* * *
– Знаете, мне трудно сказать «нет» даже одной из вас, но когда вы обе заодно… у меня просто нет шансов устоять. По крайней мере, сегодня. Услышав ответ Усаги, Харука и Мичиру переглянулись: недоверчивая ошеломлённая улыбка в сине-зелёных глазах и мягкое радостное сияние в глубоко-синих. Принцесса наклонилась вперёд и обняла Мичиру, сидящую перед ней на коленях. Мягкий аквамариновый локон ласково защекотал её щеку, и Усаги улыбнулась порывистости, с которой воительница моря обняла её в ответ. – Спасибо, что так заботитесь обо мне, – тихо, от всего сердца поблагодарила она, купаясь в умиротворении, что дарило ей тёплое объятие. – Я правда хочу изменить свою жизнь, и если вам я буду не в тягость, то проводить время с вами, – тут девушка смутилась, но искренность поддержки друзей позволила ей выразить откровенную мысль до конца: – это настоящая честь для меня, Мичиру-сан, – отпустив Мичиру, она поднялась со стула и обняла Харуку, доверчиво прильнув к её груди, – Харука-сан. Гонщица крепко обняла её, с улыбкой поцеловала в макушку и, вздохнув с добродушным сожалением, нехотя выпустила из объятий. – Что ж, – Мичиру поднялась и, не сводя глаз с Харуки, дразняще провела ладонью по руке Усаги, от плеча до кончиков пальцев, – раз мы всё решили, – многозначительно начала она и улыбнулась, наблюдая, как ухмылка любимой становится шире, а глаза принцессы – больше, – то сейчас самое время отпраздновать, – она весело улыбнулась гостье. – Усаги-тян, как насчёт десерта? Я приготовила пирог специально для тебя. – Пи-ро-о-ог! – возликовала принцесса и, подпрыгнув от радости, восторженно захлопала в ладоши. – Мичиру-сан, обожаю, обожаю тебя! Тут она краем глаза уловила нарочито страдальческую гримасу Харуки и, смущенно хихикнув, почесала в затылке. – Кое-что никогда не меняется, а, котёнок? – добродушно усмехнулась красавица-ветер. Усаги только сконфуженно развела руками. … Когда Мичиру поставила перед истекающей слюнками принцессой тарелку с внушительным куском пирога, Харука в шутливом испуге приподняла брови, а Усаги просияла от радости. – Бесподобно! – блаженно жмурясь, вынесла она свой вердикт, едва проглотив первый кусочек. – Ты правда осилишь всё это? – с благоговейным ужасом спросила гонщица, с недоверчивым изумлением переводя взгляд с бисквитного шедевра на жующую принцессу и обратно. – Серьёзно, всё-всё? Усаги переглянулась с Мичиру, и они обе рассмеялись. – Родная, не переживай, там ещё много осталось, – русалочка успокаивающе погладила свою любимую по руке. Златовласка уплетала десерт и радовалась тому, что приняла приглашение на ужин. Замечательная идея, просто отличная. Она давно не проводила время так чудесно. У Харуки с Мичиру не может быть неудачных затей, решила про себя Усаги, а значит, в будущем её ждало ещё много радостных и увлекательных встреч. Положа руку на сердце, она толком не представляла, как должно выглядеть то, что предлагали ей Харука с Мичиру, но и спросить напрямую не решалась, а потому её воображение беззастенчиво рисовало волнующие кровь картины, где её окружали две прекраснейшие девушки на свете. Чай пили в относительной тишине. Никто и словом не обмолвился о том, что ждало их после ужина. То и дело поглядывая на своих подруг, Усаги встречала то светящийся озорством изумрудный взгляд, то лучистое тепло сапфировой глубины. Хмель потихоньку выветривался, и принцессу вновь охватило волнение – гремучая смесь, учитывая, что старшим подругам она доверяла всецело, а сексуальный аппетит её не был утолён. Даже если у неё будет один только этот вечер, который она разделит с ними… это будет незабываемо. И он уж точно разбавит монотонность её серой жизни, а о большем она сейчас и не мечтала. Харука заговорщически взглянула на Мичиру, по привычке приглашая её разделить момент, и удивилась, обнаружив, что любимая не сводит сияющих глаз с гостьи, а не с неё, как гонщица втайне ожидала. Ревность мазнула неприятным холодком в животе – далеко не впервые с тех пор, как она согласилась дать шанс затее Мичиру. Харука нарочито шумно прочистила горло, привлекая внимание обеих девушек, и изобразила подобие улыбки. – Обговорим важные детали сразу, – объявила она чуть севшим голосом, обращаясь исключительно к Усаги и игнорируя непонимающий, чуть встревоженный взгляд Мичиру. – Чтобы у нас не возникало недопониманий и лишних обид, да, котёнок? Этого