Я тебя обниму

Он говорит и чувствует, как боль иглами вонзается в лицевые мышцы. Она подло подкралась в самый неудобный момент. По щеке пробегает судорога, говорить трудно. Трандуил отстраненно удивляется тому, что смог удержать невозмутимое выражение лица и ровный тембр голоса. Жжет. Возможно, он немного побледнел, но только чуть-чуть. Орофер мог бы гордиться сыном — урок о самоконтроле он усвоил блестяще. А советник как назло говорит нудно и очень долго, бесцеремонно тянет время. Трандуил с трудом фокусирует на нем взгляд и изображает ледяную внимательность, отмечая про себя, что за последние минут десять успел проклясть несчастного раз двести. Но внешне он этого не покажет. Ни за что. Наверное, Валар сжалились над ним, так как эльф кланяется и покидает тронный зал. С губ срывается тихий вздох. Терпеть все сложнее. Лесной король встает царственно и величественно, как и все, что он делает, и покидает пустынное помещение. Он стремится уйти, сбежать от всех как можно дальше. Ноги сами приносят его к дворцовым воротам. И дальше, в дружелюбную лесную чащу. Идеально, никто не посмеет отвлекать Короля во время прогулки. Тьма постепенно проглатывает статную фигуру. Деревья тихо шелестят молодой листвой и сочувствуют его боли. Тянут ветви, стараясь утешить. Трандуил шепотом благодарит лесных великанов за их поддержку. И стремится еще глубже в лес. Он не знал наверняка, куда пойдет, и неожиданно для себя оказался на знакомой поляне, столь памятной для него. Орофер нашел это место, когда только знакомился с лесом, в котором ему предстояло править. Здесь, вдали от всего мира, он ощущал давно забытое чувство покоя, как когда бродил с еще совсем юным сыном по могучим лесам Дориата. Много ночей провели они с Трандуилом на этой поляне, вглядываясь в звездное небо и вспоминая давно минувшие дни. Лесной король рухнул на знакомое упавшее дерево, которое удобно разлеглось на краю поляны. Трандуил старался спрятаться от медленно расползающегося чувства боли за привычным потоком мыслей. Он точно знал, что идеальная маска трещит по швам, что еще секунда, и она с дребезгом разлетится. Красивое эльфийское лицо исказила гримаса боли. Он прерывисто вдохнул и выдохнул, судорожно вцепившись в бедное дерево, стараясь унять бешено скачущий пульс. Ну же, почти получилось… — Adar? — Трандуил застыл ледяной глыбой. «Да ты стареешь. Не смог услышать как к тебе подошли. А эльф этот даром что страдает бесшумностью», — съехидничал внутренний голос. Но его нечеловеческий контроль все еще служил ему верой и правдой. Трандуил медленно повернул идеальную и спокойную маску к источнику звука. Маленькое лучистое создание улыбнулось ему с детской непосредственностью. Хочешь не хочешь, а улыбнешься в ответ. С Леголасом по-другому было невозможно. — Леголас, что ты делаешь тут, так далеко от дворца? — плохо, не стоило улыбаться. Боль снова вгрызлась в мышцы, голос едва заметно дрогнул. Маска того и гляди грозила разлететься тысячью осколков. Нет, нельзя, не перед Леголасом… Черт. — Я тренировался стрелять из лука, — ребенок кивнул на колчан со стрелами за спиной, которые издали звук, словно подтверждая сказанное. — Adar, что-то случилось? — большие, слегка взволнованные глаза уставились на короля. Проклятье. Нужно отослать его скорее, иначе… — Все в порядке, сын. Почему ты спросил? — и тут же добавил, не давая ответить. — Тебе следует поторопиться. Наставники становятся на редкость сварливы, если ученик опаздывает, сын мой. Ступай, — эта была та самая ласковая, но непреклонная интонация, что лишала его подданных всякого желания спорить. И Леголас не был исключением. Весьма удобно. — Хорошо, — Леголас смотрит как-то странно, с видимой досадой кивает и исчезает