365 сказок

Неяркий солнечный свет ложится лоскутами, лучи сияют в росистой траве, в недвижимом воздухе царит аромат роз. Я не поворачиваю к ним головы, зная, что увижу тяжёлые, крупные и тугие бутоны, полные влаги, словно готовые разрыдаться. Розы цвета свежей крови. Утро тёплое, и всё же оставаться здесь, во влажной траве, холодно и, наверное, глупо. Но я не хочу подниматься. Так же, как не пожелал этого делать на закате. И пусть тело протестующе ноет от долгого лежания на жёсткой земле, я больше всего на свете в этот тихий утренний час, когда даже птицы ещё не до конца проснулись, мечтаю никуда не двигаться. Ночная прохлада излечила саднящее сердце, и теперь пришёл покой, обманчивый, ядовитый покой. Отравленный цветок, чей аромат вскружил мне голову куда сильнее, чем густой и тяжёлый запах роз. Войдя вчера в этот мир, я сначала был пленён красотой. Той самой, что манит и очаровывает, не даёт ни мгновения отдыха уставшему от сияния взгляду. А после подкрался на мягких лапах покой, и, повалившись в траву, я пролежал в ней до утра, забыв зов дорог, не замечая трепета компаса внутри. Наверное, я устал? Может быть. Ведь сердце по-прежнему бьётся, и дыхание не собирается прерваться. Однако я не нахожу в себе желания встать и сделать хотя бы шаг. Интересный способ справиться со странником, но даже эта мысль кажется мне слишком мимолётной, чтобы заострять на ней внимание. — Что ты делаешь здесь? Я вздрогнул. Этот голос! Не суметь сдержать усмешки. Неужели я всё-таки попался в ловушку? — Дар речи потерял? Он наклоняется надо мной и смотрит чересчур пристально для того, кто должен радоваться моему падению, неверному шагу или непродуманному ходу. В его лице сталкиваются сомнения с изумлением. Я чувствую чужое дыхание и уверен, что выгляжу глупо, вот так улыбаясь. Он тоже усмехается. — Ты сегодня… жалок? — он подбирает слово не вполне уверенно, словно на самом деле ищет, чем бы меня поддеть. Это не срабатывает, но я вздыхаю. — Констатация факта? — уточняю, ожидая следующей насмешки. — Ты провёл здесь всю ночь? — он хмурится. — Ты остался здесь на всю ночь! Мне наверняка только чудится досада и злость. Порыв утреннего ветра зацепляет аккуратно заправленную за его ухо прядь волос и бросает тяжёлый завиток цвета тёмного золота прямо мне в лицо, точно подарок. Аромат цветущих лип на мгновение стирает из памяти вульгарный запах роз. Он тут же заправляет прядь обратно. В горле у меня расцветает комок, прохлада добралась до него, теперь каждое слово будет даваться с трудом. И как раз в этот момент он рывком поднимает меня. Я вижу, что небо на востоке расцвечено нежными красками, солнце поднялось совсем недавно, заря ещё не успела истаять. Как же мягок этот свет, как ядовит и приятен этот покой. — Тебе нужно уходить отсюда, — говорит он встревоженно. — Но ведь так ты получишь свой ключ, — вспоминаю я, зачем он столько бродит за мной. — Ты невыносим иногда, — фыркает он и втягивает меня в так кстати открывающуюся дверь. *** — Пойдём со мной, — говорит он, когда мы оказываемся на непримечательном перекрёстке. — Куда? — внутри всё оживает, и дорога начинает петь, звать вперёд и скорее. — Просто... пойдём? — за извечной маской проступает неуверенность, и я вынужден сказать: — Не понимаю. — От этого мира, — он оглянулся на дверь, откуда, вопреки всем известным мне законам, доносился аромат роз. — Там было… — Спокойно, да? — он качает головой. — Сколько странников растворилось в нём вот так. Но тебе я не позволю. — Кто ты такой, чтобы не позволять? — удивляюсь я. — Ты хочешь вытащить из меня ключ, только и всего. Он засмеялся и приблизился, сжимая мою ладонь. — Я сказал — пойдём. И мне ничего не оставалось, как только шагнуть в подвернувшуюся дверь следом. *** Кажется, он привязался ко мне, и теперь стало не так-то просто считать его врагом. Впрочем, мы и прежде были лишь соперниками по игровой партии, а не врагами. Теперь же мне кажется, что он стал играть на моей стороне. Спросить прямо у меня не получается, мы бежим из мира в мир так быстро, словно он решил не отнимать ключ, а таскать с собой меня целиком. Наконец мы всё же останавливаемся на цветущем лугу, и тогда только он успокоенно выдыхает. — Здесь ему тебя не найти. — А если дорога опять приведёт меня туда? — интересуюсь я лишь потому, что не вижу особенной разницы между этим и многими другими мирами. — Тогда будет уже совершенно неважно, — отзывается он. — Зато теперь в тебе не осталось… — Покоя? — я обращаюсь к себе и понимаю, что ядовитое растение, пробившееся сквозь мою грудь, исчезло, будто его и не было. Ядовитый покой истаял. Он опять улыбается, теперь уже без насмешки и без напряжения, без тревоги в глубине глаз, а затем толкает меня в грудь, и я падаю в очередную реальность. Он уже делал так прежде, но на этот трюк я всегда попадаюсь. Начинается новый тур игры. *** Ночь укрывает меня плащом, я стою у реки. Влажный ветер пробирает до костей, пусть на самом деле не так уж и холодно. Внутри меня расцветают желания, хочется бежать, узнавать, видеть и чувствовать. И я благодарен ему, пусть так и не понял, отчего же он пришёл, как оказался там. — Он следил за тобой, — шепчет Осень, и тогда только я узнаю, что замер на ступеньках набережной родного мира. — Зачем ему следить за мной? — но я и так уже знаю. Он ждал, что я попадусь в его ловушку. — Ревниво, да? — усмехается Осень. — Тебе пора домой, на самом деле. — Отчего? — Там тебя ожидает подарок. — Сегодня я особенно жалок и ведом чужими желаниями, — замечаю я, а Осень проводит холодными пальцами мне по щеке. — Сегодня всё предсказуемо, да? И кто-то стоит на страже. Кто-то, кто не ты? — Что-то вроде. — Тогда подчинись сюжету, — мы дышим одним воздухом, её губы слишком близки к моим. — Иди домой. И напротив остаётся только туман, однако я всё же послушно поднимаюсь от реки. Улицы принимают меня и выносят к дому гораздо быстрее, чем это должно быть возможно. *** Тягучий и томный запах роз — я точно знал, что алых, кровавых и вульгарных — встретил меня в прихожей. Букет стоял в гостиной, но аромат пропитал собой все комнаты. Он пьянил, казался пряным и… напоминал о яде, разлившемся в вечернем воздухе. Я вытащил ножницы и остриг все бутоны, разобрал их на лепестки, укладывая сушиться на кухне, там, где не достаёт солнечный свет. — Чай? — когда он успел войти? Я вздыхаю и киваю ему на стул. — Мне не вполне ясна твоя партия. — Значит, первый ход правильный, — и мы улыбаемся друг другу, будто друзья. В воздухе между нами — аромат роз. И никакого яда. — Ты спас меня. — Не смей попадаться в чужие ловушки, слышишь?.. Вскипает чайник.