не было в их с Мичиру плане, но гонщице необходимо было установить определённые границы, потому что иначе… Она мысленно дёрнула плечом, отмахиваясь от внутреннего разлада и не желая признаваться в причине этого экспромта даже перед собой. С любимой скрипачкой она объяснится позже. – Конечно, – с готовностью откликнулась юная принцесса, поспешно отряхнув руки от сладких крошек и мазнув по рту тыльной стороной ладони. Уцелевшие шоколадные крошки в уголке её губ притягивали взгляд Харуки, отвлекая и сбивая с мысли. Гонщица отпила немного чая и украдкой облизнулась. Интересно, видит ли их Мичиру? Хочет ли тоже убрать их языком? – Я так рада, что ты заговорила об этом, Харука-сан, а то я чувствую себя растерянной: ума не приложу, чего ждать от вас, а главное – чего вы ждёте от меня. – Отлично, – коротко кивнула воин ветра и мимолётно, ободряюще подмигнула Мичиру, – тогда отнесись к этому серьёзно: то, что я скажу сейчас, очень важно. Главное правило одно: не влюбляться. Никакой ревности, никакого собственничества, никаких обязательств. Нежничать, обниматься, встречаться, общаться – что угодно и сколько угодно, до тех пор пока ты понимаешь, что остаёшься в рамках дружеского секса, – каламбур мог бы вызвать улыбку, если бы не предельная серьёзность сине-зелёных глаз и прямолинейность, граничащая с жёсткостью. – Это не шутки, котёнок. Мы не рушим отношения, которые уже есть. У тебя с Мамору-сан свои отношения, у нас с Мичиру – свои. Никаких откровенных демонстраций на публике. Для всех прочих отношения между нами остаются точно такими же, какими были прежде, не больше и не меньше. Если ты чувствуешь, что не сможешь справиться с этим, лучше вообще не начинать. Мы здесь не для того, чтобы вносить ещё больше сумятицы в твою жизнь. Всё, чего мы хотим, это стать для тебя источником радости, поддержки и удовольствия. Усаги слушала Харуку так внимательно и благоговейно, так трогательно распахнув глаза и приоткрыв рот, что воину ветра пришлось побороться с искушением потрепать её по волосам и задорно щёлкнуть по носу. Ревнивица, нашла, кого подозревать в попытках отбить Мичиру. Это же сущий ребёнок… – И ещё, – уже мягче добавила Харука и наконец позволила себе лёгкую улыбку. – Любая из нас имеет право прекратить всё это. В любой момент. Достаточно сказать «хватит» или «всё кончено», без объяснений. Одно слово — и всё закончится. Усаги ищуще, глубже вгляделась в её глаза, слегка прикусив губу. Выдохнула, расслабила плечи, встретилась с мягким ободряющим взглядом Мичиру и кивнула. – Я смогу, Харука-сан, – негромко, но твёрдо ответила она. – Я уже достаточно взрослая, чтобы понимать разницу между любовью и влечением, – она стиснула тонкие пальцы и отвела взгляд. – То есть, я вас обеих тоже люблю, конечно, но мои чувства к Мамо-тяну совсем другие. Я уверена, что у меня получится, – прямой небесный взгляд упёрся в гонщицу. Взвешенные слова принцессы и сам тон, которым они были сказаны, застали Харуку врасплох, но, справившись с удивлением, она коротко кивнула и мягко заметила: – Я впечатлена, котёнок. Мичиру, ты слышала? В ответном взгляде русалочки лёгкая укоризна смешалась с сочувствием, но ласковая синь была полна любви и понимания. Мичиру улыбнулась своей своенравной беспокойной любимой и, подавшись к Усаги, накрыла её стиснутые руки тёплыми ладонями. – Что ж, похоже, Усаги-тян и в самом деле достаточно повзрослела для того, что мы предлагаем, м? – она весело кивнула златовласке, и та расцвела улыбкой. – Вам не нужно беспокоиться, я очень люблю своего Мамо-тяна. Просто… – принцесса запнулась, пытаясь подобрать слова, объяснить, как именно её любовь подтолкнула к столь нелогичному решению. Мичиру ласково погладила её по щеке и невесомо коснулась её губ кончиком пальца, останавливая ненужные оправдания. – Объяснять не обязательно, милая. Мы понимаем. Иногда каждому из нас нужен глоток свежего воздуха… и свободы. Чтобы начать с новыми силами, – она бросила лукавый взгляд на Харуку, и та многозначительно ухмыльнулась. – Иногда нам не хватает лишь этого. – Спасибо вам, Мичиру-сан, Харука-сан, – в небесно-голубом взгляде плескалось безграничное доверие. – Ты, наверное, устала, Усаги-тян? – ласково спросила Мичиру. – Уже поздно. Принцесса помотала головой… и тут же широко зевнула, вызвав смешок Харуки и улыбку Мичиру. – Ты права, Мичиру-сан, но с вами так хорошо, что