365 сказок

Ещё минуту назад мы вдвоём стояли на утёсе, перешучивались и толкались локтями, а теперь я смотрел на стремительно закрывающуюся дверь, из-за которой всё ещё доносился заливистый смех. Ты — мой любящий шутки друг — втолкнул меня в иной мир. Оглядевшись, ведь ждать дверь теперь было почти бессмысленно, я выбрал направление и двинулся заболоченным лугом к холму, с которого можно было бы изучить местность получше. Здесь уже начинались сумерки, было зябко, даже холодно, и очень сыро. Похоже на позднюю осень или раннюю весну. Облака так плотно закрывали небо, что было даже не разобрать, а село ли солнце. Выбравшись из топких мест, я пошёл быстрее, но подниматься на холм оказалось сложно. Это издали он выглядел покатым и милым, вблизи же поднимался почти вертикально, чтобы удержаться на влажном глинистом склоне, приходилось вцепляться в тропу. Я всё равно перепачкался, но на вершину влез и вздохнул свободнее. Под холмом, обрывающимся с этой стороны совсем уж отвесно, лежала деревенька. У каждого дома над крыльцом ярко горел фонарь, точно жители любили путников или же боялись темноты. А может, и то, и другое разом. Присмотревшись, я не заметил, чтобы хоть кто-то здесь держал собак, и это было довольно странно. Впрочем, в разных реальностях встречались совершенно разнообразные животные, и, возможно, я просто не мог себе представить, кто же сейчас охраняет дома в ночном мраке. Сердце подсказывало, что дверь в другой мир не скоро появится здесь, а вот оставаться на холме в наступающей ночи было бы неосмотрительно. Вокруг я не заметил ничего, что можно было бы использовать, чтобы разжечь костёр, никаких кустарников или деревьев, а от влажной травы толку было мало. Чтобы не замёрзнуть, придётся найти дорогу вниз и попроситься на ночлег. Ещё раз осмотревшись, я заметил, что в одном месте склон не так крут, и попытался спуститься там. Несколько раз я чуть не сорвался, пальцы кровоточили от попыток вцепиться в едва прикрытые дёрном камни, но всё-таки я сумел добраться до тропинки. Та явно вела в нужную сторону, пользовались ею, похоже, часто, и это обнадёживало. Как оказалось, деревенька была обнесена частоколом, но ворота оставались распахнуты, на них приветливо покачивались от проснувшегося ветра два фонаря, где живо трепетало пламя. Я вошёл, ожидая, что кто-нибудь окликнет меня, остановит, спросит, кто я и откуда пришёл, но ничего подобного — словно бы деревня уже спала, хоть на самом-то деле было совсем ещё не поздно. В надежде отыскать что-то вроде таверны — уж эти-то заведения есть в любом из миров, где обитает хоть кто-то, схожий с людьми, я двинулся по улице, внимательно рассматривая дома. У каждого был разбит палисадник, где наверняка цвели бы цветы, не появись я в такое межсезонье, каждый выглядел ухоженным и опрятным, но все ставни оказались закрыты. Только свет фонарей у каждого крыльца оживлял картину. Не слышно было никаких звуков, ничего. Не шёл дым из труб на крышах. Не шуршала живность, устраиваясь на ночлег. Только ветер гулял по улицам, носил туда-сюда палую листву, дышал мне в лицо холодом. Никакой таверны, никакого постоялого двора. Пожав плечами, я ступил на крыльцо ближайшего дома и постучал. Мне ответила тишина. Внутри будто и не осталось никого живого. Удивлённый, я тронул ручку и понял, что дверь не заперта. Как ни странно, но в доме царил идеальный порядок, даже пыли нигде не оказалось. На столе стояла медная керосиновая лампа, начищенная до блеска, даже стекло в ней ничуть не закоптилось, точно кто-то каждый день приводил её в порядок. Огонёк в ней был совсем небольшой, но комната освещалась хорошо и можно было рассмотреть полки с мелкими безделушками из дерева, высокие скамьи у стола, кровать, застеленную пёстрым покрывалом, в углу. Внутри было тепло, и я решил хоть немного пробыть здесь. Сел на скамью, уложив ладони на столешницу, и зачарованно вгляделся в танцующий огонёк. Куда же подевались местные жители? Кем они были? Если судить по устройству дома, по утвари, убранству, то никак нельзя было сказать, что они чем-то отличаются от людей. И потому особенно странным было их исчезновение. Но кто-то ведь заправил керосиновую лампу, кто-то зажёг фонари над каждым крыльцом!.. И не похоже, что произошло нечто ужасное — ни следов борьбы, ни разрухи. Вообще никаких следов… И я смотрел на огонёк, будто он способен рассказать мне, кто именно дал ему жизнь. Однако я сам не заметил, как задремал, сморило усталостью. Во сне я всё так же сидел у стола, но, конечно, окружающий мир был немного другим, более обрывочным, более прозрачным, как морок или туман. И внутри сновидения я встал со скамьи, чтобы снова обойти дом. На глаза мне попалась лестница. Ступенька за ступенькой — я поднялся на второй этаж и увидел, что тут на подушках, беспорядочно разбросанных по полу, сидит юноша. Светлые волосы рассыпались у него по спине. Вся фигура его казалась мне до боли знакомой. И стоило только шагнуть ближе, как я вспомнил. — Сновидец. — Странник, — он не повернул головы. — Как тебе этот мир? — Он тоже создан тобой? Но ведь ты освободился… — Да, но я попал в мир, где ещё ничего не было, — теперь он посмотрел на меня и улыбнулся. — Как думаешь, этот мир кому-нибудь понравится? Я вспомнил луг и холм, вспомнил дыхание ветра и уютную деревеньку, пусть в ней пока ещё совсем никого не было. Не было никогда. — Определённо понравится, — заключил я. — Ты хочешь впустить сюда кого-то? — Да… Мы замолчали. Я сел рядом с ним, и внезапно он взял меня за руку. Пальцы его были тёплыми, но дрожали от волнения. Первым порывом было хоть как-то успокоить его, но отчего-то не находилось слов. — Значит, из сновидца ты стал творцом, — улыбнулся я. — Интересно. — Наверное, — и он глянул на меня искоса. — Но это потому, что ты заставил меня перешагнуть порог. И я вспомнил, как несколько часов назад меня бесцеремонно втолкнули в первую попавшуюся дверь. Как забавно легли петли судьбы. — Не сомневайся ни в чём, — сказал я наконец. — Не нужно. У тебя и в снах всё получалось прекрасно, а теперь получится и с реальностью. Она даже пластичнее, когда ты творец. — Хорошо… — слова благодарности не прозвучали, но я видел в его глазах всё, что нужно. — Тебе пора просыпаться, — он взволнованно пожал мне руки. — Приходи ещё, когда здесь уже будут люди. Я обещал, что не забуду этот мир. На мгновение мне показалось, что просыпаюсь я всё там же, напротив пляшет огонёк в керосиновой лампе, однако почти сразу же и эта картина померкла, рассыпалась… Я открыл глаза в своём доме. За окном только начинало светать, шумел дождь, стучался в стёкла, гудел в водосток. Я не сразу поднялся, надеясь, что сон ещё раз захватит меня, и я увижу ещё что-нибудь. Но нет, утро разгоралось всё ярче, а сны от меня сбежали. Впрочем, я не слишком расстраивался, ведь мир, куда пригласил сам его творец, уже не сможет затеряться среди тысяч и тысяч других.