между деревьев. «Прости, мой лист, — мысленно извиняется Трандуил, — тебе не нужно знать, что меня гложет. По крайней мере, не сейчас. Не хочу пачкать твое светлое детство ужасающей реальностью. Еще не время. Однако, если Леголас проходил здесь, значит и другие могут. Надо уйти еще глубже в чащу». Трандуил рывком заставляет свое тело подняться. И оно впервые за много сотен лет подвело его. Трандуил со сдавленным шипением рухнул на колени. Боль заключила его тело в объятия и отпускать не собиралась. Маска разлетелась, обнажая изуродованную левую сторону лица. — Ada! — видимо, золотоволосый вихрь не успел уйти далеко. Маленькая нерешительная рука дотронулась до королевского плеча. — Что с тобой? Тебе больно? — Уйди, Леголас, — Трандуил изо всех сил старался сохранить крупицы самообладания. Он отвернулся от сына, скрывая изуродованное лицо. Незачем ребенку такое видеть. — Я позову лекаря… — Нет, не зови никого. Просто оставь меня одного. — Но Adar… — Делай, что я говорю. — Я… — Я СКАЗАЛ ТЕБЕ, УХОДИ! — зарычал Трандуил, резко развернувшись, и показав сыну… все. Маленький эльф вздрогнул и слегка попятился. Отец никогда так не злился, не повышал голос — особенно на свое драгоценное дитя. Леголас застыл в нерешительности, он не мог заставить себя сдвинуться с места, словно невидимая веревка привязала его к отцу, захваченному в плен болью. То, что он увидел… конечно, принц знал о давнем ранении отца, но и подумать не мог, что оно до сих пор терзает короля. Как, впрочем, и все остальные эльфы. Трандуил вновь сдавленно зашипел и слегка отвернулся от застывшего сына. Боль азартно впивалась в него когтями, но даже если так … — Извини меня, мой лист. Я не хотел на тебя кричать, — боль просочилась в голос. — Все в порядке. Не нужно никого звать. Я не хочу тебя пугать, поэтому ступай, — Трандуил попытался слегка смягчить тон. Вышло не очень. Новая волна боли обрушилась на него. Он закрыл глаза и постарался медленно вдохнуть и выдохнуть. И вот тогда… Эльф не сразу понял, что произошло. Боль резко схлынула. Маленькие руки нежно обвили его шею. Нечто теплое и невозможно светлое прижалось к нему, прогоняя тьму. Мягкая детская щека прижалась к изуродованному лицу Трандуила. Боль отступила не в силах тягаться с детской нежностью. Сведенное судорогой тело медленно расслабилось. Король поднял руки и обнял маленькую фигуру. Боль потерпела сокрушительное поражение. Время на поляне застыло. Отец и сын наслаждались такими редкими для них моментами счастья и покоя. Трандуил обнимал сына, прислушиваясь к его сердцебиению, уткнувшись в его волосы, не замечая, что магия вновь скрывает его лицо. Наконец они расцепили объятия, и серые глаза встречаются с серыми, неожиданно такими взрослыми и понимающими. — Как думаешь, я уже опоздал на занятие? — неловко нарушил молчание Леголас. — Скорее всего так оно и есть, — с легкой иронией в голосе ответил его отец. — Учитель сильно рассердится? — Трандуил неопределенно пожал плечами. — Ada, — вдруг начал Леголас слегка запнувшись, — прошу, если такое случится еще раз, скажи мне. Я тебя обниму, — и вновь прильнул к отцу. «Ну и кто тут старше?» — c усмешкой подумал Трандуил, прижимая к себе свое сокровище. — Спасибо, мой лист, — рука нежно погладила светлые волосы сына. — Пойдем, думаю, твой учитель рвет и мечет, — Леголас хихикнул. Они шли вместе по лесной тропе среди могучих деревьев, а их тени, сливаясь в одну, ползли следом. Отец и сын. Самые близкие друг другу создания. Чтобы ни случилось, какие бы трудности не ждали их впереди, они будут помогать друг другу, оберегать и защищать до последней капли крови. Они не одиноки. *** Дворец гудел в возбуждении. Появление этого отряда гномов взбудоражило