я даже не заметила, пока ты не спросила. Поднявшись из-за стола, русалочка мягко потянула гостью за руку. – Позволь я провожу тебя. Тебе, кажется, приглянулась одна из гостевых спален. Пусть она и будет твоей комнатой, когда ты будешь оставаться у нас. Что скажешь? Усаги просияла от радости. Целая комната для неё одной, да ещё какая! Как в глянцевом журнале – не комната, а мечта! – Спасибо! Спасибо вам! – она порывисто обняла гостеприимную хозяйку и с счастливым повизгиванием обернулась на Харуку. – Она такая красивая! Гонщица не удержалась от смешка, тоже поднялась из-за стола и, проходя мимо, на мгновение прихватила губами край румяного девичьего ушка. От её негромкого «под стать тебе» у Усаги в животе всё сладко сжалось. … Нескоро горячая вода уняла её волнение, а душ смыл остатки нервозности. Ароматный пар окутывал стройную фигурку принцессы, пока она разглядывала в большом зеркале своё обнажённое отражение. Мысль о том, что Харука-сан и Мичиру-сан могут прикасаться к ней, к её телу, вызывала трепет. Усаги прижала руки к алеющим щекам, и из зеркала на неё глянула красивая юная девушка с сияющими васильковыми глазами и счастливой улыбкой. Такой она не видела себя уже давно. Хихикнув и крутанувшись на месте, не в силах сдержать радость, златовласка подняла на свет белоснежную футболку, заботливо принесённую ей Мичиру, и, ликующе заурчав, зарылась в неё носом. Пахло чудесно: лёгкий нежный аромат дарил ощущение уюта. Усаги была в гостях у старших подруг впервые, но благодаря их ненавязчивой заботе и предупредительности чувствовала себя как дома. Короткие бирюзовые шортики пришлись ей впору, а футболка оказалась великоватой, но тонкий трикотаж ласкал кожу, и даже в этой простой одежде Усаги чувствовала себя так, будто на ней изысканное бельё. Это дарило ощущение, что она прекрасна и желанна. Принцесса расчёсывала чуть влажные от пара волосы, когда после короткого стука дверь в ванную приоткрылась и впустила внутрь синеглазую скрипачку. – Всё хорошо, Усаги-тян? – заботливо спросила она и, окинув худенькую фигурку одобрительным взглядом, остановилась у гостьи за спиной. – Тебе очень идёт. Правда, мне казалось, что эта футболка немного… меньше и короче. Но тогда она была на Харуке. Они рассмеялись. Харука-сан… От мысли, что на ней сейчас одежда соблазнительной гонщицы, у принцессы по телу пронеслась стайка мурашек, и она обхватила себя руками. – Спасибо вам, Мичиру-сан. Мне очень нравится, такая мягкая и красивая одежда. Не знаю, как Харука-сан согласилась поделиться, – пошутила Усаги. – О, милая, ты даже не представляешь, на что Харука готова ради тебя, – ласковая синь светилась теплом. Мичиру улыбнулась и огладила золотистую копну ладонями. – У тебя чудесные волосы, Усаги-тян, позволь я помогу расчесать их. Принцесса вручила расчёску девушке и отдалась её нежным заботливым рукам. От удовольствия она закрыла глаза и начала тихонько мурлыкать, вызвав тихий смех Мичиру. Деликатный массаж головы, лёгкое почёсывание кончиками ноготков – и по телу Усаги понеслись возбуждающие искры. Она невольно вздохнула, зарделась, откинула голову назад. – Ты очень красивая, Усаги-тян, – негромкий мелодичный голос приласкал душу. Тихо стукнула о столик отложенная расчёска. Тёплые мягкие руки разгладили, слегка продавливая, боковые мышцы шеи, спустились по хрупким плечам, вдоль рук, охватили талию ненадолго, скользнули вверх под футболку, ласково знакомясь с небольшими грудями, а затем отступили, очертили чуть выступающие лопатки, спустились пересчётом по позвонкам, задержались на крестце. – Повернись ко мне. Залившаяся румянцем, возбуждённая недвусмысленными ласками, Усаги с закрытыми глазами повернулась навстречу зовущей улыбке и робко приподняла лицо. У неё вырвался прерывистый вздох, когда Мичиру коснулась её рта губами. Медленный исследующий поцелуй стал ей наградой за храбрость: скрипачка коснулась ладонью её пылающего лица, пальцами очертила аккуратное ушко, провела по скуле, и её язык ласково толкнулся в едва приоткрытые губы принцессы. Всё было внове. Незнакомо. Непривычно. Мичиру пахла иначе, прикасалась иначе, целовала иначе. Даже лицо её придерживала иначе… «...