Обещание

Тот декабрь оказался на удивление снежным. Шион молча наблюдал за проезжавшими за окном машинами, мысленно сравнивая их с рыбками, торопливо плывущими куда-то в воде. Фантазии Амакусы зачастую казались людям странными, но ему было все равно, как о нем подумают окружающие. Рыбки. Разноцветные. Хотя, черных больше всего. Черные — это хищники, от которых убегают остальные рыбки? Колокольчик, висевший на двери маленькой, но весьма уютной кофейни, радостно зазвенел, оповещая о том, что в заведении новый посетитель. Взволнованный Шион быстро обернулся в сторону входной двери, но мигом поник. Опять не он. Тот, кого он ждал опаздывал. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, это же был Наги. Но даже если он опоздает на целый день, Шион ни за что на него не обидится. Потому что Наги — его драгоценное сокровище, его задорный огонек, освещающий путь в кромешной тьме. — Наги... — тихо прошептал Амакуса, съезжая со стула вниз, чуть ли уже не садясь на пол. Выглядело так, словно от своих чувств и мыслей юноша начал плавиться. Дзинь. Застанный врасплох, Шион не успел обернуться прежде, чем тихое помещение наполнилось таким знакомым смехом. Наги. Это Наги! Они не виделись несколько месяцев и этот срок казался Шиону поистине мучительно-бесконечным. И то ли из-за столь долгой разлуки, то ли благодаря чудесам взросления, но Наги, казалось, еще больше повзрослел и похорошел. Нет, он всегда был очень милым, но как ребенок. Сейчас же... Это был поистине красивый, обаятельный молодой человек. Неудивительно, что на него так и сыпятся самые разные предложения о ролях в кино, мюзиклах, модных фотосессиях и прочего. Его Наги действительно.. повзрослел. Юноша с кем-то живо общался по телефону. Заметив Шиона, он подошел к его столику и сел на стул напротив, продолжая при этом разговаривать. «Очень в стиле Наги» — с легкой тоской подумал Шион, который был готов подскочить с места и повиснуть на Наги (и больше никогда не отходить от него). Он понимал, что Наги взрослеет, что у него появляется множество новых знакомств и он становится очень занятым, а потому не обижался на него за то, что тот совсем забыл о своем друге. — Привет, — бросил Наги, нажимая на красную кнопку на телефоне и начиная что-то набирать на экране. Он даже не поднял взгляд на Шиона. — Привет... — взволнованный Амакуса перешел на шепот, дабы скрыть дрожь в голосе. — Рад, что тебя выписали наконец-то из больницы, — юноша поднял взгляд на друга, но лишь на секунду, после чего вновь уткнулся в телефон. — Спасибо... Повисла пауза, во время которой Шион начал чувствовать себя еще более неловко, чем до этого. Вспоминать про подробности инцидента, из-за которого он угодил на больничную койку аж на несколько месяцев ему совсем не хотелось. Он был рад вновь оказаться в строю Хэвенс и иметь возможность увидеться с Наги. Ведь все то время, что он провел в безрадостной белой комнате, прикованный к кровати, Наги ни разу не навестил его... Однако, вопреки ожиданиям и первому впечатлению («Наги совсем не рад видеть Амакусу...»), юноша начал активно поддерживать разговор — вернее, вести его. В случае с Шионом иначе никак. Так было и раньше — Наги постоянно о чем-то рассказывал, а Шион слушал его, кивал в ответ и очень изредка что-то отвечал. И каждого устраивало такое общение. Как Амакуса и думал, его друг был слишком занят новыми проектами, чтобы навестить его. Он успокаивал себя, что именно загруженность не давала Наги выбраться к нему. А не возможное нежелание больше видеться... — Наги точно решил более не жить с Хэвенс?.. — надежда на возвращение Наги в общежитие Хэвенс таяла