всех. Возмужавший эльфийский принц, гордость отца и всего королевства, вихрем мчался по пустынным дворцовым коридорам, и редкие встречавшиеся на пути эльфы шарахались в стороны и провожали его удивленными взглядами. Действительно, увидеть настолько взволнованного принца — редкость. Этот ничтожный гном… Как смеет он обвинять его отца во всем этом?! Он вспыльчив, недальновиден и подозрителен. Ему ничего не ведомо о боли его короля и о его страхе за эльфийский народ. Петляя по запутанным дворцовым коридорам, он искренне завидовал быстрокрылым птицам, оседлавшим ветер. Неясная тревога заставляла все время ускорять шаг. Но вот та самая дверь. Леголас совсем не по-королевски едва не впечатался в неё. Что ж, эффектное было бы появление. Леголас нахмурился — отец отослал стражу. Видимо, предвидел новый приступ и решил избавиться от невольных зрителей. Принц в нерешительности замер перед покоями отца. Он чувствовал, что должен быть там. Леголас замирает на миг в нерешительности, но отодвинув свою неуверенность, входит в отцовские покои и закрывает дверь. Она бесшумно отворилась, впуская его в болезненную тишину и темноту — ни единой зажженной свечи, ни единого звука. Трандуил стоял к нему спиной на балконе. Оглядевшись, Леголас заметил на кресле смятый брошенный пергамент. Значит, он не ошибся. — Знаешь, ты ужасно упрям. Я никогда не встречал того, кто был бы упрямее тебя, — недовольно сообщил Леголас, подходя к отцу. — Гномы, и те уступчивее. Король повернул голову. Солнце осветило его шрамы. — Еще немного и я начну списывать это на старость, — словно не замечая недовольного взгляда, продолжал ворчать Леголас. — Заметь, это не я бесцеремонно ворвался к тебе, чтобы читать нотации, — не остался в долгу Трандуил. Они посмотрели друг на друга, слегка улыбаясь. Их отношения изменились за прошедшие годы. В присутствии кого-то они вынуждены были вести себя согласно этикету, но, оставаясь одни, они могли делать то, что подсказывало им сердце. С того случая на поляне короля не мучили боли, и Леголас начал надеяться, что они навсегда оставили его отца, но, видимо, он ошибся. — С тобой по-другому невозможно, — фыркнул Леголас, но, заметив как сильно отец сжал перила, бережно взял его за руку, увлекая с балкона. — Пойдем. Усадив отца на кровать, он с тревогой посмотрел на него. Принц не мог оторвать взгляд от страдающего родного существа. — Может принести тебе каких-нибудь успокаивающих трав, Adar? — сейчас эльф как никогда остро ощущал свою беспомощность. Душу травами не вылечить, но он должен был попытаться сделать хоть что-нибудь. — Не надо. Пожалей мое достоинство, Леголас, — Трандуил медленно покачал головой, слегка поморщившись. — А мне нравится заботиться о тебе, — его руки несмело тянутся к отцовским плечам и слегка сжимают. — Это король должен обо всех заботиться. У короля не должно быть слабостей, иначе, какой это защитник, — сколько бы Трандиуил не пытался разорвать успокаивающие объятия, Леголас, решительный и уверенный в своей правоте, удерживал его. — Но тогда я буду тебе не нужен, — это сказано тихо и куда-то в волосы. — Глупость. Я всегда в тебе нуждаюсь, — эльфийский король уже не отвергал объятий — наоборот, прижимал сына к себе. — Ты тот, ради кого я живу, мой лист. Ты моя опора. — Осторожнее с такими словами — я ведь могу и не отпустить тебя никогда, — Леголас лбом упирается в лоб отца и не отводит взгляда. — Я не против, — глаза напротив смотрели лукаво. Это был не король — это был отец. В комнате тихо. Слова им вовсе не нужны, но Трандуил не может удержаться: — Надеюсь, на этот раз ты не опаздываешь на урок к учителю? — смех его сына сверкает, разливается по комнате, отскакивая от стен королевских покоев. Все хорошо.