чем Харука-сан», – мелькнула непрошеная мысль. О том, чтобы сравнивать ощущения от старших с Мамору, и речи не шло. Ей было… странновато. Любопытно. Волнительно. Остро. Прикосновения Мичиру были лёгкими, ненавязчивыми, но умелыми, и от возбуждения Усаги даже не могла толком понять, нравится ей или нет. Слишком много впечатлений, слишком яркие ощущения… Знакомый весёлый голос на лестнице быстро вернул их на землю: – Эй, вы там что, добрались до сладкого без меня? – через несколько мгновений Харука ветром влетела в комнату, но обнаружила только Мичиру, сидящую на кровати с самым невинным видом. Сине-зелёные глаза недоверчиво прищурились, выискивая в любимом облике подтверждения своим догадкам. Гонщица подошла вплотную, провела большим пальцем по нижней губе Мичиру и, лизнув его на пробу, многозначительно приподняла бровь. Скрипачка поднялась и, со смехом взъерошив русые волосы любимой, поцеловала её в уголок рта. – Ты ничего не пропустила, Харука. – Я заметила, – усмехнулась гонщица, задержав взгляд на чуть припухших губах лунной принцессы, когда та показалась в дверном проёме ванной комнаты. В два шага Харука оказалась возле Усаги и, приподняв лицо девочки за подбородок, наклонилась к ней близко-близко. Облизнулась, не отрывая взгляда от расширившихся зрачков в лазурной глубине. Склонилась ещё ближе, призывно приоткрыла губы. А когда принцесса, залившись румянцем, прикрыла глаза, ожидая поцелуя, Харука звонко чмокнула её в нос, подхватила на руки и через пару шагов со смехом бросила на кровать. – Пора в постель! Едва оправившись от неожиданности, Усаги раскинулась на постели и звонко рассмеялась: – Как ты напугала меня, Харука-сан! Гонщица плюхнулась на кровать рядом с ней и, широко ухмыляясь, потрепала по золотистой макушке. – Не волнуйся, котёнок. Если уж на то пошло, я вполне способна удержать тебя на руках, – хмыкнув, она задумчиво постучала указательным пальцем по губам. – А скажи-ка мне вот что: мне показалось или ты правда набрала вес? – Харука! – укоризненно ахнула Мичиру, и ей вторила возмущённая Усаги: – Как грубо, Харука-сан! Русалочка тут же опустилась на кровать, по другую сторону от Усаги. Успокаивающе погладив девочку по спине, Мичиру прижала её к себе и ласково поцеловала в щёку. Два синих взгляда с разной степенью упрёка уставились на русоволосую хулиганку. – Да ладно вам, я пошутила! – подняла та руки в примирительном жесте. – И вообще, во всём виноваты те огромные куски пирога, что нам скормила Мичиру, я тут ни при чём. И не надо на меня так смотреть, дырку просверлите! Девушки рассмеялись. Оправдывающаяся Харука была преочаровательным зрелищем. Усаги показала язык гонщице и, демонстративно отвернувшись к морской красавице, крепко обняла её. Харука расхохоталась от этой ребячливости и, хитро прищурившись, принялась щекотать принцессу, а когда Мичиру попыталась защитить их гостью, досталось и ей. Вскоре на кровати был один лишь хаос, а вся троица задыхалась от борьбы и смеха. – Это было… ужасно, – вытирая о плечо выступившие от хохота слёзы, проговорила Усаги, едва удерживая двумя руками руку Харуки, чтобы та не смогла начать щекотать их снова (другую руку держала Мичиру – по той же самой причине). – А я-то думала, что вы взрослые. Ай! – она дёрнулась, когда Харуке удалось ущипнуть её за бедро, и перехватила руку той ещё крепче. – Ну всё-всё, отпустите меня, – улыбнулась гонщица. – Я больше не буду вас щекотать, обещаю. Обменявшись весёлыми взглядами и короткими кивками, Мичиру и Усаги отпустили руки блондинки и улыбнулись, глядя, как та растирает запястья. Бросив на русалочку взгляд, полный затаённой нежности, Харука широко ухмыльнулась. – Люблю, когда красивые девушки смеются, – её низковатый голос обрёл соблазнительную хрипотцу. – А вы две – самые красивые из тех, кто был у меня в постели. – Ах ты хвастушка! В постели, значит, – с притворной укоризной покачала головой Мичиру, но глаза её смеялись. – И скольких же красавиц ты приютила? – Чш-ш, – Харука села в постели и, перегнувшись через Усаги, шустро чмокнула любимую в губы, – ты ничего не слышала. Усаги с улыбкой переводила взгляд с одной на другую. – Вы такие милые. Как вам это удаётся? – вопрос был риторический, но Мичиру ласково погладила её по голове. – Ты научишься, милая. Кстати, как раз об этом. Скажи нам, Усаги-тян… какими словами ты описываешь свои желания в сексе? Как тебе удобно говорить об этом? Усаги вытаращилась на неё и чуть не поперхнулась воздухом. Как можно сохранять такую непринуждённость и простоту, говоря об этом? «Мичиру-сан невероятна…» Обсуждать