у Шиона на глазах. И не зря. — Не-а. Мне нравится жить в своей собственной квартире! Квартира, купленная родителями Наги как подарок на его совершеннолетие. Но подарок был нагло отобран им у них чуть раньше срока. — И Наги не одиноко? — Ни капельки! Я чувствую полную свободу и мне от этого очень хорошо. Свобода... от чего? Кого? Ведь во взрослом мире так много одиночества... Шион будет только рад, если Наги никогда не узнает, что такое настоящее, гнетущее и удушающее чувство одиночества. И все же... Где-то под конец их недолгих посиделок вместе Наги вдруг заговорил о девушках, с которыми успел повстречаться. По его словам, он менял их, как перчатки — и все они были недостаточно хороши для самого лучшего айдола на свете. При этом юноша рассказывал об этом с такой гордостью, что можно было с легкостью сказать, что все это затевалось скорее ради «крутости», нежели серьезных отношений. Вот только Шион не понимал. Ему хотелось спрятаться где-нибудь под столом, притянуть к себе колени и уткнуться в них лицом. Спрятаться от мира и больше никогда туда не выползать. Ему было... больно. Хотя это все было предсказуемо. Он понимал, что когда его маленький Наги вырастет, он наверняка начнет очень активно интересоваться отношениями. Понимал, но не готов был принять суровую правду так скоро... — Эй, ты слушаешь меня вообще или улетел уже куда-то в космос? — раздраженный тон друга заставил Шиона опомниться и ответить что-то очень банальное, вроде «да благославят вас звезды. Амакуса желает Наги и его избранной счастья». — Но я ведь сказал, что сейчас у меня нет девушки. — ... Приятный запах кофе и круассанов с миндальным кремом остался там, в кофейне, быстро сменяясь неприятным щекотанием в носу из-за морозного воздуха. Наги кутался в теплый шарф — его любовь к этому предмету гардероба с возрастом никуда не исчезла и Шион находил это невероятно милым. — Ладно, рад был повидаться. Надеюсь, в ближайшую неделю выберусь на репетицию. Если не выйдет, то передай очкарику, чтобы не бесился на меня. Я занят! С этими словами Наги развернулся и направился в сторону пешеходного перехода. Цели своей он не достиг — постепенно замедлив шаг, он обернулся и с крайне недовольным видом глянул на Шиона. — Чего? Если бы не годы общения, Наги ушел, даже не подумав, что ему нужно остаться. Но он прекрасно знал, что что-то не так. Шион, который не ответил ему ничего на его прощание вызывал огромные подозрения. И Наги примерно понимал, что пытается до него «телепатически» донести этот безнадежный аутист. — Что, хочешь еще побыть вместе? Стоило этим словам слететь с губ юноши, как Шион весь буквально засветился. Наги закатил глаза — делать нечего. Не может он бросить это подобие щенка одного на заснеженной улице. — Окей, поехали ко мне. Квартира Наги была поистине внушительных размеров — что и ожидалось от его далеко не бедных родителей. И от того она казалось еще более пустой и одинокой... — Наги не испытывает одиночества в столь большом пустом пространстве? — Ты уже спрашивал это. Не одиноко мне! Я не ты, — фыркнул Наги и плюхнулся на диван. — Садись. Только давай не очень долго, ладно? У меня завтра съемки. Послушно присев на диван, Шион замер. Почему-то он испытывал жуткое волнение. Они были только вдвоем, сидели рядышком, после столь долгой разлуки... Наги же не оттолкнет его? Разрешит ему показать, как он соскучился? — Эй! Опять ты за свое! Это было похоже на какой-то устоявшийся важный ритуал, ну или просто на (вредную для Наги) привычку. Шион уже плохо воспринимал их с Наги общение без объятий. К проявлению своих чувств на людях Амакуса совсем не привык, но