроходимым идиотом – в отношениях с девушками. Тем более – с такими.