столь откровенные темы для лунной принцессы было пыткой. Одно дело – делиться впечатлениями о поцелуях и симпатичных парнях из университета с Рей, Минако или Мако, но тут секс, Мамору… и спрашивает об этом не кто-нибудь, а Мичиру, восхитительная, женственная и обворожительная. А ещё рядом Харука, и всё слышит. И у неё чуть насмешливый внимательный прищур. Как тут заговоришь о… о с-сексе свободно? И всё же… Усаги напомнила себе, почему она оказалась здесь, почему о постели её спрашивает не её любимый мужчина, а старшие подруги… которые вызвались на роль любовниц. Ничего не изменится, если она так и будет бегать от себя и своих страхов. Отношения с Мамору и так висят на волоске. Тут уж пан или пропал: решайся, Уса, либо прыгай с доверием в новый опыт, либо скажи «спасибо за всё», одевайся и спасайся бегством. Принцесса сглотнула. – «Удобно»?.. – пискнула она. Покраснела и попробовала ещё раз: – «Говорить»? – она честно задумалась, вспоминая, когда в последний раз была с Мамору в постели не для сна. – Ну… обычно я не говорю это вслух, я просто… показываю как-нибудь или намекаю, и всё. – О, – Харука развернулась к ней всем телом, подпёрла голову кулаком и вздёрнула брови в показной заинтересованности, – и как, хорошо получается? Усаги одарила её тяжёлым взглядом исподлобья, но через мгновение сникла и отвела глаза. – Не очень, – признала она со вздохом и, помедлив, упрямо буркнула: – Но иногда ведь получается. – Ну ещё бы. Теперь всё ясно, – Харука напустила на себя серьёзно-задумчивый вид. – Значит, когда ничего не выходит, ты остаешься неудовлетворённой, злой и несчастной, вместо того чтобы просто сказать, чего тебе хочется? Бедняжка. – Харука, – одёрнула её Мичиру и ласково прижала голову Усаги к своей груди. – Всё в порядке, солнышко. С нами ты научишься… и этому тоже. Златовласка подняла глаза и благодарно улыбнулась русалочке. – Надеюсь, Мичиру-сан. Мне бы этого очень хотелось. Харука обняла принцессу за талию и притянула к себе. Убрала золотистые прядки, открывая ушко, и, водя губами по чувствительной коже, негромко заговорила: – В сексе важно уметь просить, котёнок. Говорить о том, чего тебе хочется: каких прикосновений, каких поцелуев. У нас с Мичиру давно сложился свой язык, нам уже не нужны слова – мы понимаем желания друг друга и без них. Но с тобой всё иначе, и нам важно, чтобы ты могла объяснить, как мы можем доставить тебе наслаждение. Слова в этом очень помогут, – она улыбнулась давнему воспоминанию: – Я помню, что тебе сложно было произнести даже простейшие просьбы, так что сперва потренируемся на чём-нибудь простом. – Да, пожалуйста, – Усаги едва сдерживала желание прикрыть глаза и замурлыкать. Или теснее прижаться спиной, шеей, лопатками к этой волшебноголосой сирене. Или ощутить её поцелуи не только краткими касаниями у ушка. От голоса Харуки её тело вибрировало, разум воспринимал лишь отдельные слова: «просить», «прикосновений», «хочется», «поцелуев», «мы можем доставить тебе наслаждение». Усаги снова сглотнула, стараясь вернуть себя к реальности. – П-пусть для начала это будет что-нибудь очень, очень простое. Не выдержав пытки ускользающей близостью, лунная принцесса развернулась к Харуке… и чуть не утонула в блеснувшем сине-зелёном взгляде. – Я… – зачарованно начала она, – мне… – Загорелая ладонь погладила её по волосам, изумрудные глаза ободряюще улыбнулись. – Мне может быть сложно… говорить вслух – просить – о т-таком – в постели, но я, я… я постараюсь. Если вы сможете потерпеть, то… однажды у меня начнёт получаться. Харука с Мичиру обменялись многозначительными взглядами, и красавица-ветер с улыбкой чмокнула принцессу в нос. – Договорились. Усаги улыбнулась в ответ и неожиданно для всех зевнула. Насыщенный эмоциями и переживаниями день давал о себе знать. – Эй, только не говори, что ты устала и хочешь спать, – Харука спустилась чуть ниже, чтобы их глаза были на одном уровне. – У нас были совсем другие планы на ночь. Усаги не удержалась от улыбки – прямолинейность гонщицы подкупала, – и ласково погладила разочарованную девушку по щеке. – Прости, Харука-сан, но я и правда устала. День был очень насыщенным, – она полуобернулась к Мичиру и, нащупав её руку, легонько сжала её пальцы. – Ничего, если мы просто… ну, поспим сегодня, без всяких… «других планов», как это назвала Харука-сан? Вместо ответа Мичиру подалась к ней и коснулась