стоило им оказаться в «безопасной» зоне... — Наги теплый... — прошептал Шион, повиснув на растерявшемся юноше. Тот начал ворчать и пытаться стряхнуть с себя другого парня, но, как отметил про себя Шион, делал он это без особого рвения, словно больше напоказ. Хотя Амакуса не стал прислушиваться к своим ощущениям, списывая все на то, что он очень плохо разбирается в людях (и даже Наги), а потому ему могло просто показаться. — Слезь с меня, ты тяжелый, — эта фраза уже стала стандартной в таких случаях. Но Шион и не думал отстраняться, прикрывая глаза и блаженно улыбаясь. Может, он и вырос, но его тепло все еще было самым нежным и приятным ощущением, которое когда-либо испытывал парень. И Шион даже не догадывался, что объект его объятий смутился и слегка покраснел. Если бы он только приоткрыл глаза... — Серьезно, я же уже не ребенок. Сколько можно на мне виснуть? — продолжал строить из себя недовольного юноша, дергая плечом. — Но Амакуса ведь любит Наги не за то, что он ребенок... или не ребенок... — чуть сонливым (от любимого тепла Наги после холода сильно разморило) голосом ответил Шион, лишь сильнее стискивая друга в объятиях. — В... в каком таком смысле «любит»?! Шион даже открыл глаза — так сильно вздрогнул и буквально подпрыгнул на месте Наги от его слов. Решив проверить, все ли с ним в порядке, парень приподнял голову и... не сдержал слов умиления. — Милый... Он никогда еще не видел такого яркого румянца на щеках Наги, не видел, как тот немного затихает от смущения, прячет взгляд. Шион всерьез думал, что его сердце в тот момент не выдержит и остановится. Отчего Наги так смущен? Ему приятно знать, что его любят? — Любит... — повторил Шион, вовсе не из корыстных целей, а только из лучших побуждений. Трепетавшая в его объятиях певчая птичка (именно так видел эту ситуацию Шион) вновь встрепенулась, еще больше заволновалась. — Прекрати это повторять! Бака-Шион!!! — Наги не нравится? — Нет! То есть да! Да блин, перестань!!! «Милый, такой милый...» разносилось эхом по всему сознанию парня, который, пересев поудобнее, наклонился вперед, соприкасаясь лбами с Наги. В этом не было чего-то необычного — он делал так и раньше, подобным особенным способом выражая свою нежность по отношению к другу, а тот, в свою очередь, называл это «боданиями». Но сильно против них он тоже не был. В тот же момент повзрослевший Наги расценил этот жест как-то иначе. Он сидел не шелохнувшись, широко распахнув глаза, взволнованный и словно ожидавший дальнейших действий. Шион ни о чем же «дальнейшем» не думал, а просто любовался личиком юноши, по которому так безумно соскучился за эти месяцы разлуки. Терпения Наги надолго не хватило. — Мо-о-о, да сделай ты уже это... Бака! Все случилось так быстро, что Шион не успел сразу осознать, что именно только что произошло. Когда же Амакуса понял, что нежное, легкое тепло на его губах — это не что иное, как губы Наги, он чуть не потерял сознание от резко охвативших его чувств. Он почти сразу прикрыл глаза, но перед этим успел заметить, что крайне смущенный и окончательно раскрасневшийся Наги изо всех сил жмурится. Это выглядело невероятно... мило. Почему у этого слова нет синонимов? Его не хватает, чтобы описать все, что связано с его самым любимым человеком на всей Земле — Микадо Наги. — О... Открой рот! — вдруг резко заявил Наги, отстраняясь. Он тяжело дышал и боялся поднять взгляд на Шиона. Пребывавший в эйфории и уже почти в полной отключке сознания, парень беспрекословно повиновался. Не сразу Наги решился на второй, куда более серьезный поцелуй, но уже вскоре вновь коснулся своими губами губ Шиона, почти сразу