Счастливый конец.

Я вернулся в Эдо. С нашего расставания прошёл год… или же два? Мне пришлось сражаться со зверем внутри себя, я с трудом сдерживался от желания есть души людей. С каждым днём они становились всё более желанными и если бы не мысли о ней, то я бы пропал, исчез, перестал существовать. Хамадзи, Хамадзи, Хамадзи… И в конце концов я смог справиться с этим чувством голода, с этой ненасытной жаждой. Теперь я в Эдо и желаю только одного — увидеть эту девушку. Мы писали друг другу письма и она никогда не требовала моего возвращения, а ласково напоминала, что всегда будет хранить связь наших сердец. Она не давала мне забыться в одиночестве. Моя маленькая спасительница. Наверняка, она уже подросла и стала прекрасной девушкой. Удивительно, что всего один год или два могут сделать с человеком. Чудесная летняя пора: тёплый ветер, который приносит спокойствие и запахи различных сладостей; огромные деревья, которые защищают от солнца и дождя; невероятные цветы всех существующих цветов и их оттенков. Я перешёл через мост Кодзакура и оказался в этом маленьком жилом квартале, где Хамадзи встретилась со своим братом. И сразу же почувствовал атмосферу уюта и домашнего тепла. Пусть я и не часть этого мира, но я могу войти в него и прожить свою жизнь рядом с этими людьми. А вот и она. Как же светло на душе. Хамадзи и впрямь повзрослела и похорошела, но её мальчишеский нрав, похоже, совсем не выветрился. В одежде брата она играла в догонялки вместе с каким-то шустрым ребёнком. Сердце отозвалось теплом, на лице появилась улыбка и я продолжил наблюдать. До меня доносился звонкий смех и крики мальчика, которого Хамадзи схватила и безжалостно щекотала. Больше не могу наблюдать. Я хочу обнять её. Медленно и неуверенно я шёл к ней и боялся реакции, которую вызовет моё появление. Охотница отпустила ребёнка, поднялась с колен и начала поправлять складки на слишком больших для неё брюках. Она неожиданно обернулась в мою сторону, замерла, а потом неуверенно позвала: — Сино… В следующее мгновение я уже был рядом и нежно гладил Хамадзи по голове. — Хах, здравствуй, охотница! Девушка часто-часто заморгала и, желая убедиться в реальности происходящего, протянула руку к моему лицу. Когда она соприкоснулась с ним, то заплакала и уткнулась мне в грудь. Я продолжал гладить Хамадзи по голове и, кажется, что-то бормотал о её глупости и о том, что не надо лить слёзы попусту. Хотя в этот момент сам с трудом сдерживал их. Я крепко обнял её и начал улыбаться, когда она неуверенно, но всё же крепко обвила меня руками. — Теперь у нашей истории счастливый конец? — спросил я. — Это ещё не конец! Нам столько всего надо сделать! — охотница отстранилась от меня и сердито посмотрела прямо в глаза, а вдобавок и в душу. Я и правда обрёл самое настоящее счастье. И я собираюсь охранять его всю жизнь. — Ха-ма-дзи, — я по слогам произнёс её имя, — закрой глаза. Девушка пару раз моргнула, покраснела, но всё же закрыла глаза. Прошло достаточно много времени, но разница в нашем росте совсем не изменилась и, признаюсь, так приятно целовать человека, который ниже тебя.