губ быстрым поцелуем. Изумрудные и небесные глаза округлились от изумления. У принцессы вырвалось невнятное восклицание. – Добрых снов, Усаги-тян, – нежно промурлыкала русалочка и поднялась с кровати. – Харука, идём. Поцелуй нашу гостью на ночь, и пусть она отдыхает. – Мичиру… – забавно надулась Харука, вызвав улыбку у златовласки. – Ты… Вот так нечестно. Мы же даже договорились… – Тут её глаза хитро блеснули, и в голос проскользнули хрипловатые лисьи нотки: – За это с вас обеих причитается. С тобой мы поговорим позже, а вот котёнок будет расплачиваться прямо сейчас, – она медленно, со вкусом провела рукой по нежному девичьему телу от шеи до бёдер, и на неё взглянули переполошенные небесно-голубые глаза. – В к-каком это смысле? – пролепетала Усаги. – О, сейчас узнаешь… – дьявольски ухмыльнулась Харука и, приподнявшись, легла на неё, опираясь на локти по обе стороны от запылавшего лица принцессы. Взгляд Усаги был беспомощным и доверчивым одновременно, грудь поднималась в такт взволнованному дыханию. Её маленький рот приоткрылся, и она неосознанно облизнулась. Гонщина про себя усмехнулась, не без самодовольства наблюдая, какой эффект производит на принцессу её близость. Она склонилась ниже – и русые кончики защекотали лоб златовласки. Взволнованное дыхание Усаги теплом овевало её щёки. Зрачки практически затопили небесно-голубую радужку. Устоять было невозможно. – О, Харука, неугомонная ты моя, – в голосе Мичиру прозвенела улыбка. Морская красавица закатила глаза и уже строже позвала: – Дай Усаги-тян перевести дух. Пожелай ей спокойной ночи, и пойдём уже. – Ну что за женщина… – притворно посетовала Харука, рассеивая чары, но её сияющие смешинками глаза не отрывались от лица Усаги, – никакой личной жизни. Иду-иду я, – отозвалась она погромче, чтобы Мичиру её услышала, и усмехнулась: – Ты же поцеловала Оданго, так что будет справедливо, если я тоже её немного поцелую. Усаги смущённо-виновато покосилась на скрипачку. Та ободряюще улыбнулась и демонстративно направилась к двери. – Ладно, не буду вас смущать. Только не увлекайся слишком сильно, Харука, дай Усаги-тян привыкнуть немного, – Мичиру вышла из гостевой комнаты, оставляя двух блондинок наедине. Озорная усмешка гонщицы сменилась мягкой улыбкой, тёплая ладонь погладила нежную щёку Усаги. – Жаль, сегодня секса не будет, – негромко, хрипловато проговорила Харука, глядя прямо в васильковые глаза принцессы. – Ты такая красивая, котёнок. Я очень хочу тебя. Но Мичи права: сегодня у тебя выдался непростой день, так что… – она склонилась ниже и тихо, мягко, долго поцеловала Усаги, – сладких снов, принцесса. … Закрыв дверь гостевой комнаты, Харука не стала заходить в их с Мичиру спальню сразу. Она стояла в тишине засыпающего дома, и в ушах шумела пульсирующая кровь. Гонщица через плечо полуоглянулась на дверь, за которой осталась юная принцесса. Там, в спальне, Усаги под ней была беззащитной и возбуждённой, в её спортивной футболке и шортиках Мичиру на голое тело. Харуке хотелось сгрести тонкий трикотаж в кулак, задрать кверху, пройтись языком по ложбинке на животе, сомкнуть губы на маленькой розовой горошине. Она заметила, как напряглись соски Усаги, когда она проводила рукой по её телу. Будь всё по плану, принцесса давно бы выгибалась под ней и стонала в голос. Харука помнит, как щедро та откликается на возбуждение. Бессвязный шёпот: «Я слишком скучала по тебе, чтобы забыть». Руки Усаги гладят живот под её рубашкой. Их обеих колотит дрожь острого желания. Она до сих пор помнит их единственную ночь. Ей вдруг стало можно – не только мечтать и фантазировать или ублажать принцессу во снах, но и в реальности целовать её улыбающиеся губы, когда хочется, запускать руки под футболку, под юбку, в шорты, сжимать упругие груди и небольшие круглые ягодицы. Брать её. С ума сойти. «Оставляем засосы, Харука-сан?» Харука невольно улыбнулась. Бушующая Усаги – прелестна. Страстная натура, она проявляется даже в мелочах. «О боже, боже, боже, ты это видела?!» Усаги подпрыгивает на сиденье и восторженно хлопает в ладоши. «Пи-ро-о-ог!» – ликование принцессы и буйные пляски. Мичиру улыбается. Возмущённо надутые щёки. «Как грубо, Харука-сан!» Гроза в голубых глазах. Усаги показывает язык и льнёт к Мичиру. Смех. «Люблю, когда красивые девушки смеются». Тёплая нежность в глазах Мичиру. Мичиру. Мичиру. Мичиру. Мичиру. Она