подключая язык. Тот и сам сильно смутился от подобного, он не ожидал, что они так сразу перейдут на другой уровень поцелуев... Нет, он вообще не ожидал ничего такого!.. К удивлению Амакусы, Наги целовал его очень неуклюже и действовал осторожно, неуверенно. Словно это был... —... Это первый поцелуй Наги?.. После нескольких неуклюжих, но очень эмоциональных поцелуев оба парня долго приходили в себя. Шион спрятался где-то в своих коленках, пытаясь осознать, что вообще произошло, а Наги никак не мог с ним заговорить, постоянно касаясь своих губ пальцами и задумчиво проводя по ним. Затем еще какое-то время потребовалось на то, чтобы отбиться от новой порции объятий Шиона, постоянно повторявшего «Амакуса так счастлив», «Амакуса любит Наги», «спасибо Наги за это» («за такое не благодарят, идиот!!»). И вот, настал черед этого вопроса. — Ха?! С чего это ты решил? — Это... чувствовалось... Повисла пауза. — И что, если так? — Наги скрестил руки на груди. — Если не понравилось, то можешь провали... — А как же юные девы, о которых говорил Наги?.. Очередная пауза. «Почему именно сегодня он такой любопытный?!» — паниковал мысленно юноша. — Я не целовался с ними. Потому что... потому что ты сам знаешь! Было трудно узнать в этом смущающемся и взволнованном парнишке гордого и хитрого Микадо. Наги был бы и рад не реагировать так бурно, но чувства в тот день взяли верх над разумом. Он ведь так старательно пытался перестать думать о Шионе в не совсем дружеском плане, так почему?.. — Амакуса не знает, — честно ответил Шион, выглядывая из своего «убежища». — Серьезно?! Да как ты!.. Я знал, что ты идиот, но чтобы настолько!.. — Наги хотелось запустить в Шиона подушкой, встать и уйти. Пускай он и был в собственной квартире. — ... Потому что... — но он не мог не сказать об этом. Не зря ведь он столько сдерживал себя и не пробовал целоваться хотя бы из любопытства? — Однажды ты мне сказал, что когда я вырасту, ты заберешь мой первый поцелуй. — Амакуса сказал подобное?.. — Шион даже перестал скрываться за коленками. — Амакуса произнес подобное вслух?.. Будоражащие сознание слова, что должны были остаться скрытыми во тьме души Амакусы... — Нет, блин, это я придума... Эй, ты что делаешь?! Переполняемый счастьем, Шион накинулся на юношу с новой порцией особенно крепких и полных чувств обнимашек, настолько сильной, что тот не удержался и они оба повалились на диван. Щеки Наги тут же вспыхнули по-новой — он явно подумал о чем-то более пошлом, чем то было на самом деле. — Это еще не значит, что меня надо... — Только звезды знают, какую огромную Любовь Амакуса испытывает к Наги, — счастливо шептал Шион, — Амакуса переполнен счастьем, что Наги дождался... что выбор Наги пал на Амакусу... — А-а-а, я уже сто раз пожалел, что решил связаться с тобой!!! Но он улыбался. Искренне, без тени наигранности или сарказма. Было так странно испытывать это новое, щекотавшее грудь чувство, которое, при этом, ни в коем случае не было неприятным. Наги не знал, что получится из их с Шионом отношений, но решил перестать отпираться и прислушаться к желаниям своего сердца. Было действительно тепло. И хорошо. Вот только... — Блин, ты, бака, ты во всем виноват!!! — кричал Наги, прыгая на одной ноге и пытаясь засунуть ногу в новые джинсы, купленные его личным стилистом. — Ты, блин, уснул на мне и я не смог встать и поставить будильник! И проспал! Из-за тебя! Вечно ты все портишь! — Прости... — виновато потупил взгляд Шион. — Но Амакусе слишком хорошо с Наги... — Будет совсем не хорошо, если меня лишат премии за съемку!!! ... Кажется, Наги уже жалел, что послушал свое бестолковое сердце.