любит её так сильно. «Всё хорошо, милая». Мичиру склоняется над принцессой, гладит её щёки, гладит руки вниз до пальцев. Гладит её. Любимые губы у самого ушка Усаги. Аквамариновый локон спадает на щёку скрипачки. Мягкий, волнующий. Синие глаза светятся их общей тайной. Глубь океана. Мичиру бросает взгляд на Харуку, улыбается лукаво. Мягкое, почти невинное соблазнение: «Можно я тоже тебя поцелую?» Мичиру целует Усаги у неё на глазах. Целует глубоко, артистично. Откровенно. Это мини-спектакль, эротическое шоу для неё – Харука знает. Это действует. Ещё как действует, господи. Гонщица сделала несколько шагов и прислонилась горячим лбом и ладонями к холодному гладкому дереву двери их спальни. Выдохнула. Медленно. Ещё медленнее. Она обожала эту женщину, её глубину, её загадку. Харука вошла в спальню и закрыла дверь спиной, опираясь на неё до тех пор, пока не щёлкнул замок. На постели – силуэт. Мичиру. Грациозная, манящая. У неё чарующие изгибы на фоне ночного неба за окном. – Харука, – у неё обольстительный голос сирены. Мичиру села в постели, и блондинка засмотрелась на изящные очертания её тела. Гибкие руки, точёные запястья – скрипачка подняла руки с разведёнными локтями – поправила волосы, – и Харука мысленно дорисовала линию гладкой подмышки. Нежной. Открытой. Приглашающей. Мичиру знала, как завораживают её движения. Она искушала её. Харука отлепилась от двери и села на постель рядом с любимой. – Мичи... – голос прозвучал глуховато. Тёплая кисть безошибочно нашла её пальцы, и гонщица протянула свободную руку к лицу Мичиру, притянула её к себе для поцелуя. Она сжимала затылок любимой почти жестоко, с силой сгребала её волосы в горсть, вжимала в себя – хотела её ближе, ещё ближе, чтобы их дыхание стало единым. Родные руки обвили её шею, когда Харука покрывала поцелуями любимые щёки и подбородок. Мичиру опустилась на спину, не расцепляя объятий. Увлекла Харуку за собой, потянула-уложила на себя. Блондинка накрыла её собой, зарылась лицом в изгиб шеи, зажмурилась, погрузила пальцы в роскошные волны. Мичиру запрокинула голову, обнажая шею. «Я твоя». Незащищённое горло. Эта покорность распаляла. Харуке нужно было обладать ею. Она спустила тонкую лямку ночной сорочки с плеча Мичиру, провела языком по живой плоти, присосалась губами и неожиданно сильно, по-звериному, укусила. «Ты моя». С лёгким стоном Мичиру ещё больше выгнулась навстречу, ближе; она стискивала непокорные пшеничные пряди, прижимала Харуку теснее, вцеплялась ногтями в её лопатки. Принимала в себя и обволакивала собой, как волна. Настоящая дочь океана. Податливая, мягкая... Мощная. Её сила – в её глубине. Она такая, как надо Харуке. Она вся – идеально ей подходит. Харука хотела её только себе. У гонщицы вырвался мучительный стон. – Родная, что?.. – тут же отозвалась Мичиру, и Харука помотала головой. – Это глупо, – глухо буркнула она, с тяжелым вздохом отрываясь от любимой и садясь на постели. – Ничуть не глупо, раз очевидно беспокоит тебя, – Мичиру тоже села и погладила блондинку по тёплому бедру. «Я рядом», – говорило её прикосновение. Харука снова вздохнула и растрепала пятернёй свою русую шевелюру. – Я сама себя не понимаю. Мы всё обсудили, ты всё объяснила, я согласилась. Я даже принимаю тот факт, что по сути мы толкаем Усаги-тян на измену Мамору-сан, – и как ни странно, признаю, что мы это делаем с благими намерениями. При этом все мы от этой затеи выигрываем – потенциально даже тот же Мамору-сан. Но… мне сложно справиться с ревностью. Харука потёрла лицо ладонями и сцепила руки на коленях. – Целоваться с Оданго сладко – я прекрасно тебя понимаю, понимаю, что тебе её хочется. Она очень славная, наша принцесса. Милая, добрая, открытая. Общительная, – она усмехнулась. – Не то что я, – её глаза не отрывались от крепко стиснутых пальцев – Мичиру накрыла их ладонью. – Знаю, это глупо, но я боюсь. Боюсь потерять тебя. Боюсь, что ты предпочтёшь Усаги-тян. Или кого-то другого, если уж на то пошло. Да, фантазии о нас втроём возбуждают, здесь мне нечего сказать. Да и то, что было на кухне и в спальне… всё это более чем многообещающе. Но… то, как ты смотрела на неё, как целовала, как всё твоё внимание было обращено только к ней… как будто на всём свете она одна, а меня вообще нет… Я будто всё время невольно сравниваю, подсчитываю: не смотришь ли ты на неё нежнее, чем на меня, не касаешься ли ты её дольше и чаще, – с тяжёлым вздохом Харука откинулась на спину и закрыла лицо рукой. – Господи, вслух это звучит ещё глупее, чем в мыслях. Мичиру смотрела на кающуюся блондинку с нежностью. – Я знаю, что Усаги-тян для тебя важна, – голос Харуки из-под руки звучал приглушенно, – и ты очень хочешь ей помочь – и я тоже, поверь. Просто я… оказалась не готова. Может быть, мне правда нужно… немного привыкнуть. Дай мне время. Я не знаю, что из этого выйдет, но я готова попробовать – если для тебя это важно Мичиру скользнула к Харуке под руку, потёрлась носом о её щёку, поцеловала в висок. – Родная, отважная моя, сильная, – тёплые губы осыпали лицо гонщицы поцелуями. – Харука, Усаги-тян здесь не потому, что я хочу заменить тебя или добрать то, чего мне якобы с тобой не хватает, – русалочка приподнялась на локтях и обняла любимое лицо ладонями. – Я люблю тебя. Я выбрала тебя однажды и на всю жизнь. Наша принцесса дорога и нравится мне, это правда, но если наша задумка приносит тебе больше беспокойства, чем радости, то оно того не стоит. Ты важна для меня, Харука. Важнее всех на свете. Харука подняла руку и с нежностью погладила Мичиру по щеке, заправила прядки ей за ухо. В темноте комнаты было заметно, как блестят её глаза. – Поцелуй меня. У скрипачки встрепенулось сердце. Эту грань Харука показывала редко: живое сердце на ладони. Мичиру села на бёдра блондинки и, погладив её щёки, склонилась к губам. Сильные руки обняли её, и Харука притянула её ближе – как безмолвное обещание никогда не отпускать. Немного погодя Мичиру отстранилась и с лукавой улыбкой поддразнила: – Любовь моя, тебе не о чем волноваться. Не ты ли объявила, что любая из нас вольна закончить эти отношения, просто сказав об этом? – Темнота надёжно скрыла краску на щеках гонщицы, но не утаила сдавленное хмыканье. – Так что, если ты хочешь… если правда хочешь, мы можем оставить эту встречу прекрасным воспоминанием, и не более. Проводим Усаги-тян завтра утром, поблагодарим за чудесный вечер и объясним, что передумали. Вряд ли она станет настаивать, наша милая застенчивая девочка. Хочешь, Харука? Харука прикусила нижнюю губу, нахмурила тёмно-русые брови. Хотела ли она? Не целовать Усаги, не дразнить её, не видеть возбуждённый взгляд и откровенное желание в небесных глазах. Не слушать её доверчивые откровения, не иметь возможности быть рядом, чтобы вовремя помочь. Если всего один день, проведённый с Усаги, подарил ей столько открытий… «Спасибо, что так заботитесь обо мне». Тихий голос, полный благодарности. Тонкие руки, обвившие её шею. Шоколадные крошки от торта в уголках губ, милые и влекущие. Сияющая улыбка, с которой их принцесса вошла на кухню, когда Мичиру показала ей дом. Погрустневшая Усаги, когда они ехали в машине и слушали скорбную песню Evanescence. Слёзы, стоящие в глазах Оданго, когда она рассказывала о своих отношениях с Мамору. Те сладкие поцелуи, что были ещё в городе, и тут, всего несколько минут назад. Если не брать в расчёт её, Харуки, чувства к Мичиру, было бы так легко дать шанс этим странным и одновременно волнующим отношениям. О, она могла бы подарить Усаги незабываемые впечатления… И видит бог, она хотела. Ярко, мощно, страстно. Но ведь дело не только в сексе, а, Харука? Сползающая с лица улыбка, упавший голос: «...ничего у нас не в порядке. Кажется, у нас серьёзные проблемы». «Я не могу без него... но и с ним мне сейчас так больно...» Усаги смаргивает слёзы. Милая, чудесная девочка. У Харуки сжимается сердце каждый раз, когда она видит их принцессу несчастной. «Я вас люблю, но мои чувства к Мамо-тяну совсем другие. У меня получится». Усаги смотрит прямо, говорит твёрдо, но чего же ей стоило это взросление?.. Харуке хотелось убрать затравленное выражение из её глаз. Вернуть её лучезарную улыбку. Защищать её. Утешать, когда плохо. Ободрять её и возвращать веру в то, что со временем всё наладится. Харуке хотелось, чтобы их юная принцесса снова светилась от счастья. Пусть и не из-за её Мамору. Ну и кроме того, она очень, правда очень хотела Усаги. Теперь, когда ей можно, когда не нужно больше сдерживаться и подавлять свои запретные желания… да, она определенно хотела её. Вынырнув из своих мыслей, Харука покачала головой и с нежностью улыбнулась Мичиру: – Ты права, Мичи. Возможно, однажды я решу воспользоваться этим шансом, но не сегодня, любимая. Не сегодня.~ * ~ o ~ * ~